Танец лани в лунном серебре

      Мэй некоторое время после пробуждения лежала в кровати, размышляя. Реакция Зуко её не удивила, лишь слегка расстроила. Она была готова к такой реакции, ведь он не первый кто среагировал подобным образом. Не многие узнавали о ней правду, и лишь небольшая их часть принимала Мэй. Остальным девушка корректировала воспоминания.       Она откинула одеяло и села, босыми ногами касаясь холодного деревянного пола и оглядываясь. Окно, через которое врывался короткими порывами принося с собой солёные брызги, озорничая, ветер. Он уже сбросил со стола бумаги и чернильницу, заботливо собранные пиратами. Резной шкаф негромко хлопал дверцами, лампа со скрипом покачивалась под потолком. Мэй не спеша поднялась и подошла к зеркалу. Синие глаза, седые волосы до пояса, пухлые губы, длинные ноги — ничего не изменилось после передачи сил от Мемуруса Фаиру. Каждый раз Мэй с волнением осматривала себя, но изменений не было, ни внешних, ни внутренних. Девушка заправила в брюки блузку, но, увидев на манжетах капли засохшей крови, медленно расстегнула пуговицы и сбросила её на пол. Встав к зеркалу боком она убрала волосы со спины и рассмотрела в который раз шрамы. Потом протянула руку чтобы взять с полки из шкафа, придержав дверцу, новую блузку. Через тонкую ткань было видно тело и Мэй дополнительно натянула кожаную жилетку без рукавов и со шнуровкой спереди. Стянув волосы в высокий пучок, только после этого девушка вышла из каюты и поднялась на палубу. Там царило безумие. Боца стоял, по обыкновению, за штурвалом. За ним стояли близнецы и Зуко. Фаир взобрался по вантам на мачту и сидел на ней хохоча. Жорж, плача, огромным сачком пытался поймать… акулу, прыгающую упругим блестящим серо-голубым телом по палубе, а Мелкус отбивал её тушу ударами ног, отдаляя от себя. Жорж в это время пытался набросить на неё сачок, уговаривая Мелкуса случайно не убить тварь божью, но акула не давалась и снова и снова вертлявым телом устремляясь к парню. — Мелкус, пришиби её сильней, чтобы вырубить, — кричал Зуко, давая советы. — Нет! Не убей её, Мелкус, — просил Жорж. — Блин, её пристрелить — вообще не напряг, — проворчал один из братьев, сжимая арбалет, неизменный за его спиной. — Нет! — взревел Жорж. — Не смейте! Она живая. Давайте её в море выбросим. Она может когда-нибудь сожрёт наших врагов. — Жорж, ты интересная личность, — вздохнул Боца и помахал Мэй рукой приветствуя. — Доброе утро, капитан. — Капитан, — обрадованно развернулся Жорж и в это время акула, пущенная в полёт Мелкусом, ударилась о повара, но тот даже не заметил этого. — Капитан, скажите им, чтобы они не убивали Кусю! — Кого? — рассмеявшись переспросила Мэй. — Кусю? — Да, — смущённо потёр шею добряк. — Я её так назвал. Куся. Ей подходит. — Да, ей подходит.       Мэй обошла Жоржа, подхватила акулу за хвостовой плавник и просто выбросила в море. — Я восхищён, — рядом появился Фаир. — Далеко улетела, — приставив ладонь ко лбу посмотрел вдаль Песко. Его брат согласно кивнул. — Жива? — беспокойно спросил Жорж. — Жива, — весело отозвался Песко. — И что ты теперь будешь делать? — спросил Зуко в наступившей тишине. — Сотру вам память, найду вам нового капитана и уйду, — пожала плечами Мэй. — Как уйдёте, капитан? — Фаир нахмурился и провёл ладонью по красным вихрам. — Я не хочу, чтобы вы уходили, капитан. Если это неизбежно, — Песко сбежал по лесенке и остановился около Мэй, — сотрите мне память. Только не бросайте нас. Вы лучший капитан, что только может быть. — Я согласен с братом. — Предлагаю голосование, — Боца впервые был без трубки. — Кто за то, чтобы капитан осталась, поднимите руки. Руки подняли вверх все, кроме Зуко. Фаир вытянул обе руки. Мэй покачала головой. — Большинство за, — подвёл итог Боца. — Так не пойдёт, — Мэй улыбнулась хмурому Зуко. — В этой ситуации поможет чай, — пробасил Жорж. — Давай что покрепче, — Мелкус вытащил из кармана деревяшку и принялся вырезать фигурку.       Фаир стряхнул попавшие на плечи стружки и поспешил за Жоржем. Они принесли бочонок с вином, большую миску с сыром и подушку на которую села девушка. Зуко сел прямо на палубу, выпил кружку вина, не сводя глаз с капитана, и со стуком поставил её. Мэй удобно села напротив Зуко и потянулась за сыром. Боца стоял за штурвалом, Мелкус опирался о борт, занятый выстругиванием, Пеко занял место погибшего Юроки, Паско, Жорж и Фаир сели около капитана и Зуко, но под убийственно тяжёлым взглядом последнего быстро переместились дальше, делая вид, что заняты разговором между собой. — Если они за тебя, значит уйду я, — наконец прервал молчание Зуко. Мэй подняла голову на миг отвлекаясь от сыра. — Если сотрешь мне память, я своим присутствием буду напоминать тебе о последних… — Погоди, — девушка помахала перед ним пальцем. — Мы ведь друзья, а значит придём к единому решению. — Мы не друзья, — сурово отрезал Зуко. — Хорошо, — Мэй кивнула и зыркнула в сторону едва не подорвавшегося Фаира. Тот насупился, но остался на месте. — Говори. — Что говорить? — Зуко вновь набрал вина в кружку. — Что хочешь.       Пират долго смотрел в глаза девушке держа кружку на весу. Тишину прерывали лишь плеск волн, разбиваемых носом корабля, поскрипывание мачт, шелест парусов и скрип ножа по дереву — Мелкус лишь изредка бросал на капитана и Зуко быстрые взгляды, обсыпая палубу вокруг себя стружкой. Мэй молчала с готовностью ожидая пока Зуко заговорит и он, опустив кружку, вздохнул, провёл рукой по голове и вдруг, дрогнув губами, заговорил. Слова лились словно прорвав плотину. Он рассказал о своём младшем брате — Луко. Каким он был юным, почти несмышлёным и Зуко приглядывал за ним. Как они делили одну мечту на двоих — уйти в море, чтобы заработать денег, чтобы купить землю и завести ферму. И как плакала его невеста, провожая их. Как Луко писал ей письма удерживая бумагу на колене, при качающемся корабле и часто гаснущей лампе. Как ждал высадки на остров, чтобы отправить ей пачку писем за раз. — Что я теперь ей скажу? — стуча кулаком по палубе спрашивал крича Зуко. — Как ей объясню, что не уберёг его? Этот урод, он просто решил проверить насколько хорошо наточен нож! Лучше бы я попался ему, но не брат! Он намотал его кишки на нож, мой брат… мой брат… Ты что плачешь, глупая? — Зуко залпом выпил вино и отшвырнул от себя кружку, а Мэй, прижав ладонь ко рту, плакала. — Не знаю что хуже — убийца или монстр! Кто тебя звал?! Зачем пришла?! Я бы убил его, мелкая ты … — Зуко со стоном опустил голову сжав её ладонями и закачался из стороны в сторону. — Ты монстр! Монстр! Где же ты была? — Прости, — всхлипывала Мэй. — Где ты была? — шёпотом спрашивал Зуко и вдруг вскинул голову и закричал. — Монстр! Где ты была? Почему ты не спасла его, как спасла Фаира?! — Прости, — Мэй подползла к нему и прижала голову к груди, раскачиваясь в стороны и ревела вместе с пиратом, сжимающим из всех сил её плечи. — Он был замечательный, он бы понравился тебе. Глупый ещё, но хороший парень. Мой брат. А ты где-то гуляла. Ты должна была быть здесь! Почему ты не спасла его? Почему? Отвечай! Отвечай сейчас же! — Прости. Прости. Прости… ***       Пако и Песко драили палубу, Мелкус выливал им под ноги вёдра воды. Боца сидел на лесенке, раскуривал трубку. Фаир стоял за штурвалом, облокотившись о него, и не сводил глаз с Мэй и рассказывающим ей что-то Зуко. Пират часто размахивал руками, хохотал, наклонялся к девушке, к явному недовольству Фаира. Боца откинулся на ступени и лениво, прищуренным взглядом, посматривал на Фаира. И когда тот в очередной раз поджал губы и пальцами простучал по дереву, Боца тихо кашлянул, вынул трубку изо рта и протянул её Фаиру. — Вот, возьми, — ненавязчиво сказал он и Фаир машинально протянул руку, взял трубку и сунул мундштук в рот. — Спасибо, брат, — буркнул он и затянулся.       И раскашлялся под смех пиратов, заглатывая воздух, выдыхая его через нос и протянул трубку Боце. — Полегчало? — участливо спросил подошедший Мелкус. — Да, — прохрипел Фаир, раскашлялся и кивнул в сторону Мэй и Зуко. — О чём они там говорят? — Зуко рассказывает ей о нас, — пожал плечами Мелкус и подхватив ведро ушёл набрать воды. — О нас? В смысле и обо мне тоже? — напрягся Фаир.       И тут же Зуко и Мэй одновременно повернули головы, посмотрев на Фаира. Девушка рассмеялась ухватившись рукой за бок и вытирая выступившие слёзы, а Зуко ухмыльнулся и показал пирату большой палец, покивав при этом. — Что?! Что это значит? Что за жест? — вскипел Фаир, пока Мэй, смеясь, махала на Зуко ладошкой. — Что он ей рассказал? — Вообще тут много вариантов, — почесал затылок Боца. — Каких вариантов? — похолодел Фаир. — Тот, когда ты голым в порту шатался? — Нет, Боца, это уже при капитане было, — напомнил подошедший с щёткой, которой драил палубу, Песко. — Помнишь, она его тогда в карты обыграла? — Да, точно, — Боца кивнул, а Фаир насупился. — Я думаю это тот раз, когда ты, Фаир, надрался в зюзю и принял моряков за русалок, — поддел Фаира неприятным воспоминанием Пако, встав рядом с братом. — Скажу в защиту друга — у них были длинные волосы, — Песко расправил плечи и вытер лицо рукавом скрывая улыбку. — У Зуко тоже были длинные волосы, — не согласившись покачал головой Боца, — но он ведь к нему не приставал с поцелуями. — Он не мог ей такого рассказать, — просипел красный от напряжения Фаир. — Едва отбили тебя, — пыхнул трубкой Боца. — Не хотели отдавать. — Ну так Фаир у нас ведь такой красавчик, — одновременно выпалили близнецы и расхохотались. — Только это ему не помогает, — Боца прикрыл глаза и немного помолчал. — Капитан на него и не смотрит. — Она очень наивная, — отсмеявшись сказал Песко — Если Фаир в открытую скажет ей «капитан, я тебя люблю», она ответит, что тоже любит его, и вообще всех нас, и весь мир и пойдёт к Жоржу, таскать у него сырные булочки.       Пираты рассмеялись. Постом Песко и Пако вновь принялись драить палубу, Мелкус набирал воду. Фаир покосился на задремавшего Боцу. — Всё же она сделал это. — М? — Боца приоткрыл глаз. — Что сделала? — Стёрла память Зуко. И кажется он стал ещё дружелюбнее с ней. — Да, — Боца закинул руки за голову. — Стёрла. ***       Пираты во главе Мэй шли по вытоптанной тропе. Девушка обмахивала себя шляпой, Фаир держал над ней китайский зонтик, защищая от палящего солнца. Мелкус шел за ними, посмеиваясь, когда парень спотыкался на ровной дороге и будто ненароком прижимался к Мэй. Жорж нёс за спиной огромных размеров рюкзак. Песко и Пако держались за оружие, осматриваясь по сторонам — завидев пиратов попадавшиеся по пути люди спешили уйти с их дороги и подолгу стояли, смотря им вслед. — Расслабься, — посоветовал Зуко шедший рядом Боца. — Всё в порядке, — отрезал тот слишком резко. — Зуко, а где твоя деревня? — Мэй поспешила к Зуко и Фаир, в очередной раз споткнувшись и решившись в этот раз обнять Мэй покрепче и даже ненавязчиво приложить ладонь к груди, оказавшись без опоры, рухнул на землю.       Мелкус хмыкнул и легкой поступью пробежал по нему, выхватил зонтик и вручил его Мэй. — Спасибо, Мелкус. — Всегда, капитан. — Мы скоро дойдём, — ответил Зуко и вдруг резко остановился и выдохнул.       Невдалеке от них стояла высокая тоненькая женщина в светлом платье и жёлтом переднике. Она прижимала худенькие руки к груди и бездонными карими глазами смотрела на Зуко. В её взгляде плескалась надежда, сменившаяся болью и покорностью, когда осмотрев остальных пиратов, она устремила взгляд на него. Женщина обессиленно стала опускаться на землю и Зуко, бросившись к ней, подхватил и прижал к себе, дрожащую, словно осиновый лист на ветру. — Я знала, всегда знала, что он не вернётся, — низким бархатным голосом наконец сказала она. — Когда вы уходили, я знала, что больше никогда не увижу его. Я смирилась, Зуко, я смирилась. — Прости, Луна. — Нет, не говори такого, Зуко. Не говори, — она с трудом отстранилась от него. — Я рада, что ты вернулся. — Я виноват, что вернулся за него. — Молчи, дурак, — из глаз Луны брызнули слёзы. — Дурак, как можно такое говорить?! — Папа! Папа! Папочка!       Луна охнула и обернулась. К ним со всех ног спешила маленькая девочка. В таком же как у Луны белом платье с жёлтым фартуком. Каштановые, как у матери, волосы, заплетённые в косы, развевались за ней. В какой-то миг она остановилась, чтобы перевести дыхание и вновь побежала. — Папочка, это я! Я здесь! — Ох, Хеа, это не… — но Зуко не дал ей договорить, положив ладонь ей на плечо, и шагнув навстречу девочке поймал и обнял её, крепко обхватившую его за шею тоненькими ручками. — Здравствуй, папочка. Я так рада, что ты вернулся, — торопливо говорила она. — Мамочка сказала, что ты придёшь, а я всё ждала и ждала. И ты пришёл! — закончила она и тихо прошептала Зуко на ух: — Папочка, а там тётя плачет.       Зуко обернулся. Мэй всхлипывала, утирала слёзы рубашкой Фаира и пыталась что-то сказать ему, но не могла, лишь дрожала нижняя губа, сводя с ума парня, запрокинувшего голову, чтобы не смотреть на капитана. — Капитан, вот, это Луна, а это… — Зуко посмотрел на девочку, — Хеа, моя дочь. Хеа, это капитан моего корабля. Её зовут Мэй. — Папочка, у неё сопли текут.       И Мэй громко высморкалась в рубашку Фаира к веселью близнецов. — Папочка, а ты больше не уйдёшь? — Нет, моя хорошая, я всегда буду с тобой, — Зуко погладил её по голове. — Капитан, ну вы чего?! — Боца с озабоченным видом хлопал по карманам, вспоминая где лежит платок, и растерянно смотрел на плачущую Мэй.       Фаир выдохнул и прижал её к себе, облегчённо вздыхая, благодарный за то, что в этот раз не получил по колену, в лоб и не был оттаскан за ухо этой немного взбалмошной девушкой. Хеа расстроенно смотрела на Мэй, потом обернулась к матери, которая не сводила огромных изумлённых глаз с Зуко. — Папочка, может она перестанет плакать когда увидит наших барашков? Я всегда не плачу, когда играю с ними. — Я хочу барашков, — перестав лить слёзы Мэй подняла голову. — Барашки! — Покажешь нам дорогу, Хеа? — Конечно, папочка!       И они втроём — Зуко с девочкой на руках и Мэй, отправились к одному небольших аккуратных домиков обнесенных низкой оградой. Пираты и Луна некоторое время молча смотрели им вслед пока, наконец, женщина не всплеснула руками. — Ох, что же это я?! Пойдёмте, я чай приготовлю.       И пока они, расположившись в беседке пили чай с пирогами, Мэй вознамерилась подоить понравившихся животных и Хеа со смехом объясняла ей, что их не доят. Потом они вместе начали придумывать имена баранам и пятерых из одиннадцати назвали именами пиратов Мэй.       Провели пираты на острове неделю за которую было принято решение, что Зуко останется здесь, заботиться о невесте брата и их дочери. Когда Луна была занята стиркой он подошёл и некоторое время молча смотрел. На каштановые волосы, собранные под платком, на мягкую усталую улыбку, на худые плечи, и спросил: — Ну давай поженимся, раз такое дело.       Луна застыла над деревянной лоханью с поднятыми руками и мыло на них скоро засохло серой коркой, а женщина неопределённо покачала головой, хотела что-то сказать, но не смогла. Зуко почесал затылок. — Хорошо, — наконец тихо произнесла она ответ и пират, кивнув, ушёл, а Луна ещё долго стояла ухватившись руками за края лохани, где в остывающей воде лежали платья Хеи и рубашка Мэй.       Через два дня состоялась свадьба. Которая планировалась совершиться в небольшом кругу, преимущественно из пиратов, но жители, прознав о предстоящем празнестве, без приглашения вваливались во двор Луны, приносили с собой еду, выпивку и горячо поздравляли её и Зуко. Жители деревни, что всю неделю сторонились пиратов, сейчас сидели рядом с ними, распевали песни, делили еду и выпивку, у них нашлись общие темы для разговора. Луна сидела рядом с Зуко смущенная и красивая с распущенными волосами, в своём лучшем нарядном платье. А Зуко прямой, напряжённый. Когда же стали требовать, чтобы новоявленный муж поцеловал жену, Зуко прикоснулся губами к щеке Луны, а на хохот и крики о жульничестве лишь усмехнулся и налил себе и жене вина. Хеа, словно кролик, носилась счастливая между гостей, рассказывала всем о своём папе, хватала со стола что-нибудь вкусное, пропуская мимо ушей уговоры матери поесть нормально, и снова носилась по двору маленьким ураганом. — Мэй, посмотри, что мне подарили, — девочка подбежала к Санву и протянула на ладошке маленькую вырезанную из дерева фигурку. — О, какой замечательный подарок, — Мэй наклонилась к девочке. — Знаешь, что это? Нет? Это твой ангел хранитель. Она будет присматривать за тобой и ты будешь жить долго и счастливо. — Правда? — выдохнула Хеа. — Правда, — Мэй погладила её по голове.       Около полуночи, когда стемнело и зажгли фонари, Пако и Песко притащили с корабля сундук и водрузили его на стол. Сундук не открыли, но Зуко знал что в нём и рассмеялся, благодарно посмотрев на друзей. — Зуко, ты покидаешь наш дружный коллектив, — слово взяла Мэй, как капитан. — И мы с радостью отпускаем тебя, ведь ты идешь не на корм акулам и не в лапы правительства, — жители недоуменно переглядывались, слушая речь девушки, когда сами пираты согласно кивали. — Зная, что ты живой и здоровый, будешь нежиться в обьятиях красотки и жиреть на домашней еде, — Луна спрятала лицо в ладонях и подавила желание залезть под стол, — я, капитан Рваный Сапог, даю тебе вольную. А также прими от нас подарок, он поможет осуществить твою мечту. Пей до дна! — Пей до дна! Пей до дна! — подхватили пираты поднимая вслед за Мэй наполненные кружки, а затем и жители пили, стучали кружками по столу. — Ну-ка мечи стаканы на стол, ну-ка мечи стаканы на стол, — запел Боца когда наступила тишина. — Ну-ка мечи стаканы на стол, и прочую посуду, — подхватили близнецы. — Капитан, запевай, — стукнул кружкой по столу Жорж и Мэй, легко вскочив на стол, запела, осторожно передвигаясь, чтобы не наступить на посуду: — Рано с утра, пока темно Пока темно — пока темно Рано с утра, пока темно И мир еще в постели Чтобы понять, куда идти Чтобы понять, зачем идти Без колебаний прими сто грамм И ты достигнешь цели.       И пираты подхватили: — Ну-ка мечи стаканы на стол, Ну-ка мечи стаканы на стол; Ну-ка мечи стаканы на стол, И прочую посуду, — Мэй протянула руку Мелкусу и тот забрался на стол и закружил девушку в танце. Гости стучали кружками, убирали из-под ног пары посуду и все вместе пели: — Все говорят, что пить нельзя, Все говорят, что пить нельзя; Все говорят, что пить нельзя, А я говорю, что буду. Я не хотел тянуть баржу Поэтому я хожу-брожу Если дойду до конца земли Пойду бродить по морю Если сломается аппарат Стану пиратом и буду рад Без колебаний пропью линкор Но флот не опозорю Ну-ка мечи стаканы на стол, Ну-ка мечи стаканы на стол; Ну-ка мечи стаканы на стол И прочую посуду.*       А утром, попрощавшись, шесть пиратов во главе с капитаном поднялись на борт и навсегда покинули эту небольшую деревушку, оставляя своего друга, своего брата, но не вычеркивая его из своих сердец и воспоминаний.