Dum spiro, spero (Пока дышу - надеюсь)

      У Бэка будто нить внутри оборвалась, удерживающая все конструкции, и теперь внутри обвал. Все эмоции волнами наваливаются, друг друга сменять не успевают, на дно тащат, тут и ревность, и отчаяние, и злость, и разочарование, а на верхушке боль. Бэка из крайности в крайность швыряет, он вроде бы на Пака наорать хочет, высказать ему все, но сам себя начинает ругать, ведь у него нет никаких на это оснований, формально их связывает только дружба и взаимная поддержка, Бэк на парня не претендует, его собственником не является. И это мучает, бьет больнее любого хлыста, а мысль, что в любой момент Пак может начать рассказывать о человеке, который ему нравиться, убивает все, что только было в Бэке живого. Внутри вымирание, разложение, опустошение. Ему бы себя в теле удержать, опору найти и за неё удержаться, а у него постоянный рой мыслей в голове, перед глазами туман, полнейшая потеря сознания.       Парень не осознаёт, как он выходит из планетария, как пытается улыбаться Чанёлю, который что-то оживлённо начал рассказывать, как садится в машину. Ему неловко и не совсем приятно смотреть на Пака, обычно, когда взгляд Бэка за него цеплялся, то он подмечал лишь красивые черты, самые крошечные изменения мимики, не стоит скрывать, что парень представлял, как он своими губами касается чужих прекрасных и желанных губ. Сейчас он видит, будто Пак улыбается какой-то девушке, нежно обнимает ее, как наклоняется и легко целует, как будто дразня и играя. Бэку от своих мыслей уже тошно, он понимает, что лицо держать уже не получается, поэтому отворачивается к окну, утыкаясь в вид на город. Ему может стоило сразу спросить, что за Джису и какие у них отношения, но Бэк просто струсил, он многим казался смелым и непробиваемым, но перед Паком он размягчался, терялся, волновался как школьница, смущался, на него наваливался спектр всех сдерживаемых эмоций. Тут не то что об отношениях спросить, тут просто поздороваться иногда нормально не получается, голос ломается, мысли улетучиваются, и хоть под землю проваливайся. Не мог Бэк спросить прямо, но и раскрывать тот факт, что он нагло залез в чужой телефон и прошерстил переписки, тоже раскрывать не больно хотелось. От давящего стыда и разочарования парень лишь тяжело вздохнул, нечаянно привлекая внимание водителя. — Бэк, тебе плохо? — Пак был действительно обеспокоен, он и так привык переживать по мелочам, а в случае Бэка, даже один взгляд, может вызвать у парня самые различные опасения. — В больницу может? — Ничего страшного, просто надышался свежим воздухом, вот с непривычки голова кружится. Пройдёт. — Бэк уже профессионально находит себе оправдания, он так всегда делал, когда на него накатывала депрессия от химии, было виновато все что угодно, но не химия, и никакой депрессии. — Ты меня пугаешь, — и Чанёль в этот момент не врет, он правда волнуется за парня, ежеминутно взгляд от дороги отрывает и на соседа косится, следит, поверяет. — Если станет хуже, сразу мне говори. — Непременно. — буркнул Бэк, складывая руки на груди, тем самым создавая абсолютно закрытую позу, и Пак это моментально замечает, знает, что в таком случае соваться совсем бесполезно.       В машине висит молчание, которое давит исключительно на Чанёля, ведь его беспокоит состояние Бэка. Он совсем недавно был весёлый, открытый, восхищенный, он прямо светился, явно наслаждался происходящим. Но когда волонтёр вышел из туалета, парня подменили, слишком серьезный, отстранённый, закрытый, расстроенный, будто произошло что-то, пока Пака рядом с ним не было, и это парня действительно волновало. — Что-то произошло, пока меня не было? — Пак все-таки решил попытаться узнать у мелкого, что с ним творится, хотя он готов к стене безразличия. — Нет. — Бэк отвечает нехотя, четко выговаривая слово, выдавая своё напряжение и злость. — Тебя обидели? Ты зол? — Пак сдаваться не собирается. — Нет, — а Бэк ничего говорить явно не собирается. — За дорогой следи, а не до меня докапывайся. — Ладно, ладно, ёжик. — Пак легко ухмыльнулся, пытаясь немного разрядить обстановку, только его фраза вызвала недовольный взор Бэка, которым парень его одарил на несколько секунд.       Чанёль возвращает внимание к дороге, стараясь отогнать все лишние мысли. А Бэк наоборот тонул в своих размышлениях, он будто оказался в зыбких песках, чем больше он оправдывает Чанёля, пытаясь доказать, что парень не двуличный, не играет на два фронта, что ему Бэк симпатичен, тем сильнее мелкий потопает в фактах, которые доказывают обратное, ведь Пак просто открытый и дружелюбный, он со всеми так общается, а секс был по пьяни, а поцелуй был простой неосторожностью. Это рвало внутри, и Бэк не мог понять, он хочет орать от гнева или от отчаяния. Ему ничего не остается, как отключить мозг и просто любоваться ночным городом.       Машина выезжает на одну из главных улиц, а потом заворачивает в район дорогих высоток. Бэк уже немного забылся, и теперь парень просто восторженным взглядом пытается узреть верхушки зданий из окна машины, его покорили всевозможные цветастые вывески, а самое главное, сами высотки. Но парень даже не понял, когда машина спустилась на парковку одного из зданий. Пак припарковался, и выйдя из машины, открыл дверь перед Бэком. Тот сидел почти с открытым ртом, все еще не соображая, что происходит. Но когда Бён понял, что слишком расслабился, то тут же напрягся, сменил взгляд на холодный и им же одарил стоящего перед собой парня. Пак ничего не сказал, но заметив смену состояния Бэка, он хмыкнул и присел на капот, ожидая, когда его принцесса соизволит свои белые ноженьки на землю грешную спустить. Бэк вышел из машины, специально не закрывая за собой дверь, он окинул взглядом парковку и на секунду позволил себе выпятить глаза в удивлении, но невозможно оставаться спокойным, когда вокруг столько дорогущих и крутых машин. Но долго ему любоваться видом не дали, Пак хлопнул дверцей, и пошел к выходу с парковки, на ходу ставя машину на сигнализацию. — Поменьше пафоса, — Бэк не смог сдержать едкого комментария, но за парнем всё же последовал, хотя он бы с удовольствием остался в компании таких охренительных тачек. — Ты пересмотрел фильмы про крутых парней. — Мне положено себя так вести. — Пак продолжает говорить какими-то загадками, которые должны намекать Бэку на что-то, но пока ни одной путной мысли. — Не скажешь куда мы идем? — поинтересовался Бэк, когда парни уже приближались к лифту. — На месте и скажу. — Пак хитро ухмыльнулся, отчего Бэку стало еще неуютнее, в нем просыпалось волнение.       Наконец дверки лифта раздвинулись, и парни прошли внутрь, Пак нажал кнопку последнего 65 этажа. Бэк сразу понял, что парни направляются в пентхаус, и ему очень хотелось докопаться до волонтера с вопросами, но самодовольные взгляды, которые Пак бросал на парня, проверяя его реакцию, отбили всякое желание тешить его самолюбие. Придвинувшись ближе к углу, Бэкхён оперся спиной о стену, складывая руки на груди и рассматривая противоположный угол. Он действительно так сильно задумался о том, что в лифте нет практически никаких заметных царапин и потертостей, что даже не заметил, как они доехали. Бэк не стал дожидаться джентльменских выходок от Пака, поэтому сам поспешил выскользнуть из лифта, воздух в котором жутко провонял одеколоном старшего, отчего у Бёна легкие обжигало, а ноги предательски подкашивались.       На этаже была всего одна дверь, которую своими ключами открыл Чанёль, пропуская внутрь главного гостя. Бэк моментально забыл все, что глодало его до этого, ему оставалось только восхищаться и помнить про то, что человеку для жизни необходимо дышать. Он прошел в огромные апартаменты, выполненные в черно-белой гамме с небольшими цветными вставками. Гостиная, которая поражала своими размерами, была невероятно просторной, а самое главное, на всю стену были огромные панорамные окна, из которых открывался вид на город. В тот момент парня больше не интересовала ни одна деталь в квартире, кроме этих окон. Стремительно подойдя к ним, парень прильнул к холодному стеклу ладонями и лбом, впиваясь взглядом в город, что расстелился под самыми ногами. Миллионы огней сверкали снизу, будто маленькие лампочки, а весь город был одной большой запутанной гирляндой. Вид завораживал, захватывал, поражал воображение. — Это просто невероятно. — полушепотом произнес Бэк, немного отстранять от окна. — Красиво не правда ли? — с ухмылкой ответил Чанёль, а Бэку даже не надо было видеть лицо парня, ему хватало лишь интонации, чтобы понять, что парень довольно улыбается. — Не могу не согласиться, просто потрясающе. — Бэк сделал еще один шаг от окна, будто пытаясь увидеть еще больше, посмотреть на более полную картину. — Будто миллионы звезд упали прямо ко мне в ноги. — Они уже упали. — прошептал Чанёль, вешая свою куртку, но мелкий его не услышал. — Ты снял эти апартаменты специально? — Бэк своего восторга даже не пытался скрыть, он повернулся к старшему, и парень даже не представлял как сияло его лицо, как горели его глаза, но сразу вернулся к виду. — Осмотрись. — ухмыльнулся Пак, приземляясь на большой черный диван, что стоял почти на самой середине.       Бэк недовольно нахмурился, мысленно ругая Чана, ведь тот мог просто ответить. Парень наконец оторвался от окна и повернулся лицом к волонтеру, который довольно развалился на диване. Первым, за что цеплялся взгляд, была стена, по середине которой висел огромный телевизор, а от него по обе стороны висели обложки альбомов в рамках. Долго думать не пришлось, чтобы понять, что это обложки Чанёля, еще на кресле валялась футболка, в которой Пак как-то приходил в больницу. — Это твое что ли? — Бэк своим же мыслям не верил, хотя все факты указывали на один очевидный вывод. — Могу себе позволить. — Пак улыбнулся еще шире, а после упал на диван, залезая на него полностью. — Ты живешь в таком месте, но при этом почти всегда ночуешь в больнице? — Бэк действительно не понимал, что не так с головой у этого парня. — Ты нормальный вообще? — Ну, еще месяц назад, я тут чаще появлялся, — Пак окончательно расслабился, лежа на диване, чувствуя, что еще чуть-чуть и уснет. — Вообще, мне же надо быть где-то прописанным, да и от больницы стоит временами отдыхать, ну и работаю я здесь. — Идиотизм. — заключил Бэкхён, парень немного покружился, осматривая квартиру, а после приземлился на диван, недалеко от головы Чанёля. Пак не сдержал своего нежного порыва, и вытянув руки, зацепился указательным пальцем за свою же толстовку, что красовалась на мелком, только Бэку сразу неуютно стало, и парень моментально отсел, вызывая недопонимание у Пака. — И чего мы тут забыли, почему не отвез меня сразу в больницу? — Ну во-первых, я обещал тебе дать послушать эксклюзив, а где еще его взять, как не у меня дома. Во-вторых, ты хотел рамен. В-третьих, ты хотел встретить рассвет в необычном месте. — Пак говорил медленно, загибая пальцы на каждый аргумент, наблюдая, как с каждым словом Бэку все сложнее сдержать улыбку. — Мой пентхаус достаточно необычное место, чтобы встретить рассвет? — Я даже придумать себе такого не мог. — ответил Бэк, падая на спинку дивана, наконец немного расслабившись. — Ты покормишь меня раменом? — Бэк перевел взгляд на Пака, немного подняв брови и надув губы, что делало его невероятно милым. — Даже сам приготовлю. — самодовольно сказал Пак и поспешил подняться с дивана. — Вау, надеюсь, я не отравлюсь. — Бэк не упустил возможности подстебнуть волонтера, но парень сразу подтянул ноги к себе и состроил милую мордаху, чтобы в случае чего не получить. — Щас сам готовить будешь. — по-доброму огрызнулся Чанёль, проходя на кухню. — Молчу, молчу. — Бэк аккуратно слез с дивана, бросая на него свою белую куртку, и пошел за волонтером, не желая оставаться в одиночестве в большом и неизученном пространстве.       Пак завернул за угол, и уверенно пошел к шкафчику у самой плиты, Бэк проводил парня взглядом и уселся за барную стойку, что располагалась напротив. Дверцы шкафчика распахнулись, позволяя Бэкхёну увидеть весь запас разного рамена, что занимал все место, и парень не смог сдержать легкого смешка, который попытался заглушить кулаком. — Чего смешного, — наигранно буркнул Пак, бросая взгляд на усевшегося парня. — Тебе какой? Обычный или острый? — Не думал, что у владельца таких хором может быть целый шкафчик, забитый разным раменом. — высказался Бэк, продолжая сдерживать улыбку, но выходило паршиво. — Я тебе больше скажу. Я покупал это, когда он стоял на акции. — Пак достал две красные пачки лапши и небольшую кастрюльку. — Ты меня удивляешь, Пак Чанёль. Неужели, ты не умеешь готовить? — Бэк не упустил возможности немного подкольнуть волонтера. — Умею, просто мне чаще всего некогда. Представь, я в полночь приезжаю домой, мне в пять вставать, а я еще готовить что ли буду? Нет. Ну, а когда я пишу песни, то если я отвлекусь надолго, то вообще потеряю ту самую волну вдохновения, поэтому у меня нет времени на готовку. — пока Чанёль все это рассказывал, то он успел налить в кастрюльку воду, опустить в нее лапшу и поставить на плиту. — Это будет лучший рамен в твоей жизни, я же профи. — парень отошел от плиты и рукой откинул волосы назад, стараясь показать насколько он в себе уверен. — Невозможно как-то шедеврально приготовить лапшу, которую нужно только в воду опустить. — холодным тоном приземлил парня Бэк. — В смысле? — возмущению Пака не было предела. — Ее можно переварить или недоварить! — Ладно, только не ори, приготовишь, тогда оценим. — констатировал факт Бэк, и подогнул одну ногу под себя, устраиваясь поудобнее.       Пак начал что-то напевать себе под нос и пританцовывать, пока высыпал приправу в бульон, что Бэк даже умилился виду этого парня, который стоит у плиты и готовит специально для него рамен. И Бэкхёну хотелось думать, что он тут не на правах гостя, который сдохнуть в любой момент может, а на правах парня, который может наблюдать эту картину ежедневно. В комнате начало пахнуть бульоном, такой давно забытый запах, в больницах так не пахнет, а мама к такой еде относилась плохо. А теперь он будто снова к бабушке приехал и выпросил ее сварить простой дешевый рамен. Было тепло, было уютно, было абсолютно комфортно. Немного помешав лапшу, Чанёль достал плоские тарелки и поставил одну перед Бэком, а другую напротив. Еще две глубокие тарелки Пак поставил около себя, готовясь накладывать туда лапшу. Бэк взял тарелку, которую поставили перед ним и начал с интересом рассматривать. Она была выполнена под мрамор с множеством завитков и прожилок серого и черного, но больше завораживали серебряные вкрапления, которые интересно переливались в теплом свете одной слабой лампы. — Откуда эти тарелки? — поинтересовался Бэк, считая, что его мама сможет оценить такую красоту. — Ты про какие? — уточнил Пак, стоя к парню спиной и помешивая лапшу. — Про плоские. — ответил Бэк, ставя тарелку на место. — Плоские как твой зад? — еле сдерживая насмешку, сказал Пак, накладывая лапшу. — Плоские, как твои шутки. — Бэк недовольно закатил глаза, когда Пак повернулся с полной тарелкой в руках к нему лицом. — Ой, да ладно, не так уж плохо я шучу. — Пак поставил одну тарелку перед Бэком, вернулся за второй и сразу прихватил палочки. Он аккуратно поставил тарелку перед собой и отдал одни приборы парню. — Ну, оценим. — сказал Бэк, подхватив лапшу на палочки и начиная дуть на нее. — Надеюсь, она будет лучше, чем твои шутки. — Да нормально я шучу, чего пристал. — фыркнул Пак, помешивая лапшу палочками. — Ешь лучше.       Бэк хотел было придраться к приготовленному волонтером блюду, но не смог. Лапша была идеально по вкусу Бэка, не до конца разварившаяся, немного твердая, совсем как в детстве готовила его бабушка. Парень не понял, как начал уплетать все это, даже не замечая довольный взгляд Чанёля. — Я раньше летом приезжал в деревню к дедушке с бабушкой, и вот соседка, с которой моя бабуля дружила, готовила рамен именно так, как по мне, это идеальное состояние, меня каждый раз в детство возвращает. — высказался Чанёль, надеясь заставить паренька задуматься. — Ох, видимо все старушки так готовят, моя так же делала, я прям будто снова летом у нее сижу. — счастливо протянул Бэк, допивая свой бульон. — Наверное. — Пак мило хихикнул, но на самом деле он просто пытался скрыть свое разочарование. Он забрал опустошенные тарелки, поставил их в посудомойку. — Чаю? — Лучше кофе, я планирую встретить рассвет, до него осталось всего четыре часа. — Бэк поставил локти на стол, а подбородок положил на ладошки. — Ты и без кофе бы не уснул. — сказал Пак, включая кофе-машину. — Ну фу. — Бэк немного скривился. — Я бы включил свою музыку, а ты там чего надумал, маленький извращенный головастик. — Пак оперся спиной о столешницу, ожидая когда сварится кофе. — Как ты меня назвал? — и тут даже непонятно стало, настоящее было у Бэка возмущение или притворное. — Не бубни. — их перепалку прервал писк машинки, которая оповестила о готовности напитка.       Заполучив свой кофе, Бэк вновь обернулся к панорамным окнам. Все таки вид был невероятной красоты, сочетание темных улиц и черного неба с ярким свечением звезд и фонарей завораживало. На этот вид можно было смотреть вечно, тут ощущаешь себя властителем мира, в ногах у которого лежат сами звезды. Бэк не знал сколько так простоял, всматриваясь в этот вид, пока из мыслей его не вывел звук гитарных струн. Парень сразу перевел взгляд на Чанёля, который устроился на диване перед самыми окнами, настраивая гитару. Бэк медленно поднялся со стула, и стараясь не шуметь, приблизился к парню, присаживаясь рядом. Пак бросил мимолетный взгляд, который, казалось, был переполнен необъяснимой нежностью и счастьем, подарил теплую улыбку и вернулся к гитаре. После еще нескольких проб струн, Пак прочистил горло и начал играть. Красивые звуки акустической гитары начали переплетаться с теплым голосом парня, и это соединение вызывало у Бэка мурашки. Ты знаешь я простой.Люблю, когда любят меня, Люблю, когда твои чертята моих дьяволов пленят. Я выкидываю тормоз и давлю на газ, В твои глаза ныряю будто бы в последний раз…       И Пак отвел свой взгляд от гитары, продолжая играть вслепую, уперся глазами в самые глаза Бэка, будто в сознание пробираясь, залезая во все его темные углы, будто ища что-то. Бэку было неуютно под этом взглядом, но он был словно цепи, сковывал и не выпускал, и Бэк готов терпеть и выдерживать этот напор, лишь бы не прерывать контакт, лишь бы продолжать тонуть, он даже вынырнуть не пытается, хотя воздуха в легких уже не хватает. — Как думаешь, стоит записывать? — наконец прервался Чанёль. — Это только набросок? — поинтересовался Бэк, на что получил утвердительный кивок. — Тогда зачем мне раскрыл? — Хотел узнать твоё мнение. — Пак приобнял гитару и наклонился немного вперёд, приближаясь к Бэку и даря самую свою искреннюю улыбку. — А оно для тебя так важно? — язвит Бэк и немного отстраняется. — Я вижу в тебе потенциал. — хмыкнул Пак, возвращаясь в прежнее положение, позволяя Бэку немного расслабиться. — Тогда, мой ответ — для меня. — Бэкхён решил, что теперь его очередь для наступления. — Ну, мне вообще не жалко, только ты меня разоряешь. — ответил Пак и начал снова наигрывать какую-то мелодию. На самом деле, он свои недосказанные слова в звук гитары превращал, ведь парень еле сдержался, чтобы не сказать, что все его песни написаны про Бэка и для Бэка. Он давно нашел свою музу и больше с ней расставаться не намерен.       Момент казался невероятно волшебным. Уютная атмосфера создаваемая невероятным видом из окон, мягким желтым светом маленьких лампочек, что были хаотично разбросаны по стене, как блёстки на ткани, воздух, в котором витали запах хорошего свежего кофе и любимых духов. Бэк в этом всем растворялся, наблюдая за его Ёлем, которого совсем поглотила музыка. Это странное прозвище, которое взялось непонятно откуда, пристало к Бэку и не отпускало, оно казалось таки правильным, самым подходящим, оно грело душу, вертелось на языке, но в слух так назвать парня он боялся, сам не знал почему, но боялся. Это нежное Ёль было столь сокровенным, что он не хотел произносить его, будто оно живое, и стоит открыть рот, как оно улетит и больше не вернётся. Но Бэкхён не упускал возможности называть так парня про себя, в своих мыслях ему было можно.       Через какое-то время, Пак просто уже устал играть на гитаре, он отложил инструмент и раскинулся на диване, моментально проваливаясь в сон. Бэк даже удивился, как можно после выпитой чашки чёрного кофе, так крепко уснуть, но тревожить парня не стал, решил, что разбудит, когда начнёт появляться солнце. Он вновь смотрел на сопящего волонтера, рассматривал, запоминал, и с каждой минутой Бэкхёну казалось, что у него пазла в голове не хватает, так же как и в душе, место пустое, хотя скорее не пустое, а неизведанное, чёрное, манящее, но отталкивающее. Будто он знал что-то важное, но забыл, оно будто рядом крутится, дразнит, но поймать себя не даёт. И Бэк не мог понять, как все эти ощущения связаны с спящим рядом парнем. Бэк уверен, что это просто игра его воображения, которое пытается сделать Пака более важным, для истосковавшейся души.       Последний раз он состоял в отношениях год назад с парнем, а до этого с девушкой, а ещё до этого с другой девушкой. У парня было много отношений, он был ветреной и любвеобильной натурой, которая не придавала особого значения сексу, а тем более каким-то поцелуям на вечеринках. Он был популярен, ему казалось, что он являлся центром вселенной, что вокруг него собираются люди, что у него много друзей, а на деле он всегда был одинок. Все что у него было — это мама и воспоминания из детства, расплывчатые картинки, которые грели душу, за которые парень из последних сил цеплялся, в них силы и успокоение находил. Стоило ему попасть в больницу и написать самому близкому на тот момент другу, как ему несколько дней приходила куча сообщений от всех знакомых и незнакомых, через месяц писал только один, через два больше никто не вспоминал о нем. Было больно, было одиноко, было холодно. Но теперь он пересмотрел свои ценности, теперь он уверен в тех людях, что его окружают, он за несколько недель изменился координально. Он не одинок, у него есть поддержка, ему хорошо и тепло, он наконец живет.       У Бэка внутри те самые бабочки на свободу рвутся, о внутренности бьются, в кровь проникают и в сознании становятся словами, в строчки произвольно срастаются, роятся, переполняют. Дрожащими от спешки руками Бэк наконец находит на столе у Пака листок и карандаш. Одна строчка, другая, все перечеркнуто и заново. Его распирает, у него эмоций много и единственный способ их выплеснуть — выразить словами на бумаге. Парень вспоминает песню Ёля, стараясь подходить, он даже не понимает, что на подсознании пишет продолжение. Ещё несколько кривых росчерков и парень переписывает конечный результат на обратную сторону листка. От рассвета и до самого заката Готов кусать губы твои, что слаще шоколада. От головы до пяток — твой на сто один процент. Ты пьянишь сознание даже круче, чем абсент.       Наконец внутренне состояние Бэка угомонилось и парень отложил листок на диван, поворачивая голову к окнам. Рассвет только начинался, высокое расположение апартаментов открывало вид на горизонт, другие высотки остались с другой стороны, а впереди были только небольшие жилые дома. На самом краю небо чуть-чуть посветлело, теряя свою черноту и становясь немного голубым. Парень встал с дивана и приблизился к окнам, наблюдая за малейшими изменениями неба. Когда большая часть темноты сменилось на голубое полотно, и стало понятно, что скоро лучи встающего солнца начнут раскрашивать небо, Бэк аккуратно потряс спящего Чанёля за плечо, отчего парень немного поворчал, но когда к нему вернулось сознание, и он понял происходящее, то тут же встал на ноги, потирая глаза.       Небо постепенно начало приобретать различные оттенки оранжевого, жёлтого, розового, а редкие облака, становились похожи на сладкую вату. Бэка всегда завораживало такое зрелище, и он всегда думал, что с какой-нибудь высокой точки наблюдать будет ещё более невероятно, но он никогда бы не подумал, что будет любоваться красивейшим рассветом в панорамные окна пентхауса с 65 этажа, борясь с желанием обнять Чанёля и разделить все волшебство момента с ним. — Каждый рассвет будто новое рождение солнца, он каждый раз разный, необычный, индивидуальный, каждый раз превзойти предшественника пытается. — полушепотом начал Бэк, обнимая себя за плечи. — Я часто встречаю рассветы, когда работаю, и каждый раз говорю, что это новое начало, что я могу начать менять свою жизнь, пробовать, обновлять. — подхватил мысли Бэка Чанёль. — Пусть этот рассвет будет нашим началом. — О чем ты? — Бэк моментально напрягся, сжал себя сильнее, не давая развалиться, у него от этих слов внутри все дребезжать начало, непонятное ожидание поглотило, он нервно закусил губу, стараясь себя успокоить. — Я хочу изменить наши отношения, — Чанёль сам не сразу понял, что его фраза была очень неоднозначной, а Бэка моментально в краску бросила, он не смог сдержаться, и его глаза удивленно округлились. — Я не хочу оставаться волонтером и подопечным, хочу быть твоим другом, хочу быть уверенным в том, что когда ты придёшь к ремиссии и уйдёшь из больницы, наше общение не прервётся. Просто не хочу тебя терять. — закончил свою мысль Пак. Бэк не совсем понял свою реакцию, с одной стороны он облегченно выдохнул, а с другой он действительно разочаровался. — Не думал, что ты считаешь наши отношения своей работой. — Бэка обидел даже тот факт, что парень не считал их отношения дружбой, а относил все это к работе. — Ну я не об этом, хотя об этом, но с другим смыслом. Мы дружим, дружим с самого начала, просто хочу быть уверенным, что ты не уйдёшь бесследно, что будешь поддерживать контакт со мной. — Пак моментально постарался оправдаться, осознавая свой косяк. — Ты так уверен в моей поправке? — продолжал уходить от ответа Бэк, давя на Пака ещё больше. — Dreams come true. — ответил Чанёль, разводя руками и пожимая плечами, и такой своей невинной реакцией, вызвал у Бэка одобрительную улыбку. — Ладно, не кину я тебя в одиночестве, кто если не я тебя терпеть будет. — ответил Бэк, отводя взгляд к окну, стараясь скрыть своё смущение. Он только понял, что оранжевые тона на небе уже почти исчезли, уступая чистой голубизне и ярким лучам солнца. — Не надо утрировать, я не так плохо живу. — фыркнул Пак. — А кто у тебя ещё есть? — спросил Бэк, планируя немного побольше узнать про девушку, с который парень переписывался, но мозг работал очень плохо, требуя сна, и парень зевнул. — Как минимум Кёнсу, — ответил Пак, направляясь в комнату на первом этаже. — Пошли, надо хотя бы несколько часиков поспать. — Пошли куда? — Бэк потёр глаз, который начал слезиться после зевка, и поплёлся за волонтёром. — Гостевая спальня, не волнуйся, с собой не положу. — Пак приоткрыл дверь в комнату, пропуская парня вперёд. — Спасибо. — успел сказать Бэк перед тем, как Пак поспешил удалиться. Комната не уступала гостиной. Тут так же были окна во всю стену, которые охватывали ещё и угол, близко к котором была поставлена кровать. И Бэк бы завис, любуясь красотой, но он слишком хотел спать, поэтому парень как был в толстовке и джинсах, так в них на кровать и плюхнулся, моментально проваливаясь в сон.       Бэк проснулся самостоятельно, сразу потянулся к телефону, который валялся на кровати рядом. На экране горело 11.27. Парень поспал не очень много, но чувствовал себя вполне бодренько, он повернулся на спину, думая, что вставать ему пока что совсем не хочется. Но в следующий момент он почувствовал вкусный запах и услышал шипение масла. Парень сразу слез с кровати, прихватывая телефон и накидывая на голову капюшон, он выглянул из-за двери. С его места открывался отличный вид на кухню и хозяина квартиры, который стоял в чёрных джинсах и чёрной облегающей футболке и что-то варганил. Бэк бегло прошёлся взглядом по спине парня, инстинктивно облизнулся, начал тихо продвигаться ближе. Он дошёл незамеченным до самой барной стойки и облокотился на неё. У него внутри будто ничего не осталось, кроме счастья и тепла, которые поглощали его. Пак Чанёль жарит яичницу у себя дома, напевая какую-то песню себе по нос, а из окон на него падают солнечные лучи, что интересно играют в чёрных, немного отросших волосах. И Бэк бы ещё долго смог бы любоваться этой картиной, если бы Паку не приспичило повернуться. — С добрым утром, — сказал Чанёль, улыбаясь. — Как спалось? — С добрым, я на удивление выспался. — наконец Бэк смог позволить себе сесть на стул, не боясь шуметь. — Ещё чуть-чуть и будет готова яичница. — оповестил парня Пак, поворачиваясь обратно к плите. — Ты не против? — Нет, замечательно, я давно такого не ел. — Бэк уселся поудобнее, ожидая свой завтрак. — Оформишь кофе? — Что пожелаешь. — хихикнув, ответил Пак. — У тебя ещё какие-то планы на меня или мы в больницу? — поинтересовался Бэк, пока Чанёль раскладывал завтрак по тарелкам. — Отвезу тебя ещё в одно место. — ответил Пак, ставя тарелку перед Бэком, только ожидаемой улыбки на его лице не было, после чего Бэкхён понял, что его ждёт дальше.       Бэк уже морально себя готовил, он и без слов все понял, осознал, что ему будет сложно, больно, но при этом ему очень этого хотелось, это было в его мечтах. Он быстро съел все, что положил Пак, а Чанёль старался от парня не отставать, понимая его спешку. Парни поели быстро и молча, Пак забросил посуду в посудомойку. Пока Бэк натягивал свою куртку, он прихватил ветровку и ключи от машины. Весь путь они тоже молчали, Пак просто старался мелкого не беспокоить, давая возможность парню побыть наедине со своими переживаниями.       Бэк собирался с мыслями, создавал опоры, которые помогут ему не рухнуть в одно мгновение. Он начал переживать, когда стал подбирать слова, думать что рассказать, чем поделиться. Мысли были заполнены рассуждениями, стоит ли ему говорить вслух или ему хватит только внутреннего голоса.       Но как только машина остановилась около чёрного витиеватого забора, Бэк ломаться внутри начал, он уже чувствовал подступающую истерику. Парень забыл все, что готовил, в голове пустота, а в душе случилась катастрофа, там ураган бушует, изнутри разрывает, рушит все, что парня удерживало, и только сидящий рядом Пак, который смотрит в упор, и только его взгляд, полный поддержки и сопереживания, охраняет огонёк, что только начал разгораться внутри Бэка. Он выбрался из машины и встал как вкопанный у самой дверцы, не находя в себе силы сделать шаг вперёд. Он смог немного успокоиться только тогда, когда Пак оказался за его спиной, когда он самой кожей смог почувствовать непосредственную близость Чанёля, когда волонтёр ободряюще похлопал младшего по плечу. Бэк обернулся на Пака, смотря запуганным щенком, но Чанель смотрел на него уверенно, одобрительно кивнул и убрал руку с его плеча. В очередной раз глубоко вздохнув парень наконец двинулся в сторону лестницы. Каждая ступенька была препятствием, каждый шаг — преодоление себя, чем выше, тем больше Бэк терял все свои силы.       Пак аккуратно подхватил парня под руку и подвёл его к той самой полке, около которой Бэк сломался в очередной раз. За стеклом стояла урна, а стенки были завешаны различными рисунками, в рамке красовалась фотография на которой парень в школьной выглаженной форме, с уложенными волосами, сидел за школьной партой и что-то рисовал с задумчивым видом. «Красивый», пронеслось в голове у Бэка, и больше он этой фотографии не видел, потому что глаза застелила пелена слез. — Джун… — ломающимся голосом прошептал Бэк и дрожащей рукой потянулся к стеклу, за которым был тот, кто вселил в него новую жизнь, парень пальцами судорожно по стеклу водить начал, а его начала захлёбывать истерика. А Пак мог только позади стоять, видеть как Бэка выворачивает, ему хотелось парню помочь, поддержать, к себе домой увезти обратно, в своих объятьях спрятать, делить с ним его эмоции, помогать с ними справиться, но у него не было такого права, он мог только смотреть и стараться самому сдержаться, чтобы с в случае чего для Бэка опорой оказаться. — Ты меня так рано оставил… — Бэк еде мог шептать, захлебываясь в своих слезах, но ему нужно было выплеснуть все слова, которые в голове роились. — Бросил, покинул, как мне теперь одному бороться?! Как?! — ему кричать хотелось, но получалось лишь хрипеть. — Ты знаешь, ты опорой был, тебя не стало и все начало ломаться. — начал выговариваться Бэк, спустя несколько минут, за которые он успел немного угомонить истерику. — Минсок, он ушёл, Чондэ влюбился в Сонмин, уже вся больница знает, но ты это и без меня знаешь, так ведь? Ты всегда все знал. А Сонмин…— Бэк прервался, вспоминая, что за его спиной стоит Пак. Тогда парень прислонился к стеклу лбом и продолжил свой монолог в мыслях. «Сонмин, она необычная, мне кажется у неё немного не все в порядке с психикой, она резко превращается в такую дурочку, что меня аж воротит, но наедине со мной она другая, спокойная, рассудительная, даже взгляд меняется. Мне кажется, что так резко переключаться по своей воле не выйдет, хотя может я преувеличиваю. Но знаешь, меня пугает, когда она за мной следит, из-за соседнего стола смотрит прямо, в упор, не моргая. Но вообще, я переживаю больше за Минсока, чем за себя. Знаю, ты бы сказал, что за эту непробиваемую скалу переживать не стоит, но все же, мне почему-то не по себе, предчувствие, не знаю. А Чондэ, у него вообще что за каша в башке? Мне не понять, но я зол на него, как и Пак с До, мы с ним только по работе разговариваем, только не надо говорить, что мы так его сломаем, он сам все что можно сломал. А вообще, мне бы твоя помощь с Паком не помешала, я запутался в своём стремление им завладеть хотя бы на то время, которое у меня есть, будь то день или месяц, ведь с другой я подпускать не хочу, боясь его к себе привязать, а потом не сдержать обещание, не справиться, умереть, его сломать. Ладно, хватит тут сопли распускать. Я, кстати, со Сьюзи не расстался, мы продолжаем быть вместе и только смерть разлучит нас, ну или моя выписка. Сонмин, между прочим, сказала что ты ненормальный, ну, там не так было, но суть осталась в этом. И да, спасибо за портрет, он невероятен, висит теперь в нашей палате. А ещё, я хочу на следующей неделе домой перед курсом последней химии. Кёнсу сказал, что через две или две с половиной недели меня ждёт пересадка, только они ещё с донором не определились, там два или три кандидата. Мама ещё не знает, что я домой хочу, но думаю, она будет очень рада. Пожелай мне удачи, и не жди, я приду ещё не скоро».       Бэк тяжело выдохнул и отшатнулся от стены назад, откидывая голову, на что Пак быстро среагировал и уже подставил руку, готовясь парня ловить. — Что с тобой? — голос Чанёля звучал очень взволнованно. — Все хорошо, я просто пуст эмоционально. — Бэк покачал головой из стороны в сторону, а после повернулся к двери, но у самого выхода парень остановился. — Не жди меня, Джун.       И Бэк вышел из этого помещения, которое давило на него, казалось ужасно душным, неприятным. Перед самой машиной Пак опередил Бэкхёна и открыл ему дверцу, а потом сам сел в машину и поехал в сторону больницы. Ему очень хотелось заговорить с Бэком, но тот выглядел столь паршиво, что тревожить его было опасно. — Спасибо, — начал Бэк, немного расслабляя лицо, которое до этого было очень серьёзным и напряженным. — Я очень хотел с ним встретиться. Я наконец выговорился. — Но ты же молчал. — Чанёль бросил на парня вопросительный взгляд, но сразу вернулся к дороге. — То, что я не говорил вслух, не значит, что я молчал. — сказал Бэк и повернул голову на Пака, смягчая взгляд. — И спасибо не только за это, а вообще за все. — Рад, что смог побыть твоей феей. — усмехнулся Чанёль, заворачивая на больничную парковку.

***

      Бэк уже лежал в больничной форме у себя на кровати и прожигал взглядом стену. Внутри у него все металось, словно маятник, из крайности в крайность перекатывалось, проходя через нейтральную зону. Он прекрасно понимал, что влюбился в Чанёля, сильно, необычно, так, как до этого ни разу не было. Но он мучился, не знал куда свои чувства деть, у себя оставить, открыть их, или просто с ими с кем-то поделиться. А ещё Бэк не понимал, хочет он наслаждаться Паком каждую минуту, или остерегать его от всего, что может стреми произойти. Бэку ещё несколько дней назад Кёнсу сказал, что через две недели намечается пересадка костного мозга, а это значит либо успех, либо провал. Как бы тщательно донорское вещество не было подобрано, оно может не прибиться или перенять раковые клетки. Бэк боялся умереть, он теперь боялся. Он думал о маме всегда, а теперь он думает ещё и о Минсоке, Кёнсу, Чондэ, да даже о этом несносном враче, и конечно о Чанёле.       Бэк извозился на кровати, перепробовал все возможные позы, а потом не выдержал и вышел в коридор. Бэку было слишком страшно от мыслей об операции, и парень хотел немного больше подробностей, и ему стоило бы пойти к Чондэ, но Бэк пока не был готов его видеть, поэтому парень направился в кабинет к Кёнсу. И только Бэкхён хотел постучать в дверь, как она открылась, парень стоял прямо за ней и на рефлексах прижался к стене. — Спасибо, доктор До, — заговорил неизвестный Бэку женский голос. — Не за что, что поделать, если доктора Кима нет на рабочем месте, — заговорил Кёнсу откуда-то из глубины кабинета. — Бумаги и так были уже все подписаны, нужны были лишь формальности. — Да, но все равно спасибо, — девушка чуть вышла из-за двери, продолжая стоять напротив врача. Она совсем не замечала паренька, который притаился за дверью, зато он прекрасно ее рассмотрел. — Я так рада вернуться сюда, но уже в качестве волонтера. И да, поговорите на счёт комнаты. — Хорошо, Джису, я сегодня переговорю с Чанёлем, он должен вечером вернуться. — снова послышался голос До, и по нему было понятно, что он рад и сейчас наверняка улыбается.       Девушка поклонилась и прикрыв дверь, сразу направилась в противоположную от Бэка сторону, наверное пошла за волонтерской формой. И Бэкхён был очень рад, что девушка его не заметила, ведь парень совершенно не был готов ко встрече с ней, ведь, кажется, она и есть та самая «Малышка Джису».