Моё небо

КАЙЛЕН — Боги! Элла, что за вонь? — не удержался я, зажимая нос рукой и глядя на покрытую непонятной субстанцией девушку. — Это зомби, — отозвалась девушка, брезгливо глядя на загаженную куртку, — точнее, то, что от него осталось. Мне надо было сжечь его, а я нечаянно взорвала и не успела закрыться. И вот, что вышло. — Это талант, — хохотнул я. — Кай, давай без комментариев, а? — раздражённо произнесла Элла. — Мне в ванную надо. Тут я не мог с ней не согласиться, потому, кивнув, освободил дорогу. Уже чуть более недели Эслан и Элла занимаются некромантией в полевых условиях. Этот парень умудрился каким-то образом найти (или проделать?) в защитном контуре, окружающем город, незаметную брешь, которую не обнаружить, если не знать, где искать. И вот через неё они сбегают за пределы города в Заброшенные земли. Мне всё это категорически не нравилось, о чём я не раз говорил обоим. Только вот ни сиэрнар, ни девушка меня и слышать не хотели. И три дня назад, когда я сопровождая этих сумасшедших, в очередной раз пытался воззвать к их здравому смыслу, они, не сговариваясь вызверились на меня, после чего наотрез отказались брать меня на свои тренировки. Наши с Эллой отношения замерли на какой-то неясной ноте. Несмотря на то, что я полностью обрёл единство со своей второй сущностью и больше риска срывов не было, близости за этот месяц между нами так и не случилось. Сначала я думал, что девушка слишком обиделась на правду, но когда задал вопрос прямо, землянка принялась горячо меня разубеждать. Она вела себя как обычно: улыбалась, шутила, рассказывала мне про учёбу и свой мир, о котором мне так нравилось слушать. Он так отличался от нашего, что казался совершенно нереальным. Элла больше не избегала моего общества и даже сама порой звала составить ей в чём-нибудь компанию. Но при всём этом я чувствовал, что она выстроила дистанцию. Незаметно, но держится на расстоянии, используя какие-то нелепые отговорки. Всё это длится уже месяц, и этого времени мне с лихвой хватило, чтобы устать от этой неопределённости. — Элла, нам надо поговорить, — произнёс я за ужином, твёрдо решив расставить всё по своим местам. — Давай позже, — вяло отозвалась девушка, и, встав на ноги, громко зевнула. — Я сегодня смертельно устала. Это был не первый подобный диалог. Элла уже который раз уходила от разговоров, отговариваясь какими-то, порой, смешными причинами, я же делал вид, будто верил ей. Но мне надоела эта глупая игра. — Это не займёт много времени, — настойчиво произнёс я, выходя следом за землянкой в гостиную. Плечи девушки напряглись. Она буквально излучала собой нежелание начинать разговор, так как прекрасно понимала, о чём он будет. Послышался громкий вздох, после чего Элла всё же повернулась ко мне лицом. — Хорошо. Давай поговорим. — Так больше продолжаться не может, — решил я не ходить долго кругами. — Ты утверждала, что тот разговор месячной давности не отразится на наших отношениях, только это всё чушь. Ты, конечно, хорошо держишь лицо, но я не такой идиот, чтобы не ощущать выстроенную тобой дистанцию. — Знаешь ли, это довольно неприятно, услышать, что максимум, на что можно рассчитывать в перспективе, это роль постельной грелки, с которой, кроме того, можно ещё и поговорить, — отозвалась девушка, а в голосе проскакивали нотки обиды. — Ты так обиделась на правду? — я этого искренне не понимал. По мне даже самая скверная правда лучше лжи. — Я хотел как лучше. — Я понимаю, — кисло улыбнулась Элла. — Только иногда правда оказывается слишком несъедобной. Притом попытка улыбнуться никак не вязалась с откровенной нервозностью, которая передалась и мне. — Чего ты от меня хочешь? — я хотел понять. Несколько секунд её серые глаза бегали по моему лицу. Эмоции сменяли друг друга с такой скоростью, что я не успевал их улавливать. — Уже ничего, наверное, — в конечном итоге тихо произнесла Элла. — Многого хотела, но никогда не унижусь, чтобы выпрашивать это. Ты хочешь определённости, но у меня нет ответов на твои вопросы, как и решений. Можешь расставить точки сам. — Вот как? — отозвался я, настроение стало совсем паршивым. Я злился. — Тебе так важны эти дурацкие признания? Хорошо. Я тебя люблю. Так лучше? В следующий миг щёку обожгла пощёчина. Подавив желание приложить ладонь к месту удара, уставился на землянку. — На правду ты обижаешься, на ложь злишься, — произнёс я, стараясь сдерживать себя. — Мне что делать? Как понимать тебя? — Никак не понимай! — сорвалась девушка на крик. — Просто перестань доставать меня! Не так я представлял себе итог этого разговора. Стоп. Итог? Ну уж нет. Хочет Элла того или нет, ей придётся принять решение здесь и сейчас. Давлю? Не спорю. Иначе девушка ещё неизвестно сколько будет вроде как делать вид, что всё по-прежнему, даже давать надежду «нечаянными» прикосновениями, но держать на расстоянии вытянутой руки. Довольно. — Элла, — решительно сказал я, догнав её и прижав к стене, удерживая за плечи, — я думал, разговор выйдет попроще, мне не нравится оказывать на тебя давление, но ты должна решить, хочешь ли, чтобы потенциальные отношения остались в прошлом, или продолжать их. Я больше не могу жить ожиданием. Хочешь всё прекратить? Только скажи, и я больше никогда не коснусь этой темы. Сделаю всё, чтобы стать тебе просто хорошим другом. А если хочешь продолжить, то прекрати этот танец: маленький шажок вперёд, и тут же два шага назад. Я устал, Элла. Замерев, смотря на меня отчаянными глазами, девушка молчала. Я же терпеливо ждал её приговора. И сам не знал, чего хочу: чтобы все закончилось или наоборот? По совести, я вообще не имею права желать её. Хотеть чего-то большего, чем дружба. Но хочу. До какой-то отчаянной одержимости, до полного безрассудства. Потому я с затаённой надеждой и стыдом мечтаю, чтобы Элла, отринув сомнения, захотела видеть меня в своей жизни кем-то больше, чем другом. Я знаю, если она решит иначе, мне придётся отступить. Отпустить. Должен. Смогу ли? Не знаю. И за эту слабость и малодушие ненавижу себя. Я прекрасно понимаю, что сам мучаю себя, а заодно достаётся и землянке. Не миновал меня вирус безумия после нахождения у Мараса, иначе я не имею понятия, как ещё объяснить столь противоречащие друг другу чувства и эмоции. — Я сумасшедшая, — произнесла тихо Элла наконец. — Здравый смысл говорит мне бежать и держаться от тебя подальше, а я не могу. Я буду в Аду гореть за это, но я не могу. После этого, приподнявшись на носочках, девушка коснулась своими губами моих. Всего один вздох, один удар сердца, и окружающий мир подёргивается пеленой. Кажется нереальным и несущественным. Всё, чего мне сейчас нужно до умопомрачения, — целовать девушку в моих руках. Вдыхать ароматы кожи и волос, прикасаться к ней. Ласкать нежное и хрупкое тело. В чувственном дурмане сдираю мешающие клочки одежды с Эллы и раздеваюсь сам. Скольжу губами и руками по бархатистой коже, испытывая потребность целовать её везде. Упиваясь её сладостью и податливостью. Как же она чувственно реагирует на каждое прикосновение! И моё имя на её губах как мольба не медлить. С радостью подчиняюсь, погружаясь в жаркие глубины её тела. Не помню, было ли мне когда-то и с кем-либо так хорошо. Наверное, нет. Потому что это высшее наслаждение — овладевать Эллой, как мужчина только может владеть женщиной, и одновременно отдавать себя полностью в её власть. Я. Она. Границы стёрлись, делая нас единым организмом. Крик наслаждения девушки — высшая награда, музыка для моих ушей, которая подталкивает к более активным действиям. Быстрее, глубже, сильнее. В погоне за собственным финалом, чтобы умереть и заново родиться в момент наивысшего наслаждения. А потом снова и снова, целовать, ласкать, гладить девичье тело. Дуреть от чувственной эйфории, задыхаясь от жажды обладания и первобытного голода. И когда уже нет сил продолжать, просто лежать рядом, не в силах отпустить. Дышать Эллой и чувствовать себя до глупого счастливым. Словно нет никаких преград и условностей, не существует мира с множеством проблем. Блеклый голос разума говорит, скоро придётся очнуться от этого наваждения. Только я не хочу. Хочется, чтобы эти мгновения длились вечно. АНИЭЛЛА — Просто сделай это! — требовал Эслан. — Я пытаюсь! — огрызнулась я в ответ. И, сосредоточившись, всё же смогла совместить стихии воздуха и огня, создавая миниатюрный огненный смерч. — Можешь же, когда хочешь, — вздохнул парень. Тут Эслан был прав. Даже такой аутсайдер в магии, как я, путём долгих проб и множественных ошибок всё же осваивала необходимое. Хотя, сиэрнар не раз ворчал, будто даже не подозревал, что ему может достаться такая безнадёжная ученица. Но это он по-доброму, любя. Странно, дома у меня было множество знакомых, но Сашка был последним, кого я близко подпустила к себе. Потом я годами не рисковала пускать людей в душу. В этом же мире, совершенно диком и полном нечеловеческой жестокости, Эслан стал уже вторым близким мне человеком. Он стал мне другом. Я была готова на многое, если ему понадобится какая-либо помощь. Так же знала, что парень всегда выручит меня. Даже Лурен стал мне по-своему близок. Он подошёл ко мне в Институте через два дня после того, как устроил сцену у Эслана, и извинился. Искренне. Выглядел он подавленным и расстроенным. С совершенно кислой мордой лица, эромаец признался, что никогда раньше не терпел столь сокрушительного поражения на личном фронте. На что я могла только ответить классическое: «Всё когда-то бывает впервые». С тех пор Лурен иногда заглядывал на наши тренировки и даже умудрялся приносить пользу, подсказывая, как лучше использовать то или иное заклинание. Сейчас парня не было, хотя, возможно, его присутствие пригодилось бы. Буквально вчера Эслан сообщил не самые приятные новости. Репрессии в столице усилились. По улицам постоянно ходят патрули, и состоят они не только из эромайцев, но из упырей и личностей, полностью подконтрольных Шериаду Истанейскому. Он даже не пытается скрывать свою связь с Бездной, чем приводит своих же соотечественников в ужас. Меченный Король хватает всех недавно прибывших без разбору, и не только их. Сиэрнар полагает, он узнал о пророчестве и ищет меня. Удалённость Брамера от столицы играла нам на пользу, но было очевидно, если этот псих и правда ищет Посланника, то доберётся и досюда. Потому Эслан существенно увеличил нагрузку в учёбе и велел мне с Каем быть готовыми к побегу в любой момент. С самим Каем отношения были… странными. Да, это, пожалуй, именно то слово. Больше я не скрывала нашу связь. Какой смысл? Эслан унюхает, а помешанные на сексе эромайцы такие вещи видят сразу. Я сдалась своей слабости, покорилась безудержной тяге к парню. И всё же из последних сил старалась беречь своё сердце. Потому злилась, когда Кай, который в быту почти не изменился, проявлял ненужную ни ему, ни мне нежность. Зачем? Ведь это всё равно ничего не изменит. А ещё он постоянно стремился меня опекать, и это порой тоже раздражало. Я не хотела становиться с ним ещё ближе, не желала снимать последние заслоны. Ведь для себя уже решила, если я переживу это сумасшествие, то сделаю всё, чтобы отыскать путь домой. И даже если не найду, наши дорожки всё равно разойдутся. Я не хочу быть всего лишь любовницей, ждать, когда он встретит ту, которую полюбит. В слова Лурена о неспособности любить ашрианцев я не особо верила. Они слишком во многом люди, со всеми чувствами и эмоциями, чтобы так было. Увы, совсем отказаться от Кая я не могла. Не сейчас. Пока я не готова. А потом… потом я найду силы. И потому я с готовностью бросалась в омут страсти, отдавая ему себя ночами, упиваясь наслаждением от каждого его прикосновения. В конце концов, говорят, секс хорошо снимает стресс, а мне сейчас это ой как надо. Ну да, знаю, оправдание никакое. В итоге, как классифицировать те отношения, в которых мы зависли, я не знала. Это было больше, чем секс, но меньше, чем любовь. И я с горечью осознавала, что собственноручно принесла свою гордость на алтарь сомнительной радости быть с Каем в не пойми каком статусе.

***

Н-да, очередная попытка овладеть магией окончилась провалом. Перед Эсланом было стыдно. Он тратит на меня столько сил и времени, видит во мне надежду всего мира, а я сплошной косяк на ножках. Но как можно было окатить саму себя волной грязи вместо того, чтобы целенаправленно ударить в цель? Это я. И этим всё сказано. С водными процедурами покончила в рекордные сроки. Не хотела я оставлять Кая и Эслана вдвоём надолго. Они вроде и поладили, но, зная ашрианца, не удивлюсь, если вспыхнет конфликт. Глупым он не был и вполне умел держать себя в руках, а язык за зубами. Увы, не часто считал это нужным, предпочитая высказывать в лоб, если ему что-то не нравилось. На того же Лурена он шипел до сих пор, так как терпеть его не мог. Эромаец платил ему тем же. Полная взаимность. Одевшись со спринтерской скоростью, направилась в гостиную, где расположились парни. Услышав напряженные голоса, невольно замерла. Я в курсе, что подслушивать плохо и всё такое, но удержаться было выше моих сил. Словно какая-то сила заставила меня замереть и слушать. — Паршивый ты, значит, менталист! Не могу я её любить! — раздражённо бросил Кай. — Элла всем хороша, но люблю я другую. У меня дома осталась любимая девушка, невеста. Мы собирались вступить в брак, когда я закончу службу. Я обещал всегда любить её, и я люблю её, Илнету! — Ты сейчас кого убеждаешь: меня или себя? — ровно отозвался Эслан. — Мои способности никогда не лгут, а лишь показывают эмоции и чувства людей, как есть. И ты полный кретин, Кай! Потому что ничего глупее твоего «Я обещал» я не встречал. Это идиотизм: цепляться за старые обещания и чувства, отгораживаясь от действительности. И мне было бы плевать, если бы ты этим самым не причинял Ани боль, что сказывается на обучении. — Она в курсе, чего может от меня ждать, так что не понимаю, как это может сказываться на учёбе, — фыркнул ашрианец. — И мне виднее, что и к кому я чувствую. И вообще, не смей лезть в мою голову! Дальше я не слушала. Все звуки мира заглушил бешеный грохот сердца. В какой-то момент мне показалось, будто я не могу дышать. Это была не боль, это хуже. Чистилище. Я подозревала, что черти в Аду дорого спросят с меня за грех по имени Кай, но не думала, что попаду в Ад при жизни. Меня разрывало от противоречивых желаний: бежать отсюда, не оглядываясь, бежать от Кая, и наоборот, выйти и высказать ему всё, разодрать в кровь смазливую физиономию. Ублюдок! Ненавижу! Он должен был мне сказать! Обязан был сообщить, что мне ловить нечего, так как у него уже есть любимая. Я почувствовала себя использованной и униженной. Грязной. Понимая, что в таком состоянии мне лучше не показываться, рванула обратно в душ, где врубила ледяную воду. Холод немного притушил пожар боли, и я ощутила, как горечь оседает пеплом глупых надежд на дне души. Сколько бы я ни убеждала себя, что не жду как остальные, что Кай внезапно полюбит меня, это было лишь самовнушением. Ждала, надеялась, и только сейчас осознала это, когда все чаяния разбились о суровую реальность. Злость на Кая за то, что предпочёл утаить такое, и на себя за то, что, наплевав на чувство собственного достоинства, согласилась на роль нелюбимой любовницы, буквально душили. Если бы он сразу сообщил о невесте, я бы никогда не пошла на такое. Это моё внутреннее табу: чужой мужчина — не мужчина. Это стало бы столь нужным ограничителем, которого я не нашла, когда полторы недели назад делала выбор: прекратить всё или продолжить. Какая же он сволочь! Понятно теперь, почему он сторонился меня в начале. Но ведь он молодой мужик и, как всё их племя, хочет трахаться, а от безысходности и я сойду. Ненавижу! Похоже, я всё же не самая плохая актриса. Мне удалось убедить Кая, что очень устала. Эслану врать было бесполезно, он всё чувствовал, ведь одна из сторон его ментального дара — эмпатия. И я была до слёз благодарна другу, что он без слов отпустил нас домой. Уже дома я, отговорившись какой-то ерундой, ушла к себе, поставила полог тишины и дала волю эмоциям. Я кричала, плакала, сходила с ума. Когда истерика сошла на нет, я ощущала себя выжженной пустыней. Ничего не чувствовала. Словно кто-то наложил стазис на мои эмоции. Мысли прояснились, и я поняла, как мне стоит поступить. Не давая себе времени на сомнения, связалась с Эсланом и попросила помощи. Парень мою идею не оценил, и мне долго пришлось его уговаривать. В конечном итоге он сдался, не преминув лишний раз сказать мне, что я совершаю огромную ошибку. Сиэрнар не прав. Теперь, зная правду, после всего, что произошло, я не смогу делать вид, словно все в порядке. Да я даже смотреть на Кая спокойно не смогу. Так что всё правильно. Ашрианец удивился моей просьбе сопровождать меня на практику по некромантии. Посетовал на бледность и поинтересовался здоровьем. Пытался убедить остаться дома. Не вышло. И спустя час мы уже были за пределом города и, прикрывшись пологом невидимости, двигались к облюбованной нами рощице. Выйдя на небольшую полянку, сделала несколько вздохов, собираясь с силами и призывая на помощь всю свою решимость, так как безэмоциональность начала давать брешь. Подошла к Каю, который настороженно оглядывался по сторонам и прислушивался к звукам вечерного леса, дабы не пропустить опасность. — Ты мой самый сладкий и страшный грех, — тихо произнесла я, вглядываясь в самые невероятные глаза, какие видела. — Моя боль и ошибка. Моя любовь и мечта, так и не ставшие явью. Я никогда тебя не забуду. — Что? — с непониманием уставился на меня парень. — Элла? Я же быстро схватила его ладонь и нанесла небольшой порез, прижимая к своей, надрезанной ранее, смешивая нашу кровь, как когда-то. — Я отпускаю тебя, Кайлен. Ты свободен и волен сам распоряжаться своей судьбой, — выдавила через силу. — Эстерам толиэр вас хелмааро. Яркая вспышка ознаменовала разрыв магической клятвы. Отпустив руку Кая, шагнула к Эслану и сграбастала его конечность. — Что происходит? — требовательно спросил ашрианец, не понимая происходящего. — Уверена? — тихо спросил друг. В ответ я лишь излишне резко закивала, так как говорить было мучительно. Сиэрнар сосредоточился, незамысловатый пасс рукой, и на поляне, прямо за спиной Кая, разверзлась воронка портала. Отпустив руку Эслана, с трудом удерживая колоссальную мощь, переняв у блондина нить управления магией, подошла к тому, с кем собралась проститься. — Ты не должен был скрывать от меня её существование, — с горечью прошептала я. — Я про Илнету. Люби её, как не смог полюбить меня. Будь счастлив, Кай. После, не выдержав, привстала на носочки и коснулась его губ в последний раз. Последний раз вдохнула запах, ставший родным, и заглянула в любимые глаза. — Элла… Я же, не слушая, отстранилась, и Эслан при помощи магии воздуха столкнул его в портал. Миг, и Кай исчез. Пара мгновений, и портал с лёгким хлопком закрылся. Тогда и прорвало плотину. Боль, горечь, чувство невосполнимой потери захлестнули с головой. Упав на колени, я закричала что есть силы, после чего разрыдалась, как никогда прежде. Эслан что-то говорил, гладил по волосам, пытался успокоить. Наверняка, использовал свои способности, только они оказались бессильны против моего горя. Я знала, что поступила правильно. Нет смысла удерживать рядом с собой того, кто любит другую, тем более зная об этом, только мне было невыносимо. Так плохо, что казалось, я в любую минуту умру. И я не знала, станет ли мне когда-нибудь легче. У меня был только полудохлый призрак надежды.