Я всегда предпочитал безрассудство страстей мудрости бесстрастия. Анатоль Франс
- Знаете, мы можем избежать этого, - Фредди повернулся к камере, мотнув дымящей сигаретой в выразительном жесте политика, обращающегося к массам в прямом эфире, - Тётушка, если тебе в руки попадёт моя запись, немедленно... Договорить он не успел. Раздался оглушительный щелчок, треск, и часть записывающей установки, отвалившись от каркаса, грустно покатилась прочь, хрустя заслонами. Журналист, подпрыгнувшей было от неожиданности, прыснул и чистосердечно рассмеялся, сгибаясь пополам. Фредди же и бровью не повёл. Только улыбнулся шире, затягиваясь, и невозмутимо закончил: - Уничтожьте, видите? Уничтожьте, прямо вот так, - Он снова втянул воздух через смолистый фильтр. Журналист все ещё содрогался от смеха, зажав рот рукой, чтобы не засорять запись лишними звуками. Фредди хватает одного взгляда на него, чтобы улыбнуться ещё шире, - Да ла-адно вам! С тех пор, как Фредди прибыл на съемочную площадку, он немало сблизился с местным интервьюером. Духовно, разумеется. Секрет прост, господа - больше шутите, не задавайте провокационных вопросов, на которые солист ответит с сарказмом и больше никогда не появится в вашей студии. Однако здесь, на расписном диване, освещенном несколькими софитами, обтянутый микрофонами и прелестнейшими подтяжками со снежинками, он чувствовал себя так же комфортно, как в своём шестнадцатимиллионном особняке. - Да ладно вам! - повторяет Фредди в отчаянной попытке сохранить серьёзность. Однако журналист, не имея более сил держаться, продолжает звенящим от смеха голосом: - Я, конечно, знал, что ты - просто взрывной мужчина, но не настолько же, Фредди. Теперь пришла очередь Меркьюри закрывать лицо ладонью, давясь в сжимающие сигарету пальцы. Его настроения активно поддерживал закадровый хохот съемочной группы. - Да ладно вам! Шла сороковая минута интервью. Техники бегали туда - сюда, настраивая отвалившийся кусок техники, остальные члены Queen то и дело выглядывали из гримерки, с улыбками поглядывая на Фредди. Тот успокоился быстро, за пару секунд, и сделал такое лицо, будто бы и не было этого ироничного ляпа. Только в глазах осталась пара игривых огоньков. - Ты знал, что настолько взрывной? - поинтересовался журналист, все ещё улыбаясь. Фредди, тянувшийся за стаканом, замер и посмотрел на него, с вызовом приподнимая брови. - Я могу устроить взрыв покруче, дорогуша, - и тон у него был такой мягкий, отдающий приятной усталостью, какая обычно бывает после хорошего секса. - У вас есть какие - нибудь хобби, Фредди? - У меня есть... много секса? - пауза и выразительный взгляд, тонущий где-то за сигаретной дымкой, - попробуйте выкарабкаться из такой подставы, а? - Я хочу, чтобы все трахались всю ночь и весь день, как я. - Поднабрались опыта во время туров? - Да, разумеется. Например, выучил новые ругательства: «лизни меня в зад»! Веселый Фредди. Беззастенчивый, пошлый Фредди. Меркьюри, бессовестно объявляющий, свесив ноги со сцены, что лучшая вещь от его славы - это деньги. Другие члены группы казались ангелами по сравнению с этим маленьким демоном в ста семидесяти семи сантиметрах роста. И вся эта трагикомедия разворачивалась прямо на глазах у зрителя - вот он, экстраваганза группы, чувственно оглаживает микрофон у паха, искажая лицо перед многотысячной толпой, визжащей от восторга. «Если хотите немного, подвигаться, пошевелить булками - я только за. Если хотите снять одежду - на здоровье.. Брайан, пошёл нахуй!» Сценический образ. Одна из масок солиста, только и всего. Тем не менее, довольно закономерно то, что люди легко подхватывают слухи из прессы, желтой и не очень. Слухи о том, как Фредди Меркьюри, знаменитый на весь мир исполнитель, член группы Queen, разряженный в корону и мантию на голое тело, устраивает в своих хоромах вечерники, обдалбываясь всем, что ему принесут слуги в кожаных костюмах. Как вам такое, дорогуши? Пару раз Фредди даже получал от фанатов письма, содержание которых пыталось предположить другие безумные занятия с этих мероприятий. Оргии, например. Очень, очень много оргий. Удивительно, но Боуи когда-то признался Фредди, что сам получал подобные послания. «Тяжелый материал» - вот как охарактеризовал эту фееричную текстовую порнографию. У каждого человека в ярком костюме есть свой ларчик с фанатским порно?***
- Вы не хотите выпить? Я хочу, безумно. Пойдёмте, выпьем по пятёрке. - Если не превратишь бутылку с пивом в коктейль Молотова, я за, - отшучивается Брайан, складывая газету. Остальные члены группы посмеиваются, поднимаясь с мест и разминая затёкшие конечности. - Полтора часа интервью, Меркьюри. Обычно тебя не хватало и на полчаса: «Я могу выйти замуж и развестись за это время», - Роджер бросает Фредди куртку, и тот ловко перехватывает её в воздухе. - Что за ревность в голосе, дорогуша? Хочешь сам поиграть со мной в журналиста? Группа смеётся, а Роджер, прокашливаясь, предпочитает оскорбленно заткнуться до прибытия в бар. Читал ли Фредди «тяжёлый материал?» Разумеется. Он не любил книги, считая их тратой времени, но письма - совершенно другое дело. Меркьюри давалась возможность взглянуть на себя чужими глазами. Порочными глазами, надо сказать, с текущей по влажному веку чёрной подводкой. Надо было видеть, какие вещи в «материалах» выделывал Фредди с Брайаном или Роджером, бывало - с ними обоими. Джон же либо оставался в стороне, наблюдая за красочной оргией, либо вообще отсутствовал в повествовании. Удивительно. Чем фанатам так не нравится этот прекрасный парень? Все члены Queen - настоящие самородки. Никто не должен оставаться в стороне! Это же просто несправедливо! Настроения Джона в баре только поддерживали вой в полупьяной голове солиста - тот запросто расплатился за первую партию шотов для всех Queen, а себе заказал сраный апельсиновый сок с каплей коньяка. Нет, нет-нет, они не могут оставить такого душку в стороне! Они совсем долбанулись, да? Если и писать развратные письма, так включать в происходящее всех четырёх! Они, блять, семья, в конце концов. Неправедливо. Несправедливо. Фредди - фрик, Фредди - гей. Разноцветный Фредди - жар-птица, ослепляющая зрителей своим великолепием. Сегодня ночью пьяный Фредди вернётся в особняк в одиночестве. Едва доползая до кровати, он потянется за ручкой и напишет недостающий кусок «тяжелого материала». Полный чужих желаний, легко возбужденный от собственного безумия, он красочно распишет стоны Брайана, ругань Роджера и шёпот Джона под горький, вяжущий во рту Шардоне, любовно вырисовывая члены по краям листа. Художник. Графический дизайнер. Вот для чего он заканчивал университет - чтобы потом, хрипло, устало смеясь, уснуть лицом в собственном творении, отпечатывая один из чернильных членов на своём лбу.