Семья

Макароны. Вот казалось бы, такое простое блюдо, но если зафигачить приправ, можно сделать настоящую вкуснотищу. Я умело закинул жёлтые кусочки сухого теста в кипящую воду, потом пошли соль, карри для мягкости, куркума, чтобы цвет был слегка оранжевым. А ведь тёплые цвета пробуждают аппетит! Смесь татарских трав тёмными точечками канула в воду. Слух улавливает шкворчание мяса на сковородке, я затянулся пряными запахами. Никогда не готовлю для себя, да и для других неохотно, но если это часть мести, совсем другое дело! Брата дома ещё нет, он даже не в курсе, что я сегодня выписался из больницы. Навещать меня приходили только Маша и Тёма, но это не сильно расстроило, если бы туда вдруг заявился брат, вот это был бы шок. Загремела входная дверь, я поправил розовый фартучек с рюшами, схватил черпак для красивости. — Саша! А я тебя ждал! — бодро воскликнул я, высунувшись в коридор. Про себя посмеялся над его упавшей челюстью. — Заходи на кухню, сейчас всё будет готово! Я помешал макароны, вдохнул аромат мяса. Через пять минут мой дорогой школяр неуверенно вполз на кухню. Мгновение и на лице снова невозмутимое презрение. — Что ты задумал? — Кто? Я? — я обернулся. — А ты садись! Черпак лёг на столешницу, я расслышал, как брат уселся за стол. Мгновенно сгорбившись, я задрожал, голова опустилась ниже плеч. Как хорошо, что он не видит моей ехидной ухмылки! — Брат... Я хотел с тобой поговорить. — О чём? — агрессивно буркнул он. — Мы делаем всё неправильно. — Да ну? — Мы же братья. Мы не должны друг друга ненавидеть. — Какая разница? - Я резко обернулся, чудом выбил из глаз слезинки. — Не говори так! Мы близнецы! Это неправильно! Его лицо потемнело. — Что ты задумал? — Да ничего я не задумал! — истерично взвизгнул я. Ё-мана, да по мне театральный плачет! Я с чувством наложил на две тарелки макароны и мясо, плюхнул перед носом Саши. — Ешь! Я на двоих готовил! Сам я уселся напротив и с обиженным видом принялся поглощать стряпню. — Еда отравлена? — поинтересовался брат. — Конечно! Зато мы умрём вместе! Он недоверчиво ковырнул макароны, я краем глаза отследил, как он чуть расширил зрачки, распробовав вкус. Что я, зря приправы по магазинам выискивал? Мы молча опустошили тарелки, я деловито сгрёб посуду в мойку. Вздрогнул, почувствовав на плече горячую руку. Меня швырнуло к холодильнику, спиной вжался в холодную поверхность, горло сдавила железная хватка. Холодный взгляд прожёг лицо. — Что ты задумал? — отчеканил Саша. — Я... - Сложно говорить, когда тебе перекрыли кислород. Он чуть разжал пальцы. — Ты даже не сопротивляешься. К чему всё это?! — Я просто хочу, чтобы мы стали нормальными братьями. — Врёшь! — зарычал он. Я снова почувствовал нехватку воздуха, вцепился в его запястье двумя руками. — Не... Вру... Меня резко отпустило, брат надменно вскинул подбородок, наблюдая, как я откашливаюсь. Я поднял на него решительный взгляд. — Просто меня достало, что мы ведём себя как дети! Время нашего соперничества должно было закончиться ещё в детстве! Это ненормально! — Ненормально? — его губы брезгливо искривились. — А что может знать о нормальности гей? — Да, мне нравятся парни! Я не знаю, как это получилось! Но, поверь, я стал геем не для того, чтобы от тебя отличаться! Его лицо застыло фарфоровой маской. — Первое — не верю ни единому твоему слову. — тихий, угрожающий голос. — Второе — мне плевать, что ты там себе удумал. Спасибо за ужин. Он резко отвернулся. — Мы же братья! — воскликнул я ему в спину. — «Нас» не существует. Я остался наедине с кухонной утварью, сполз на холодную плитку пола, из груди вырвались нервные смешки. Нет, ну а кто говорил, что будет легко? Прибравшись, я направился в свою комнату, очень вовремя заиграл звонок мобильного. — О! Тёма! Новости? — я плюхнулся на диван, обвёл взглядом непривычно прибранную комнату, светлые тона заиграли, появился какой-то уют. — Да, я нашёл, что ты просил. — Ю-хуу! — я счастливо заулыбался. — И что? — Сегодня в девять у них сходка на Первомайской. Всего человек шесть, не больше. — Мелкие сошки. Интересно, кто же их надоумил? — Этого не знаю. Выбьешь при встрече. — Как и планировал. Спасибо, Тём. Мечтаю трахнуть тебя во все щели! — радостно поблагодарил я. Резко застыл, нарвавшись на угрюмую рожу брата в коридоре. Дверь, блин, закрывать надо. Я виновато улыбнулся родственничку. Ну типа элементарная вежливость. Во все щели, ага. — И тебе пока, День. — я почувствовал через трубку, как он улыбается. Зазвучали гудки. Брат успешно прошёл мимо, я тут же подорвался закрывать дверь. Так-с, а сколько у нас до девяти? Покосился на часы на стене. Ух ты, всего два часа на сборы. Я с ехидной улыбкой закопался в списке номеров. Ночь обдала приятной прохладой, довольный, я нацепил все свои пирсинги, надел оранжевую кожаную куртку с заклёпками, рваные светлые джинсы. И простую белую майку, полотно для кровавых пятен. Со мной ещё двое крепких парней из любителей подраться в нашей тусовке. За стеной унылых домов, выстроенных по принципу конструктора, из квадратиков, открылась детская площадка. — Ай-ай, как банально! — я покачал головой. Кучка бритоголовых, устроившихся на лавочках, обернулась, отклеиваясь от пивных бутылок. Они резко подорвались, недобрые взгляды упёрлись в нас. — Ну вы бы ещё у макдака сходку устроили, школота! — я беззаботно улыбнулся, чувствуя, как они заводятся. — Ой, а который из вас мне в прошлый раз щеку разукрасил? Я хотел поблагодарить, такую медсестричку подцепил! А вы её увидите, только билет выпишу... Бугаям больше слов не потребовалось, отбросив бутылки, они рванули к нам. Я радостно засмеялся, расшвыривая бычьи туши, на лице заиграл садюжный оскал. Давно не дрался, чуть не забыл, как это приятно, когда дрючишь Ты, а не тебя! Хруст, мелкие плевки крови, нас вдвое меньше, но умение выточено множеством уличных драк. У одного из бритых сверкнул нож. Я резко ударил по запястью, заломал его, горбатый нос ткнулся в пыль. По венам разлилось блаженство. Ещё пара минут и вся жалкая банда лежит, мы довольно отряхиваемся. — Ну, так кто вас надоумил в прошлый раз? — я установил кед на спину самого бритого, вытянул на себя его руку, грозя вывихнуть. — Никто!... — выплюнул парень. — Мы просто хотели получить твою территорию. Я присвистнул. — Уже давно не секрет, что чхал я на эту территорию! Главное, не лезть в мою школу. — Но... Я выбил из бритого стон, чуть дёрнув за живой рычаг. — Давай активнее! Кто? Он скрипнул зубами, я резко потянул за руку. — Это он! — Кто «он»? — Саша! Норманн! — Ю-хууу, скажете, что вас заставил человек, который вас же отметелил за это? — Я заулыбался. Зазвенел мобильный, вибрация из кармана уложенного мной бугая. Он дёрнулся. — Чшшш. — я вынул аппарат, клацнул принять вызов. — Я же вам сказал, что сам займусь! — раздражённое шипение в трубке. Приятели уставились на моё бледное лицо, глаза неожиданно запросились из орбит. — Брат?! Молчание. — Ты разделался с ними? — обескураженный голос. — Нет, мы тут чаи гоняем. Ойййй, забыл о том, что нужно налаживать с ним отношения! Из динамика раздались гудки. Я в темпе зомбированного вернул телефон в штанину бритого. — Ну ладно, ребятки. А теперь всё тоже самое, но по-понятнее. Домой я отправился с на редкость тяжёлой головой, парни разошлись по домам, ещё немного поколотив лежачих. Нет, ну кто бы мог подумать! Какая-то коза, подружка самого бритого, заказала меня отметелить, а мой брательник по доброте душевной, пока я был в больнице, взял заказ на себя. Это уже после того как побил их. Механически я зашёл в квартиру, стянул куртку. А на майке пара пятен таки легли красиво. Арт-хаус, чё. Я нацепил ослепительную улыбку идиота, зал встретил полумраком и жужжанием ноутбука. — Браааатик! — объятья обрушились на угрюмого близнеца, сидящего в кресле. Мне тут же заехали под дых, пришлось отстраниться. — Брат! Я знал, что для нас ещё не всё потеряно! — Ты что несёшь, имбицил?! О-о, этот взгляд бы заморозил вулкан! — Ты же сказал им меня не трогать, верно же? Ты же сделал это, чтобы они меня не побили? Я так рад! Так рад! По мере того, как он сверлил меня взглядом, голос становился всё тише. Его рука неожиданно вцепилась в мои волосы, другая сжала запястье. Он болезненно запрокинул мне голову, скрутил руку так, что я стал похож на выжимаемую тряпку. — Тебя. Никто. Не. Спасал. Хочешь знать, зачем я запретил тем дибилам тебя трогать? Потому что я хочу, чтобы, когда ты сломаешься, в голове было только моё лицо. — Ха-ха, ты такой милый... — неуверенно протянул я. — Я для тебя так важен? — О-да! — он зловеще ухмыльнулся. — Знаешь, каково это, когда твою внешность используют всякие недоразвитые подростки? — Но... — я прикусил губу. Не могу же я раскрыть свои карты, рассказав, что знаю о папке? — Но... Мы же можем стать друзьями? Комнату сотряс хохот. — Ты ещё более недоразвитый, чем я думал. Я ойкнул, оказавшись сидящим на нём, колени зажаты между бёдрами брата и подлокотниками, он резко завёл мои руки назад, зажал каменными пальцами запястья. Чёрт, такая недвусмысленная поза! А я за всё время в больнице даже не дрочил! Свободной рукой он забрался под майку, нащупал резко вскочивший сосок. — Прекрати! — выдохнул я. — Мы же братья! Он сжал мой загривок, рывком притянул к себе. Шёпот ударил в ухо: — Ты забыл, однажды ты сказал, что у тебя нет брата? Я поморщился, ненавижу же, когда щекочут ухо! По телу пробежал табун мурашек, скопился в области паха. — Да я идиотом был малолетним! Разве не понятно! — О-о, даже за собственные слова отвечать не умеешь. — он кровожадно ухмыльнулся. Горячая ладонь снова закралась под одежду, собрала выступивший мелкими каплями пот, напрягся грубо ущипленный сосок. Чёрт, да я даже Артёму не позволял их трогать! Вжикнула молния, я неверяще уставился на брата. — Ты же натурал! — А с чего ты решил, что меня это возбуждает? — презрительно произнёс Саша. — Чего не скажешь о тебе. Он провёл пальцами по трусам, тело бесчеловечно отреагировало, стояк выпер так, что уже ни в какую ширинку не запихнёшь. Запястья уже посинели от сдавливающей их руки, попытался вырваться, но сукин сын какой-то фантастически сильный! Он снова ущипнул сосок, усмехнулся моему непроизвольному стону. Я не заметил, что начинаю шевелить бёрдами, ёрзать, прикусил губу, в надежде, что кровь освежит мою голову, но нет! Саша потянулся ко мне, язык коснулся окровавленной кожи, мягко прошёлся. — Тебе же нравится, брат, ну признай. Ты животное, не способное управлять собственными инстинктами. Он повёл рукой вниз, как бы невзначай коснулся головки, я сдавленно застонал. Майка задралась до шеи, язык коснулся соска, покружил, оставляя влажный след слюны. Я выгнулся от наслаждения, торс соприкоснулся с его, мой член оказался зажат. Из груди вырвался болезненный хрип. — Брат... Прошу, перестань... Он не послушал, выпрямился, переместил язык на шею, его живот прошёлся по моему стояку, заставляя застонать противным девчачьим голосом. Мой разум уже куда-то отходит, всё, о чём могу думать, это его руки, язык, зажатые между моих колен бёдра, его член... Да, я поймал себя на мысли, что хочу добраться и до него. Болезненное желание, будто я долго находился в пустыне без воды, и мне предлагают яд. Влажный, жидкий, соблазнительно колышущийся в кувшине, но яд. Умереть от жажды или напиться и умереть? Я оказался сброшен на пол. С искажённым злобой лицом, Саша принялся меня колотить. Спина, живот, плечи. Я сжался, принимая удары, чувствуя, как странным образом подхожу к пику. Солнечное сплетение пронзила молния боли, ковёр оросила сперма. — Я же говорил. Животное. — выплюнув это, он ушёл. С кухни раздалось невозмутимое громыхание чайника. Я вцепился пальцами в короткий ворс, по-детски захныкал, сглатывая вязкую массу слёз и соплей. Зубы сжались на костяшках кулака, приглушая рёв.