Пост-морфий, пре-сон/Post-Morphine, Pre-Sleep

      Эллиот не хотел признавать этого даже самому себе, но он начинал увязать в системе. Пробуждение, работа, дом, покормить Кверти, морфий, сон. Иногда он втискивал туда приемы пищи, какой-нибудь редкий перекус, заткнутый в пост-морфий, пост-дом, пост-Кверти; но было кое-что ещё, что проскользнуло в рутину: пре-сон, чтобы легче уснуть.       Ему никогда особо не нравилось лежать на кровати, пялясь в отсвечивающий синим экран телефона, в ожидании момента, когда мозг отключится. Были и другие вещи, которыми можно было заняться, лучшие способы потратить его ограниченное время. Но мир становился более расплывчатым без сна, и это делало Эллиота раздражительным, поэтому он продолжал насильно отрывать себя от компьютера и тащиться к дивану в нерешительных попытках отдохнуть. Морфий помогал, но голова все равно гудела, а остальные способы успокоиться не помогали. Его тело уже привыкло к этому ритму и к определенной привычке, которая начинала постепенно проявляться. Комфорт означал зависимость. Зависимость же означала путь вниз по спирали, а он сейчас не мог себе этого позволить.       Ему нужно было перестать закидываться и дрочить. Он должен был, потому что морфий никогда не заводил его так, а он не должен был так этим наслаждаться. И не важно, как хороши были прикосновения к себе, как они сдерживали его от того, чтобы нагнуть Шейлу или ещё кого-то в зоне досягаемости. Не важно, как буквально выжатый из него по капле оргазм оставлял голову пустой, а сердце бешено бьющимся. Не важно, что это помогало ему спать.       Покормить Кверти, морфий, сон. Нет места зависимостям, - сказал себе Эллиот однажды утром, оседая на диван после возвращения домой. Двенадцатичасовой рабочий день без перерыва на обед – из-за очередной мелкой атаки на Е-корп – поэтому он просто проглотил хот-дог из уличной тележки по дороге домой. Он расстегнул рабочую рубашку, скользнул в футболку, которую оставил на полу прошлой ночью, и взял в руки оранжевую баночку с лекарством. Проглотить первую было просто, и Эллиоту пришлось побороться с собой, чтобы не принять и вторую.       Ох, бля. Тепло уже разливалось между его ног и по бедрам, пока его член, желая внимания, натянул ткань джинс.       - Нет, - сказал он вслух, пытаясь слегка придержать эрекцию основанием ладони, - мы тут закончили.       Морфий расходился по телу, напряжение в плечах уходило, а Эллиот съехал немного ниже по дивану, когда его рука, потеряв интерес к сдерживанию возбуждения, начала поигрывать с замком молнии. Каждая точка соприкосновения чувствительно отзывалась, и с каждым его движением трение ткани его белья о член затрудняло концентрацию.       Ты не можешь продолжать это, - резко сказал голос в его голове, но все перемешалось, когда он сел и ощутил давление джинс в полной мере.       - Нахуй это, - выдохнул он, и последним вопросом осталось лишь то, насколько быстро он сможет снять штаны. Обычно в такие моменты люди представляют что-нибудь, но комбинация из морфия и изнеможения сделали невозможными для Эллиота мысли о чём-либо кроме собственных пальцев и ног, которые подрагивали, стоило волне удовольствия пронзить тело. Несколько дней назад он начал доводить себя до края, точки агонии, дойдя до которой он останавливался, пока наконец, наконец, не позволит себе кончить. Это ощущалось как наказание, обернутое в удовольствие, а его член обычно уже припухал и болел, когда Эллиот доводил себя до первой крайней точки.       - Ещё нет. Ещё нет, - он заставлял себя остановиться и давал оргазму свернуться тугой пружиной в нижней части живота перед тем, как начать ласкать себя снова. Эллиот делал это медленно, даже когда бедра уже сами дергались вперед, разум был помутнен, а тело просило разрядки. И на этот раз второй пик пришел быстрее, когда хакер надавил большим пальцем на чувствительную головку – пришлось даже закусить губы, чтобы с них не сорвался стон. Сердце билось в горле синхронно с кровью, что бежала между его ног. Он был так близок, почти на грани, когда остановился, громко пытаясь перевести дыхание.       Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Возбуждение заполонило всё его туловище и бедра, его мозг свелся к кипящему морфию и острому, ноющему желанию. Он начал снова – грубее, одной рукой сжимая член, а другой прикрывая рот сжатой в кулак ладонью, в попытках приглушить стоны, которые невозможно уже было сдерживать. Рука постепенно переместилась со рта на футболку, сжимая её все крепче вместе с накатывающими приливами удовольствия.       Ты не заслуживаешь этого. Ты не…умоляю умоляю да пожалуйста да сейчас да СЕЙЧАС.       Член Эллиота вздрогнул, а его рука продолжала двигаться, пока вместе с движениями уходили последние крупицы оргазма из ног, пресса, спины. Его бедра продолжали толкаться навстречу кисти, голова его была одновременно пустой и полной цвета. Волны стихали и стихали, пока Эллиот не смог уже рухнуть на диван, выжатый до предела и испачканный в собственной сперме.       - Завтра, - выдохнул он, пока его ноги ещё подрагивали от напряжения, - Я перестану завтра. Завтра, - а сейчас, он может со спокойной совестью себе лгать и, наконец, отдохнуть.