Купер любила ночную езду на байке, когда небо усыпано звёздами, тишина, а прохладный встречный ветерок позволяет очистить голову от посторонних мыслей. Все заботы куда-то деваются, и она остаётся наедине с собой, ненадолго забывая о ненавистном доме, где её ждут пустые стены и холодная постель.
Большую часть своего времени Элизабет проводила в баре «Белый Змей»: днём иногда подрабатывая, а вечером с друзьями, что стали для неё семьей уже очень давно. Но как бы Бетти не любила их, одиночество всё же было ей по душе. Настроение на веселье быстро перегорало, и хотелось скорее сбежать из шумной компании, мчась навстречу ветру, сливаясь со своим мотоциклом в упоительной скорости.
Попрощавшись с ребятами, Купер вышла на улицу, вдыхая свежий ночной воздух. Из освещения только светодиодная вывеска бара, что создавала таинственность и мрачность вокруг — обычные люди не суются в логово змеев, обходя Саутсайд стороной, а этот бар и подавно. И лишь далекие тусклые огни придорожных фонарей разбавляли кромешную тьму. Купер облокотилась на свой байк, закуривая сигарету, сизый дым с запахом вишни окутал девушку, через пару затяжек даря умиротворение.
— Блять! — её внимание привлёк знакомый парень, сидевший на своём мотоцикле в нескольких шагах от Бетти. Байк издавал рывками рычание с постукиванием, а затем глох, зля своего хозяина ещё больше. — Сука! Заводись!
Элизабет усмехнулась и двинулась к нему, наблюдая за тщетными попытками. Парень излучал угрозу всем своим видом, ударяя с матом по рулю. Джагхед Джонс — он и раздражал и привлекал Бетти одновременно, будто у неё раздвоение личности: одна часть её сознания сходила по нему с ума, а второй хотелось прибить Джага.
Его мышцы под кожаной курткой змеев были напряжены, руки сжимали руль, снова и снова пытаясь газовать. Запястья сжаты с такой силой, что костяшки длинных пальцев побелели. Красивое лицо нахмурено, зеленые глаза, кажущиеся сейчас чёрными, сверкали раздражением — как всегда злой, чем бесил ещё больше.
— Джонс, опять твоя рухлядь не повинуется своему хозяину, — в её голосе явный смех, Бетти сделала новую затяжку, выдыхая вишневый дым и злорадно улыбаясь.
— Фу, Купер, иди отсюда, — Джагхед наморщился от приторного запаха дыма и смерил её раздражённым взглядом, задерживаясь на соблазнительных изгибах её тела. — Если думаешь, что курящая девушка это красиво, то ты полная дура, — ещё пару секунд жадно поглазев на её привлекательную фигурку, он вернулся к своему делу, злобно матерясь.
Вот так всегда, взаимная неприязнь контрастировала с притяжением, будто для них было жизненно необходимо поддеть друг друга, упиваясь этим состоянием.
С первого взгляда Купер возненавидела его, такого уверенного и красивого — ходячий секс. Бетти раздражало больше всего безразличие Джага ко всему, он принимал всё, как должное. Девчонки вились вокруг него и Джагхед позволял тупым курицам вешаться на него.
«Сукин-сын, чтоб ты провалился», — эти мысли посещали белокурую головку, когда очередная девчонка, сидя у Джонса на коленях, оставляла следы губной помады на его шее, пока он грубо сжимал запястья шлюшки, чтобы та не трогала его волосы.
Общие друзья не понимали причин их ненависти, а Тони однажды неосторожно ляпнула, что они идеально друг другу подходят: «два сапога — пара», получая в ответ злобный взгляд лучшей подруги.
— Тебя забыла спросить, Джонс, — она усмехнулась, выдыхая ему прямо в лицо дым, затем выбросила окурок, придавливая его подошвой берцев. — А вот у тебя, скорее всего с двигателем неполадки, — она скрестила руки на груди, подойдя ещё ближе, пнула колесо.
— Вот и посмотри, что там, раз такая умная, — Джаг закатил глаза, поворачивая ключ зажигания обратно и вытаскивая его.
— Я не собираюсь в час ночи портить маникюр об твою груду металлолома, — Бетти внимательно разглядывала знакомые черты лица, насколько это было возможно в красноватом отблеске вывески бара. Джагхед вздохнул, и привычным жестом убрал волосы с лица, придавая своей шевелюре ещё больший беспорядок, который ему чертовски шёл. Пальчики буквально закололо от желания коснуться шелковых прядей. — Могу лишь любезно предложить подвезти до дома.
***
— Только я сяду за руль, Купер, — его бархатный баритон словно издал приказ, возмущая Элизабет своей наглостью. Это будет испытание для его выдержки — поездка с ней на байке. Пусть лучше она за него держится, так будет надежнее, ведь если сам едва коснётся её сексуального тела, то остановиться не найдёт в себе сил. — Не доверяю девушкам за рулём мотоцикла.
Весь вид Бетти — целый вызов для Джагхеда: длинные аккуратные локоны пшеничного цвета и, казалось бы, ангельские зеленые глазки, такие яркие, подведённые карандашом. Пухлые алые губы, от которых он не может оторвать взгляд, когда девушка обхватывает ими трубочку коктейля, пренебрежительно смотря на Джонса из-под полуопущенных густых ресниц. Чёрный короткий топ под кожаной курткой с эмблемой змеев, открывающий вид на плоский животик с пирсингом в пупке, и соблазнительную грудь, словно созданную для его ладоней, которой ему хотелось немедленно коснуться. Тёмные порванные на коленях и бёдрах джинсы, дающие повод для яркого воображения, какие её ножки без них.
— Ну уж нет, Джонс, это мой байк, — Бетти закатила глаза, пытаясь скрыть свою реакцию на его властный тон — хотелось с трепетом уступить, но она Элизабет Купер, а перед ней Джагхед Джонс — без боя она не сдаётся.
Ловко перекинув ногу, Бетти привычно оседлала мотоцикл, смотрясь на нем уверенно и чертовски привлекательно. Достав из кармана ключи, вставила в замок зажигания, и лампочки на приборной панели загорелись. Девушка завела байк — он утробно и отлажено заурчал — затем взглянула на парня в ожидании.
— Ты можешь пойти пешком, милый, — она усмехнулась, но приглашающе кивнула на место сзади себя, — К утру доберёшься, может быть.
И он сдался, зная, что назад пути нет. И вовсе ему не хочется домой, в холодную квартиру. Просто нет сил противиться желанию коснуться тела Купер, которую он так ненавидел и любил одновременно. За её безразличие к нему, за флирт со Свит Пи, за невыносимую сексуальность — за всё.
Джонс устроился сзади, опоясывая тонкую талию девушки, посылая по её нежной коже табун мурашек от необходимого прикосновения. Она на секунду задержала дыхание, привыкая к прохладным длинным пальцам на оголенных участках тела, как же давно хотела ощутить его руки на себе. Резко выдохнув Элизабет газанула, выезжая из парковки, и уже на дороге набирая скорость.
Элизабет пытается сосредоточиться на дороге, но всё, о чём может сейчас думать — горячая крепкая грудь Джагхеда, прижимающаяся к её спине, и его сильные руки на плоском напрягшемся животике. Она чувствует, как Джаг глубоко и часто дышит, опаляя её шею и волосы свежим дыханием. Он везде, как и его запах — мускус, кардамон и корица — и даже встречный ветер не рассеивает этот сводящий с ума аромат. С этим влечением тяжело бороться, когда Джонс так близко, и при мысли о том, как его губы и руки могли бы изучать податливое тело девушки — по венам пробегается ток, сгущаясь тяжелой истомой внизу живота.
Джагхед ощущает возрастающее напряжение, и ничего не может поделать, поддаваясь своим давно запретным желаниям. Ладони пробираются под топ, а пальцы покалывает от потребности коснуться манящей упругой груди. Кровь отлила из мозга, и теснота в штанах дала о себе знать. Конечно, эту чертовку невозможно не хотеть.
— Остановись! — его властный голос не просит, а приказывает, отдаваясь дрожью в девичьем теле. Бетти и сама едва следила за дорогой, отвлекаясь на Джага. Слишком долго сопротивлялась, слишком близко он сейчас — голова шла кругом от него.
Она свернула на дорожку, ведущую в лесочек, проехав подальше от дороги, Элизабет затормозила и заглушила мотор. Тишину нарушали их шумные дыхания, будто они пешком бежали в догонку за мотоциклом. Слишком сильно накрыла с головой эта близость, которую они всегда старались избегать.
Руки Джагхеда всё ещё на её теле, и Бетти замерла в его объятиях, прикрывая глаза. Ей хотелось большего, и Джонс будто читал её мысли, резко придвинув к себе ближе хрупкую фигурку, грубо сжав полушария её груди. Она чувствовала его горячее глубокое дыхание на своей шее, затем Джаг жадно впился в неё влажными поцелуями — останутся следы — на это они и рассчитывают. Пусть все знают, чья она, всегда была, с первых дней — это и бесило. Ей не хотелось так просто сдаваться и быть очередной влюблённой в Джонса девчонкой.
— Боже… — бархатный баритон звучит глухо и с хрипотцой. Джаг вдыхает её запах. Ирисы. Тонкий, чарующий и всегда так легко от него ускользающий, словно шёлк. — Ты потрясающе пахнешь, — Джагхед всасывает пульсирующую венку, оставляя свою отметину, в ответ получает тихий стон. — Так. Тебя. Хочу.
Моя. Невыносимая.
Он резко сдвигает топ и бюстгальтер, освобождая полную грудь и сразу взвешивая в своих ладонях, оттягивает набухшие соски, с удовлетворением слушая едва сдерживаемые стоны Элизабет. Она подавалась навстречу этим прикосновениям, выгибая спину и откидывая потяжелевшую голову ему на грудь. Позже у него будет время медленно и тягуче изучить языком каждый участок её нежной кожи, а сейчас он исполнит то, чего им обоим так нужно.
Бетти чувствовала его твёрдую эрекцию и сама была возбуждена не меньше. Его ладонь движется вниз, быстро расстёгивая пуговичку на джинсах, и через секунду Купер охает от ощущения его пальцев в своих трусиках.
— Моя невыносимая малышка, — мурлычет так ласково, будто хищник, старающийся обмануть свою жертву. Размазывает влагу, резко проникая двумя пальцами в её лоно, большим массируя клитор. — Уже готова для меня.
— Не тяни, Джонс, — Бетти старается придать голосу пренебрежительности, но получается мольба с жалким скулением. Контраст его грубости и ласк сводит с ума. Сопротивление бесполезно. Она в его власти.
Купер резко и с разочарованием почувствовала пустоту, но не успев сказать и слова, как Джаг подхватил её, словно пушинку, развернул к себе, удивляя тем, что они не упали вместе с байком. Мужская ладонь ложится на горло Бетти, затем спускается снова к груди, грубо сжимая, другая рука на скуле, нежно поглаживая большим пальцем пылающую щёку. Его взгляд сверкает огнём в отблеске яркой луны. Это длится мгновение, Джонс любуется ей, в полумраке разглядывая, как впервые.
Впивается с голодом, с животной потребностью в мягкие губы Элизабет, отдающие вкусом вишни. Хочется пробовать её снова снова, упиваясь страстным сопротивлением языков. Она не сдаётся без боя — его девочка. Такая дерзкая, не дающая никогда себя в обиду — это восхищало и заводило его.
Бетти стягивает с Джага куртку, ладошками сжимает твёрдые мышцы плеч и, наконец-то, улыбаясь в поцелуе, запускает пальчики в его волосы, оттягивая прядки и получая в ответ довольный рык
своего любимого Джонса. Она ощущает его стояк через плотную ткань джинс и нетерпеливо трется об него в поисках давления.
— Чувствуешь, чертовка, — он усмехается, опаляя её припухшие губы жаром, — Хочешь меня?
Риторический вопрос, в ответ на который он получил жадный поцелуй, довольно улыбаясь. За ягодицы подхватил Бетти чуть выше на руки, чтобы аккуратно встать. Мотоцикл, оставшийся без опоры, с грохотом повалился на бок.
В другой момент Элизабет прибила бы за свой байк, но мысли сейчас были вокруг Джагхеда, его будоражащих поцелуев и грубых прикосновений.
Он резко прижал её к дереву, покусывая губы, спускаясь голодными поцелуями по скулам и шее, облизывая кожу, покрывшуюся мурашками от контраста температур. Промежностью Бетти ощущала его нешуточную эрекцию, и уже готова была кончить только от этого контакта и осознания — Джагхед до безумия её хочет. Всё взаимно.
Если бы не защищающая её спину кожа змеев, то царапин от коры дерева было бы не избежать. Невероятно. Она собирается заняться сексом, ночью, прямо в лесу, с человеком, к которому чувствует столько всего. В немецком даже слово есть, с точностью описывающее её состояние: «Hassliebe» — между ними сильная эмоциональная связь, которая колеблется между ненавистью и любовью.
Джаг резко разворачивает её к себе спиной, вжимается в хрупкое тело, снова вдыхая упоительный аромат её волос, затем одним рывком стягивает вниз её джинсы вместе с трусиками. Расправляется со своими штанами, и грубо входит в лоно Бетти, заставляя опереться её о дерево, выгибаясь в кошачьем изгибе.
— Ахх, — она прикрывает в блаженстве глаза от долгожданной наполненности. — Давай, Джагги, — Элизабет впервые произносит его имя при нём, да ещё так ласково, что сердце Джагхеда ёкнуло от её томного голоса.
Пальцы Джонса с силой сжимают бёдра Бетти, задавая темп грубых толчков, будто хотел выбить всю дурь из неё, такой невыносимой и желанной до сумасшествия, до раскалённого огня в венах. Ладони скользят к груди, накрывая полушария с бутонами сосков жаром. Мысли о том, что Элизабет принадлежала кому-то другому, что он не первый, что её тела кто-то нагло касался — вызывают бурлящую злость, разжигая ещё больший огонь внутри, заставляя увеличить амплитуду и глубину проникновения, чтобы она напрочь забыла обо всех, ощущая только его. Больше он не позволит даже посмотреть кому-то на Купер. Она только его.
— Да, Джонс, ещё… — она попкой подаётся навстречу, поощряя его грубость и получая желаемое.
— Давай, детка, кончи для меня, — просьба, приказ… неважно — Элизабет просто млеет от его голоса, ощущений его внутри себя, грубых рук на своей коже.
Джаг чувствует, как сокращаются её мышцы, сжимая член в ярком оргазме, её каждую клеточку тела пробивает дрожь, и Бетти едва удерживается на ватных ногах, носимая на волнах экстаза. Если бы не Джагхед, она бы упала ничком на землю, усыпанную старой листвой. «Джагги», — побеждённая, она обессиленно шепчет его имя, и этого парню хватает, чтобы самому придти к пику наслаждения, быстро покидая её жаркое пульсирующее тело.
***
— И долго мы будем мучать друг друга? — Джаг заботливо поправляет её волосы и, не удержавшись, ласково гладит по щеке, на которой, готов поспорить, сияет румянец.
— Пока окончательно не сойдём с ума? — Элизабет наклоняет голову, с наслаждением подаваясь ласкам, отличающимся от того, что было десять минут назад.
— Нет уж, Купер, признай это — мы оба проиграли, — он усмехнулся, намекая на то, как они слетели с катушек от обычной близости. Подвезла до дома, называется. — Ты МОЯ, я тебя не отпущу.
— И не надо…
