Exposure Therapy

      Хоть он уже настолько стерилен, насколько это возможно, настолько чист, насколько это возможно, Брюс всё же моет руки еще раз.       Больше нечего смывать.       Нечего.       Раковина окрашена ржавчиной и вещами, на которых Брюс не хочет останавливаться, дольше, чем нужно. Он закрывает кран и вздыхает, опустив голову. Его ноги словно налились свинцом и приклеились к деревянному полу.       Брюс больше не может поворачиваться. Холодный ветерок, просачивающийся в маленькую мрачную квартиру, приморозил его к месту.       Дверь внезапно распахивается. Глухой стук пробегает по шатким стенам, когда что-то тяжелое падает на землю.       — Пудинг!       Харли подбегает к Джокеру, лежащему на грязном матрасе, на полу. Брюс слышит, как она останавливается прямо перед ним и, вероятно, опускается на колени.       — Пудинг? — в её голосе звучит беспокойство. — Мы искали тебя повсюду.       Брюс прислушивается, находясь в темноте кухни. Накидка издает небольшой звук, когда Джокер сжимает её в руках немного крепче. Харли замолкает. В замешательстве.       — Где ты это взял?       А затем она медленно поворачивается и видит его. Брюс смотрит на неё через плечо. Шок парализует девушку рядом с Джокером и поэтому она не замечает, как он вытаскивает свой пистолет и стреляет ей в затылок в мгновение ока.       Она падает на пол, истекая кровью и окрашивая ей древесину. Брюс быстро приближается к клоуну, хватая его за рубашку и приподнимая над матрасом.       — Зачем ты это сделал? — грубо спрашивает он.       Джокер не показывает никаких эмоций на лице и дает ему простой ответ:       — Потому что она видела, что ты Брюс Уэйн. Она бы стала обузой.       Брюс хмурится, поджав губы. В конце концов он отпускает рубашку Джокера, позволяя ему безвольно упасть обратно на матрас.       — Не тебе решать, — замечает Брюс, повернувшись к Джокеру спиной.       — Ну, я знал, что ты не будешь делать этого.       Брюс поднимает маску с комода и надевает её на случай, если кто-то ещё войдёт сюда. Он не хочет, чтобы на полу стало больше трупов из-за него. Кроме того, он всё равно собирался уходить.       Когда Брюс смотрит на Джокера, то видит, что тот всё также лежит на матрасе, завернувшись в плащ до самого подбородка. Зеленые глаза безучастно смотрят вдаль, губы надуты.       Брюс подходит к нему и берёт за подбородок, чтобы привлечь его внимание. Джокер смотрит на него с предательством в глазах.       — Я знаю, — признаёт Брюс.       Джокер, кажется, оценил это.       — Я приеду за тобой утром. Тебе просто нужно указать мне адрес и быть там вовремя, — напоминает ему Брюс.       Джокер прикусывает нижнюю губу. Брюс осторожным рывком пальца выпускает губу из хватки зубов.       — Мы справимся, всё будет хорошо, я обещаю. Да это совершенно новое, и это страшно, и уже ничего, и никогда не будет прежним. Но все будет хорошо, — говорит Брюс, вставая.       Из-за света, исходящего из приоткрытой двери, слезы на щеках Джокера блестят. Брюс слегка улыбается ему, прежде чем идёт к двери.       — Брюс, — его останавливает тихий голос.       Это ново и очень непривычно для Брюса, но он был готов к этому. Должен быть готов. Впредь.       Брюс оборачивается. Джокер уже сидит, его руки лежат на согнутых коленях. Он обдумывает что-то. Но это остаётся недосказанным.       — Спокойной ночи, — вместо этого говорит он.       Брюс ничего не говорит с секунду, но: «тебе тоже» удается прорваться через его горло.       Брюс закрывает за собой дверь. В вестибюле многоквартирного дома Фрост уже пробирается к лестнице с парой головорезов, чтобы позаботиться о Харли. Фрост смотрит мимо Бэтмена, как если бы Брюса тут вообще нет.       От него ничего не осталось.       Совсем ничего.       Ни капли.