Ненависть

      Они долго строили из себя королей, из пустых душ сооружали величавые замки. Плевались таким кристально чистым ядом, а при главных делали вид, что ни при чём. И сколько, мать их, раз он сидел на стуле Позора? Сколько потоков нечистот выслушивал в свой адрес? Терпел, выходил. Над ним просто смеялись. Кичились тем, что они кем-то были. И он был. Только никем.

***

Солнце закрывали покрывала облаков, таких пушистых и прозрачных. Влад зажмурился — лишь на мгновенье — мгновеньем другим уже шёл. Решительно, смело, выстукивая свой ритм. Взгляд пустой. Он давно все решил. Помнил, как мальчиком, перепуганный этой мыслью, подумал, что с ним что-то не так. Почему у других детей нормальные родители? В чем он виноват? Почему других не обижали, не обтирали ботинками грязь? Не втаптывали и не ломали. С другими по-другому играли. Но он больше не перепуганный мальчик. Он давно все решил. И сейчас ловит странные взгляды на сумке. Усмехается, садится и ждёт. Влад искренне, или тем, что осталось от искренности, не понимал. Почему папа оставил его? Почему семьи нет? Почему директор жаждет найти момент, чтобы морально затянуть ещё туже удавку на его шее? Он устал. Устал бороться, устал вставать с колен, доказывать кому-то, что он тоже человек. И то жжение в груди покоя не давало. Что-то гложет, что-то просится на выход. И он знал, как дать этому волю. Выпотрошить пар наружу. Влад слышит звон, размашисто уходит, через минуты слышен взрыв. Вынесло окна, побило стекла и режет слух учеников панический крик. Застал врасплох. А они мечутся по разваленному муравейнику. В руках чувствуется лёгкая дрожь, ружьё уже заряжено. Он глубоко вдыхает, а в мозг приходит осознание  - обратной дороги нет. Выходит в коридор, свой самый ненавистный. Стреляет в кабинет директора. Распахивает дверь — никого нет. Злость распаляет его. Парень, что готовился три года, не нашёл свою цель, свою главную жертву. Так дело уже сделано, и если её жизнь не забрать с собой — он заберет других. Выстрел за выстрелом. Ему все ровно. Он чувствует лишь безразличие, от того, что ему уже не спастись. Остаётся на последнем аккорде выполнить все красиво. Слышит крики и стоны, он не хотел убивать. Забирать столько жизней с собою, сеять хаос, непроглядную мглу. Лениво, уверенно, идёт к библиотеке. Стреляет в двери, мониторы, окна, людей. Лужи крови не приносят ничего, кроме холода, липкого где-то внутри. Захлопнул дверь в библиотеку. Наконец-то он один. Остался последний выстрел. Последний глоток воздуха и последние предательские слёзы, что потекли из глаз. Он слышит звук сирен, полиции и скорой помощи. Но вдалеке, где-то за теми звуками, что издаёт он сам. Пара всхлипов, грубой перчаткой вытер слёзы с лица. Он давно все решил. Вся жизнь проносится перед глазами, и мысль на мгновенье в голову вдолбилась. «А что если бы я не делал всего этого? Что, если б закончил жизнь нормально?». Но вырывает эту мысль изящно пуля, холодной сталью проходя насквозь. Упало тело, сочится медленно бордова кровь. И Влада нет, и жизни вместе с ним. Он давно все решил.