Музыка - мой наркотик

Сегодня утро на удивление началось не в семь утра, как это бывало обычно, а в пол-одиннадцатого. Подумав, что это часы сбились, Юра встал с кровати и уже хотел начать собираться на репетицию, но вид спокойно спящего на своей кровати Отабека заставил его зависнуть. Он несколько секунд пялился на парня, пытаясь сообразить, какого чёрта тот спит, хоть обычно встаёт намного раньше Юры. Немного подумав, он всё же решил не будить Отабека, и, выудив из шкафа футболку, пошёл на кухню, по пути натягивая на себя одежду. Кухня, как и ожидалось, не пустовала — за барной стойкой сидел счастливый Пхичит, а недалеко от него сновал туда-сюда Кацуки, который, кажется, готовил чай. Чтобы убедиться насчёт времени, Юра глянул на настенные часы, но они тоже показывали десять часов тридцать минут. Поняв, что ничего не понял, Юра тупо смотрит на часы, но потом догадывается повернуться к парням и задать вопрос, который его мучает: — А мы какого фига сегодня на репетицию не идём? Будто сговорившись, оба парня одновременно поворачиваются в сторону Плисецкого. — Так Виктор же плохо себя чувствует, — объясняет Юри, смотря на Плисецкого, как на умственно-отсталого. Или же как на просто очень тупого, тут с какой точки посмотреть. — Так, — мысленно поставив галочку у пункта «выяснить, что за хрень происходит», Юра кивает своим мыслям, но тут же вспоминает о своём будильнике. — Чё у меня будильник не прозвенел? Ну, или я хотя бы просто не проснулся от звуков умирающего идиота? — Юра, — Кацуки смотрит немного осуждающе, — Виктор сейчас реально чувствует себя плохо, и утром вёл себя очень тихо. Мы уже завтракать садились, но у него температура поднялась, и мы решили устроить внеплановый выходной. А будильник, насколько я помню, Отабек отключил. — Да-да, — тут же закивал Пхичит, до этого втыкавший в телефон. От его хитрой улыбки стало немного не по себе. Юра прекрасно видел, что он хотел сказать что-то ещё, но воздержался и как ни в чём не бывало снова уткнулся в гаджет. Плисецкий ещё немного постоял на месте, пытаясь прийти в себя после сна, но потом, отвиснув, пошёл и поставил чайник, планируя сделать кофе. Зевнув во весь рот, стал шариться по кухне, пытаясь найти их с Отабеком кружки, потом вспомнил, что вчера Мила, убравшись в кухонных шкафчиках, переставила всю посуду. Еле как, но всё же найдя их, Плисецкий, действуя на автомате, сделал такой же кофе, как раньше делал себе с дедом и, только налив кипяток, вспомнил, что в холодильнике стоит коробка молока, и можно было разбавить им, а не сухими сливками. Словно почувствовав, Отабек заходит на кухню в тот момент, когда Юра ставит на стойку две кружки с ароматным и бодрящим кофе. — Доброе утро, — улыбается Юра, садясь на своё любимое место у окна. — Доброе, — хрипло отвечает Отабек, явно ещё не до конца проснувшись. Корчит рожицу, пытаясь подавить зевок, а Юра тихо смеётся над его внешним видом — с одним открытым глазом, тёмной щетиной и гнездом на голове он больше походил на ушедшего в запой задрота, но никак не на охрененного гитариста, который ночами порой не спит за миксовкой или созданием музыки. Еле успокоившись и перестав хихикать, как идиот, Юра обхватывает ладонями горячие бока кружки и отпивает немного кофе. Конечно, не сравнится с кофе из Старбакса, но тоже вкусно. — Отабек, можно вопрос? — слишком уж вежливо спрашивает Пхичит, чем и привлекает к себе внимание Юры. Отабек же в свою очередь заторможено кивает, и теперь Плисецкий на все сто процентов уверен, что он снова до утра сидел со своим любимым «lanchpad» ака музыкальной тыкалкой, который несколько дней назад пришёл ему с «Алика». — Ты ведь отключал будильник у Юры? — издалека начинает Пхичит, но Юра прекрасно понимает, что где-то точно есть подвох. Пытаясь взять себя в руки, Отабек кивает и тянется за кофе. — О! Ты же посмотрел, какие у него обои? Что там? Фото гитары? Тигра? Или, может, голого мужика? — от последнего Юра давится и, чуть не выронив кружку, начинает дико кашлять, судорожно пытаясь поставить кружку на стойку. Отабек несколько секунд сидит, не подавая никаких признаков жизни, но, переварив слова Пхичита, удивлённо распахивает глаза, пялясь на Чуланонта. Потом, видимо, вспомнив про задыхающегося друга, заботливо стучит тому по спине, от чего немного, но становиться легче. — Голый мужик? — зачем-то переспрашивает Отабек, на что получает кивок, — Ну… — Какой, на хер, голый мужик?! — Юра судорожно пытается вспомнить, что у него на обоях, и какого хрена этот идиот тянет интригующую паузу. Никакого голого мужика Юра, конечно, не поставил бы себе на обои, но, если Пхичиту дать повод, то он с радостью расскажет всем о твоём самом сокровенном секрете. — Ничего такого, просто совместная фотография, — всё же отвечает Отабек, но Пхичит, кажется, и не собирается успокаиваться. — Фотка с Юрой и его парнем? — настаивает на своём парень. — Да с чего ты вообще решил, что у меня парень есть?! — возмущается Плисецкий и только потом соображает, что сказал. — По крайней мере, ты не отрицаешь, что тебе нравятся парни, — лукаво усмехается Пхичит, но тут же снова обращается к Отабеку. — Ну так что там с фотографией? — Говорю же, ничего особенного — просто Юра с Данилом и каким-то пожилым мужчиной. — Не каким-то мужчиной, а с дедушкой, — недовольно бурчит Юра, — И вообще, мог бы и промолчать . Отабек неопределенно пожимает плечами и снова тянется за своей кружкой с бодрящим напитком. Юра же залпом допивает свой кофе, и поставив кружку в раковину, идёт на балкон, намереваясь позвонить дедушке. Что-то давненько они не созванивались, что уж говорить о нечастых встречах из-за нового графика. Стоя на балконе у открытого окна, Юра смотрит на город и терпеливо ждёт, когда же деда возьмёт трубку. Сам за собой не замечает, как начинает пальцами отстукивать ритм какой-то недавно услышанной песни, как делает, если скучает или слушает музыку. — Алло? — доносится с другой стороны трубки. — Привет, деда, — Юра не может сдержать глупой улыбки, он так давно не слышал голос дедушки и безумно соскучился. — Ох, Юрочка, рад что ты позвонил. Совсем уж забыл про старика своего, звонить даже стал редко. — Прости, — Юра непроизвольно тянется почесать шею, но тут же одергивает себя, — у меня репетиции почти каждый день, а сегодня вот вокалист заболел, и получился незапланированный выходной. Позавтракали, и я сразу тебе позвонил. — Знаю я, как ты завтракаешь — кофе свой этот выхлебал и побежал, — причитает Николай, но Юра продолжает глупо улыбаться. Уж кто-кто, а деда Юркины привычки знал вдоль и поперёк, так что соврать про сытный завтрак не получится. Юра слышит какое-то копошение рядом с собой и вздрагивает от неожиданности, когда замечает стоящего неподалёку Бека, и рефлекторно дергается, больно ударившись боком о подоконник. Отабек вопросительно приподнимает бровь, вытаскивая из кармана пачку сигарет, а Юра шипит на него, словно недовольный кот. — Юрочка? — немного взволнованный голос дедушки заставляет Юру отвлечься от Отабека и мыслей о том, что этот идиот, оказывается, ещё и курит. — Всё нормально, деда, я просто ударился, — отмахивается он и снова отворачивается к окну. — Я вот думал сегодня к тебе приехать, ты же дома? — Конечно, приезжай, сто лет тебя вживую не видел! Я как раз сегодня хотел пирожки испечь — тесто с утра пораньше завёл, как раз к твоему приходу будут готовы. — Круто! — обрадовался Юра. Стряпня Милы уже в горле стояла, а он так давно хотел чего-нибудь вкусного, желательно домашнего, и вот такой вот сюрприз. — Рад слышать, что ты всё так же любишь пирожки с картошкой, — хрипло смеётся Николай. — Ладно, Юрочка, передавай Полине, чтобы выздоравливала быстрей, а я пойду пирожки делать, чтоб к твоему приходу они горяченькими были. — В смысле? — не понял парень. С чего деда решил, что Полина-то заболела? Она ж у них живее всех живых, сейчас, наверное, опять парней мучает. Но потом Юра вспомнил, что до сих пор не рассказал дедушке про то, что его взяли в «Слутс». — Аааа… Ты про это… Вообще у нас там кое-что произошло, но я хотел тебе рассказать про это, когда в гости приеду, — выкрутился он. Николай допытываться до внука не стал, поэтому просто по доброму посмеялся и сказал, что они ждут его в гости. Спросить, что он имел ввиду под «мы», Юрка, конечно же, не успел, так как дед уже сбросил вызов. Положив телефон на подоконник, Юра тяжело вздохнул, глянув в окно — очень хотелось наконец повидаться с дедушкой, но вот ехать на другой конец города как-то не очень. Собрался Юра за несколько минут — переодевшись в повседневную одежду, взял всё самое необходимое и поспешил на электричку. Толпа народу внутри нисколько не радовала, да ещё и какой-то жирдяй прижал бедного Плисецкого к поручню. С каждой секундой всё больше хотелось выйти в окно. До квартиры деда Юра добрался только минут через сорок, весь потрепанный и мокрый из-за так не вовремя прошедшего дождя. — Я пришёл, — с порога крикнул он, открыв дверь своими ключами. Ну, наконец-то, он сможет снять мокрую одежду, которая неприятно липла к телу всю дорогу до дома. Скинув с себя промокшую до нитки кофту и стянув кеды за пятки, Юра проходит в гостиную, где предположительно должен находиться дедушка. Зайдя в комнату, парень ненадолго зависает, думая, словил он сейчас глюк, или это реальный мальчишка сидит на диване и смотрит на Юру нечитаемым взглядом. Но глюк не исчезает спустя несколько секунд, поэтому Юра пытается найти логичное объяснение тому, что сейчас видит, но из транса его выводит вышедший из кухни дед: — Ну, наконец-то, — Николай щурится в улыбке, обнимая любимого внука. — Мокрый-то какой! Там же дождь слабенький, как ты так? — Николай отстраняется и осуждающе глядит на до сих пор не пришедшего в себя Юру. Он, чё, один этого мальчугана видит? Поздравляю, Плисецкий, ты чокнулся! — Чёт мне кажется, я уже совсем заработался, — бормочет Юра, снова глянув на незнакомца. Николай непонимающе проследил за взглядом внука и, поняв в чём дело, хохотнул: — Никита, Господи боже мой, ты чего сидишь как статуя, поздоровайся хоть. Мальчик будто отмер, кивнул ,и встав с дивана, подошёл к Юре, который в то время облегченно вздохнул, поняв, что не сумасшедший. — Никита, да? — зачем-то переспросил парень, хоть и так прекрасно расслышал его имя. Мальчик кивнул. — Я Юра. — Я знаю, — просто ответил тот. Плисецкий же мысленно дал себе подзатыльник — раз он у деда дома сидит, естественно он его имя знает. Повисла неловкая пауза — ни один, ни второй не знали, что можно ещё сказать. А вот дед, кажется, никакой неловкости не испытывал: — Вы, мальчики, поговорите тут, а мне пирожки доляпать надо. — Деда, тебе, может, помочь с чем-нибудь? — пытается слиться Юра, но в ответ ему отрицательно качают головой, и приходится остаться в комнате один на один с этим странным мальчуганом. Неловко помявшись на месте, Юра всё же проходит дальше в комнату, чтобы повесить мокрую одежду и хоть как-то разбавить неловкую тишину, повисшую в комнате. — Твои родители попросили деда посидеть с тобой? — снова пытается завязать диалог, посмотрев на Никиту через плечо. Мальчик топчется на месте, думая над ответом. — Я сам пришёл, — слышит Юра, уже не надеясь получить ответ на вопрос, но от этого вопросов стало ещё больше. — А деда откуда знаешь? — не сдаётся он. — От мамы слышал, — всё так же немногословно отвечает Никита. Юра вздыхает, понимая, что нормального ответа не дождётся и решает спросить потом у деда. Сидеть одним в комнате им приходится недолго — уже минут через десять Николай зовёт их кушать. И, если Никита, немного стесняясь, берёт один пирожок и аккуратно ест, то Юра в свою очередь чуть ли не целиком глотает свои любимые пирожки с картошкой. Дед сравнивает его с удавом — тоже глотает, не жуя, парень пытается оправдать себя с набитым ртом, но в итоге чуть не давится и теперь, прежде чем сказать что-то, прожёвывает. — Кстати, — налопавшись, Юра вспоминает про то, что собирался сообщить деду уже несколько недель, — я же прослушивание недавно проходил, меня взяли. — Юра, что ж ты раньше не сказал? И почему, кстати, от ребят ушёл, поссорились, что ли? — тут же интересуется дедушка. — Да, у нас график загруженный, вот и не получалось никак к тебе съездить, да рассказать про это. И с ребятами мы не поссорились, общаемся хоть и реже сейчас, но всё же. — А в группе этой твоей новой как? Коллектив дружный или так себе? — не прекращает дед, и это становится похоже на допрос. — Деда, не боись, мы все живём в одной квартире, так что было бы сложно не сдружиться с ними. Да и ребята сами по себе хорошие, иногда раздражают, но сейчас не об этом — у меня даже друг лучший появился, мы с ним зависаем постоянно! — Может, пригласишь их как-нибудь, раз такое дело? — по доброму смеётся Николай, глядя на то, с каким восхищением говорит о новых друзьях его внук. — Про всех обещать не могу, но Отабека обязательно позову, — улыбается Юра. — Алтына? — удивленно спрашивает Никита, а Юра понял, что ступил — если Ник расскажет кому-то, то слухов не оберёшься. — Эээээ… Ну, да, — тянет он, в то время как Никита восхищенно глядит на парня, понимая, что сидит сейчас с участником «Слутс». — А можешь подробней про всех участников рассказать? — просит мальчик и Юра просто не может ему отказать, но ставит условие, что тот никому больше на расскажет про это. Время за разговорами летело быстро, поэтому Юра и не заметил, как на улице начало темнеть, и надо было уже собираться домой. Никита на прощанье пожал руку Юре и ушёл в зал, в то время, как Николай решил проводить внука и стоял, наблюдая за тем, как тот не спеша одевается. — Деда, — зовёт Юра, уже завязывая шнурки. — Ммм? — Никита, — начинает он, не зная, как задать вопрос. — Почему он здесь? — догадывается Николай, на что тот кивает. — Эх, Юрка, я думал, ты уже спросил у него. — Я пытался, — оправдывается Юра, — он ничего толком не объяснил. — Брат он твой, — Николай смотрит, как Юра безмолвно открыл рот, пытаясь что-то сказать. — Сегодня вот пришёл, просил не прогонять его, что никаких денег ему от меня не надо, просто хотел семью свою увидеть, хоть кого-то, кроме матери. Тебя очень хотел увидеть, и ты как раз позвонил, как в воду глядел. — То есть, — Юра пытается переварить всю полученную только что информацию, — он мой родной брат, о котором я даже не знал? — Да, Юрочка, так оно и выходит, — покивал Николай. Отмерев, парень просит у дедушки листик с ручкой, где пишет адрес квартиры, в которой живёт, и номер телефона: — Передай ему, чтобы приезжал в любое время, я его, в отличие от матери, не брошу, — отдав листочек обратно деду, говорит Юра на полном серьёзе.