Покинутый ангел

В ее мире у каждого было свое проклятье. В детстве ей казалось, что подаренные создателем крылья это именно оно. Сколько противных грязных слов она услышала в свой адрес. Сколько раз ее закидывали тухлыми овощами или, чего хуже, тухлыми яйцами. Казалось, что это запах гниения намертво впитался в кожу и волосы. Сколько раз другие дети закидывали ее камнями, грязью. Толкали в глубокие лужи или пыль. Несколько раз она чуть не умерла. Ее тогда толкнули зарвавшиеся вседозволенностью родителей мальчишки. Прямо на дорогу, на мчащийся грузовик. Она всего лишь хотела с ними поиграть. А они так поступили с ней. Получилось так, что она никогда не плакала. Было больно, было обидно, горько, на корне языка всегда ощущался кислый привкус. И это даже не предательство. Но и его она глотнуть успела. В тот раз она содрала ладони в кровь, выбила коленную чашечку и сломала ключицу. Вот только те крылья, за которые ее ненавидели, остались целыми. К ним, казалось, даже пыль и грязь не прилипают. Из-под грузовика ее вытащил какой-то старик, который обладал силой гепарда. И только поэтому смог вытащить маленькую девочку из-под колес машины. Тогда она проплакала весь вечер, громко кричала, что зря ее вытащили, что она должна была умереть. Ведь она никому в этом мире не нужна. Она повторяла все те слова, которыми ее награждали дети из школы, их родители и простые прохожие. Размазывала соленые капли по лицу и с хрипами едва слышным голосом шептала о том, что ее бросила мама. Все утверждали, что ее мать была шлюхой, а папа алкоголиком, именно поэтому у них получилось такое чудовище. У таких отбросов не мог родиться благословлённый ребенок. Говорили, что эти моральные уроды умерли при облаве полицейских на какой-то наркопритон, в котором ее родители зависали чуть ли не сутками. А ее запирали в какой-нибудь комнате, наполненной скуренными самокрутками или использованными презервативами. Как иногда жирные пальцы касались ее, грубо сжимали маленькие ладошки и рывками пытался развести сомкнутые коленки. А если не получалось, или она громко кричала, то ее всегда били. Было больно. Во рту всегда скапливались сгустки крови, которые хотелось выплюнуть. Говорила, как помнит адскую боль в низу живота, словно ножом режут там, внутри. Словно облили жгучей кислотой, едко разъедающей всю ее суть. А крылья все еще были белыми, такими чистыми. Святыми. Их никто не касался. И от этого становилось страшно. В тот раз она впервые плакала. Вот так взахлеб, размазывая соль по щекам вместе с соплями и вязкой слюной. В тот момент она почувствовала боль еще сильнее чем та, которую испытывала под толстыми мужчинами, издевающимися над ней. Ее слезы и были тем самым ее проклятьем. Они разъедали кожу, а попадая в рот, не чувствовался соленый привкус. Был вкус горечи, переходящий в кислинку. Она помнит, что какой-то котик хотел ее утешить. Как его шершавый язык прошелся по слегка застывшей щеке. Как жгло те места. А потом короткий мявк. Маленький белый, как ее крылья, котик затрясся. Все его тело свело судорогой. Из приоткрытого розового рта текла красноватая пена. Белая пена смешивалась с густой алой кровью, текущей из разъедающейся, словно кислотой, слизистой. Тогда она впервые поняла, что ее существование причиняет всем боль. Осознала, что она не имеет права лить слезы. Она больше не имеет права на что-то надеяться. Тогда она осталась у того самого старика с силой гепарда. Хотела отплатить ему за спасение. Стала его названной дочкой, потому что детей у него совсем не было. Его любимая жена сильно болела и была слаба иммунитетом, а когда она смогла, наконец, забеременеть, то ребенок – мальчик с мутными серыми глазками – умер через месяц. Прямо в свой первый день рожденья. А через пять лет умерла и женщина. Старик любил ее больше жизни, вот только умная женщина взяла с него обещание, что тот умрет не раньше, чем воспитает из девочки с крыльями хорошую девушку. Вот он и ждал ее. Откуда его жена о ней знала – не известно, но оказалась права. Именно поэтому девочку с крыльями учат жизни, готовить, убираться – всему, чем должна заниматься хорошая жена. Так и пролетело восемь лет. Девочка выросла в красавицу девушку. Когда-то короткие, торчащие ежиком, волосы теперь спускались водопадом до поясницы. Она не срезала их только из-за просьбы старика. Теперь она еще больше была похожа на ангела – с этими длинными блондинистыми прядями и зелеными глазами, сверкавшими как блестящий на солнечном свете изумруд. Такой же насыщенный и яркий оттенок. Вот только старику уже совсем худо, силы покидали его, тело отказывалось слушаться его, а голос часто пропадал. И вот сейчас девушка сидит у кровати умирающего старика, прячет слезы, сжимает дряхлую узкую ладонь, такую страшную на вид, словно скелет обтянули кожей, совсем забыв про мышцы или жировой слой. Впавшие щеки, глаза на выкате, как у рыбы, да такие же мутные. Потрескавшиеся с едва заметными засохшими капельками рубиновой крови губы что-то шепчут, просят не сдаваться. Голос переходит на шепот, а затем и едва слышный хрип, через раз удается понять произносимое слово. Вот только от этого легче не становится. Он пытается поддержать, сказать, что он всегда будет в ее сердце, что ему лучше уйти и не мешать ей жить, что его любимая жена уже заждалась его, он ведь так долго был без нее, выполняя ее же посмертное желание. Чтобы девушка не плакала, говорит, что таких как она называют ангелами, что они любимые дети Бога. Что они живут там, высоко на облаках. Что она сильная и сможет тоже жить наверху, что они там встретятся, ведь он тоже уходит на небо. Что он будет ее там ждать, но пусть не торопиться в рай, а просто на облака. Что тебе сейчас самое время взлететь, как выросший птенчик, выпорхнуть из гнезда. Но быть осторожной, везде есть хищники. А потом давится и замолкает. В комнате становится так тихо, словно и никого нет. Одно из сердец перестает биться, а второе ударяет пару раз, словно замедляясь следом, а потом резко стучит, словно пробежали целый марафон. Что они задыхаются. Тогда девушка понимает, что окончательно осталась одна. Нет ни животных, ни людей. Что ее единственная задача – построить дом на небесах. Свое собственное гнездо. Найти таких же как она. Вот только поиски ничего не дали. Всех с крыльями убивали. Люди слишком завистливы. Они ненавидят быть хуже таких же как они. Ведь им не подарили крылья, ведь пернатые друзья есть только у отбросов. Все, кто бы это ни был мальчик или девочка, появлялись в семьях с очень низким заработком, у бездомных, наркоманов, блудных девиц. Но никогда в хороших любящих семьях. Дети страдали, а потом им отрезали крылья, тех, кто выжил, сдавали в лаборатории или в дома удовольствий в качестве ночных бабочек. Ее желания сломались как хрустальная ваза на диком морозе. Кажется, она даже слышала этот треск в своей голове. Она одна. Все. Больше никого нет. Тот большой дом, смахивающий на замок или старинный особняк, останется пустым до скончания веков. Может быть когда-нибудь такие же ангелы как она смогут вырваться из череды отчаянных испытаний, мук и агонии. Но пока этого не произошло - дом пустует. Она построила еще один домик. Маленький, уютный, теплый. Не такой пустой и одинокий. Там где есть большая кухня, в комнате горит камин, а на полу лежит теплая шкура бурого медведя, в которую приятно зарываться носом и вдыхать запах, ощущать легкие покалывания на лице, и улыбка сама появляется на губах. После известий про ее собратьев девушка часто засиживается на кончике белого облака, свешивает ноги и смотрит вниз. Вниз на людей, так жестоко обошедшихся с одаренными. И плачет. Плачет, а капли стекают по подбородку и падают с небес на землю. Тогда ядовитые капли смешиваются с водой и расплываются яркими разводами в небесах. Это не радуга, здесь нет каких-то определенных оттенков или цветов, это больше похоже на мыльные и масляные разводы. Словно опытный художник решил поэкспериментировать и вылил всю свою палитру имеющихся красок – и масленых, и акварель – получая такую яркую картину. Потом легкими движениями кисточки проводит по этим самым разводам, создавая невообразимые ядреные взъедающиеся в память блики. Вот только люди, наслаждаясь такой красотой, не знают, что где-то там сидит высоко-высоко на облаках живет одинокий ангел, проливающий кислотные слезы за своих потерянных родных. Вот только ее голову больше не украшают длинные белокурые пряди. Волосы, отравленные ядом слез, обломились и оставили подросший ежик, так похожий на тот, с которым она явилась в доме старика. Волосы едва-едва доставали мочек ушей, но девушку это больше не волновало – ей не для кого хранить длину, старика же больше нет – а жить удобнее с короткими. Так и появилась легенда о красочном небе, вот только одинокий ангел остался забыт, и никем даже не упомянут. Когда-нибудь глупые и злые люди поймут всю боль, вот только до этого надо дожить и запечатлеть крах человечества на бумаге, чем и займется Божественный Летописец, которым избрали ту самую покинутую деву с белыми волосами.