***
Он избегал его, как мог. Не Хуай Сан старался держаться подальше от старшего брата, прикрываясь учёбой или тем, что слишком занят. Он знал, что это лишь вопрос времени, прежде чем Не Мин Цзюэ начнёт что-то подозревать, ведь его брат вовсе не был дураком. Но, как бы то ни было, Не Хуай Сан ещё не пришёл в себя, он не мог встретиться с братом сейчас. Пока ещё нет. Как будто густой туман застилал его взор, мешая ему смотреть на вещи чётко, мешая ему перестать волноваться. Он не мог перестать думать о том, что Не Мин Цзюэ скоро обо всём узнаёт. Это всего лишь вопрос времени, ведь его брат до сих пор пытался поговорить с ним. Он избегал Не Мин Цзюэ, пытался не думать о нём и стереть его из памяти. К сожалению, греховные мысли о старшем брате всегда возвращались. И, хотя он не может утверждать, что этих мыслей не было до того, как они переспали, теперь они стали слишком настойчивыми, возникая в любой момент, будто бы издеваясь. Это медленно, но верно влияло на его поведение, и даже слуги начали обращать на это внимание. Он чувствовал их взгляды на себе. Слуги видели, что он почти не спит, да и его не прекращающие болеть бедра еще больше привлекали нежелательное внимание. Он выходил в сад посмотреть на птиц, это успокаивало нервы. Их перья были мягкими, а пение красивым и успокаивающим. Ему нравилось давать им семена, наблюдать, как они клюют их на земле, а самые смелые ели прямо с его рук. Птицы отвлекали его от мыслей, но, к сожалению, он не мог приходить сюда часто. Сейчас он был в своей комнате, пытаясь читать. Он начал довольно давно, но так и не продвинулся. И, хотя его мысли были так же беспорядочны и своенравны, как и методы воспитания Не Мин Цзюэ, в итоге всё сводилось к тому, что произошло после оргазма. Он помнил это так ясно: в конце Мин Цзюэ поцеловал его мягко и нежно. Помнил, как чужие губы захватили его, а после прикоснулись к щеке, сцеловывая слёзы так любяще, как будто Не Мин Цзюэ хотел именно этого. Это порождало ложные надежды. Вздохнув, Не Хуай Сан перечитал одно и то же предложение в пятый раз, но мысли всё не успокаивались. Он прикоснулся к отметине на шее - это успокаивало, она всё ещё была там, на месте. Пусть и ложное, но все же облегчение. Чувства, которые он испытывал, не были такими, как можно было бы подумать. Это была даже не боль, а нечто, похожее на тоску. Непостоянную, появляющуюся в самые неудобные моменты. Не Хуай Сан подумал, что это могло быть и страстное желание, жажда чего-то столь абсурдного и столь невозможного. Всё, что у него осталось, это воспоминания о том, что никогда не станет реальностью. Об их горячем смешанном дыхании. Об их волнующих поцелуях. О собственническом укусе в шею. Хуай Сан провёл рукой по лицу, пытаясь избавиться от этих мыслей. Он вспомнил, как в детстве, когда он был малышом и следовал за братом, его глаза сверкали от восторга перед чужими талантами. Сладость восхищения, смеха и ощущение руки Мин Цзюэ, держащей его собственную, пока тот ходил с ним по Цин Хэ Не. Он улыбнулся, вспоминая, как немногим старше его самого Мин Цзюэ объяснял, где и что, как его рука держала маленькую ладошку Хуай Сана. Прогулка до ближайшего рынка, покупка сладостей, то, как они делились друг с другом... Старший брат всегда был рядом, готовый защитить, разве что с годами он стал строже. Не Хуай Сан предположил, что его восхищение переросло во что-то другое намного раньше, но из-за страха и неуверенности так и осталось где-то глубоко внутри, втайне от всех, даже от него самого, но, едва появился повод, как оно вернулось в десятикратном размере. И теперь Не Хуай Сан не мог прогнать Не Мин Цзюэ из своей головы. — Что же делать с этим?.. — прошептал он себе под нос, скрестив руки на столе и уткнувшись в них лицом. — Я не просто обрезанный рукав, мне нравится тот, кто даже не должен мне нравиться… Закрыв глаза, он понял, как устал. Он знал, что будут проблемы, если заметят, как он уснул вместо того, чтобы заниматься. Пряди волос упали ему на глаза, это не слишком раздражало, но - этого оказалось достаточно, чтобы он открыл глаза. Он убрал с лица пряди и снова закрыл глаза, расслабляясь. — Ммм, здесь так хорошо. Я могу слышать птиц… Вскоре сон завладел его сознанием. Тихая мелодия разливалась в комнате, лёгкий ветерок залетал в окно. Не Хуай Сан спал, и снилось ему детство: счастливые игры в поле, виделось, как он ходил за братом, словно щенок за хозяином. Виделись общие обеды, попытки брата научить его стрельбе из лука, невинные улыбки и ободряющие усмешки. Ностальгия завладела его разумом. Это было счастливое время.***
Не Мин Цзюэ терял терпение. Каждый раз, когда он хотел поговорить с Не Хуай Саном, его младший брат либо учился, либо занимался чем-то «важным». Сначала, услышав, что брат взялся за учебу, он кивал, одобряя, и старался его не трогать. Но прошла неделя, а его всё ещё игнорировали и избегали. Брат что-то скрывал от него? В этот раз он собирался узнать наверняка. Зная, что Не Хуай Сан должен был находиться в своей комнате, он направился именно туда. Завернув за угол в коридор, где находилась комната его младшего брата, он заметил, как двое служанок, проходящих мимо комнат брата, остановились и заглянули внутрь, прежде чем продолжить свой путь. Они шли в его направлении, так что чужие голоса хорошо доносились до него. — Взгляни, второй молодой господин Не уснул за книгой, — сказала одна из них, прикрываясь рукавом. — Да? Я и не заметила. Интересно, что случилось, я думала, он мало спит… — Он выглядит так, будто у него что-то болит. Надеюсь, ничего серьёзного. Их лица выражали беспокойство, когда они оглядывались на комнату Не Хуай Сана. Как бы то ни было, разговор был прерван, когда женщины заметили Не Мин Цзюэ и остановились, чтобы поприветствовать его поклоном: — Господин Чи Фэн Цзунь! Он кивнул им в ответ и женщины пошли дальше, сплетничая о бессмысленных вещах. Замедлив шаг, Не Мин Цзюэ нахмурил брови. Было ли это причиной, по которой Не Хуай Сан избегал его? Разве не рассказал бы младший брат о таких вещах? Подойдя к двери, он открыл её и вошел внутрь. Его брат уснул даже не на кровати. В руке была заметна одна из тех книг, которые Не Хуай Сан так любил читать на досуге. Мин Цзюэ подошёл ближе, собираясь разбудить брата и узнать, почему он избегает его, как летучая мышь солнца, и что за всем этим кроется. — Эй, Хуай… — начал Мин Цзюэ, но, увидев состояние брата, остановился. Издалека это было не так заметно, но сейчас, вблизи, круги под глазами Хуай Сана отчетливо выделялись на фоне более бледной, чем обычно, кожи. Раньше Не Мин Цзюэ это бы не остановило и он бы продолжил свою речь, однако услышанное от служанок заставило его передумать. Изучая глазами лицо брата, он отметил, что, хотя люди и говорили, что Не Хуай Сан выглядел ужасно, он все равно был красив. И почему он раньше этого не замечал? Настолько был занят, ругая его? Волосы Хуай Сана были длиннее его собственных, они струились по спине и достигали пола. Не Мин Цзюэ подумал, что это несправедливо, что его брат был таким трусом. Ведь даже с таким красивым лицом, если Не Хуай Сан побоится признаться женщине, у него никогда не будет жены. Хуай Сан пошевелился, и его безмятежное лицо исказилось, словно от боли, он даже надул губы. Не Мин Цзюэ тяжело вздохнул и поднял его на руки, подавляя неожиданно вспыхнувшее внутри чувство нежности. — Идиот, спи на кровати, если тебе неудобно, — тихо произнёс старший наполовину раздраженным, наполовину упрекающим тоном. В ответ Не Хуай Сан потёрся щекой о его грудь и удовлетворённо вздохнул. Не Мин Цзюэ предпочёл сделать вид, что его сердце не пропустило удар. Подойдя к кровати и всё ещё заботливо держа брата, Не Мин Цзюэ подумал, что, возможно, у Хуай Сана что-то болит, и эта мысль заставила его губы сжаться. Если Хуай Сан поранился, то как? И почему избегал его, а не сказал о травме? Опустив брата на кровать, он смотрел на него какое-то время, а после погладил по щеке. Его глаза расширились, стоило Хуай Сану прижаться к ладони, утыкаясь в нее носом. Он взъерошил волосы брата, и Не Хуай Сан снова прижался к его руке, довольно улыбаясь. Не Мин Цзюэ не знал, почему продолжал гладить своего брата, возможно, из любопытства. То, как Хуай Сан тянулся к его прикосновениям, казалось ему милым, а волосы его брата были даже мягче, чем у девушек, и было приятно пропускать что-то настолько шелковистое через пальцы. — Мин Цзюэ.. Не Мин Цзюэ застыл, не смея пошевелиться. — ...я хотел бы быть талантливым. Когда я вырасту, я буду как ты… «Разговаривает во сне?» — удивился Мин Цзюэ, приподнимая бровь. Эти слова показались ему знакомыми. — Вырастешь и будешь как я? — повторил он, повернув голову и борясь с жаром, что охватил лицо. Он слегка усмехнулся, — Ты не можешь быть больше похож на меня, чем сейчас… Выдохнув от облегчения, что брат не проснулся, он убрал руку с его головы и прикоснулся к щеке. Торопиться было некуда, и Мин Цзюэ сел на кровать, наблюдая за реакцией брата на его прикосновения. Хуай Сан оказался очень чувствительным в области адамова яблока и ушей. Слушая время от времени, что брат говорил во сне, он понял, что это фразы из их детства, их прошлого. Не Мин Цзюэ не знал, что и подумать, потому просто отмахнулся. Немного погодя он заметил несколько лежащих на столе вееров. Хотя они его и не интересовали и он считал разрисовывание вееров бесполезным занятием, он всё же открыл один. На веере было изображено цветущее сливовое дерево, чьи лепестки гонял ветер. Это была действительно хорошая работа. Не Мин Цзюэ выдохнул раздражённо: если бы Хуай Сан уделял столько же внимания развитию, сколько он уделял расписыванию вееров! Вернув веер на место, он подошёл к двери и взглянул на младшего брата в последний раз. — Я поговорю с тобой в другой раз… — вздохнул он и поспешил вернуться к исполнению обязанностей главы Ордена.***
Прошло ещё несколько недель, прежде чем Мин Цзюэ смог поговорить с Хуай Саном. Младший брат очень хорошо мог избегать людей, когда хотел. Стоило ему оказаться где-нибудь поблизости, как он мгновенно исчезал, оправдываясь делами. Это все больше напоминало погоню за призраком, ведь Мин Цзюэ мог видеть Хуай Сана только издалека. Хуай Сан же боролся с романтическими чувствами к старшему брату. Расстояние не помогало так, как он надеялся. Вместо этого он думал о Мин Цзюэ все больше, и все яснее понимал, что любит своего брата. Его сердце было готово выпрыгнуть из груди при виде Мин Цзюэ, но одна мысль о том, что от него отвернутся в отвращении, если он осмелится рассказать о своих чувствах, сводила его с ума. Мин Цзюэ продолжал искать встречи с братом. Поиски привели его на поляну, пестрящую цветами разных оттенков. Легкий ветерок создавал идеальную гармонию цвета, смешивая темное и светлое в одном ему известном порядке, а солнечные лучи подсвечивали старое гнездо на стоящем среди поляны дереве, под которым так уютно было дремать. Хуай Сан был там, и с ним явно было что-то не так. Он выглядел так, будто пришёл сюда, чтобы покончить с чем-то, чего не должно было существовать. Его лицо выглядело получше, но все еще не было прежним. Круги под глазами оставались заметны, хоть и стали светлее. Это означало, что Хуай Сан спит больше, но всё же, видя, как не похож его младший брат на себя обычного, Мин Цзюэ не мог не волноваться. Не Хуай Сан перебирал пальцы рук, затем остановился, закрыл глаза и вздохнул. Брат явно нервничал, и Мин Цзюэ это не нравилось. Хуай Сан открыл глаза, и, заметив брата, отвел взгляд в сторону. Мин Цзюэ сжал губы, озадаченный тем, почему же его младший брат выглядел таким расстроенным, будто вот-вот случится что-то плохое. Это заставило его насторожиться. Теперь, когда они оказались рядом, Хуай Сан понимал, что это должно было произойти. Что ж, он будет говорить громко, надеясь поскорее покончить со всем, а если Не Мин Цзюэ ничего не помнит, он просто соврёт и оставит всё как есть. Нет необходимости всё усложнять. Это всё не имело значения. «Просто и коротко, просто и коротко», — подумал он про себя, не обращая внимание на бешено колотящееся сердце, взволнованное от близости Не Мин Цзюэ. — «Всё так и будет». Так будет лучше для них обоих. Он говорил себе это с самого начала. Не Мин Цзюэ не стоит знать о его чувствах, это его и только его проблема. В конце концов всё пройдёт. Всё будет хорошо. Правда, будет. Место их разговора навевало ностальгию на Хуай Сана. Эта поляна, по которой они бегали, будучи детьми… В голове мелькнули воспоминания о траве и прекрасных голубых цветах, о перезвонах смеха и шумной возне. Воспоминания о тех временах, когда они сидели под деревом, собирая цветы друг для друга. Именно здесь он поймал первую птицу и вырастил её, именно здесь Мин Цзюэ ответил на его восторженную улыбку лёгкой усмешкой. — Старший брат… ты хотел поговорить, — сказал Не Хуай Сан, и лёгкая грусть зародилась в его груди, в его сердце, перекрывая собой всё тепло. Не причиняя боли, но и не помогая. Он попытался сфокусироваться на поляне, чтобы отвлечься. На тех самых воспоминаниях, что они разделили на двоих. Не Мин Цзюэ проследил за взглядом брата и подошел ближе. За прошедшее время он научился терпению, так что не собирался кричать на брата, требуя немедленных ответов. Но ответ все же требовался. — Что произошло, когда я был пьян? Мин Цзюэ задал вопрос слишком прямо, и напускное спокойствие Хуай Сана дало трещину. Он неловко закашлялся и продолжил делать вид, будто наслаждается пейзажем. Не слишком удачно. — С чего ты взял, что я что-то знаю? — Хуай Сан попытался увильнуть от ответа, понимая, что это не сработает. Не сработало. Мин Цзюэ нахмурился и сузил глаза. — Ты сказал слуге, чтобы мне никто не мешал, а для этого должна быть причина. Я помню, что был не один, так с кем я был? — Ты… — Хуай Сан вздохнул, его грудь болела. Он улыбнулся, стараясь придерживаться своего плана. — Ты совсем не помнишь? Ты не помнишь меня? — Нет, именно поэтому я спрашиваю у тебя, — ответил Не Мин Цзюэ, одаривая младшего странным взглядом, приподняв брови. — Почему ты улыбаешься? Скажи мне, кто это был. «Милая девушка с рынка, — Не Хуай Сан повторил про себя заранее заготовленную версию, отводя глаза от брата. — Ты же догадывался, что он не помнит, не должно быть так больно». Только догадываться — это одно, а вот услышать эти слова от Не Мин Цзюэ оказалось слишком больно. Его сердце захлебывалось от боли, а глаза слезились. Это так странно и глупо, что то, что для одного может значить так много, может быть так легко забыто другим. Он должен соврать, всего-то. Это намного лучше, чем сказать правду, рискуя тем, что Мин Цзюэ отвернётся от него в отвращении. Просто, правда? Правда? — Я... Она, рынок, ох… Это не имеет смысла, прости, — Не Хуай Сан смотрел по сторонам, не видя ничего из-за начавших катиться слез. Он попробовал сморгнуть их. Не помогло. Тогда он яростно протёр глаза рукавом, но почему-то слёз стало ещё больше. — Мне жаль, мне так жаль… — попытался Хуай Сан снова дрожащим голосом: — Девушка, старший брат, она, она… Она с… Теперь, когда слёзы свободно текли по его щекам, Не Хуай Сан не знал, как остановить их. Так что он продолжил улыбаться. Он просто пытался улыбнуться, отводя взгляд, его лицо покраснело от смущения и слёз. Он знал, брат ненавидит чужие слёзы, Не Мин Цзюэ терпеть не мог всего этого. Пытаясь взять себя в руки, он прикрылся веером, чтобы спрятаться хоть немного. — Я знаю, ты ненавидишь, когда кто-то плачет, мне жаль… Я не должен плакать из-за таких простых вещей, — извинился Не Хуай Сан, и, хотя голос всё ещё дрожал, его можно было понять. Мин Цзюэ в оцепенении уставился на младшего брата. Он не видел плачущего Хуай Сана с того времени, как тому исполнилось восемь. Да, он терпеть не мог чужих слёз, но не отреагировать на то, что происходит? Это ведь просто ужасно, видеть, как сквозь град слез Хуай Сан продолжает улыбаться… Вспомнив о веере, что он нашёл в комнате, он достал его из рукава и протянул Хуай Сану. Он надеялся, что это как-нибудь поможет. Однако, прежде чем он смог спросить хоть что-то, брат побледнел и уставился на веер. — Ты нашел его, где ты нашёл его? Я искал его так долго, — сказал Хуай Сан тихим голосом, боясь сорваться снова. Хуай Сан потянулся за веером, и их пальцы соприкоснулись на мгновение. Мин Цзюэ завороженно наблюдал, как тот изящно раскрыл веер с изображением стеблей бамбука и двух птиц на них. — Что? — наконец пришёл в себя Мин Цзюэ. Хуай Сан наконец-то взглянул ему в глаза. — Где ты нашёл мой веер? — снова спросил Хуай Сан, с волнением ожидая ответа Мин Цзюэ. — Я нашёл его у себя в комнате, когда проснулся. В воздухе повисла тишина. Мин Цзюэ смотрел на младшего брата, который, казалось, побледнел ещё больше. Он возился с веерами, засовывая в рукав тот, что он дал ему, но уронив другой в процессе. Звук, с которым упал веер, был таким громким, что Хуай Сан застыл, уставившись на него. «И я должен спросить его про боль в бёдрах», — подумал Не Мин Цзюэ, нахмурившись. Это случилось после того, как он напился, и это не давало ему покоя. «Почему его бёдра болят… стоп...» Всё сошлось. И веер, принадлежащий его брату, и то, как брат его избегал, всё, абсолютно все встало на свои места, как кусочки головоломки, завершающие картину. Осознание обрушилось на него как глыба льда, тишина застыла между ними. Он обдумывал ситуацию. Это было не характерно для Хуай Сана: от нейтрального состояния перейти к слезам, затем к улыбке в попытке всё скрыть. И как он должен был вести себя теперь? Хуай Сан очнулся первым и наклонился, чтобы подобрать веер. Поднявшись, он раскрыл веер и прикрылся им, его руки заметно дрожали. Каким же он был идиотом, что оставил его в комнате брата! Воспоминания о том, что было, когда его брат напился, вспышками вставали перед глазами, его лицо запылало, а картинка перед глазами снова размылась. Сожалея о том, что позволил брату подойти сегодня так близко, он быстро заговорил: — Понятно. Спасибо, что вернул его. Я должен отнести его в комнату, так что вынужден откланяться… Он попытался пройти мимо и сбежать, но рука Не Мин Цзюэ крепко сжала его запястье. Хуай Сан едва слышно вздохнул, прикосновение брата обожгло его кожу огнем. — Я переспал с тобой, — заявил Не Мин Цзюэ глубоким голосом. Не Хуай Сан не был уверен, каким именно тоном это было произнесено, но в том, что не добрым, он не сомневался. Не смея поднять глаз и сказать что-либо, он просто молча кивнул. Сердце билось в агонии, ведь все, чего он мог ожидать – это гнев. — Тот день, теперь я вспоминаю, — продолжил Не Мин Цзюэ. — Я открыл дверь и обнаружил тебя, потом затащил в постель. Поцеловал тебя. Ты почти не сопротивлялся, и позже проявил инициативу. Не Хуай Сан почти не слушал. Нет нужды напоминать ему о его же действиях. Он думал обо всем этом с тех пор, он желал повторения этого, и – он знал, что это невозможно. — Скажи мне, почему этот поцелуй был похож на поцелуй страстного любовника? Не Хуай Сан перевёл взгляд на старшего брата, слёзы снова потекли по щекам. — А что? Почему тебя это вообще волнует? — выдохнул Не Хуай Сан, пытаясь высвободить своё запястье из чужой хватки. Это лишь разозлило брата, тот раздражённо выдохнул и схватил его за плечи. — Это важно, чёрт возьми! Назови причину. Почему? Не Хуай Сан сдался, его сердце разрывалось, он больше не мог хранить всё в тайне. Он позволил эмоциям вырваться на свободу, и, давясь слезами, повысил голос: — П-потому! Ты с самого детства был рядом! Как я мог не восхищаться тобой? Как мог я, лишённый таланта, такой никчемный я, не полюбить такого, как ты? Ты удивителен во всём: ты сильный и храбрый, в то время как я трус, что смотрит на тебя снизу вверх! — признался Хуай Сан, ощущая, как щёки начинают пылать. Видя, что Мин Цзюэ застыл в шоке, он воспользовался возможностью и продолжил, сердце билось так быстро, что в ушах звенело: — Ты помнишь? — спросил Хуай Сан, ощущая слабость, — На этой поляне мы собирали цветы для матери. Держались за руки, чтобы ты был уверен, что я не потеряюсь. Под этим деревом мы отдыхали, и я показывал тебе цветы, те, что собрал только для тебя… Не Хуай Сан сделал глубокий вдох и закрыл глаза, страшась как собственного вопроса, так и ответа на него: — Старший брат не отвернулся от меня тогда, сможешь ли не отвернуться теперь?