Полковника никто не ждет

— Знаешь, — говорит Шегал, отпивая синее мршанское из своего бокала, — иногда я даже рад, что нахожусь здесь. Шегал не уточняет, где это «здесь». И Грей понимает его так, как понял бы любой: Шегалу хорошо во дворце. Рядом с Греем. В его постели, в конце концов. Шегал же ничего не объясняет. Да и как объяснить Грею, что «здесь» — это даже не на планете, где они сейчас находятся. Здесь — это в данном мире. Его собственной, придуманной им вселенной. *** Алгопистолет убивает куда больнее, чем обычный Стечкин. Если бы люди из его родного мира видели «местный» оружейный арсенал, они бы пришли в ужас. Во всяком случае в глубине души Шегал надеется на это. И что там алгопистолет, если мезонные бомбы — это просто ад, которым вдруг становится твоя планета. Его когда-то учили не убивать людей, а спасать. Недоучили. Война и Родина никогда не ждут. Просто не умеют ждать. И военные в миг оказываются важнее врачей. А потом возвращаться оказалось некуда. Или почти некуда. Его поманят карьерным ростом и перспективами, да тогда и слов-то таких никто не произносил, но что слова, если важен их смысл? Шегал мотается по миру, стараясь не затеряться среди ориентиров. Выплыть. Не плыть по течению, а именно выплыть. Все равно он оказывается там, где нужен. Не людям, нет. Но его руководству. И его стране, которая уже агонизирует, но пока еще отказывается признавать это. И Шегал отказывается признавать тоже. *** Иногда ему кажется, что он просто сходит с ума. И мир вокруг никак не может быть настоящим. Он не на полигоне, он в Москве. Он не бежит по коридору с пистолетом, не может сумасшедший свободно разгуливать по больнице. И солнечный свет, когда он выбирается из заваленной пещеры в горах, такой яркий лишь из-за того, что лампы в сотни ватт зажигаются под потолком не то операционной, не то процедурного кабинета. Однажды он понимает, что Грей — единственный, кто ждет его возвращения. И не только потому, что императору интересны те данные, что добудет клинч-командор Шегал. И вовсе не потому, что Шегал — лучший специалист, который только есть в Империи. Но даже император иногда просто хочет побыть Греем. Человеком, который не только устал и уже ничего не хочет, но и который на секунду может себе позволить ничего не хотеть: и за него все решит Шегал. Решит за них двоих. И даже ничего не попросит потом за это решение. Или попросит. Но то, что Грей и так готов ему дать. *** Он начинает все с начала. С нуля. Ведь это так просто. И так сложно одновременно. Клинч-командор Вячеслав Шегал не так уж гонится за бесконечными приключениями. Но военная разведка, аналитика, разработка боевых операций — это то единственное, что умеет делать полковник Вячеслав Шегал. Вот он и делает. И только однажды он признается в своей слабости. Он говорит о том несбывшемся, которого у него уже не будет. Не будет даже в мире, что дал ему Бог из машины. — Я врач, — говорит Шегал. Почему-то так легко он врет этим мужчине и мальчику. Врет, отчаянно жалея, что это так и не стало правдой. *** Линия огня, на границе которой вечно балансирует Шегал, всегда остается линией. Независимо от того, какой вокруг него мир. Грей не знает ничего о настоящей жизни Шегала, но это совершенно не мешает самому Шегалу возвращаться к императору раз за разом. За его спиной остаются новые планеты и новые города. И он знает, так будет и дальше. Пока Грей готов его ждать. Пусть даже только ради отчетов, но… Он-то сам знает правду.