14 апреля 2006
Муж сказал вести дневник. Объяснил, что интересные дела вокруг творятся, и ему очень нужен взгляд со стороны. Ну, а я-то что? Я не против, сказал надо, значит будет. Он человек умный, ученый, мне не чета — крестьянской дочке.
Пиши, говорит, «введение». Я как в школу вернулась. У нас словесности учитель был, Никола Иваныч, так же зыркал, брови хмурил, про Павлика Морозова писать два листа требовал.
О чем бишь я? Аннушка меня зовут, дочь охотника из Страхолесья и бабы простой, колхозной, из Вересни, что за Иванковым. Отец один на земле остался, вот и поехал семью себе искать, да мать нашел. До 80-го года с ней жил, а как от бремени она неудачно освободилась, так только я у него осталась, и поехал он обратно в Страхолесье зверей бить и рыбу ловить. Деревня у нас маленькая, и думала я, что судьба моя такая — радио слушать, ягоды собирать и детей местному синяку рожать, но когда 16 весен мне стукнуло, приехала к нам делегация ученых из самого Киева, замерять остатки радиации после Чернобыльской аварии. Среди них мой Сашенька и был. Молодец, красавец, аспирант — чем я ему глянулась, до сих пор не пойму.
Сидит, смеется. Не о том, говорит, пишу. С таким подходом, говорит, сага о каких-то Форсайтах получится. А любит, сказал, за глаза ясные, руки умелые, доброту и хозяйственность… Все, хватит на сегодня, есть дела и поинтересней, да, Сашенька?
20 апреля 2006
Снова дождь злой идет. Кислотный. Всю березу пожег, а я почки не нарвала еще. Народ хозяйство собирает, а кто так голым и бежит прочь. Ну и пущай, а мне идти некуда, только если в Страхолесье отцу на могилку… В 91-м он умер, не пережил распада Союза, сердце у него за Родину щемило и не выдержало. Полгода спустя Сашенька мой меня к себе забрал, в Киев.
Мне там сложно было, в каменных джунглях, поэтому, как появилась возможность поехать на природу, перевелся он в отдел НИИ при Припяти, в закрытом городе Лиманске. На окраине, в старой деревне, мы себе домик нашли — их тогда много пустых стояло, народ, пусть и 10 лет спустя, неохотно возвращался на «грязные» земли. А по-моему, так чище тут намного, чем в том же Киеве.
Жили мы, не тужили, одна беда — детишек мне Бог не дал. Но, значит, не судьба. Зато муж работящий. А у меня и так хлопот полон рот — корова мое, хозяйство. Так и жили.
Двенадцатого числа я в подполе была, картошку к посадке перебирала, саму вспышку не видела, а как грохот услышала, так в самый угол забилась и свинцовой плащаницей прикрылась, как Саша учил. Страшно было — жуть. Муж приехал на второй день, усталый, осунувшийся, аж серый весь. Сказал, что еще одна катастрофа случилась, и надо бежать, пока можно. Сели, поговорили. Решили, что детей нет, а самих не жалко — так что пущай работает, чужим детям будущее создает, а я его не покину, путь и не просит.
Сейчас легко писать, а тогда я все глаза выплакала. Может потому он и дневник предложил вести? Психотерапия, вот как оно называется.
25 апреля 2006
Сегодня проводили Милу с семьей. В деревне остались бабка Настена, сосед Василий и Григорий с семьей, мужнин товарищ. По Милке скучать буду, но больше всего скучаю по телевизору. Ни новостей посмотреть, ни над сериалом всплакнуть. Сашенька говорит, центр взрыва излучает какие-то помехи, и сигналу сюда не пробиться. Хоть радио есть. Более того, начало ловить военные частоты, откуда я узнала, что весь район взяли в оцепление — ни войти, ни выйти. Это все очень печально, значит, будут тут армейские шлындать.
В себе изменений не вижу, в природе — есть. Свежие листья в лесу растут не салатового, а оранжевого цвета. Железа, что ли, много в дождях было?
9 мая 2006
По традиции, приготовила стол на праздник, дедов помянуть. Баба Настена всплакнула, мужики напились. Думали, где еду брать, а то у меня мука к концу подходит. Мой сказал, что из города все разбежались, можно просто-напросто из магазинов остатки забрать. Решили копать большой подпол в нашем доме, чтобы с ледником и сухим хранилищем, да и жилые комнаты пристроить, где от дождей кислотных прятаться, а то крыша как решето уже.
30 мая 2006
Копали всей семьей, даже баба Настена. Подпол получился — загляденье, все аккуратно, все по местам. Работать было легко — я пусть баба и не сильная, но как приперло, рыла как настоящий крот. Так активно копали, что у меня аж ногти пожелтели от землицы. Да и не только у меня — у всей семьи. Ничего, через недельку пройдет.
23 июня 2006
Солдаты прочесывают лес. Поймают — будет плохо. Саша сказал надо рыть катакомбы и строить «автономное помещение». Голосовали, решили принять эту идею. Устала — сил нет, а ведь на мне еще и сад, огород и корова.
25 августа 2006
Я теперь владелица подземного царства. Ха. Времени нет вообще. Военные бродят толпами, мы стали ночью жить, чтобы не попасться. Как ягоду собирать по темени — не могу представить.
2 октября 2006
С Аленой, женой Григория, ходим по ягоды. Бабка Настена сидит с их двумя детьми. За месяц сборов ягод и грибов глаза привыкли к темноте настолько, что начинаю чувствовать себя женщиной-кошкой. Эх, телевизор, родненький, как не хватает тебя… Хотя все одно — всю ночь крутишься, минуты посидеть нет.
Кстати, о кошках. Наша Мурка окотилась тремя милыми пушистыми комочками. У них умильные мордашки и мягкая шерстка зеленоватого отлива. Не иначе как Мурушка бегала на Свалку и нажралась какой-то дряни. Котята добрые, но бдим и держим на улице, в «родовое гнездо» не пускаем.
Вообще за лето произошло много изменений в зверях. Снег выпадет, дома сидеть буду — напишу подробней.
18 ноября 2006
Все, землю сковало холодом, впадаем в спячку. Выбираюсь из гнезда только скотину покормить и мужа на работу проводить. Как он туда ходит, бедный.
Сказал, что в его отделе осталось шесть ребят, включая их с Григорием. Работают теперь только три ночи в неделю, что не удивительно совсем — спать хочется, мочи нет. Как я поняла, излучение на нас все-таки действует, а во сне человек восстанавливается — вот и спим, как хорьки.
Как и обещала, пишу «обзор изменений в хозяйстве».
Во-первых, котята выросли здоровыми злыми зеленоватыми котами. Мурчат громко, как трактор, и, кажется, все понимают. Глаза умные-умные и хитрые-хитрые.
Во-вторых, соседский Шарик резко полинял и потемнел. Шкура стала черная, как ночь. Со светящимися глазами производит самое что не на есть устрашающее впечатление.
В-третьих, с коровой что-то явно не так. Стала мою речь понимать, причем, кажется, каждое слово. К тому же, кости у нее удлинились и истончились, то ли корова, то ли лошадь — не разберешь. А из копыт полезли когти. Голова вбок отошла, а из шеи горб растет. Не нравится мне это, молоко больше пить не будем.
Что касается растений, то общий рыжеватый их окрас меня уже даже не удивляет. Вкус тоже поменялся, хоть и несильно.
8 марта 2007
На улице стало теплее, начали потихоньку выползать на улицу. От консервов тошнит уже, отправила мужиков на охоту на прошлой неделе — уже все равно, что жрать, хоть крысу, ей Богу, только свежую. Принесли одичавшего зайца — с острыми зубами, но вкусного до одурения. Пожарили на костре, съели — сок и кровь по пальцам текли, обжигали. Вкуснотища невероятная! Охоту надо делать постоянной привычкой, так и решили.
Но сегодня праздничный день полон печали — ночью ушел на охоту Григорий. И не вернулся. Уже на заре сказала своему:
— Саша, поищи по лесу. Чувствую, слышу, случилось что…
С утра муж принес в гнездо труп. Алена бьется о стены, плачет, шипит, матерится. Я ее понимаю. Убила б сволоту. С-суки!
12 апреля 2007
Прошел ровно год со взрыва и катастрофы, но мы живем. Скрытно, подпольно, но даже довольно счастливо. Муж вместо работы ходит на охоту, я, зачастую, с ним, не зря ж отец к лесу все детство приучал. Я и зайца в кустах примечу, и утку в камыше найду — всех учу этой науке, оттого и стала главой нашего маленького сообщества. Я тут все знаю — где места нехорошие, а где гулять можно, где огонь из-под земли бьет, а где ключевая вода. Старшая — называют теперь меня, а я не против.
Хочу убедить Сашеньку взять Аленушку второй женой. А что? Сухая яблоня не плодоносит, а дома хочется слышать топот маленьких лапок.
4 июля 2007
Счастье, вот оно счастье! Несмотря ни на что, ни на зеленых кошек и двуглавых коров, ни на рыжий лес и постоянных военных! У нас будут детки! И у меня, и у Аленушки! Сильные, крепкие, хитрые, злые — всем покажем! Наша земля, наше гнездо, никому не позволю тут бродить!
Вчера в сумерках вышла по землянику, проходил скотина с ружьем, камешки бросал, по сторонам глядел. А я стою, ни жива ни мертва, к дереву прислонилась, и думаю, что не дождусь ни детей, ни внуков, смерть моя пришла. В двух шагах прошел враг, не заметил. На меня в упор смотрел — не увидел. Как? Не знаю. Я ведь даже чуяла пот на его грязной рубахе, слышала стук сердца, ощущала кровь в жилах — и свою, в страхе застывшую, и его вольготно бегущую. Думает, что хозяин тут, да не бывать этому.
Меня собаки местные, под предводительством Шарика, слушают, поселю тут пару стай на границе леса, чтоб охраняли. А лучше котов подговорю. Умные шельмы, мяучат, как дети о помощи просят, вот пусть и уводят вражин подальше.
По радио говорят, что еще больше народа сюда приползает. Авантюристы, сталкеры, как они себя называют. По полям рыщат, между собой грызутся, хренульки какие-то, из плохих мест выпадающие, ищут. Ну да Бог с ними, лишь бы жить не мешали.
Не пойму я этих людей — что им в своем гнезде не сидится? Вот у нас — тишина, красота. Так все друг к другу притерлись, что без слов понимаем, с полувзгляда.
У нас с Аленушкой, Младшой, сильно изменились вкусы. Постоянно хочется мяса, свежего, сочного мяса. Хорошо не арбузов. А то где б их было достать?
14 сентября 2007
Пропал сосед Василий. Непрокий он был, сильно на него излучение повлияло, больше рычал, чем говорил, но все равно жалко. Решил к людям пойти, хренульки их драгоценные, арты, на одеяла выменять. Нашел время. У нас жатва, заготовки, сбор урожая, грибов засаливать прорва, кровяные колбаски делать тоже рук не хватает… Мы ж брюхатые обе, а зима близко.
3 марта 2008
Всю зиму болели. Что было — не знаю. Лежали, спали, слабые, как дети. Сашшша на охоту уползал, мясо приносил, сырым в рот пихал, чтоб хоть как-то выжили. Готовить сил не было. Помогала корова — плюнули мы на ее внешний вид и как африканские бушмены пили молоко, смешанное с кровью из яремной вены.
Смогли. Живы. А какой ценой — некому судить.
Вернулся Василий, сказал, что зовут его теперь Мио и что нашли ему другое гнездо. Скатертью дорожка.
12 марта 2008
У меня 2 сыночка, у Младшой — лапочка-дочка, будет им женой. Благодать!
19 июня 2008
Мой носит теперь вкуснейшее сладчайшее мясо, где только нашел? Благодарно глажу его мускулистую шею и правый щуп — красавец, добытчик! Давно я на охоте не была, пора сходить.
21 июня 2008
Мы выследили добычу прямо у края Рыжего леса, коты загнать помогли — отдам им требухи. Самец, один, от стада отбился видать. Шерсти на нем — больше ладони длиной, к зиме пригодиться. Неслышно, невидимо подошли мы к нему сзади. Сашшша мне говорит беззвучно, мол, прыгай со спины и впивайся в шею, иначе их шкуру не прокусишь.
Кровь теплая, нежная, сладкая, как медвяная роса. И сил у меня стало — дерево с корнем выдернуть смогу. Чувствую, что теперь недели две можно вообще не есть. Оставила ножку ребятне, им пока кровь рано пить в таких количествах.
Все хорошо в этих существах, да только шкуру снимать сложно — то клепки, то молнии, то эти, как их… пу-го-ви-цы. И зачем на себя столько нацеплять? Своя шерсть, что ли, не греет?
3 июля 2008
Ходила по лесу, нашла Старшую соседнего гнезда. Будем сотрудничать.
У них понимание между членами семьи еще на более продвинутом уровне, чем у нас — они перестали нуждаться в словах и общаются своеобразными мыслеобразами. Их Старшая показала мне, как развивать эту способность, а также как получать сведения с единой системы нашего сообщества. Прямо-таки могу почувствовать, как умнею после каждого контакта, что не удивительно, ведь классификацией данных занимаются лучшие из нас — их называют еще контроллерами — так что теперь у меня есть данные про соседние гнезда, про общины бюреров, про вожаков собачьих стай (кстати, наш Шарик выбивается в лидеры, что создает авторитет нашему гнезду).
Наверное, мне пора прекращать вести этот дневник, мешает саморазвитию, я слишком привязана к старому, непрогрессивному способу передачи информации.
31 сентября 2008
Сложно писать — переключение на старый образ мышления дается с трудом. Перебираемся в новый город, где Разум выделил нам высококлассное гнездо. Как смешно звучит. Как передать этими глупыми словесными подпорками наш Строй, наши Цели, нашу Суть? Не удивительно, что человеки лишь еда — они чуть умнее кроликов.
Мне пора, а прошлое должно остаться в прошлом. Нас ждет дивный новый мир!
Эпилог
В Баре было темно и душно, на сигаретный дым можно было вешать топор. Сегодня проставлялся Костик, не желторотик, но, в принципе совсем еще новичок. Вылазка к центру Зоны оказалась крайне неудачной, хоть их вел сам Меченый. Группа прошла к Рыжему лесу по богатой аномалиями опушке, шли след-в-след, но Костик все равно зацепил Жарку, еле живым выбрался — потому и проставлялся ребятам на все, что есть.
— Я думал сдохну, ребята, нога, сука, не сгибалась совсем. А ночь опускалась. В Рыжем лесу темнота значит смерть. Я тут ребятам и говорю: «Бросьте меня, не дойду, только жене весточку передайте».
— Ты, малец, правильно решил. За тебя пьем!
— Ух, хорошо пошла!
— Так что там дальше-то случилось?
— Ну так вот, думал все, абзац, пойду бюрерам на корм, но тут заметили мы домик небольшой, а рядом — огородик. Решили, что может Доктор перебрался. Заходим — нет никого, только тряпье валяется. Глядим — а в подпол след идет, ну мы к бою приготовились, шут его знает, что от таких мест ждать.
— Неужели люди жили?
— Какие люди! Зашли в подпол, а там нора. А в норе добра натаскано — горами лежит!
— Схрон чужой!
— Нет. Ни одного патрона!
— Что ж за чертовщина тогда?
— А вот шут его знает. Раньше, видать, люди жили. Консервы ели, костер жгли — там воздухоотвод по-умному сделан, не иначе инженер какой постарался. А вот потом…
— Да говори уже, не тяни!
— А потом там явно кровососы жили. Высушенные до капли руки-ноги в углу лежат. Много, много там нашего брата побывало. И умерло.
— Да брешешь, не пойдет кровосос в людское жилье!
— Больше скажу, судя по всему, жила там целая семья кровососов, причем явно видны «детские», там малышам-кровососам их мамашка люльки приспособила!
— Ой ври, да не завирайся! Не слышал никогда — семья кровососов! Они ж не размножаются! С центра Зоны лезут!
— Я что видел — то и говорю.
— Горячка у тебя была что ли?
— Чистыми глазами смотрел. Общество у них, настоящее общество!
— Ой, ребят, если была б у него горячка, то только белая, до сих пор! Что бюреры семьями живут, это да, но кровосос — совсем другой мутант!
— Другой-такой, все твари! Наливай давай!
— Лута-то набрали?
— А как же! Артов, жратвы, какая не испортилась, нож хороший, армейский. ПДАшку старую с метками по Рыжему лесу и записи бабы какой-то, надо будет глянуть потом.
— Да откуда ж там бабе взяться? За Кордоном-то?
— Хрен с ним, за Кордоном, в Рыжем лесу?
— Брешешь опять!
— Да нет, может курица какая до Зоны еще там жила, а потом как все и съехала. Тут после шестого года кроме кошек не осталась никого.
— Ну, а мало ли…
— Да нафига они тебе нужны, бредни местных аборигенов? Все ж поменялось, или думаешь, что она туда свои грязные мыслишки писала?
— Ха, о том как куриный помет выносила и детям сопли подтирала?
— Фу, не болтай, наливай еще по одной!
***
Стояла красивая, чистая летняя ночь. Звезды видны как на ладони. Из леска раздавался лай чернобыльских псов. Слева плакался на свою жизнь кот-имитатор. В костре догорал найденный в подвале дома у Рыжего леса дневник местного жителя.
