Связанные души

В мире заклинателей, каждому юноше с достижением шестнадцати лет выдавали клинок - меч, который станет един со своим хозяином и телом, и духом. Первого достигали путем добавления нескольких капель крови юнца в расплавленное железо: считалось, что так меч не сможет предать своего владельца. Второго же должен был достигнуть сам заклинатель. Путем усердных тренировок, многолетнего укрепления и усиления золотого ядра, молодые адепты могли научиться общаться со своим клинком, а если тот согласится, то и материализовывать его, пусть и на время, но обращая его сущность в человеческую. Таким правилам следовало уже много поколений, каждый раз совершенствуя мастерство ковки магического металла, ведь при создании формы нужно было учитывать и то, что в этом предмете будет жить настоящая душа. А души, порой, очень придирчивы... И сегодня, как и годы, сотни лет назад, к одному из совсем не знаменитых, но невероятных по своему мастерству кланов кузнецов пришла небогатая семья, чтобы отдать все свои накопленные деньги, но подарить единственному сыну настоящего друга, половину души. - Сколько будет стоить хороший меч? - осторожно спросила средних лет шатенка с глазами цвета золота. Она прекрасно понимала, что "очень дорого" для ее семьи будет любая цена, но отчаянно молилась всем богам, которых знала, чтобы того мешочка монет, который она сжимала под слоем тонкой ткани в левой руке, и который они с мужем собирали всю свою жизнь, хватило на добротный меч. "Ведь другой покупать нет смысла." - думала она, в напряжении ожидая ответа кузнеца. - Хм... Меч для вашего сына? - женщина лишь кивнула. - О, думаю он будет стоить очень дорого. "Прошу! Пожалуйста!" - кричала душа истинной матери. - Столько, сколько, боюсь, мне не дано было заработать за всю мою прошедшую жизнь, - надежда почти угасла. - Вашей улыбки. - Что? И шок женщины был понятен. Пусть она никогда и не интересовалась какую сумму выкладывают другие семьи за своих сыновей, но рассчитывала на... все, что у них есть и, возможно, на много (прим. автора: задумка в раздельном написании, так смысл немного другой), много большее. А кузнец лишь усмехнулся. - Да, госпожа, верный клинок и вечный друг для вашего сына будет стоить лишь радостной вашей улыбки. Мне кажется, это достойная цена, - стоящая напротив него не могла поверить в свою удачу! - Неужели боги откликнулись на мои молитвы, спослав Вас? - шептала она со слезами на глазах, не веря в счастье. - Ну, не знаю как боги, - ненатурально недовольно, скорее насмешливо и добро, пробурчал мужчина. - а мои предки всегда были одного мнения: за настоящего друга не должны платиться деньги, товарищ не имеет цены, ведь она неисчислима. Так что просто подарите мне счастливую улыбку, а те деньги, что вы так усердно сжимаете в руке, лучше идите и потратьте на детей. Хотя... - сердце шатенки замерло, крича душе, что это была шутка! Однако она, душа, была неприступна, чувствуя, что все слова произнесенные мужчиной, были искренни. - пусть порадуются этому. И в раскрытой мозолистой ладони мать обнаружила несколько маленьких локв. И пусть лакомство это было недорогое, но для тех, кто всю жизнь жил с мыслью о счастье сына, такое - настоящий подарок судьбы... ровно, как и весь сегодняшний день. - Спасибо Вам! - прошептала, плача, женщина, а потом искренне улыбнулась, уже и забыв про то, что это и была цена, просто показывая свое счастье тому, кто его сотворил. - О, Боже, спасибо Вам, Господин! - она глубоко поклонилась и хотела было уже опуститься на колени перед этим добрейшим человеком, но ее остановили: - Эх, ты... Не пристало такому прекрасному созданию падать ниц перед простым кузнецом, - он легко взял в свою ладонь маленькую ручку женщины. - Вот, передай детям, они будут рады. А потом, приходите всей семьёй, завтра на рассвете меч будет готов. - и аккуратно подтолкнул ее к выходу, с добротой наблюдая за тем, как женщина ещё раз низко кланяется, а потом срывается на бег, стараясь как можно скорее принести семье радостную весть: на свете есть ещё добрые люди! *** На следующий день, на рассвете, как и сказал тот самый кузнец, меч был готов встретить своего хозяина. И пусть это был ещё не меч, а просто расплавленный в горне металл, но в него была вложена недюжинная магия, а значит, как только у этой смеси появится хозяин, она покажет себя во всей красе. - Ну что? Это ты тот малец, что решил будто справится с магией клинка? - с весельем и нескрываемой добротой мужчина, маг, который и творил сегодня ночью чудеса, легонько пихнул черноволосого юношу в плечо. - Да, Господин. Это я надеюсь сегодня обрести верного друга, - мальчик отвечал с почтением и огромным уважением - это легко читалось в его золотистых глазах, доставшихся от матери, не иначе. - Хм... Ну, тогда проходи в хижину, чего ж стоишь? - А?... - юноша обернулся на семью: мать и отца с тремя маленькими девочками, сестрами мальчика, который сегодня станет мужчиной. - Эх, ты... - усмехнулся кузнец, проходя вперёд и будто показывая дорогу. - И семью, конечно, бери! Только мелких берегите, чтобы не поранились обо что: у меня ведь острого добра много, - и напоследок махнув рукой, мол "следуйте за мной" скрылся в тени комнат, направляясь как раз к ещё неродившемуся своему творению. - Ух ты! - только и смог проговорить юноша, когда вошёл в саму кузницу, где в специальной емкости плавал жидкий металл - будущий его меч и друг. - Ага, - казалось, у этого мужчины всегда было хорошее настроение. - Видишь какой цвет? Как думаешь, отчего это? - От магии? - Верно! Магия, что вложена в этот, и без моей помощи духовно сильный металл, велика! Видишь, как золотом переливается? Это все ваша будущая сила. Не только твоя, но и того, кто предстанет перед нами сегодня. Ваша. - Ясно. Что мне нужно сделать? - Лань Чжань, а именно так и звали мальчика, сильно посерьезнел с тех пор, как зашёл в эту комнату. Он будто стал взрослее на несколько лет. "Молодец малец! Ещё только несколько минут тут, а уже понимает, уже принял свою ответственность за это создание." - с добротой подумал Леви, а именно это имя носил знаменитый, но тщательно скрывающийся от своего имени и славы, кузнец, лучший в своем деле. - Ну, ничего особенного, юноша. Все, как и должно быть, как и было веками: надрежь ладонь и пусти кровь в самый центр этой массы. Дальше дело за мной, - протягивая мальчику небольшой кинжал, говорил мужчина. - Хорошо. Секунда и юноша без колебаний разрезал кожу и плоть, даже не поморщился при этом, с честью ещё в раннем детстве привитой родителями, терпя боль, жертву. - Ну, что же, а теперь начнем! Минуты в этом месте летели незаметно. Кузнец, вопреки всем ожиданиям семьи, не ковал металл или мастерил рукоять, ножны, ведь как только первая капля человеческой крови упала на поверхность "лавы", та запузырилась, меняя цвет буквально каждые несколько секунд. А потом началось самое прекрасное: В один момент металл, под действием непрекращающегося бормотания магических заклинаний кузнеца, взвился в воздух, то растягиваясь, то сжимаясь, в конце концов, обретая форму кокона. - Как большая бабочка! - не удержавшись, восторженно прошептал Лань Чжань. - Хм... Хорошее сравнение, - тихо проговорили рядом - это мастер отошёл ненадолго вглубь комнаты, уже через секунду возвращаясь с другой книгой, видимо, все, что нужно было из первого огромного фолианта, он уже прочитал. - Да, пожалуй, сравнение прекрасное! А сейчас, дорогой мой будущий заклинатель, смотри внимательно: сейчас на свет появится душа, которая до конца твоих дней, а может и дальше, будет тебе опорой и подмогой, советом и другом. Если что-то ещё и можно повторить, то вот второй меч выковать невозможно. Кузнец говорил это серьезно, со знанием дела и полным осознанием. "Это правда" говорили все его слова, все действия и помыслы, что легко были видны в добрых глазах. - Хм... Родись сегодня, ещё одно мое творение! Великим стань, будущий клинок! И жизнь отдай, коль нужно будет, за хозяина своего и верного друга! И стоило только последнему звуку прозвучать в комнате, как кокон, что ранее покрывал все тело, всю душу меча раскрылся, являя миру новое чудо света... - Боже, как же он красив! - прошептала мать юноши, во все глаза смотря на... - Душа, что явила собой смешение магии светлой с кровью человеческой, - торжественно, с отцовской любовью и молчаливым благословением произнес мужчина, ненадолго откладывая книгу, что недавно принес, чтобы получше рассмотреть ещё одного своего "сына". А тот был и вправду прекрасен, он был невероятным чудом света, прекраснейшим из клинков, которые доводилось видеть человеческими глазу: Стройное, настолько хрупкое, что казалось девичьим, тело было одето в золотой шелк, который, подобно ветру, струился вокруг хозяина, открывая изгибы, но не показывая лишнего. Черные, словно смоль, волосы кружились позади, подхваченные и хорошо закрепленные золотой короной-заколкой, что начиналась надо лбом и шла дальше, опоясывая буквально все волосы, оставляя лишь кончики болтаться без опоры где-то на уровне ягодиц. Глаза же были закрыты, оставляя за собой дымку тайны, заставляя задуматься над тем, какие же очи больше всего подойдут тонким, изящным чертам лица новоявленной души. - Он идеален. - восторженно сказал Лань Чжань, говоря скорее даже не кому-то, а самому себе. - Для тебя - полностью! - с добротой и пониманием ответил кузнец, считая своим долгом начинать объяснять дальше. - Сейчас ты должен просто представиться. Назови свое имя, если не ответит сразу, то расскажи немного о себе, своей семье. Обращайся именно к нему. Сейчас мы все выйдем, - мужчина посмотрел на сразу все понявших родственников. - а вы поговорите. Он должен назвать тебе свое имя, добровольно спуститься на землю, ведь, обрати внимание, он все ещё висит в воздухе, и согласится быть твоим клинком. - А он что ещё ничего не знает? - тут же спросил юноша, округлившимися глазами смотря на взрослого. - Нет конечно, глупый! Он только что родился. Он знает лишь язык, то, как нужно себя вести, чтобы не наделать бед и, конечно же, как научить тебя управлять им, воевать с помощью теперь уже твоего меча! Удачи! И вышел. "Я попал!" - тут же пронеслось в голове у того, кому ещё даже не исполнилось шестнадцати, юноше оставалось ещё полгода до назначенного срока, но... Несмотря на то что подросток очень боялся, боялся совершить ошибку и оступиться, навредить этому прекрасному созданию, а молодое сердце уже подсказывало, что все будет в порядке, что все будет хорошо. - Здравствуй! - один кончиков золотого одеяния дрогнул, выдавая скорый приход своего хозяина в сознание. - Слышишь ли ты меня? - вопрос висел в воздухе долго. Настолько, что молодой Лань уже хотел задать другой, но вот... По комнате раздался звук вдоха - меч впервые глотнул воздуха. Вдох - выдох, вдох - выдох. Казалось, дух пытался откуда-то выйти, будто вырваться из дремоты, что его окружала. "Если не ответит сразу, - вспомнились златоглазому слова кузнеца. - Значит он пытается проснуться, просто... у него не получается..." В том, что происходило дальше, Лань Чжань себе отчёт не отдавал. Не знал, но отчётливо понимал, что действует верно, что так все и должно быть. Юноша осторожно и медленно подошёл к ёмкости, что ещё совсем недавно служила вместилищем для новорожденной души и аккуратно дотронувшись до маленькой ладошки своего меча, спокойно потянул вниз. Лань Чжань не боялся, не страшился того, что подросток, которым в результате и оказался его клинок, упадет вниз, что он сам, Лань Чжань, может как-то ему навредить, нет. Мальчик просто знал, что так правильно. Правильно аккуратно тянуть это создание вниз, на землю, к себе. Правильно обнимать это чудо, понимая, что оно ниже его самого, что выглядит оно на пару лет младше и что весь тот величавый вид взрослого и грозного меча создавали лишь длинные одежды, которые, в воздухе, скрывали настоящий рост паренька. И, наконец, правильно шептать на ухо приторно сладкое, но такое верное и преданное "Я рядом" и наблюдать, как, вслед за несколькими слезинками, поднимаются веки меча. - Меня зовут Лань Чжань. - прошептал юноша, все ещё продолжая сжимать в объятьях маленькое существо. - А меня зовут Вэй Ин. - прошептал ему в ответ хриплый голос, который, явно, говорил первые слова в своей жизни. И сейчас, смотря в глаза цвета золотых одежд, Лань Чжань впервые в жизни понимал, что значит иметь того, кто настолько тебе близок, что понимает тебя без слов. Потому что именно это сейчас между ними и происходило - каждый смотрел в глаза другого. Они не проронили больше ни слова, но уже через минуту знали про друг друга все. - Будешь ли ты моим мечом? - Хм, да. *** И закрутила их жизнь, завертела. Сменялись восходы закатами, звёзды меняли свой ход, а любовь процветала и множилась, ведь не важно ей время погод. *** Тихий вечер. С момента знакомства их прошло немного лет, Лань Чжаню почти уж двадцать, Вэй Ину, на вид, столько же. Их двое в этом саду. Они одни. Одни, но вдвоем, счастливы: признались сегодня в любви. - Люблю тебя! - в очередной раз проносится по старому, но самому прекрасному саду. И непонятно уже, кто это говорит: шепот двоих смешался, повторяя лишь два слова. "- С первой встречи люблю я тебя! - Как только увидел - влюбился!" И пусть дальше их ждёт лишь тьма, но любовь эта трепетная и нежная сохранится. Затихнет, но выживет, чтоб потом возродиться, словно феникс из пепла огнем. *** Война началась неожиданно, никто не ожидал, что на такую тихую страну, как Санрэйс* нападет кто-то настолько сильный и опасный. Обычной угрозой для этих мест были разбойники и бандиты, но не армия короля другого государства! Силы были неравны... - Черт! Нам никогда не победить! - отчаянно шептал себе под нос молодой мужчина с глазами карими, но отдающими благородным золотом. Он стоял на коленях, тяжело дыша и устало опираясь на землю. Он остался один. Нет, они остались одни! Ведь не только Лань Чжань сейчас страдал от множественных ран и изнеможения, но и Вэй Ину приходилось нелегко: все его лезвие, что когда-то было прекрасно отполировано и блестело, как утренняя роса на солнце, сейчас все истрескалось и покрылось кровью врагов. Клинок умирал... Умирал, так же, и его хозяин... - Ну, что? Может сдашься? - спрашивал мерзким голосом какой-то неизвестный головорез, со своей шайкой пошедший с чужим правителем в надежде найти наживу. - Тебе все равно не победить, воин. Согласен, ты очень хорошо сражаешься и меч у тебя прекрасный, но... - вся доброта и снисходительность слетели с него, как гнилые листья с веток перезимовавших деревьев, и он рассмеялся. Рассмеялся так же мерзко, как и сам выглядел. - Нас больше! Нас, черт побери, в раз десять больше! Ха-ха-ха! Тебе не справиться малец! Сдавайся! "Лань Чжань! Молчи, не поддавайся! Это лишь провокация! Оставляй свой разум чистым!" - из последних сил кричал во внутреннем мире Вэй Ин. Кричал, стараясь помочь, защитить, но... Было уже поздно. Было поздно, ведь следующими словами бандитов были оскорбления не только в сторону самого Лань Чжаня, но и в сторону его возлюбленного, Вэй У Сяня, чего молодой Лань снести не смог. - Да как ты смеешь! - оказывается, все ещё мальчик, неопытный и порывистый, кинулся на врага, бездумно, из последних сил направляя на него клинок. - Ты жалок! - но у него не получается... Сил в организме слишком мало, раны на теле болят, а вид почти сломанного клинка удручает. "Никто нам не поможет." - думает несостоявшийся воитель, стоя на коленях перед врагом и смотря на недалеко лежащего возлюбленного, которого легко выбили у него из рук. Ожидает смерти... И вот... Клинок уже занесён над головой юноши, а взгляд наполнила уже безысходность: он смирился со своей смертью, но тут... "Нет!!!" - как наяву слышит Лань Чжань, а в следующий миг на пути у смерти встаёт меч. Звук расколотого металла жжет уши и лопает барабанные перепонки - Лань Чжань уже ничего не слышит, но видит... Видит как в реальности раскалывается магическая сталь, а внутри, тысячами осколков разлетается сам Вэй Ин. Осколки маленькие - не собрать. Раскалывается одежда - черная, как смоль, с красными вставками, ведь сменилась буквально на следующий день после рождения. Рассыпается вплетенная в волосы, собирающая их в хвост, красная лента. Уносит неизвестно откуда появившийся ветер последние черты лица: мягкую, всепонимающую, всепрощающую и любящую улыбку, теплоту и доброту в глазах. И уже в следующий миг не остаётся ничего: на земле лишь бездыханные осколки, а внутри пустота. И зачем теперь жить? А Лань Чжань больше и не живёт. Он умер. Душой умер в миг смерти любимого, а телом чуть позже, буквально на минуты отставая от правды. Ведь он не слышал. А зачем слышать хоть что-то, если больше не сможешь различить в толпе любимый голос, а в смехе радости понять доброту и любовь ко всем, особенно к тебе. Вот и он не слышал больше ничего. Ни смеха тех уродов, что наслаждались чужим несчастьем, ни их шагов, ни звука пронзаемой плоти. Лишь сердца своего он услышал последний удар.