Мне совсем не жаль

С Белом я был знаком давно. И о его привычке менять девушек, словно грязные перчатки, я, конечно же, тоже знал очень давно, примерно два года. Все они казались мне одинаковыми, и я подумал было, что ему нравились одни и те же, однотипные девчонки. Все были блондинками, голубоглазыми, стройными, с фигурой и без рассудка. Они готовы были на всё, лишь бы показаться ему необычными, не такими, как все; он лишь тихо смеялся, а на следующей неделе был с другой. И, когда он привёл свою новую подружку на неделю, я обомлел. Не то, чтобы я сразу заметил искрящуюся индивидуальность, но она явно выбивалась из колеи предыдущих: угольно-чёрные волосы, тёмно-синие глаза с томным взглядом, низкая. Она любила говорить и выглядела такой же глупой, как и сотня остальных девиц, которые не закончили образование благодаря достатку родителей, думая, что их будущее обеспечено. Проходила неделя, вторая, третья, и я задавался вопросом: почему она всё ещё в их компании, почему он до сих пор нежно улыбается ей, почему? Неужели он нашёл в ней что-то, что скрыто от глаз других, что не видно даже мне? Я всё хотел проверить свою теорию, но никак не находилось нужного момента. Вечно, словно по воле судьбы, она была рядом с Белом, а он с ней. Я лишь наблюдал издалека. И тот день был таким же: очередная массовая гулянка в сумерках по набережной. Было темно, и старушки шугались толпы взбалмошных подростков, которые выкрикивали что-то непонятное и смеялись. Лина, как обычно, рассказывала что-то всё так же бессмысленное, вроде как, о своей недавней поездке в Австрию. Голос у неё был немного писклявый и немного раздражал меня, но я немного сдерживал себя, чтобы не сделать ей немного язвительное замечание по этому поводу. Бел молча внимал вместе с остальными, и, бьюсь об заклад, мысль о том, что эта девчонка глупа, как пробка, была не только в моей голове. Неожиданно она остановила свой рассказ. - Давайте пойдём на море! – она обратила свой восторженный взгляд на Бела, тот одобрительно кивнул, наклоня голову вбок в своей манере. Девушка обрадованно заскакала и быстро спустилась на берег. За секунду она скинула свою обувь и пробежалась голыми ногами по песку. Все тоже разошлись по маленьким кучкам, разговаривая о чём-то своём. Видимо, идея пришлась всем по вкусу: берег моря, когда уже стемнело, был прекрасен. Вдали виднелись огни, и никто не знал, откуда они, и где их зажигают, но всем нравилось, и атмосфера была непривычно тёплой. Словно невидимая ниточка связывала всех этих людей, в то время, как они были на расстоянии друг от друга. Всех, кроме меня. Меня раздражало большинство людей, пришедших сюда, близких друзей, кроме Бела и ещё пары парней, у меня не имелось, поэтому я сел прямо на песок, тихо радуясь своему спокойствию и одиночеству. Мне открывалась отличная возможность для очередного наблюдения. Лина и Бел сидели на берегу, прямо на мокром песке, и изредка ленивые волны легонько касались их ног. Сидели они очень уютно, по-семейному: она у него в коленях, спиной к нему. Судя по всему, о чём-то говорили. О чём-то приятном, наверное. Улыбаются. Влекомый чисто деловым интересом, я незаметно встал и сел поближе к ним, чтобы услышать, о чём они говорят. - Красивые огни, - уверенно, но тихо говорит она. - Тебе они кажутся красивыми? – в голосе чувствуется насмешка. Он всегда смеялся над сентиментальностью. - Да, кажутся, - она обиженно кивнула. Бел успокаивающе чмокнул её в макушку, и она действительно расслабилась. – В детстве я часто приходила на берег моря, особенно вечером. Огни теперь всегда ассоциируются у меня с мамой. - Кто же отпускал тебя в детстве вечером на море? Это опасно для маленькой глупой девчонки. Ты и сейчас такая же. Не будь твои родители уверены, что рядом со мной ты в безопасности, они не отпустили бы тебя и сейчас, - он шелестяще засмеялся. – Впрочем, я не ручаюсь за твою безопасность. Я ведь никогда особо не геройствовал, - Ли улыбнулась. - Разве может мне кто-то запретить что-либо? Мне плевать, что говорили мои глупые гувернантки. Я сбегала через окно и гуляла. У меня было много дворовых друзей в то время. - Гувернантки? Почему мама самолично не запрещала тебе безобразничать? - Моя мать – шлюха, и в это время она наверняка развлекалась с каким-нибудь богачом, - отрезала Лина. Они надолго замолчали. - Обещай, что отвезёшь меня к этим огням, - сказала вдруг она, немного развернувшись к лицу Бела. - Почему бы тебе не съездить туда самой? – с ноткой раздражения ответил блондин. Не понимаю, и как все его терпят, он же такой капризный и ужасный! Но, похоже, я один могу сказать ему это в лицо. - Хочу с тобой, - не менее раздражённо протянула она и легонько чмокнула его в щёку, снова отвернулась, глядя на море. - Я обещаю, - прошептал он. Дождавшись, когда волна снова подползёт к берегу, он толкнул её в воду, и она шлёпнулась с негромким плеском, чертыхаясь. Он рассмеялся и склонился над ней, мокрой от солёной воды, недовольной, замахивающейся на него своими тонкими руками. Он медленно провёл руками по её плечам, талии, бедрам, с неким удовольствием смотря на её улыбку. Лина уже совсем расслабилась и даже наслаждалась размеренно прибывающей водой. Волосы были безнадежно мокрыми, ресницы подрагивали от соли в глазах. Так же медленно он сжал её бедра своими коленями и склонился с поцелуем. Было отчего-то противно смотреть на всё это, но я продолжал. - Каваллини ничего не получит, слишком много подшучивал над Линой, - обиженно надула губы она, понимая, куда он клонит. Бельфегор искренне рассмеялся. - Будь хорошей девочкой, - ласково протянул он, пытаясь стянуть с неё джинсовые шорты. Лина вскочила, как ошпаренная, подцепила свои кроссовки на песке и, быстро поднявшись по лестнице на набережную, умчалась. Бельфегор сидел на том же месте, с загадочной улыбкой на губах. Неожиданно он повернул голову прямо на меня. - И чего только надо этой дикой кошке? – усмехнувшись, спросил он меня. И я неожиданно понял всю уникальность данной ситуации. - У вас ещё не было? – я очень удивился, что совершенно несвойственно для меня. Обычно у Бела с этими делами проблем никогда не было, а тут: три с половиной недели, - и ничего. - Не даёт мне, стервозная девчонка, - раздражённо пробормотал он. - И чего ты за ней бегаешь? Не дала, так не дала, - найди другую, - в голове не укладывалось, что такой, как он, ждёт так долго. Кажется, он тоже задумался над этим вопросом. - Да не знаю. Дура она, но интересная. Ничего, сразу после неё надо найти кого-нибудь попроще. Больно капризная, - он недовольно поморщился, запустив руку в блондинистые волосы. Я хмыкнул. Наивные они все, эти бабы. Вроде, прекрасно знают, чего нужно большинству парней, и всё равно верят словам о любви, верят в саму любовь, в конце концов. После этого Лина появилась в компании уже через два дня. И снова начались постоянные вылазки в клубы, на прогулки, - все искали развлечений, но всё уже надоело. Обнаглевшая молодёжь не знала, чем себя занять, им всё скучно, и это при том, что больше половины в глаза не видели ни одной приличной книги. Все постоянно роются в телефонах, ищут классные шмотки в модных магазинах. Побеждает внешний вид, как бы то ни было. - Бел, ты можешь приехать? – тихо, прижав трубку телефона к самому рту, говорит она. В комнате темно, все окна скрыты занавесками, а девушка сидит посреди кровати, сжимая коленями одеяло. По щекам у неё текут слёзы, но она не должна показывать слабину. Хотя бы сейчас. - Детка, это очень срочно? – отвечает тот не своим голосом. Сквозит напряжение и раздражение. Пять недель – слишком много. Белу нужно погулять. Сзади него как раз целует спину накрашенная блондинка, он неловко отмахивается от неё, прося подождать пару минут. Он не считает, что этот разговор важен. Он считает минуты до секса. - Да. Ты можешь приехать сейчас? – интонация становится рваной, и, поняв, что она спалилась целиком и полностью, Лина начала глухо всхлипывать. Бел недоуменно вышел из просторной спальни на балкон. Сразу обдало холодом - конец августа. - Что-то случилось, моя…, - он не успевает придумать новое миленькое прозвище, чтобы успокоить её. Рыдания по ту сторону телефона переходят в истерику. Из непонятных причитаний он может разобрать только одну фразу: «Приезжай». Бел не знает, что ему делать. Он устал от постоянных скандалов, и ему надоело успокаивать девушку, устраивающую неразбериху на ровном месте. Дверь балкона открылась, и блондинка нетерпеливо прильнула к нему всем телом сзади. - Мне страшно, Бел. Пожалуйста, приезжай, мне страшно. Мне очень страшно. Сейчас. Приезжай, -повторяет она, как заведённая, постоянно всхлипывая. Бел запускает руку в шевелюру. Колеблется. - Милый, ну ты скоро? – противно пищит в ухо блондинка. Голос в трубке замер. Бельфегор тоже замер – а что ещё ему оставалось делать? Он грубо отпихнул девку, вслушиваясь в неровное дыхание Лины. Никаких вопросов, вроде «Кто это там, с тобой?» или «Ты изменяешь мне?», и это пугает его. - Извини, - тихо вздыхает она, и раздаются гудки. Бельфегор чертыхается и наспех одевается, не забыв одарить блондинку несколькими весьма неприятными словами. Лина накрыла себя с головой одеялом и протяжно завопила. На город спускалась ночь. Тихая, безмятежная, влекущая для героев безнадёжность и отчаяние. Бельфегор вытряс из кармана все купюры в магазине цветов, которые только у него были, накупил красных роз. Нет, они не могут расстаться сейчас, он слишком много сделал, чтобы добиться расположения девчонки. От секса она точно не отделается. Но извинение должно быть соответствующим, всё-таки, причина была весомой. Прямое уличение в измене. Он быстро поймал такси, в спешке назвал адрес. Водитель лениво вырулил на трассу, а Бел чертыхался про себя, будто забыв о том, сколько сейчас времени. Звонок в дверь. Настойчивый и нетерпеливый. Брюнетка вылезла из-под одеяла, прошла в прихожую. - Зачем ты пришёл? – сразу спросила она, не открывая двери. Бел склонился на стену, положил букет на пол. - Милая, открой, давай поговорим, я всё объясню. - Что ты хочешь мне объяснить? – Бел помолчал около минуты. - Зайчонок, это не то, о чём ты подумала, - неуверенно начал он, будто заранее зная, что ему не поверят. - Я думала, у нас всё было серьёзно, - с горькой усмешкой проговорила Лина, уперевшись лбом в дверь, будто желая прильнуть к гостю за ней. - Конечно, у нас всё серьёзно, - заверил её тот, проклиная про себя её проницательность. - Скажи, тебе было нужно только моё тело? – не то взвизгнула, не то пропищала она, давясь в это время слезами. Бел замолчал. Неожиданно замки стали быстро отпираться, и через мгновение преграды в виде двери уже не было. - Забирай, - проорала она, распахивая свой халат. В глазах у неё стояли слёзы. Бельфегор недоумённо взглянул на неё – решительная, отчаянная. – Какое мне дело до моего тела сейчас? Бери! Я понимаю, ты же столько всего сделал, чтобы получить его. Всё из-за моего ужасного характера, верно? Забирай! Забирай всё! У меня ничего не осталось, - крикнула она, сбросила одним движением халат. Бельфегор молча смотрел. На ней было то самое красное бельё, которое он подарил ей около четырёх недель назад, как бы намекая. - Какая я грязная сучка, что не дала тебе сразу, правда? – она приблизилась к его лицу, поцеловала без всякого удовольствия в губы. Блондин крепко сжал её, ненавидя за всё это. - Милая, зачем же ты так грубо, - пробормотал он, проводя губами линии на её шее. - Не смей, - прошелестела она, едва слышно. Всё остальное время она молчала. Молчала она, когда он снимал с неё им же подаренное бельё. Безвольно лежала, когда он целовал каждую частичку её тела. Отвернулась к окну, зажмурившись, когда он выкрикивал её имя. Молчала, когда он собирал вещи. Молча закрыла дверь, когда он ушёл. - Что-то Лины давно не видно. Бел, не знаешь, что с ней? – блондин лениво поворачивает голову в сторону спросившего, скривив губы в усмешке. Он обнимает за талию двух блондинок по бокам, они тихо смеются над каждым его словом. - Лина? Откуда мне знать, где она? – собеседник пожимает плечами, и разговор снова уходит в другое русло. Так случалось примерно раз в две недели, а скоро все и вовсе забыли. Постепенно, когда уже начали приходить холода, компания постепенно стала редеть, и осталась только пара человек. Бел теперь регулярно менял подружек, будто придерживаясь своего собственного расписания, что не могло быть незамеченным Франом. - Алло, - голос надломленный, хриплый. - Можно Лину? - Кто это? - Это Фран, - молчание в трубке, примерно сорок секунд. - Ты что-то хотел? - Давно не видел тебя, решил позвонить. - Не прикидывайся, что всё так просто. Я сменила номера. - На свете много добрых людей, которые за купюры продадут Родину, - усмешка. - Тебе не стоило тратить время и деньги для того, чтобы справиться о моём местонахождении. - Мне было не сложно, - снова повисло молчание. - Как у тебя дела? Почему так долго не выбираешься? - Фран, не нужно. Ты знаешь ответ. Бел не мог не растрепать, - чувствовалось, что она собирает по кускам своё отчаяние. Фран хмыкнул. Бел не рассказывал. Значит, что-то действительно серьёзное. - Лина. - Что? - Поехали на море. - Море? Ты знаешь, у меня не лучшие воспоминания, связанные с морем… Но я рада, правда, рада, что ты позвонил. Позови кого-нибудь другого, а я… Я не могу. - Я увезу тебя на другое море, Лина, - снова молчание. - Приезжай ко мне, - и так она плакалась мне в трубку до десяти вечера, хоть я и позвонил до полудня. Я покажу тебе настоящее море, полное солёной воды, а не слёз.