***
Утро началось на крыше. Похоже, я пошла верхними путями и отрубилась по дороге. Где-то вдалеке слышался мат Хиданчика. Хм, что же произошло? Джашинист прояснил ситуацию. Я нажралась подозрительных грибов и страдала фигней на холмике неподалеку. В правой руке ощутимо покалывало. Неужели я смогла заебать даже матушку природу? Вот это я даю! Радуясь непонятно чему, я поделилась своими эмоциями со жрецом. — Знаешь, шкура, я даже не удивлен. И как тебя Джашин-сама терпит? — не заставил ждать ответа мой спутник. Я фыркнула. Зу-кун в своем репертуаре. Заглянув в кафе, мы решили как следует закусить на дорожку…***
Очнулся Какаши в своем номере. Тот совершенно не представлял, как здесь оказался. Но на душе было погано. Снова кто-то умирает у него на глазах. Умирает, как она. Есть не хотелось, потому Хатаке привел себя в относительный порядок и покинул город. Несясь по обычной дороге, АНБУ заметил две фигуры людей, размеренным шагом двигавшихся от города. В одной из фигур он узнал ту девочку. Она жива? Хатаке рванул к парочке. До его ушей донесся разговор: — Черт, у меня теперь волосы торчком во все стороны стоят! А ещё этот чертов локон на макушке даже литром воды не приглаживается! Песец! — А вот нехуй жрать всякие грибы. Тебе блять любыми грибами голову сносит! — Ну, должно же быть исключение. И я продолжу его искать! — Шкура, избавь меня от страданий! Как-нибудь в другой жизни. — Пф, знаешь, это нечестно. Итак семь десятков ждала. — Господи, заткнись! Слышать об этом не хочу! — А теперь я ещё и седая. Хнык… — Твои патлы невъебенно быстро растут. Уже половина нормальная. Так что, шкурка, не волнуйся. — Тебе легко говорить! У тебя прическа не напоминает наэлектризованного ежа! — А ты себя довольно точно описала. Только вместо ежа тварь покрупнее… и поколючее. — Дикобраз что ли? — Мутировавший. — Все, захлопни варежку. Какаши наконец догнал парочку и встал напротив. Один из идущих был молодым высоким парнем с косой. Второй была та девочка. Её волосы действительно стояли торчком и были пепельного цвета.Только корни были коричневого цвета. Парень с косой протер глаза и поинтересовался. — Шкура, когда ты начала двоиться? — Зу-кун, заткнись. О, я вспомнила! Он вчера аккурат мне на голову грохнулся из унитаза без сознания, — ответила девочка. — Откуда? — заржал парень, а Какаши ощущал странную смесь эмоций. С одной стороны, ему стало легче от того, что с этой идиоткой ничего не случилось. С другой, Хатаке просто не знал, что делать. — Я Мэгуми, а это Хиданчик. Зачем ты прыгаешь по унитазам? — улыбнулась девочка и протянула руку Какаши. Хатаке заметил, что её правая рука покрыта ожогами, напоминающими узор расколотого льда. Или молнии. При этом Хатаке показалось, что сейчас над ним жестоко стебутся. — Шкура, не называй меня так! Ты оскверняешь моё имя! — завопил вышеназванный Хидан. — А что такое, Хиданчик? — залыбилась Мэгуми. Её спутник яростно пнул тушку девочки ногой. Та отлетела в сторону редкого леска и врезалась в дерево. — После всего, что между нами было, ты все ещё смущаешься? — послышался смех. Когда пыль улеглась, Какаши увидел, что Мэгуми висит на обломках дерева, держась за чудом уцелевшую ветку одной ногой. — Знаешь, ты меня заебала своими сраными шутками. Я бы сменил ориентацию, дабы ты отстала, но не знаю, на что её менять, — зло прошипел Хидан. — Какаши-кун, тебе лучше идти. Сейчас Зу-кун будет снимать напряжение, — широко улыбнулась Мэгуми и помахала парню ручкой. — ЗАДРАЛА! — взвыл спутник сумасшедшей и рванул к девочке. Хатаке решил последовать совету девочки. Нет, она точно простебала его с фразой про унитаз. А её шуточки над спутником подтверждали любовь к своеобразному юмору. Их терка напомнила ему себя и Обито. Только в более извращенной манере. И было непонятно, кто здесь кто. Но Хатаке решил не вспоминать парочку. Слишком много ассоциаций. Лишь отбежав на достаточное расстояние, Какаши вспомнил, что в конце девочка назвала его по имени. Но он ведь не говорил своего имени и маску не снимал…