А бывали ли Вы в Шотландии?

      Жак Элиасен Франсуа Мари Паганель, известный не только в узких кругах, но и почти всему миру географ, картограф и натуралист, имеющий множество ученых титулов, список коих в разы превышал разве что список его же злоключений из-за легендарной рассеянности, вернулся с заседания клуба Эдинбургского географического общества встрепанным, как парижский воробей зимой, и таким же суетливым.       Был поздний вечер, и все обитатели дома, принадлежавшего Лорду Гленарвану и его прелестной супруге Элен, уже разбрелись по спальням, и в малой гостиной, куда и влетел ученый муж, задержался только майор Мак-Наббс, которого Паганель, разумеется, сразу не заметил. Майору же наблюдение за этим без сомнения любопытным экземпляром человеческой породы доставляло некое удовольствие с самого появления беспокойного пассажира каюты номер шесть на борту «Дункана». Именно по этой причине майор не торопился обозначать свое присутствие, провожая взглядом заходящего уже на третий круг географа. — Это возмутительно! Нет, вы подумайте! — Паганель резко затормозил, взмахнул руками, развернулся и побежал в обратную сторону, запоздало пытаясь доказать свою точку зрения оппонентам, которые не могли его слышать, неуловимо перемежая французский с недавно выученным испанским, или португальским. Или это был какой-то другой язык, майор не мог сказать наверняка.       И, вероятно, спор этот, шедший больше в голове гениального географа, мог бы продолжаться до самого рассвета, а то и дольше, если бы этого самого географа не угораздило запнуться об ковер и, спустя пару секунд в попытках удержать равновесие, улететь в затемненный угол и рухнуть лицом вниз. Падение, однако, не причинило особого вреда, оказавшись в какой-то степени даже удачным, поскольку приземлился месье Паганель на что-то относительно мягкое, что, надо признать, и уберегло его от неизбежных травм. — З-здрас-сте, — от неожиданности растерянно выдохнул Паганель, обнаружив себя в объятиях майора Мак-Наббса. — Добрый вечер, — невозмутимо ответил на приветствие майор, удовлетворённо кивнув.       Собственно, чего-то подобного он и ожидал. Не конкретно этого, разумеется, но какой-нибудь очередной нелепости. Сам же майор мгновением ранее уронил нераскуренную сигару в бокал виски, а бокал — на пол, но выбор между последними и здоровьем друга не стоял. — Что же довело Вас до такого состояния, дорогой Паганель, что Вы уже на приличных людей бросаетесь? — строго поинтересовался Мак-Наббс. Конечно, из обрывков одностороннего спора за предыдущие четверть часа он уже догадался, что дело было в новой экспедиции в пампасы Патагонии, которую географ лелеял мечту организовать, но пока что безуспешно.       Месье Паганель вспыхнул, попытался вскочить и непременно оказался бы на ковре в лужице виски, если бы не был удержан крепкой рукой и усажен на софу напротив кресла, в котором, собственно, до этого и полулежал. Он тут же вскочил на ноги, но, заметив такую знакомую добродушную насмешку во взоре собеседника, уже сам опустился обратно. — Эти… — всплеснул он руками, неожиданно растеряв все слова. Жаку Паганелю не впервой было выставлять себя не в лучшем свете, и он привык относиться к своей неловкости и неудачам непринужденно и с юмором, однако этот раз отчего-то смутил по-настоящему. В компании майора он ощущал расплывчатую необходимость добиться если не какого-то особого отношения, то хотя бы взаимного уважения, и от того был вдвойне азартен в спорах и настойчив в беседах. Следует признать, что в уважении майор совершенно точно не отказывал. — …закостенелые старикашки? — подсказал Мак-Наббс, посмеиваясь про себя. Он уже налил себе новый бокал виски, взял сигару и максимально комфортно устроился в облюбованном ранее кресле. — Да! Нет! Я хотел сказать: достойные во всех отношениях почтенные джентльмены, — воскликнул географ, стараясь ухватить за хвост ускользающую мысль. — Так вот, любезный майор, эти, с Вашего позволения, достопочтенные… — …пердуны замшелые? — намекнул майор, прикуривая сигару. — Да, — сказал Паганель и рассмеялся, наконец успокаиваясь. Сдаваться он не привык, будет новый день, будет пища, а Патагония никуда не денется в ближайшую сотню лет. Из размышлений ученого снова выдернул знакомый голос; очевидно вопрос был задан уже не в первый раз, но майор никак не выдал своего нетерпения или недовольства, поглядывая на визави с присущим ему внешним бесстрастием. — А бывали ли Вы в Шотландии? — поинтересовался Мак-Наббс, выдыхая облачко терпкого дыма. — Ах, Шотландия! Страна суровых горцев! — воодушевился Паганель, однако, немного подумав, уточнил: — но, постойте, уважаемый, разве Глазго и Эдинбург не шотландские города? — Города, — согласился майор, кивая в подтверждение, и продолжил, прикрыв глаза и чуть покачивая сигарой в такт своей речи: — но бывали ли Вы в Шотландии? Там, где поют среди холмов колючие северные ветры? Где весной распускается вереск, а озера настолько глубоки, что даже рыбы не видят дна? Где под мостом еще можно тролля поймать? Где даже солнце светит иначе, а до радуги можно дотянуться рукой?       Ответ был очевиден, ведь знаменитый географ сам не единожды признавался, что до истории с капитаном Грантом, был лишь теоретиком, и все его путешествия ограничивались пределами кабинета и бескрайним воображением. Он слушал едва ли не с благоговением, не ожидая такой поэтичности от довольно приземленного майора, слушал и невольно загорался желанием самому увидеть простые красоты, даже несмотря на то, что там уже все открыли до него. — Но, признайтесь, — Паганель лукаво улыбнулся и погрозил пальцем майору, — про троллей — это Вы пошутили! Мак-Наббс перекатил сигару из одного угла рта в другой и пыхнул ей. — Через несколько дней я планирую отбыть в поместье. Не желаете составить мне компанию и проверить парочку-другую мостов по дороге? — не менее лукаво прищурился майор.       Конечно, его звали не в пампасы, не дававшие ему покоя с той самой тридцать седьмой параллели, но кто сказал, что приключения непременно должны быть за океанами? — Говорят, истинные горцы считают недостойным надевать под килт подштаники, — выдал ученый, в мыслях уже карабкаясь по каким-то шотландским скалам. Он, определенно, собирался воспользоваться этим приглашением, а все эти… чересчур достопочтенные джентльмены могут и дальше обрастать мхом.       Майор Мак-Наббс кашлянул, слегка подавившись дымом от резкой перемены темы, а после насмешливо хмыкнул. — Ринг-динг-диддл-диддл ай-ди-о*, — сказал он, неторопливо закидывая ногу на ногу и тем самым привлекая внимание к своей персоне.       Паганель выплыл из разгулявшихся мечтаний, уткнулся взглядом куда-то чуть выше колен на клетчатую ткань килта майора и смутился, сообразив кому и что он сказал. Он снял очки и принялся их протирать, чтобы как-то скрыть охватившую его неловкость. — Я научу Вас правильно носить килт, — пообещал майор и впервые за вечер открыто улыбнулся.       Месье Жак Паганель отчего-то вздохнул, слегка поведя плечами, словно собственные ребра вдруг стали ему тесны, и поднял на друга немного растерянный взгляд. Без своих извечных стекляшек на лице он выглядел беззащитным, а залившая его щеки краска, растекшись до ушей, необъяснимо придавала ему какого-то неуловимого очарования. Улыбка Мак-Наббса стала шире. И будь он проклят, если это не выльется во что-то столь же прекрасное, как обещанный им цветущий суровой шотландской весной вереск.