***
Первое лето, когда я была влюблена. Так я назвала этот период. Хотя вообще-то это просто первый раз, когда я влюбилась, а то, что он выпал на лето между десятым и одиннадцатым классом — чистая случайность. Но мне так нравится больше. Первое лето, когда я была влюблена, было именно тем летом, на которое обычно ничего не планируешь, не возлагаешь никаких больших надежд. Я хотела провести его дома, в родном городке, никуда не уезжая и ничем не занимаясь. Именно так всё и началось.***
Я с самого рождения жила в Сан-Пуэрто — ленивом, сонном городке на юго-востоке от Ла-Платы. Мне нравилось жить здесь, чувствовать тишину всем своим телом и не замечать, как идёт время, сидя с подругами в какой-нибудь кофейне или рисуя очередной лиловый рассвет акварельными красками, сидя на крыше своего дома. Это было привычно, безопасно. Всё, что я так люблю. Это лето я хотела провести также, в покое, ни о чём не думая. Мы с подругами планировали купаться в море каждый день от рассвета и до заката, найти какую-нибудь новую кофейню, где мы сможем сидеть, а когда надоест, пойти искать новую. Но я всё испортила, когда влюбилась в своего одноклассника, которого зовут Гастон Перида. В нём идеально не только имя, а буквально всё: от причёски до кроссовок, от улыбки до широких плеч, от умения закинуть мяч в баскетбольное кольцо с закрытыми глазами до способности заводить друзей, просто сказав «Привет» с нужной интонацией. Таким был Гастон Перида. А вот, какой была я: Меня зовут Нина Симонетти. Мне не идут никакие кроссовки, за всю жизнь у меня было только две подруги, мои волосы не поддаются ничему, кроме быстрого собирания их в пучок, я горблюсь, а ещё я в жизни не закидывала мяч в кольцо на баскетболе. Меня зовут Нина Симонетти, и это будет долгий рассказ.***
Утренний туман едва растворился в солнечном свете, а мы с Джим и Ям уже шли по пустым и пыльным улочкам Сан-Пуэрто, которые знали так хорошо, как не знали даже самих себя. Все редкие люди, встречавшиеся нам на пути, помнили нас с Джим ещё совсем маленькими девочками, которые иногда переворачивали на себя содержимое ночного горшка. Ям они знали только с недавних пор. Когда она приехала сюда пять месяцев назад, мы с Джим сразу пообещали себе подружиться с этой новенькой девочкой, живущей по соседству. Она училась в нашей школе, но была на год старше нас, но это никогда бы не помешало нам стать такими хорошими подругами. Тёплый, пахнущий чем-то острым летний воздух дул нам в лицо, и мы молчали, потому что только молчанием можно было описать то, какое наслаждение мы испытывали в этот момент. Мы шли к нашему пляжу. Это было место, огороженное от всего мира высокими зарослями кустарника и ставшее для нас идеальным укрытием. Мы нашли этот пляж где-то месяц назад и никому про него не рассказали. Мы любили шутить, что здесь можно жить целую вечность, и нас никто никогда не найдёт в этом месте. Кроме друг друга, конечно. Я ещё не говорила Джим и Ям, что влюбилась. Я самой себе это сказала лишь раз. И несмотря на то, что я считала подруг самыми близкими мне людьми во всём мире, рассказывать им я пока не спешила. Думаю, я смогу подобрать нужный момент и сказать всё так, чтобы они сразу всё поняли. Они должны были понять, что я влюбилась, но не хочу влюблять его в себя тоже. Может, я захочу этого позже. Но не сейчас. Сейчас мне было достаточно того, что я и пяти минут провести не могла, не возвращаясь мыслями к Гастону. Я не знала, когда это произошло. Может, когда он подал мне мою упавшую ручку? Или когда мы с ним занимались в паре на физкультуре? Или ещё раньше, когда он обогнал меня по пути в столовую и обернулся, странно улыбаясь, а потом, взмахнув чёлкой, скрылся к темноте коридора? Я действительно не знала, когда это случилось, но точно знала, что влюбилась в него незадолго до наступления летних каникул. И помню, что на последнем в этом году уроке я всё время смотрела на него, пряча лицо за распущенными волосами и без стыда пропуская материал урока мимо ушей. — Нина? Что с тобой происходит? — спросила меня Джим, размахивая перед моим лицом ладонью с блестящим на солнце серебряным кольцом. — Ничего. Почему ты спрашиваешь? — я нахмурила брови. — Ты очень задумчивая. У тебя точно ничего не произошло? — Нет, ничего. Тебе показалось. Я просто слегка не выспалась. — Снова сидела всю ночь на крыше с палитрой в зубах? — насмешливо спросила Джим. — Да. Точно. На самом деле, я соврала. Я сегодня не рисовала рассвет. И даже не думала об этом. Всю ночь я лежала в своей кровати без сна, устремив взгляд в потолок. Но мне повезло, что Джим так хорошо знает меня и напомнила мне про моё увлечение. А то я могла не выдержать и рассказать всё, как есть. Мы, наконец, подошли к входу на наш пляж. Главная причина, по которой кто-либо вряд ли найдёт нас на нём — та, что войти на него можно только через старый, сломанный грузовик. Мы залезли в салон грузовика, открыв дверь, выходящую на нашу сторону дороги. А потом вылезли из грузовика через другую, пассажирскую дверь и оказались среди плотных зарослей деревьев и кустарника. Дальше нужно пробраться через эти джунгли. Пляж не будет видно до последнего мгновения, пока не выйдешь из-за деревьев и не почувствуешь под ногами мягкий сыпучий песок. Вот тогда глазам откроется прекрасный вид на это райское место — песочный пляж в форме полумесяца где-то метров пятнадцать в длину. Со всех сторон от него растут деревья и высокие, колючие кусты. Пляж не видно с других сторон этого берега, не видно и нас. Мы, как всегда, переглянулись и завизжали, словно всё, что с нами происходит, доставляет нам немыслимое удовольствие. В какой-то степени, так и есть. Но я бы хотела, чтобы в этот момент я не думала про Гастона и про то, когда я влюбилась в него. Чтобы я просто могла, не думая ни о чём, вместе с Джим и Ям забежать в море и окунуться с головой, а потом отплёвываться от песка и солёной воды, потому что я так и не научилась переворачиваться в воде. Но этого не будет, потому что я влюбилась. После получаса безвылазного нахождения в воде мы всё-таки выбрались на берег без сил и легли на колючий, пышущий жаром песок. — Это первый раз за лето, когда мы купались? — спросила Джим. — Ага, — вздохнула Ям. — Он чем-то отличается от вчерашнего купания? — спросила я, улыбаясь, потому что знала, что сейчас на меня польётся поток ругательств. — Нина! Конечно, отличается! Сегодня же наступило лето, это совершенно другое море, — возмутилась Джим. — Наверное, мы купались в нём только в прошлом году? — уточнила я. — Да, точно. Ещё без Ям, — Джим печально улыбнулась. — Помнишь, ты меня чуть не утопила? — вспомнила я, поднимаясь на локтях. — Я совершенно точно не делала ничего подобного, — ответила Джим без малейшей нотки возмущения или удивления в голосе. — Что?! Да я едва не умерла! Ты хотела убить меня! — я не переставала думать про Гастона, но теперь вспомнила тот случай, и мне стало намного веселее и спокойнее. На самом деле Джим никогда не пыталась убить меня, по крайней мере, мне хочется надеяться на это. Просто мы с ней тогда пытались выпрыгивать из воды, сидя на плечах друг у друга, и я случайно упала, а Джим — прямо на меня, ей понадобилось буквально полторы секунды чтобы снова встать, и ещё полторы — чтобы поднять из воды меня, но я всё равно успела наглотаться воды и песка. Джим ещё долго передо мной извинялась, я никогда и не обижалась на неё из-за этого, но всегда считала, что это была хорошая возможность убить меня и свалить всё на стечение обстоятельств. Мы с Джим немного помолчали, а потом хором рассмеялись. Ям смотрела на нас, как на умалишённых. Ей не доводилось слышать эту историю, поэтому ей несмешно. Мы сбивчиво рассказали ей всё, но она только подняла брови и вяло усмехнулась. Мы с Джим продолжали хохотать, и это продолжалось бы долго, но у Джим зазвонил телефон, и нам пришлось остановиться. — Алло? — сглотнула Джим, пытаясь снова не залиться хохотом. — Привет, Нико. — Нико, — мы с Ям понимающе поджали губы и толкнули Джим под рёбра локтями с обеих сторон. Джим отмахнулась от нас и продолжила разговор. У Джим у единственной из нас уже есть парень. Они встречаются три месяца, он на год старше её. Мы всегда любили подшучивать над ней, но сейчас я сделала это скорее запрограммировано, чем с каким-то умыслом. Наверное, потому что теперь я и сама понимаю, что чувствует Джим, когда Нико звонит ей. Конечно, мне Гастон не звонит, у нас нет номеров друг друга, и в школе мы едва ли перебрасывались парой фраз, но сама суть мне уже понятна. — Да, да, хорошо. Через час. Буду ждать, — Джим улыбнулась и отключилась. — Извините, но через час мне надо быть у «Coffee Club». — «Coffee Club»? Джим, ты точно выбрала того, кого надо? — испуганно уточнила я, притворно схватившись за сердце. — Да, но Нико ведь не знает, и я не буду рассказывать ему, — закатила глаза Джим. Когда-то мы с Джим целый год, триста шестьдесят пять дней ходили в «Coffee Club» и заказывали один и тот же ужасно невкусный кофе. Мы специально попробовали все, что есть в меню, и выбрали этот кислый, с пышными сливками и приторным запахом корицы напиток, который назывался, как сейчас помню, «Двойное удовольствие». Мы поспорили, что будем пить этот кофе целый год, каждый день, и та, кто первая не выдержит, купит выигравшей большую порцию шоколадного шейка с орешками, нашего любимого. В итоге никто так и не проиграл, поэтому мы сделали всё это зря, но мы до сих пор не ходим в эту жуткую кофейню, и нас тошнит от одного запаха корицы. — Ну, как хочешь, конечно, — я пожала плечами. — А если он предложит тебе «двойное удовольствие»? — Откажусь, конечно, — фыркнула Джим. Мы собрали свои вещи и направились к выходу с пляжа. Мне немного обидно, что нам не удалось провести вместе весь день, но счастье подруги прежде всего. Помнится, в детстве у нас были контракты дружбы, в которых под пунктом семь было написано, что мы должны радоваться любому счастью друг друга. Да, в детстве мы с Джим были довольно странными. Сбежали из дома в одиннадцать и чуть не уехали с каким-то бродячим цирком. Едва не построили дом на ёлке в парке и даже нарисовали план. Провели всю ночь на крыше моего дома в тайне от родителей в ожидании самого красивого рассвета в своей жизни, а в итоге не получили ничего, кроме чёрных туч на горизонте и намочившего нас до нитки дождя. Инициатором всего этого, разумеется, была Джим. Хотя дружеский контракт придумала я, также, как и план дома на крыше. С Ям тоже было много всего запоминающегося за то недолгое время, что мы подруги. Например, когда мы ради красивого фото стояли на острых камнях на побережье, и потом утопили камеру в воде. Получили наказание в школе за то, что случайно зашли в мужскую раздевалку и так громко визжали, что у одного парня пошла кровь из носа. И сейчас наступило лето. Мы, как я уже успела сказать, планировали снова сделать что-нибудь, достойное нашей компании, но не слишком грандиозное. Только вот, кажется, судьба решила иначе. Амбар Смит выбежала нам на встречу из-за угла. — Вы должны помочь мне, сейчас!