***
«А сейчас женихи произнесут свои клятвы» - Торжественно произносит священник. Доён стоит где-то позади, не слушает совсем, сковывая внимание на одном человеке. «Ли Тэён...» - Его имя растекается по мыслям, как мед, а приятные воспоминания щекочут сердце.. «Я люблю тебя, Ли Тэён» - Он и Чон Джэхён говорят это одновременно, только Доён говорил это в мыслях, где его никто не мог бы услышать, а Джэхён - громко, вслух, всему залу. «Это мог бы быть я». — А теперь супруги должны поцеловаться! - Ким вдруг чувствует то, чего при кашле не чувствовал никогда. Его взгляд вдруг мутнеет и все вокруг темнеет, а перед глазами лишь один образ - Тэён. Он видит отдаленно, как они нежно, но любовно друг друга целуют, а ещё чувствует, как падает на колени. Осознает остатком сознания, что выбежал на середину зала. Что все взгляды направлены вместо супругов на него. Кто-то берет его за руку, он слышит сладкий, такой любимый голос, но перед глазами уже ничего, а воздуха остаётся все меньше и меньше. Мир Доёна разрушился у него на глазах. Он откашливал ромашки одну за другой, каждая сопровождалась черезмерным обилием крови. Вскоре дышать стало совсем нечем. И он упал на спину, удерживая самого себя за горло. Последние запасы воздуха он истратил на фразу, которую даже не успел закончить: — Тэён, я тебя любл–... - И его дыхание оборвалось. Одна ромашка выглянула из его приоткрытого рта, другая поползла по плечу, вырастая на глазах. Ромашки все больше и больше оборачивались вокруг его тела, пока он не был полностью укутан ими. Каждому было ясно, что произошло. И никто в это не мог поверить. Особенно Тэён. Он подолгу не выходил из своей комнаты, отказывался есть. В его руках было то самое фото, которое когда-то прижимал к своей груди Доён. В голове мелькали воспоминания о том, как они обнимались и целовали друг друга. А затем о том, как он радостно заявил, что они с Джэхёном любят друг друга. А затем заявил, что встречаются. А затем, что у них будет свадьба. А на фото был он с Доёном, обнимавшие друг друга и ярко улыбающиеся. В голове эхом отражалось: «Тэён, я тебя любл...» А ещё в его руке была одинокая ромашка на тонком, длинном стебле.Часть 1
18 ноября 2018 г. в 02:15
Доён правда не выбирал себе такой судьбы. Поглядывая мельком на совместное фото, где он ещё улыбчивый и радостный, он глотает свои же соленые слезы.
— Что только в моей жизни пошло не так? - Шепчет он, задавая вопрос то ли самому себе, то ли кому-то ещё. - Все дерьмо началось с того, что в детстве меня любили бить и насмехаться надо мной. Мои собственные друзья. - Ответил он на собственный вопрос.
И снова все тело пронзает душащая боль, снова начинается невыносимый кашель, который длится не так долго, но ощущение, будто это растягивается на целую вечность. От него хочется умереть. Хочется перестать чувствовать.
Стол пачкает собственная кровь, а вместе с ней и ромашки на длинных, тонких стеблях.
Ромашка - такой красивый цветок. Такой простой, но милый и нежный. Доён его очень любил.
«Любил». Теперь же он его просто на дух не переносит, потому что заебало. Заебали воспоминания о том, как он покупал эти цветы и с улыбкой шел дарить их, лишь для того, чтобы выбросить потом. А потом воспоминания стали сбивать, как волны, каждый раз, когда он откашливал эти ебучие ромашки, иногда и вместе со своей же кровью.
Он берет телефон, листает контакты и задумывается, натыкаясь на один из них. Хочется нажать, хочется позвонить и рассказать все, как есть. Но смысла уже нет. Вместо этого он звонит Ли Джено, умоляя его приехать и захватить с собой пару бутылок вина.
Приехав, Ли обнаруживает Кима, прижимающего фотографию к груди, с засохшими слезами на красных щеках и с глазами того же цвета, что и щеки. Плечи, руки и колени Доёна очевидно подрагивали, а он будто выпал из реальности - сидел, сидел и ничего не делал. Совсем.
Джено тяжело вздохнул. Он был бы рад что-то сделать. Помочь. Он волнуется, очень волнуется и не хочет, чтобы все закончилось печально для его друга, который ему так же близок, как родной брат. Он присаживается, поставив бутылки с красным вином на стол. Смотрит на Кима, который даже не повернулся в его сторону. И снова вздыхает, встаёт и идёт за двумя бокалами.
К его возвращению Доён сидит, укутавшись в плед, на своей кровати, а в руках у него уже не фото - теперь он рассматривает прекрасную ромашку со всех сторон. Ли наливает ему бокал вина.
— Не боишься, что испачкается случайно постельное белье? Оно у тебя белое и всегда такое чистое, я бы на твоём месте не пережил. - Ли скорее шутит, чем говорит всерьез, но Ким шутку, конечно же, не оценил.
— Мне все равно осталось всего-ничего. Испачкается и испачкается. Будет время - постираю. Не будет - надеюсь, хотя бы мою квартиру после моей смерти приведут в порядок. - Он усмехается, залпом выпивая весь бокал, будто это - его единственное спасение.
— Может, от этого есть лечение? - В который раз спрашивает Джено, не теряя даже маленькую надежду.
— Я тебе уже говорил тысячу раз. Нет. Единственный способ вылечиться - это если человек, из-за которого это происходит, вслух скажет именно носителю болезни: «Я тебя люблю». Искренне. Не по-дружески. Понимаешь? - Ким сдерживается, чтобы не заплакать, потому что голова итак нестерпимо болит. Он держит бокал в руках, рассматривая его долю секунды. - Налей ещё.
— Ты же знаешь, - Говорит Джено, наливая Доёну очередной бокал вина, - Их брак нерушим. И кроме того, - Он отпивает немного из собственного бокала. - Они действительно друг друга любят.
— Знаю, прекрасно знаю, но это не отменяет того факта, что я уже которую неделю откашливаю эти чертовые ромашки.
— А ты думал о том, что может, он тебя любит? - Доён смотрит на него, как на сумасшедшего.
«Он говорил мне. В лоб. Много раз...» - Ким лишь думает, он ничего вслух не произносит и просто отдает себя чувству того, как постепенно пьянеет и забывает реальность.
Джено будет плакать после ухода. Очень долго. Потому что не может ничем помочь, как бы ему не хотелось.