История одного вечера

Всё было не сказать, что плохо. Свет на студии всё так же, как и всегда, помигивал от перепадов напряжения. И комната то на время темнела, то вновь заполнялась неестественно-жёлтым светом. Толпа народу, собравшаяся здесь, хер знает в честь чего, всё так же стояла в проёме двери. Они наблюдали, не за совсем, по их мнению, вменяемым, как бы хозяином, всего того, что ещё пару дней назад здесь творилось. Макс, как ни странно, пребывал в спокойствии. Он восседал на столе, в руках теребя ещё не подожжённую сигарету, то и дело поднося ко рту, но, как будто что-то вспоминая, резко одёргивал себя. Толпа, не решаясь подходить близко, постепенно рассеялась, в проёме остался стоять последний из друзей, он тихо приблизился к парню, осторожно положил руку ему на плечо и еле слышно обратился к Голополосову: - Может, пойдём? - Макс резко передёрнул плечами, скидывая руку, и только просипел что-то невнятное в ответ. Друг лишь пожал плечами и как можно тише постарался покинуть студию. Макс продолжал сидеть в той же позе, переваривая кашу из мыслей, скопившуюся в голове за последние несколько недель. Сколько раз он слушал россказни "умных" людей в соц. сетях, что ничего нельзя знать заранее, но только когда его это задело, он начал задумываться о том, что может и не стоило так надеяться на счастливый случай. Он просидел так около получаса, как ему казалось. Мысли плыли лениво и медленно, они тянулись, как жвачка. Он провёл рукой по карманам, стараясь нащупать хоть что-то, что хотя бы на ощупь напоминало телефон. Обнаружив его в заднем кармане джинсов, Макс всё же удосужился взглянуть на время и был неприятно удивлён . С «вынесения приговора» прошло вот уже шесть часов, и всё это время он просидел в пыльных стенах студии. Поднявшись, он сполна оценил не в меру затёкшие ноги, которые сводило при каждом шаге. И при всем этом, каждое движение сопровождалось острыми иглами, которые будто бы прокалывали тебя насквозь. Боль, однако, отступила довольно-таки быстро и Голополосов уже ускоренным, насколько это было возможно, шагом направился к выходу. На улице была уже поздняя, но всё ещё непозволительно тёплая осень. Воздух был свеж, будто бы после дождя. По тёмному, блестящему асфальту, разлились огромные чёрные лужи. Макс, шумно выдохнув, сделал пару шагов в сторону от студии и, развернувшись, отсалютовал камере, что была прикреплена на стене у крыльца здания. И уже резко, вприпрыжку, двинулся вдоль старых, ещё советской эпохи сталинских домов. Вдоль фонарей, кидающих косые лучи на тротуар и освещающих дорогу, вдоль которой сновали вечно неугомонные транспортные средства. Остановившись у одной из остановок, Макс плюхнулся на железную скамью, она взвизгнула, прогнулась и больше не подавала признаков жизни. Голополосов вытянул ноги, спрятал руки в карманы и откинул голову на стекло автобусной остановки. Глаза слипались: усталость, накопленная за всю неделю, давала о себе знать. Думалось о счастливчике Давыдове, о том, что у него всё, как всегда, легко. Макс не смог вспомнить ни одной их встречи, когда Стас умудрялся бы не улыбаться и не заряжать всех вокруг себя позитивом. А-ля, я - солнышко. Это его выводило из себя, бесило до ужаса. А Стас никогда не обижался на все колкие комментарии Макса и компании в свой адрес, он слышал их, но лишь молчал и улыбался, всегда. К тому времени, как мысли Голополосова поплыли в обиженное-на-весь-мир русло, приехал автобус и приглашающее распахнул перед видеоблоггером двери. Максим открыл глаза и, обречённо выдохнув, сел в транспортное средство. Мир сузился для него до окна автобуса. Всё так же мимо пролетали фонари, редкие люди. Побитые жизнью, совершенно исхудавшие псы жались к стенам. Автобус резко остановился у светофора, Голополосов же, не успев отлепиться от стекла, ударился об него лбом, и, недовольно буркнув себе под нос, снова прижался лбом к холодному стеклу. Он водил взглядом по стоящему напротив дому. В освещённых квартирах царил мир и идиллия. Кто-то готовил, откуда-то с первых этажей раздавались вопли кошки или кота, весна уже вроде как прошла, но животных это явно не сильно волновало. Макс иронично улыбнулся своему отражению в стекле и попытался хоть ненадолго представить, что всё вновь хорошо. Получалось плохо, а улыбка всё более походила на физиономию какого-нибудь Джокера. Было уже не обидно, ничего почти уже не осталось внутри. Проект закрыли, им даже и не объяснили ничего толком, лишь попросили освободить студию. Автобус прибыл на нужную остановку, но Макс, не обратив на проносящиеся вдаль знакомые улочки и дома никакого внимания. Опомнился лишь, когда двери автобуса закрылись уже на следующей остановке. Нажав на кнопку экстренного открытия дверей, Максим вылетел из салона автобуса под недовольные крики контролёра. Остановившись, он обернулся и в след автобусу, показал оттопыренный вверх средний палец и как можно быстрее направился к дому. На улице было на удивление прохладно и непривычно после тёплого автобуса. Его пробивала небольшая дрожь, а руки покрылись гусиной кожей. Добравшись до своего дома, Макс вынул из куртки ключи и быстро прошмыгнул в парадную, вприпрыжку через ступеньку понёсся к квартире. Преодолев последний пролёт, он заметил у своей двери как минимум три тёмных силуэта. Макс застонал и уже хотел свернуть и как можно скорее нестись куда угодно, но как можно дальше отсюда. От этой квартиры, как можно дальше от всех тех, кто тут стоит. Неважно, кто это, всё равно нет никакого желания их сейчас слушать, даже видеть. Неожиданно тень резко наклонилась через перила и уставилась на хозяина квартиры. - Припёрся! - проорал на всё лестничную клетку мужской голос, и Макса как током прошибло - голос принадлежал Сержу из команды This is Хорошо. Макс как стоял, в попытке совершить разворот на сто восемьдесят градусов, так и продолжил стоять, когда на лестничном пролёте образовались Меддисон и Стас. Он удивлённо приподнял бровь, переводя взгляд то на одного, то на другого, припёршегося сюда непонятно зачем. Конкурент, кстати, не проявлял никаких попыток хотя бы объяснить, зачем он здесь. Серж медленно спустился к Максу, на что тот обескуражено посмотрел на него и уже хотел раскрыть рот и вякнуть что-нибудь этакое, как его сгребли в охапку и бесцеремонно обняли. Голополосов оторопело оглядывал не прошенных гостей, стараясь как можно гуманнее спихнуть Сержа с себя. Меддисон, что-то недовольно бурча себе под нос, припоминал не хорошим словом головушку несчастного Камикадзе, которому не жить при встрече, расцепил, наконец, ребят и предложил перебраться в более подходящее место. Стас стоически настраивал себя молчать весь вечер. На самом деле, ребята узнали плохие новости и решили, что если они навестят Максима, то оному будет всяко легче. Голополосову их идея не понравилась, даже пожалуй слишком. Что за глупые мысли посетили их головы. Просто так он отказываться от своего детища бы не стал, просто всё вернулось бы на круги своя, с домашней студией и работой только на себя. Заслышав о таком раскладе вещей, все присутствующее заметно выдохнули. - Значит всё по старому? – у Стаса прорезался голос, и он всё же решил обмолвиться парой слов, хотя и чувствовал себя крайне неловко и полноправно считал себя здесь лишним. -Возьму отпуск, а дальше будет видно. – Макс тяжело вздохнул и на выдохе как можно теснее вжался в диван. -И на сколько отпуск? –почему-то, даже не смотря на слова Голополосова у Стаса начало формироваться ощущение, что отпуск может продлиться если не навсегда, то на очень долгое время. Макс вымучено улыбнулся. -На пару месяцев. Съезжу куда-нибудь. Наверное, - он о чём-то задумался на пару секунд, но тут же дёрнув головой, будто, отгоняя что-то не хорошее , обратился уже к гостям.- А какими же вы судьбами оказались здесь? Поговорили они не ахти. Максу говорить не хотелось. Стас молчал. Меддисон больше думал, чем говорил, он, скорее всего, даже не слышал ничего из того, что было сказано. А Сержа не хватило надолго, поэтому, после намёка хозяина дома, что может уже пора, причин оставаться не наблюдалось. Ребята приняли решение, что останутся в Москве ещё на пару дней и если вдруг Максиму что-то понадобиться, они постараются помочь. Распрощавшись с запозднившемися гостями, Максим начал бесцельно бродить по квартире, внимательно, насколько это было возможно при расфокусированном взгляде, изучал знакомые стены. Ничего не хотелось. Хотелось спокойствия и немножечко как раньше. А как было раньше, теперь казалось не ясным. Макс вошёл в ванную перебрался через бортик и уселся в ванную включая воду, настраивая до тёплой. Не снятая одежда противно прилипла к телу и мешала двигаться. Откинулся на спину и наконец-то за весь день расслабился, блаженно прикрывая глаза. Иногда совершать дикие поступки единственно правильное решение, да и стало полегче, после такой бесполезной растраты нервных клеток. А ведь они не восстанавливаются. Как он задремал, Макс не помнил. А вот как проснулся, запомнил отчётливо. Особенно уже остывшую до холодной воду, громкую трель звонка и хорошо слышная барабанная дробь кулаком по двери. Полный набор раздражителей. Сначала стало до истерики весело, затем, до банального обидно. Даже пожалеть себя не дадут. Чуть не подскользнувшись на кафеле, Голополосов выплыл в коридор, и не спеша поплёлся к двери, постукивая зубами и уже представляя, как будет выпроваживать незваного гостя, который припёрся, ну совершенно не во время. Распахнув дверь, Макс сотню раз успел проклясть свою безалаберность. На пороге стоял ни кто иной как Давыдов с нечитабельным выражение лица. -В своё оправдание могу сказать, что это не суицид и скорее всего ты всё не правильно понял. У Стасика от неожиданности, рот как у рыбки, открывался и закрывался, вот только звуков он не издавал. Хотя Максима это особо и не заботило, но кажется, Стас умел говорить только на камеру, во всё остальное время он кажется не сильно рвался «поболтать». Вот и сейчас, у Максима истекало время показанное терпению.