Love Me Again

      Он мог бы потратить этот вечер на общение с друзьями по клубу или поездку с сыном в кино. Он мог бы провести время со своей женщиной и послушать её щебетание на абсолютно разные и никак не связанные между собой темы, или же мог бы сходить на теннисный матч. Он мог бы, в конце концов, просто забить на все и отдохнуть перед завтрашней игрой.       Но вместо этого он грызет кончик карандаша и нервно стучит по столу длинными пальцами. Вместо этого он уже час пытается выяснить, в каком отеле остановились прибывшие игроки Реал Мадрида, потому что ну что вы, звонить агентам - для слабаков, и вообще это слишком личное, чтобы посвещать кого-то в такое дело. Вместо этого он кусает губы, пытаясь успокоить странную горячую дрожь, расползающуюся откуда-то из груди - но безуспешно, а за окном уже темнеет, и итальянское солнце полностью скрывается за крышами нагроможденных друг на друга зданий. Криштиану Роналду нужно сказать одну единственную фразу, которая изменит его жизнь. А уж в какую сторону - решать не ему.       На улице теплый туринский дождик превращает накопившуюся пыль в серые ручейки вдоль дороги, и в голове мысль мелькает о том, что он, скорее всего, вымокнет до нитки, потому что зонтик, как обычно, не взял. Крупные капли падают но лицо, бьют по плечам; воображение живо рисует картинки на тему того, во что уже превратилась его тщательнейшим образом уложенная прическа, но Криш даже не останавливается. Есть кое-что поважнее внешнего вида и модных костюмов. Есть что-то поважнее намокших волос. Ведь ты говорил, что всегда есть еще шанс. Может, один, может, два. Но есть. И он хочет им воспользоваться.       Капли на лобовом стекле, цветные огни ночного города, дрожащие, искаженные стекающими струями. В первый раз Лука целовал его здесь, в этом салоне, нежно-нежно и так осторожно, невесомо придерживая за подбородок пальцами. А Криштиану вдыхал наркотик с мягким запахом цветов и даже не знал, что подсядет так крепко. Вдыхал, когда засыпал в автобусе, загородив длинющими ногами проход и доверчиво уложив голову на колени своему Луките, по-детски улыбаясь. Вдыхал, когда после обидного проигрыша его плечо сжимали мягко в безмолвной поддержке, и, не удержавшись, он притягивал к себе легкую фигурку, чтобы выпить всю горечь поражения с тонких губ. Вдыхал, когда эти прикосновения уже стали необходимой обыденностью, правильной и уверенной.       Лука любит мягко, тепло и спокойно. Немногословно - нет ни ярких признаний в любви, ни утомительных разговоров "о нас", а восхищенно вскинутые ресницы говорят гораздо больше, чем сотни глупых комплиментов. Зачем восторженные поздравления от одноклубников, если от его счастливой улыбки хочется жить, и крепкие объятия не дают вдохнуть полной грудью, а от горячего дыхания в шею кружится голова? Уставший ли, растроенный, ненавидящий ли весь мир, ты можешь просто прийти и, утянув с порога в медвежьи объятия, уткнуться в плечо и ничего не объяснять - он поймет без слов, сделает именно то, что нужно тебе больше всего прямо сейчас. Лука не закатывает скандалов и сцен ревности, когда Криш в очередной раз катается по газону в обнимку с Гаретом, когда Серхио в своем репертуаре так собственнически притягивает его к себе, чтобы поцеловать в щеку - я верю тебе, мне этого достаточно, говорит он, и португалец не находится, что ответить, просто зарывается лицом в золотистые волосы и виновато просит прощения. Ведь перед Лукой не страшно извиняться. Перед Лукой не страшно быть самим собой. Нет, между ними нет никаких обязательств, просто этот человек нужен как воздух великому и непобедимому Криштиану, нужна его скромная улыбка и свет в глазах, нужны неожиданные подколы, сопровождающиеся озорной ухмылкой, нужно тепло и несколько тех самых слов, произнесенных серьезно и весомо, которые мгновенно отрезвляют, приводят в чувство горячую голову.       И нет, он не скучает, что вы.       Просто становится так одиноко иногда. Когда Бернардески обнимает его за плечи, когда счастливый Пауло несется к нему навстречу, распахнув объятия, когда рослый Марио треплет по волосам. Он по привычке ищет среди полосатых джерси знакомую обманчиво хрупкую фигурку и только потом вспоминает, что быть здесь её не может. Просто ему так ужасно плохо, когда он набирает заученный номер и не может нажать на кнопку вызова - я не нужен ему, я бросил его, оставил в прошлом, и он ненавидит меня теперь, наверное, что бы сам ни говорил. Просто ему не хватает этого запаха цветов, запаха чего-то близкого, родного - того самого наркотика, что уже столько времени сводит его с ума, а ведь он был уверен, что сможет. Сможет без того, что, как оказалось, наполняло его легкие воздухом.       И вроде всё правильно, и мячи забиваются, и игра идет как по маслу, но что-то не то, что-то не так, чего-то не хватает, и ему надоело просыпаться ночью с мыслью о том, что светло-русые волосы намного мягче черных, а еще, что он скучает по упирающимся в грудь острым плечам. А еще, что ему тесно и душно здесь, а еще, что он не может ничего рассказать им, не может быть собой до конца, потому что они не поймут, они другие, и на лицо так ужасно надоело цеплять дружелюбную улыбку. Потому что, когда ты оставлял последний легкий поцелуй на моих губах, ты сказал, что возвращаться назад не всегда так плохо. И потому что я так чертовски устал гоняться за тенью неизвестно чего и неизвестно где. Я так чертовски хочу вновь обнять тебя и сказать, как сильно тебя люблю. Я так чертовски хочу домой. И да, у Криштиану Роналду есть сотни интересных и полезных дел, которыми он мог бы занять сегодняшний вечер. Вместо этого он сбивает дыхание, взлетая по лестнице до седьмого этажа, потому что лифт едет слишком медленно. Вместо этого он, пытаясь унять бешеное сердцебиение, осторожно стучит в дверь и встречает взгляд удивленно распахнутых карих глаз. Вместо этого он с порога спрашивает, можешь ли ты полюбить меня снова. И получает утвердительный ответ.