Пророчество не лжёт

Когда Баррис увели умываться, а к Асоке подступили с упреками, в столовой неожиданно появилось новое лицо. Да ещё какое — высокий мужчина с гладко уложенными, совершенно седыми волосами, одетый в чёрную мантию с республиканским символом. Он подошёл к эпицентру конфликта и мигом вмешался в него: — Отойдите от неё, она не виновата. Не всегда стоит судить по тому, что вы увидели — сказал он громко, заставив всех обернуться. Асока тут же узнала его, это был верховный канцлер. С первого дня появления девочки в Храме, она пользовалась исключительным расположением этого человека, он постоянно наблюдал за ней время от времени подходя и спрашивая о том, как идёт обучение. Асоке льстило внимание такой важной персоны к её, такой маленькой и скромной, что она чистосердечно рассказывала ему о том, что ей тяжело даётся теория, но за то в практике ей уже сейчас нет равных. Эти беседы были нечастыми, ведь канцлер почти всегда занят политикой и лишь примерно раз в месяц находил время, чтобы прийти в храм. А однажды, когда Асоке исполнялось двенадцать лет, он не только отпросил её на весь день у учителя, но ещё и показал свой кабинет в сенате. Девочке понравилось это немного мрачноватое помещение с высоким деревянным столом и широким шкафом из красного дерева с большими застекленными витринами. За ними стояло столько интересных вещей: фигурки из дерева и камня, изображавшие животных, людей и забавных существ, а так же разные геометрические фигуры. Особенно запомнился ей большой фиолетовый шар, на поверхности которого светились многочисленные точки, похожие на звёзды. Позже канцлер объяснил Асоке, что это очень редкий минерал с планеты Набу, который лишь раз в год даёт возможность себя обнаружить. Асока тогда ещё спросила, нельзя ли в следующем году и ей найти такой же. Канцлер пообещал, что как только сможет, подарит ей точно такой же. А потом они пошли гулять и до вечера бродили по освещённой аллее Верхнего уровня, разговаривая о прошлом Асоки и о том, перекликается ли оно с настоящим. Тано уже в который раз без утайки рассказала канцлеру о своей тоске по отцу, о том, что даже сейчас ей не хватает его общества. О нескладывающихся отношениях с товарищами. О Магистрах Совета, всегда, как ей казалось, считавших её лишь бесполезной маленькой девочкой. Палпатин слушал её внимательно и словно старался уловить каждое слово и интонацию, с которой то или иное было произнесено. Асока с первой минуты заметила, что этот человек обладает странной способностью располагать к себе. Ничего не делая для этого умышленно, он словно заставлял рассказывать то, что на душе. Тогрута смела даже сказать, что он стал ей в каком-то смысле даже более близким, чем любой из Ордена. Нет, она очень любила своего учителя и готова была порвать любого, кто посмеет хотя бы просто посмотреть в его сторону косо, но при всём при этом ему, как и другим джедаям, всегда следовало во всем соответствовать. И каждый день Асока неустанно доказывала то, что достойна похвалы любого из Мастеров и того, чтобы называться Джедаем. С канцлером такого не было, казалось, он понимал все мысли девочки и принимал её такой какая она есть, не говоря о том, что она должна говорить и думать, а что нет. Асока просто душу отводила во время этих бесед, сожалея только о том, что они были не такими уж частыми. Вот, например, сейчас, он пришёл к ней впервые за два месяца. Асока так обрадовалась ему, что даже почти забыла свои горести и выступила на шаг вперёд. — Здравствуйте, верховный канцлер — сказала она с улыбкой, которая так не вязалась с неприглядной ситуацией, в которую попала тогрута. — Приветствую, падаван Тано, рад снова с тобой увидеться — ответил Палпатин, вставая с ней рядом. — Зачем вы с ней говорите, канцлер? — вплёлся в их приветствие голос какого-то падавана — Вы же видели, что она только, что сделала с Баррис? Это совершенно невозможная девочка, зачем только её сюда взяли. Но канцлер даже не изменился в лице, а с прежним спокойствием произнёс: — Да, я действительно видел всё. И как вам понравиться то, что Баррис нарочно провоцировала её, оскорбляя тех, кто близок и дорог Асоке? Я уверен, такие личности были или есть у каждого вас. И теперь спросите себя, как бы вы сами поступили, если кто-то посмел их оскорбить? Эти слова прозвучали таким контрастом с тем, что происходило в столовой и душе каждого, бывшего там, что падаваны невольно прислушались. — Я не промолчал бы — сказал один из них, твилек в белой робе. — Я бы того, кто так сказал, мечом изрубила — подтвердила его слова маленькая талотианка. — Нет, вызвал бы на бой и уж там... — сказал и невысокий худой мальчишка с торчавшими в стороны каштановыми кудряшками. — Права была Асока! Во всем права! — слышалось тут и там — А эта Оффи нам всегда не нравилась! Хитрая и вредная! — Ну вот видишь, Асока, ребята осознали свою вину — сказал канцлер, опуская руку на плечо тогруты — Можешь ничего не бояться. Больше тебя тут никто не тронет, пойдём, тебя уже ждёт учитель, я провожу, если ты не против. — Конечно же, нет, я так давно уже не говорила с вами! — Асока с радостью согласилась и вместе с канцлером пошла по коридору. — Похоже, у тебя снова что-то не ладится — канцлер как всегда попал в точку. — Верно. Никто в Ордене как и прежде не желает видеть во мне ту, кого давно должны разглядеть! Всем как будто всё равно, что я стараюсь быть хотя бы не хуже — Асока снова вспомнила старые обиды и без стыда предавалась им. — Понимаешь, Асока — начал канцлер проникновенным голосом — Магистры тоже обычные люди и им свойственно порой не замечать очевидного, вот когда, например, ты сделаешь что-то такое, чего раньше не делала, при том, не в лучшем смысле, они поймут какой ты была прежде, но будет уже поздно. — Но ведь я и так делаю многое из того, что джедай делать не должен. Я часто поступаю так, как нельзя. Например, вот сейчас, вроде я поступила по справедливости, защищала честь достойных людей, но в то же время проявила эмоции и позволила ярости выйти наружу, а это противоречит Кодексу — Асока уже привычно изливала душу. — Поверь мне, в этом нет ничего плохого. Да, Кодекс с одной стороны говорит, что нельзя давать волю эмоциям, но вместе с тем он призывает не противиться состоянию души, естественному в данный момент — спокойно объяснил ей канцлер, идя с ней рядом. — Но вряд ли мой учитель одобрит то, что я сейчас сделала, он велит мне не показывать негативного отношения к происходящему. И я всегда прислушиваюсь к нему. Ведь он такой же мудрый как Мастер Йода, такой же способный как Магистр Винду, и столь же проницательный как Мастер Квай-Гон Джин — при этих словах Асока улыбнулась, вспомнив учителя. — Вовсе не обязательно рассказывать ему об этом. Ведь такая новость может его запросто огорчить. Баррис, я думаю, тоже промолчит — подсказал канцлер решение — Ведь я здорово сомневаюсь в том, что она чистосердечно сознается в том, откуда у неё взялось такое эксклюзивное украшение в виде белых комочков на волосах. Асока рассмеялась уже совсем весело и лишний раз подумала, что далеко не все в Ордене относятся к ней предвзято. Есть ещё те, кто любит её и всегда принимает. Тем временем они уже пришли к взлётной площадке, где Тано ждал учитель, а с ним и Мастер Ундулли, вместе со своей неизменной Баррис. Та уже успела умыться и поменять фиолетовый платок, всегда и в любую погоду прикрывавший блестящие чёрные волосы мириаланки, на другой, чистый. Увидев Асоку, она лишь скосила глаза в её сторону и одарила недружелюбным взглядом. Мастер Ундулли же учтиво поздоровалась с младшей коллегой. Она тоже принадлежала к расе мириалан и как утверждали многие, выглядела так, как будет выглядеть в будущем её ученица. Даже стиль одежды совпадал. Впрочем, в этом факте не было ничего удивительного и странного, ведь по традициям своего народа мириалане могли обучать только своих собратьев. Асока поклонилась ей и подошла к своему наставнику. Магистр Пло стоял и смотрел куда-то вдаль. Ещё не увидев свою ученицу, он уже знал, что она здесь и повернулся прежде, чем она его увидела. — Асока, я рад, что ты не опоздала — произнёс он со свойственной ему теплотой — Идём на корабль. Нас уже ждут. Пилотом в этот раз был сам Магистр Пло. Была, конечно, возможность взять на эту роль кого-то иного, чьей специализацией в Ордене были именно полеты, однако, Пло никогда не пользовался их услугами, так как любил самостоятельно пилотировать корабли. Впрочем, второй пилот тоже всегда был у него один — его дорогая ученица, как известно, любившая небо больше всего на свете. Сейчас, как и в детстве, глядя в его успокаивающую голубизну, Асока думала, что только там может быть по-настоящему хорошо и только оно действительно понимало её сложную мятежную душу, постоянно что-то искавшую. Оно и канцлер, каждый раз добавляла Тано в мыслях, но не произносила этого вслух. Орден не слишком доверял политикам и даже, как показалось её чуткому детскому уму, недолюбливал их, и посему вряд ли одобрил бы дружбу Асоки с одним из них. И словно подслушав мысли девочки, едва она устроилась в кресле второго пилота, учитель поинтересовался: — Я видел, что ты пришла на площадку с канцлером. Где это вы умудрились встретиться? Асока ненадолго задумалась. Врать ей не хотелось, говорить правду тоже, в конце-концов она нашла подходящий, по её мнению, ответ: — Он был в столовой, куда я пошла позавтракать, окликнул меня на выходе и мы решили вместе дойти до площадки. — Интересно. Что же он мог делать в столовой Ордена, да ещё и в Зале падаванов — высказал вслух недоумение Пло — Разве в столовой сената настолько плохое меню? — Скорее компания подобралась не очень — улыбнулась Асока, бывшая уже всем своим существом охваченная ощущением взлёта — Политики зачастую бывают ужасно скучными. Понимаю отчего вы так неохотно имеете с ними дело. — Что ж — ничуть не удивился Мастер её словам — Ты восполнишь этот пробел за всех нас. — Может и восполню, иначе бы канцлер не сказал бы мне обращаться к нему, когда есть потребность — Асока была рада сегодняшнему заступничеству Палпатина и плюс была довольна тому, что Баррис это увидела. Теперь-то уж точно не будет приставить к ней. — Интересно, что же у вас могут быть за дела, о которых я не знаю — спросил учитель, в самом деле не понимавший причин такого интереса к Асоке. — Он спрашивает о моих успехах в обучении, а так же о том, что даётся мне здесь труднее всего, и я ответила — отношения со сверстниками — хоть в этом Асока не погрешила против правды — Он увидел мою небольшую стычку с Баррис и захотел выяснить в чем дело. — Надеюсь он сумел обьяснить тебе как важно для джедая умение работать в команде, ведь у меня это до сих пор не получилось — при этих словах у Мастера вырвался тяжёлый вздох. Он очень любил Асоку и никогда не променял бы её на другого, ученика, более послушного и простого во взаимодействии, и дело тут было вовсе не в обещании, данном покойному Филу. Эта маленькая тогрута, такая импульсивная и порывистая, но вместе с тем такая непосредственная и эмоционально чистая с первого дня завладела душой пожилого Магистра, порой даже в большей степени, чем до этого Фил, но порой учителю казалось, что он совсем её не понимает. Будучи по натуре мудрым и терпеливым, он старался снисходительно относиться к характеру Асоки и не ругать её за провинности, а заставлять извлечь урок из каждой из них. И эта не была исключением. — Не знаю, возможно ли это в принципе, иметь авторитет у ровесников, которые не видят ничего, дальше своего носа, а только и могут, что гордиться новым выученным приемом или особым видением, пришедшим в медитации — Асока не удержалась и снова взяла пренебрежительный тон. — Асока — учитель так же не сдержался и голос его стал более строгим — Тебе не кажется, что причина такого отношения может быть не только в них. Часто и ты сама бываешь излишне придирчива к людям, не прощаешь им даже самых маленьких недостатков. Попробуй быть к ним несколько снисходительнее и проще, не жди от них чего-то серьёзного и сверхъестественного. Обсуди с ними их дела и их победы, хоть они и покажутся тебе незначимыми. Обрадуйся с ними вместе, покажи свой интерес и товарищи к тебе проникнутся. — А как быть, если мне это и правда неинтересно, всё, что они говорят, мне известно и так. Что же делать тогда? — поинтересовалась Асока, уверенная, что есть и другой путь решения её проблемы, которую она не всегда считала таковой. Просто привыкнув на Татуине быть лидером среди ребят, девочка не могла смириться с тем, что где-то может быть и иначе. Ей как само собой разумеющимся казалось, что и в Храме будет так же. Оказалось, что действительность возможна и иная. Это было тяжело. Это порой ужасно злило. А наставник ещё и подлил масла в огонь: — Вот, например, сейчас, когда мы садились на корабль. Ты предпочла устроиться в кабине пилота, хотя могла бы остаться в салоне, вместе с Баррис и её учителем. Я не возражаю против твоего общества, даже рад ему — поспешил сказать Пло, увидев, что Асока нахмурилась — Но было бы много полезнее для тебя, чтобы ты провела это время в обществе тех, с кем тебе придётся активно взаимодействовать на предстоящей миссии. Баррис уже приходилось бывать в таких местах и она вполне могла бы рассказать о том, что тебе предстоит. — Баррис? Да никогда в жизни она не станет мне помогать. Она только завидует мне и всячески вредит. Как сегодня в столовой. К тому же, она посмела оскорбить моего отца, а этого я не прощаю! — Асока даже подпрыгнула от возмущения. — Уверен, вы просто не поняли друг друга правильно, и в силу своей юности и горячности, не посчитали нужным разобраться, надеюсь миссия объединит вас — Магистр примерно предоставлял себе, что могло произойти между этими двоими и очень хотел, чтобы совместная работа сгладила все конфликты. Впрочем, сейчас Асока не слишком хотела это обсуждать, и решив сменить тему, спросила о миссии. Учитель понял это и начал рассказывать, а спустя несколько минут все конфликты и вовсе были забыты, ведь наставник рассказал ей такое...