Hello Harkness, my old friend

Когда Джек вошёл в консольную, она показалась ему непривычно тихой, и пустой. Все основные системы были выключены, и только некоторые приборные лампочки перемигивались разноцветными огоньками. Центральная колонна застыла в неподвижности, но, несмотря на это, продолжала слабо светиться изнутри, частично разгоняя темноту вокруг. Обитатели ТАРДИС спали, но не она сама, и Джек бы тоже сейчас спал, если бы мог уговорить своё подсознание не мучить его. Но, к несчастью, с подсознанием капитан Харкнесс был не в ладах уже очень давно, и за долгие годы жизни научился управлять почти всем, кроме своих кошмаров. Они были с Джеком всегда, сколько он себя помнил, и с каждым годом становились всё неотвязчивее, всё изощрённей, темней. И Джеку приходилось мириться с ними. Джек знал, что они — плата, один из видов жестокой платы за вечную жизнь. Ведь рано или поздно кошмарами обзаводится каждый, даже при самой спокойной жизни, а уж при той, которую вёл капитан Харкнесс... тут и говорить не о чем. Он пережил достаточно, чтобы до конца времён обеспечить кошмарами не только себя, но ещё по меньшей мере пару десятков человек народа. Вот только Джек всегда был с ними один на один и, что самое страшное — не мог бороться. Мог только спастись, проснуться и не спать потом как можно дольше. Так он поступал раньше, так он поступил и сейчас — проснулся, чувствуя, как бешено колотится сердце, а горло конвульсивно сводит, мешая нормально дышать. Харкнесс судорожно сел в постели. Спасся, снова спасся, по крайней мере, на некоторое время. А ведь он уже почти отвык просыпаться вот так... Как же всё-таки наивно было думать, что на ТАРДИС они его не достанут. После нескольких безуспешных попыток успокоить себя, Джек решил, что просто не может дольше оставаться в комнате. Нужно было выйти ненадолго, собраться с мыслями, взять себя в руки. Хорошо, что сейчас все спали, и никто не мог видеть его в таком плачевном состоянии. Так и получилось, что Джек оказался посреди ночи в полутёмной консольной ТАРДИС, прислушиваясь к тихому непрерывному гулу, доносящемуся откуда-то из недр живой машины. Капитан Харкнесс шёл медленно и почти бесшумно. Он поднялся на возвышение и двинулся по кругу, неотрывно глядя на центральную колонну. Его бессвязные мысли были далеко, и потому он едва не вздрогнул, наткнувшись на что-то в полумраке, а, опустив глаза обнаружил, что чуть не наступил на Доктора. Она сидела на полу, прислонившись головой к краю консоли и обхватив колено согнутой ноги. Глаза Доктора были закрыты, но она почти сразу распахнула их, глядя на остановившегося над ней Джека так цепко и внимательно, что сразу становилось ясно — таймлорд не спала. - Доброй ночи, - первым нарушил тишину её тихий спокойный голос. - Доброй, - в лёгкой растерянности отозвался Джек. Его голос был немного хриплым ото сна. - Чего это ты не спишь? - всё тем же спокойным несколько отрешённым тоном поинтересовалась Доктор. Она не волновалась и не удивлялась, просто спрашивала. - Кошмары, - честно ответил Харкнесс, лаконично пожав плечами. Несколько секунд они молчали. - А ты почему не спишь? - в свою очередь спросил Джек после небольшой паузы. Доктор посмотрела на него, и Харкнессу вдруг показалось, что её глаза светятся в полумраке, вспыхивая и переливаясь золотыми отблесками. Хотя, может быть, это была всего лишь игра теней и неверного света. - Общаюсь, - так же лаконично ответила таймлорд. - Да и не хочется как-то... Джек не стал спрашивать, с кем это Доктор общается посреди ночи в пустой консольной да ещё при абсолютной тишине. Не стал, потому что знал. ТАРДИС. Она не спала, а чтобы общаться с ней Доктору было вовсе не обязательно говорить вслух. Таймлорд моргнула, и странное свечение пропало из её глаз. Она подняла голову и устремила на Джека теперь уже гораздо более участливый взгляд. - Говоришь, кошмары мучают? Харкнесс кивнул. - Это плохо. - Доктор нахмурилась. - Но я бы могла помочь тебе... Если ты, конечно, хочешь. - Очень хочу, - вырвалось у Джека тихим вздохом. Он не знал, как Доктор собралась помогать ему, но почему-то не чувствовал ни страха, ни сомнений. Таймлорд удовлетворённо кивнула и, вместо того чтобы встать, поманила Харкнесса к себе. Джек помедлил, но всё же подчинился и медленно опустился на пол рядом с Доктором. Теперь они сидели практически плечом к плечу, и глаза Доктора оказались неожиданно близко, когда она повернулась, снова устанавливая зрительный контакт. - То, что я собираюсь сделать, называется «ментальное воздействие», - начала таймлорд и, заметив напряжённое понимание в глазах капитана Харкнесса, продолжила каким-то совершенно особым успокаивающим тоном. - Наверняка, ты уже сталкивался с этим раньше, но, как бы то ни было, я хочу, чтобы ты знал — ментальное воздействие тоже бывает разное. Обещаю тебе, что буду максимально аккуратной. Я не трону твоих воспоминаний или чего-то личного, только кошмары, чтобы ты смог нормально спать. Хорошо? - Хорошо... - эхом отозвался Джек, ловя себя на мысли, что даже если бы Доктор сказала, что это будет больно и небезопасно, он бы всё равно согласился. Просто потому что... это же Доктор. Из её рук он бы принял и не такое. Их лица были напротив друг друга, и Джек видел, как таймлорд сосредоточенно нахмурила брови и потянулась вперёд, обхватив ладонями его голову, так что указательный и средний пальцы легли ему на виски. Чувствовать её прохладные руки на себе было приятно, но пока что Харкнесс не чувствовал больше ничего. - Ты точно готов? - напряжённо спросила Доктор таким тоном, словно забыла, что перед ней сидит бессмертный, или словно у неё была хоть одна весомая причина волноваться за него. Джек улыбнулся. - Да, - прошептал он, закрывая глаза. В первую секунду у Харкнесса перехватило дыхание, а темнота перед закрытыми глазами засверкала искрами и цветными пятнами. Он уже знал, какого это — чувствовать кого-то в своём разуме, но ещё никогда до этого не знал, какого чувствовать в своём разуме Доктора. С годами, чтобы защититься от желающих покопаться в его голове, Джек научился ставить вокруг своего разума ментальный барьер, не очень сильный, но достаточно действенный. Он помог ему однажды, когда Тошико по случайности получила в свои руки кулон, позволяющий читать мысли, и, читая мысли всех подряд, пыталась прочесть и его. Джек тогда почувствовал и её неумелое проникновение, и то, как она безуспешно бьётся о выстроенные им невидимые стены. Откровенно говоря, приятного в таком ментальном воздействии было мало, а вернее, не было в нём ничего приятного вообще. Зато сейчас всё оказалось совершенно иначе. Вторжение в разум со стороны Доктора и правда было исключительно аккуратным, почти нежным. Её не останавливали ментальные барьеры, и Джек чувствовал, как она легко прошла через них, проникая глубже, туда, где человек привык хранить всё самое сокровенное. Вот тут, казалось бы, капитану Харкнессу и напрячься, но он лишь сильнее расслабился, с абсолютно неестественной для него доверчивостью потянувшись к Доктору, лишь бы только то ощущение, которое она принесла с собой, не пропало. Её присутствие в своём разуме Джек ощущал светом, чем-то тёплым и ласковым, заливающим всё вокруг. Капитан Харкнесс чувствовал, как она бережно приглаживает его взъерошенные мысли, успокаивает те, что панически метались из угла в угол и задвигает подальше самые мрачные воспоминания. - Вот так... Хорошо, - услышал он спокойный мягкий голос Доктора и лишь спустя пару мгновений осознал, что этот голос прозвучал прямо у него в голове, не коснувшись слуха. Свет ещё раз обласкал своим теплом разум Джека и постепенно начал угасать, оставляя после себя такое умиротворение и спокойствие, какого капитан Харкнесс не чувствовал, кажется, вообще никогда. Он помнил обещание Доктора про то, что она не будет лезть в личные мысли и воспоминания, но Джеку казалось, что его благодарность и любовь, которые он испытывал к ней, заполнили весь разум, и не почувствовать их, тем более такому чуткому существу как таймлорд, было просто невозможно. Джек осознавал, что все движения струн его души, должно быть, сейчас как на нотном стане и, что самое удивительное, не испытал по этому поводу никакого волнения. То, что Доктор могла понять его без слов и объяснений внезапно представилось капитану Харкнессу в совершенно новом свете, той удивительной возможностью, в которой он, сам того не зная, так давно нуждался. Дело было в том, что однажды Джек твёрдо решил про себя, что никогда не скажет ей о своих чувствах. Но какая-то его часть упорно продолжала хотеть, чтобы Доктор всё узнала, и вот сейчас подвернулся более чем подходящий случай. Никаких слов, только мысли, то, что всегда было откровеннее, выразительнее и недоступнее. Таймлорд уже почти покинула его разум, когда Харкнесс быстрым движением накрыл тыльные стороны её ладоней, не давая Доктору убрать руки от своих висков. Свет, уже почти было совсем потухший, удивлённо запульсировал и вспыхнул как прежде, и теперь Джек уже не просто ощущал его. Он сознательно зафиксировался на этом свете, соединяя свой разум с разумом Доктора и ментально становясь с ней единым целым, чтобы в следующую секунду сделать то, чего не делал ещё никогда и ни для кого. Время пришло, и Джек полностью снял все защитные барьеры, раскрывая свои эмоции и транслируя их прямо в разум Доктора чистыми и незамутнёнными. Его глаза всё ещё были закрыты, но всё же он почти видел, как таймлорд изменилась в лице. А потом она вздрогнула, и Джек понял — Доктор чувствует. Она чувствовала всё то же, что чувствовал он, всё, что так долго вынашивал и скрывал в себе. Всю ту тоску, томление, обиду и горечь, но вместе с тем бесконечное уважение, нежность, желание заботиться, страх потерять. Так много всего, что объяснить это словами было бы совершенно невозможно, и всё же в этом невероятно мощном эмоциональном потоке капитан Харкнесс послал Доктору одну единственную связную мысль... Джек открыл глаза. Первое, что он увидел были большущие золотистые глаза Доктора прямо напротив, потом почувствовал её руки, которые теперь просто лежали у него на плечах. Харкнесс невольно подметил, что её зрачки почему-то вдруг стали очень широкими (может, всему виной была темнота), а ещё, что они сидели так близко, что почти соприкасались носами. Обычно Доктор не позволяла до такой степени нарушать своё личное пространство. Да, Доктор всегда очень трепетно относилась к своему личному пространству, Джек это знал. А ещё он знал, что собирался сделать прямо сейчас и даже был готов получить по лицу, вот только не был уверен, что это бы его остановило. Теперь уже никакие силы во Вселенной не могли остановить капитана Харкнесса, когда он обхватил ладонями лицо Доктора и, притянув к себе, прижался поцелуем к её губам. Это был крепкий, искренний, настоящий поцелуй, на который Доктор отозвалась, но, против опасений Джека, вовсе не попыткой ударить его. Она приоткрыла губы, а её до того безвольно лежащие руки сжались у Джека на плечах, словно таймлорд собиралась оттолкнуть его, но лишь сильнее удерживала. Впрочем, даже если бы она правда хотела оттолкнуть, Харкнесс всё равно не отпустил бы. Он вспоминал, каково это — целовать Доктора, и собирался целовать её до тех пор, пока губы не припухнут и не начнут покалывать, ну или пока Доктор не вспомнит о своих таймлордских замашках и не начнёт вырываться. Спустя несколько минут они всё так же сидели на полу, уже не целуясь, но всё ещё рядом. Доктор ненавязчиво прижималась к Джеку плечом и, судя по заметным даже в полумраке красным щекам и сдерживаемой улыбке, испытывала очень много очень сильных чувств. Среди них можно было предположить стыд, удовольствие, изумление, целую уйму всего за исключением разве что сожаления. Джек посмотрел на неё и тоже улыбнулся. - Уверен, если бы ты согласилась спать со мной в одной постели, никакие кошмары даже близко не посмели бы подойти, - полушутливо, но с явным намёком на что-то большее предложил он, не прекращая улыбаться. Доктор в ответ прикрыла глаза и, засмеявшись, коротко мотнула головой: - Разбежался.