Семья

Ав извиняется за объём главы :/ — Денис, зачем ты это сделал? — укоризненный, но мягкий голос. Женщина, округлая, похожая на наседку, указала на окно, от стекла остались одни осколки. Мальчик с непокорной чёрной шевелюрой надулся. — Это не я. Это он. — кивок на близнеца, аккуратного, по-взрослому серьёзного. — Зачем ты наговариваешь на собственного брата? — У меня нет брата. Это просто копия. Мальчик в стороне едва заметно дрогнул, но не проронил ни слова. — Денис! — женщина возмущено сжала губы. Отвлёк шум машины, из дорогого салона выбралась рыжая женщина, послала водителю воздушный поцелуй. — О, тётя Лиза, спасибо, что присмотрели за моими оболтусами! — она комично вскинула руки. — Ничего, дорогая, но мне кажется, тебе стоит проводить с ними больше времени... ... Я едва расклеил неожиданно тяжелые веки. Комната встретила уютом дерева и тёплой отделки, нос повёлся на запах готовки. Попытался присесть, спина заныла, плюхнулся обратно, в диванные подушки. — Денис! — надо мной нависло хорошенькое личико. Ненакрашенное, ещё по-детски припухлое, но вязаная кофта оттянута налитой грудью. — Маш... — я блаженно улыбнулся. — Это ты там готовишь? — Ага. Только скажи, что не любишь борщ! — А чего ж его не любить. Моя подруга детства. Всегда, когда мы с братом ссорились, она была на моей стороне. Довольно улыбнувшись, умчалась на кухню. Стиснув зубы, я всё-таки привёл себя в сидячее положение. — День! За порог влетел яркий парнишка, в полосатой кофте, с растрёпанными медовыми волосами. Увидев меня в образе недомумии, округлил глаза, тут же набросился. Наши губы соприкоснулись, он податливо разомкнул свои. — Ай! Тём, больно же! Он напуганно посмотрел на свои руки, упёртые в мою грудь, отдёрнул их. — Прости, прости! — Да ладно. — я ободряюще улыбнулся, притянул его к себе, языком вырвал из его глотки стон. Он не первый мой парень, я осознал свою ориентацию ещё до того, как родители развелись. Наверное, это образ матери поставил для меня крест на противоположном поле. И хотя я часто с ними забавляюсь, Артём понимает, что дальше одного секса зайти не смогу. — А кто тебя побил?! — он положил голову на моё плечо, пальчики запутались в выжженных волосах. В голове тут же всплыла нахальная рожа брата, Тёма покосился на стиснутые кулаки. — Не важно. — Ну скажи! — начал клянчить он. — Кто смог тебя одолеть? Ты же самый сильный по школе! — Так и есть. — мрачно подтвердил я. — С лестницы упал. — Лестницы не знают болевых точек. — показалась в комнате Маша. Я сжал зубы. — Скажи, ты боишься лестницы? — девочка сощурилась. — Нет, я боюсь календаря Майа. Кстати, у тебя пиво есть? — Тёма, когда сюда бежал, затарился. Я счастливо потрепал лохматую макушку. Алкоголь унял боль, я даже посдирал весь пластырь с лица, остались бинты, но они под одеждой. Уютный дом пришлось покинуть, но Артём обещал ещё зайти ко мне. Прохладный ветерок треплет волосы, за поворотом показался мой дом. У подъезда застыл, руки задрожали. Что за херня?! Я боюсь его? Да чёрта с два я его боюсь! Это он должен валяться в пыли! Он думает, что я сейчас подавлен тем, что он меня избил. Но я не опущусь до жалости к себе! Просто не ожидал, что он так силён. Я зашёл в квартиру, из зала доносится стук клавиатуры. Ну и отлично. Прошёл в кухню, чуть ойкнув от боли, уселся на стол. Мобильник услужливо выдал список номеров. Через час я уже встречал самую раздолбайскую тусовку из знакомых мне, в коридоре тут же зазвенели бутылки, громкий хохот и матерщина. Среди них и Тёмыч, как всегда удивительно чистый и жизнерадостный. Вскоре всё это перекочевало в мою комнату, загремела музыка. Я пил, глуша боль, страх и сомнения, трупным червём свернувшиеся внутри. Все мысли только о брате. Как он жил? Когда успел стать таким сильным? О чём думает? Хотя, какая мне разница. Ведь его вообще не должно было быть. Надо ему это доказать. Сейчас же. Подавив неуместный ик, я направился прямо в зал, игнорируя вопросы, догоняющие в спину. — Саша! — я встал на пороге светлого помещения, заполненного классической мебелью. Он поднял глаза от ноутбука, вскинул тонкую бровь. — Давай решим это! Сейчас! — прохрипел я, всё больше запаляясь. Он молча встал, я чуть не икнул, взгляд заставляет сжаться, почувствовать себя ниже, мельче, ничтожнее Его. Я порывисто выпрямился, самому себе напомнив петуха с грудью колесом. Правда, тут же сдулся от боли, прорезавшей раны. Неожиданно он сжал мои плечи, чуть не швырнул в стенку, пригвоздил к ней, колено впёрлось между моих. Я дрогнул, закован намертво. Его лицо склонилось к моему. — Тебе нужны ещё объяснения? — шипение, палец ткнул в ссадину на груди. Я ойкнул. — Погоди, я тебя сделаю! — Как копия может сделать оригинал? — тонкая ухмылка. Я зло зашипел, попытался вырвать запястья из его руки, зафиксировавшей их над головой. Колено между ног дернулось, брат покосился на мою ширинку, брови поползли вверх. Рука грубо накрыла пах. — Братик, ты не говорил, что я тебя завожу. — озадаченно-ехидный голос. Будто ему выпал джокер. — Что?! — теперь я и сам осознал, в каком состоянии. — Ты что несёшь?! — Хммм... — сладко протянул он. Тепло руки сдвинулось выше, я почувствовал давление на головку, закусил губу. — Отпусти! — прозвучало немного жалобно. Он только хмыкнул, пальцы надавили сильнее, потёрли ширинку вверх-вниз, доводя меня до позорных извиваний, судорожного сжимания зубов, только бы не застонать! Брат резко отстранился, от неожиданности я чуть не сполз на ковёр. Пугливо поднял глаза, встретился с его надменным взглядом, будто я мусор, а он мусоросжигатель. Чувствую, что начинаю тлеть. — Поздравляю, брат. Интересно, какими ещё способами ты опозоришь Моё лицо? Зоофилия? — выплюнул он. Закипела кровь, жуткий стояк сверлит сознание. — Ты просто моя тень. — прохрипел я. — Поэтому бесишься. Ну что, качалка хоть как-то подняла самооценку? Меня рывком поставили на ноги, кулак врезался в скулу, я загремел в шкаф, оказался на полу. Сплюнул кровь, злобно глядя в бледное лицо с красивыми, тонкими чертами, подчёркнутыми ненавистью в льдистых глазах. Он навис надо мной, как монумент. Живот пронзила резкая боль от его ноги. Он сжал зубы, яростно нанося всё новые удары, ковёр украсился кровавыми плевками. Я попытался сгруппироваться, но боль находит меня, выбивает последние здравые мысли. И что ещё хуже, напряжение в штанах только выросло. Похоже я долбаный извращенец. Неожиданно наступил вакуум, я покосился на брата, остановившего удары. Он резко развернулся, хлопнула дверь. Я усмехнулся, веки налились слезами, пробило на хохот. Конвульсивно дёргаясь, сжал стонущий от побоев живот, кулаком размазал слёзы по ссадинам. Немного успокоившись, остался на полу трупом. Медленно отклеился от мягкого ковра, потянулся к двери. В коридоре ударил шум вечеринки, мягко закрыв дверь комнаты, на меня поднял взгляд Артём. — Эй, что произошло? — он тут же припорхнул, чуть зазвенели многочисленные цепочки одежды. — Всё отлично. — я широко улыбнулся. — Да нет же... — он опустил многозначительный взгляд на выпирающую ширинку. Я усмехнулся, запястье мягко накрыли его ладошки, он затолкал в ванную. Я оказался прислонён к умывальнику, парень опустился на колени. Протяжно вжикнула ширинка, мне осталось только усмехнуться, Артём освободил напряжённое тело, обвил пальчиками, горячий язычок коснулся кончика. Я сжал края раковины, губы обхватили головку, он облизнул, будто это мороженное, заглотил. Начались мучительные движение вверх-вниз, скольжение язычка по стволу, посасывание, я закрыл глаза, застонал. Хочется схватить лохматые волосы, насадить на себя, закончить как можно скорее, но сжимаю холодный умывальник, запрокидываю голову. Артём чуть отстранился, поиграл язычком с головкой, пальчики умело оттянули крайнюю плоть, ротик игриво заглотил ствол целиком. На пике Тёма отклонился, наготове уже была салфетка, он умело словил сперму, бумага мягко убрала пророненные капли. Я нагнулся, за шею потянул его встать, ворвался языком между губ, мы сплелись, чмокающие звуки эхом отражаются от кафеля.