— Трахни меня!

      Когда Чонгуку было семь, он восхищался тем, что у него есть брат-близнец.       Когда Чонгуку исполнилось пятнадцать, они с братом вечно придумывали планы как запутать учителей в школе.       В девятнадцать, Чонгук уже не радовался тому, что у него есть брат-близнец. Он считал, что Чонхён забрал у него все внимание, всех друзей, потому что был добрым и ярким, а Гук явно не подходил под эти два критерия, чтобы тусоваться с братом в одной компании.       Так считал только он, Чонхён же считал иначе и всегда приглашал брата потусить вместе. Но Чон находил отговорки, чтобы избежать совместных вечеров с братом и его компанией.       В двадцать один, Чонхён перестал пытаться затянуть Чонгука в клуб или бар, караоке или боулинг. От вечных отказов уже болела голова, поэтому все попытки были прекращены.       В университете привычно отмечать окончание учебного года. Совет всегда арендует клуб, чтобы студенты могли как следует отдохнуть. Это традиция, которую Чонгук всегда пропускал. Но в этот раз он и его единственный друг решили, что не пропустят подобный шабаш. Осталось совсем немного, всего год учебы, а после взрослая и самостоятельная жизнь. Почему бы напоследок не разгуляться как следует?       Пройдя фейс-контроль, обоих парней погружает в гул мощных битов, что настраивают на определенный лад. Сегодня Чонгук и Намджун собираются напиться и позажимать невинных девчонок в коридорах и кабинках туалета.       Но все идет не по плану, когда Ким набухивается в хлам и практически спит за барной стойкой, а Чонгука зачем-то (действительно) тянет в туалет. Явно не по нужде. Потому что открыв дверь, Чон на пару секунд тормозит в дверях, и только после заходит.       — Чего застыл? — спрашивает брат, вымывая руки. — Забыл зачем пришел?       Чонгук игнорирует, подходя к писсуару. У него не было в планах разговаривать с Чонхёном сегодня. Но тот навеселе уже шесть бокалов какого-то ядреного коктейля назад, поэтому отставать от брата сегодня не намерен. Он подходит к Чонгуку, облокачиваясь на кафельную стену между писсуарами, и складывает руки на груди, гаденько ухмыляясь.       — Тебе чего? — изгибает бровь Чон, расстегивая ширинку.       — Умеешь этим пользоваться? — хмыкает Чонхён, опуская взгляд вниз.       Выходит совершенно странный разговор, оттого и ссать сразу расхотелось. Гук пытается застегнуть джинсы, но замок как назло заклинило.       — Позволь мне, — предлагает свою помощь младший, всего на десять минут, братец.       — Обойдусь.       — Не куксись, у меня получится, — обещает Чонхён, разворачивая Чона к себе лицом.       Парень медленно опускается на колени, а в глазах какой-то дьявольский огонь, на котором Чонгуку точно жариться сегодня. Старший не может смотреть на то, как его брат чертовски пошло выглядит перед ним на коленях, поэтому поднимает голову и отворачивается, стараясь переключить все свое внимание на прикольный дизайн толчка.       Вот тут красный кафель, а здесь золотистые вставки, что так гармонируют, приглушенный свет и...       Мир рушится.       Потому что через секунды Чон чувствует вокруг члена жар и умелый язык...       Чонгук отшатывается, удивленно глядя на брата. Но Чонхён вряд ли собирается отступать, потому что тянет старшего к себе за ремень джинс, и снова берет в рот, крепко удерживая Чонгука за бедра.       — Сука-а-а, — шипит Чон, хватаясь за чужие волосы. — Что ты творишь?       Ответом на этот вопрос служит громкое причмокивание и четкое осознание того, что у старшего стоит колом. Вся эта ситуация возбуждает. Дверь не закрыта, а на коленях собственный брат, да еще и близнец. Тотальный пиздец.       — Тебе нравится? — выпуская член из теплого плена, спрашивает Чонхён.       И Чонгук не может сказать, что нет, потому что это полная ложь. Ему нравится. До безумия нравится, что вытворяет этот парень своим языком.       Чонхён ведет языком по стволу, заглатывает почти до основания, обводит чувствительную головку, давит пальцем, берет за щеку. И в какой-то момент рушится последняя стена. Потому что Гук направляет брата, сжимая его волосы у корней, требует глубже. И младший подчиняется, делает так, как хочется его ненасытному братцу.       Дыхание сбивается и, кажется, в помещении нет кислорода. Чонгук задыхается, но при таком раскладе и сдохнуть не страшно. Стоны вырываются наружу, вызывая дьявольскую улыбку у младшего.       Чонхён глотает всю сперму до последней капли, облизывает распухшие губы и задорно улыбается, поднимаясь с колен. И пока младший пялится на брата, тот не может прийти в себя. Ему только что отсосал собственный брат. Брат-близнец. Класс. Просто супер. Но Чонгук не чувствует угрызений совести или чего-то подобного, будто так было правильно, так и должно было быть.       — А теперь... — Чонхён наклоняется к самому уху, чтобы прошептать: — трахни меня!       Глаза Чона округляются так, словно он европеец, а не кореец. Он не может поверить своим ушам. Может, все это ему снится?       — Чонгук-а, — тянет он, обхватывая член брата. — Ты не ослышался. Я хочу, чтобы ты меня трахнул.       — Ты сошел с ума.       — Не веди себя как невинная овечка, братец. Ты давно пялишься на мой зад.       А ведь не поспоришь. Даже Намджун заметил, которому плевать на чужую жизнь, вкусы и предпочтения даже лучшего друга. Но Чонгук отгонял от себя развратные мысли, которые посещали его голову каждый раз.       — Ты мой брат...       — Сейчас не то время, чтобы следовать правилам и принципам прошлого. Если этого хотим мы оба, то почему не можем сделать?       — Ты будешь гореть в аду, — прижимая к себе младшего, говорит Чонгук.       — Я согласен.       Замок на двери щелкает глухо, озвучивая то, что крутится у обоих в голове: "назад дороги нет". Поцелуи все горячее, воздуха все меньше. Чонгук усаживает брата на столешницу напротив зеркала, спешно снимая с того одежду. Сейчас не до романтики, хотя Чон не может позволить себе быть грубым. Чонхён вжимает в себя возбужденного парня, скрещивая ноги на его пояснице, и страстно отвечает на все ласки. Какое-то приятное сумасшествие окутывает обоих. А предвкушение заставляет тело дрожать.       Чонгук целует в шею, оставляя небольшие красные пятна, прикусывает кожу на ключицах и слышит сбивчивый шепот Чонхёна, который просит поторопиться. Его распирает от осознания того, что старший брат не оттолкнул и сейчас так искусно орудует языком, так жадно целует и шарит руками по телу. Чонхён сходит с ума, и хочет почувствовать Чонгука сполна.       — Не сдерживайся, — просит младший, когда с него стаскивают штаны с бельем, и разворачивают к себе спиной. — Будь самим собой. И без резинки.       — Будет больно.       — У меня для тебя подарок.       И Чон не понимает какой, пока не скользит пальцами между мягких половинок, нащупывая основание анальной пробки. И это заводит старшего еще больше.       — Это слишком... — с придыханием шепчет Чонгук на ухо брату.       — ...слишком хорошо, — прикрывает глаза Чонхён, когда старший давит на основание пробки, и двигает ее.       Член младшего неприятно касается холодной столешницы, но то, что происходит сзади, волнует его куда больше. Он видит Чонгука в зеркале, и кайфует от его возбужденного вида.       Гук достает пробку и кидает ее в раковину, заменяя пустоту своими длинными пальцами, которые нежно оглаживают растянутые стенки ануса. Чонхён стонет и насаживается глубже, но этого оказывается мало. Он просит, умоляет брата, но у Чона свой план, он будет самим собой, и плевать, что в его руках самое дорогое сокровище мира.       Чонгук вымазывает собственный член в смазке, которой слишком много, просит прогнуться, и медленно входит, выбивая из младшего весь воздух. Его протяжный стон звучит на все помещение, а вид в зеркало настолько прекрасный, что Чон готов кончить только от того, что младшему настолько приятно.       — Я весь твой, Чонгук-а, — тянет Хён, когда старший начинает двигаться быстрее и резче. — Глубже, — просит парень, подмахивая бедрами. — Еще! Еще! — почти кричит парень, закатывая от удовольствия глаза.       — Ты такой красивый, — говорит Чон, разворачивая к себе брата.       Он входит снова, по самое основание, и трахает резко, грубо, как хочет в этот самый момент. Чонхён такой развратный, прекрасный, громко стонет, получая удовольствие. По виску уже стекает капелька пота, сил остается немного, но парень просит не останавливаться. Головка члена попадает точно по простате, отчего у парня подкашиваются ноги, но Чонгук успевает подхватить его. Он целует мокро и страстно, проталкивая свой язык в чужой рот. Чон чувствует власть, от которой Чонхён млеет.       Финальные толчки и Чонгук изливается внутрь, не спеша выходить. Чонхён пачкает одежду брата, выглядит затраханным, но по-дурацки счастливым.       — Сколько ты выпил? — усмехается Чонгук, выходя из обмякшего тела. Его собственная сперма начинает вытекать из растраханного ануса, поэтому старший заботливо вытирает все салфетками, пока Чонхён приходит в себя.       — Не так много, чтобы не запомнить секс с тобой.       — Уверен, что это стоит забыть.       — Что?       — Забудь, ладно? Это было ошибкой.       — Ну ты и мудак, — фыркает Чонхён, отталкивая старшего. — Ты только что отымел меня, а сейчас просишь, чтобы я забыл. Хрен тебе!       — У всего этого нет будущего.       — А я не строю планы на будущее, я живу настоящим. И сейчас я точно уверен, что хочу, чтобы ты любил меня в ответ.       — Я и так люблю тебя, — отвечает Чонгук, подходя ближе.       — Как брата?       — Нет. Как парня, — признается парень, впиваясь в губы поцелуем. — Пожалуйста, только оденься, иначе мы пойдем по второму кругу прямо сейчас.       — Мое тело тебя возбуждает?       — Меня возбуждаешь весь ты.       — И как давно?       — Всегда, Чонхён-а.       — Ты умелый актер, так хорошо скрывал это от меня.       — Но ты все же разглядел, — улыбается парень.       — И сейчас я вижу, что тебе нужна моя помощь, — хмыкает Чонхён, сжимая снова возбужденный член старшего.       — Ты так близко, — стонет Чонгук, вжимаясь в идеальное тело брата.       — Я сделаю тебе приятно, — добавляет младший, опускаясь перед Чоном на колени.