Падший рай

Сочный «абрикосик» с сюпризом. - Пять! Морда этого туриста довольно усмехнулась. Он поставил поделку на место и пристально посмотрел на меня. Брр, ну и взгляд. Словно в живое зеркало смотришься. Так, спокойно. Не обращай внимания. Сосредоточься на торге. Ты свою цену назвал сразу. Покупатель обозначил свою. Теперь главное – прийти к компромиссу, который устроит вас обоих. Слово за тобой. - Девять! – я стараюсь сохранить на своей морде дружелюбную улыбку. Турист усмехается: - Шесть! - Восемь! - Семь! – довольно восклицает он и уже протягивает своё копыто, чтобы забрать понравившийся сувенир. - Восемь! – повторяю я твёрдым тоном, стараясь при этом пристально смотреть ему в глаза и сохранять дружелюбно-вежливую улыбку, как подобает всякому порядочному пони Эквестрии. Тот недоумённо вздрагивает и смотрит на меня. - Семь? – в этот раз голос его звучит уже не так уверенно. Ага, так держать! - Восемь. – снова повторяю я. Жеребец вздыхает и, опустив глаза, левитирует из сумки кошелёк. Из него он извлекает одну серебряную монету и кладёт на прилавок. Я мельком смотрю на неё и не верю глазам. Десять! Десять понингов! Но ведь я имел в виду биты! Всё-таки, мы – часть Эквестрии! Он что – забыл, где находится?! - Вот! – улыбается турист и забирает приглянувшуюся вещь. – Восемь и чаевые. - Эм, спасибо. – улыбаюсь я в ответ. – Но я имел в виду биты. - Я же сказал. – снова повторил турист. – Остальное чаевые. Понимаешь? - Да. – киваю я и забираю монету. – Понимаю. Спасибо. Вот, держите. Подарок. Я беру ещё одну свою поделку и протягиваю ему. Я заметил, как он выбирал именно между двух этих. Ну что ж, за такие чаевые мне не жалко расстаться и с обеими. Какой там курс понингов по отношению к битам? Один к трём, где-то? Турист удивлённо смотрит на меня, потом на мой подарок. Пару мгновений спустя, он улыбается и забирает его. Потом он снова достаёт свой кошелёк и выкладывает из него на прилавок ещё одну монетку, на этот раз медную, зато раза в два больше предыдущей. Пять понингов. - Тоже подарок. – благодушно кивает он в ответ. - Большое спасибо. – улыбаюсь я, забирая деньги. Пятнадцать! Пятнадцать понингов за две поделки! Что ж, даже если у меня больше ничего ни купят, то этот день всё равно прожит не напрасно. - Отличная вещь. – говорит турист, рассматривая свою покупку и проверяя работу механизма. Ну, дружище, тут можешь не беспокоиться – я не любитель халтурить. Даже если потом и приходится продавать свои изделия за какие-то несколько бит, смотря уж как сторгуюсь. - Хорошо сделано. – продолжает он. Похоже, этот единорог явно знает толк в моём ремесле. Ещё перед тем, как начать торговаться, сразу оценил, что всё до последней детали вырезано из дерева и покрыто бесцветным лаком. Можно, конечно, было и покрасить, пусть даже я сам этого и не умею – благо это хорошо получается у моей сестрёнки. Но тогда бы возросла и цена, а это могло бы отпугнуть туристов, которых у нас итак бывает гораздо меньше, чем хотелось бы. А, ведь, они и есть один из основных источников дохода в наших краях. Конечно, можно пойти работать на лесопилку, в каменоломню или заняться фермерским хозяйством. Вот только для урождённого резчика по дереву, который может создать даже действующую модель паровозика лишь с помощью набора резаков, без единого гвоздя или шурупа, задействуя, если надо, только лак, клей и резинки для работы механизма, заниматься этим – себя не уважать. Что ещё? Ну да, наша корабельная верфь. Вот только, если у тебя нет блата, то путь туда тебе тоже заказан, чтобы не говорила Принцесса Селестия о равных возможностях для любого пони. Да она, наверное, уже и забыла о нас. Сколько лет уже миновало с того первого и последнего её визита на наши земли? Ну да, сорок лет. С тех пор мы и стали частью Эквестрии. Нет, конечно, с тех пор жизнь здесь стала заметно лучше, особенно учитывая, что после войны тут всё пришлось восстанавливать практически с нуля, но, всё равно, особых перспектив тут для большинства пони как не было, так и нет. Вот и крутимся, каждый, кто как может, чтобы обеспечить себе более-менее благополучную жизнь. Я, например, не нашёл ничего лучше для себя, как мастерить деревянные вещицы с подвижными элементами – заводные игрушки, шкатулки с двойным дном, различные бытовые аксессуары – и продавать их заезжим туристам, таким как этот господин из Североморска. Хотя, если бы пони, вроде него, приезжали сюда хотя бы раза в два почаще, мне, пожалуй, грех было бы жаловаться на свою судьбу. - Держи. – говорит турист и протягивает мне какую-то картонку с надписями. Я беру и читаю. «Генри Салтмур. Меценат. Хорсенбург, Найтвуд-стрит, 64.» И ещё какие-то непонятные цифры и абракадабра из сплошного набора букв, цифр и символов. - Будешь у нас, милости прошу. – кивнул турист и отправился дальше. Я снова посмотрел на данную мне визитку. И тут меня посетила шальная мысль – а если и впрямь рвануть туда? Ну а что? Здесь мне всё равно особо ловить нечего, а там... Конечно, я не особо много знал о Североморске, однако я был в курсе, что в промышленном плане они были куда более развиты, чем Эквестрия, а, значит, у хорошего ремесленника там должны были быть неплохие перспективы, не так ли? Тем более, у меня теперь есть карточка этого господина. А он явно знает цену моей работе. Пятнадцать понингов за две поделки. Да за такую сумму, я мог бы спокойно продать ему сразу штук пять. Нет, надо ехать. Решено. Вот только закончу торговлю. Остаток дня показался мне особо длинным. Кое-что ещё мне удалось продать паре туристов из Континентальной Эквестрии, а остальное время я просто скучал за прилавком, изнывая от нашего палящего солнца и обдумывая мысль о переезде. И чем дольше я о ней думал, тем больше укреплялся в своём решении. Едва дождавшись заката, я быстро собрал своё добро и галопом ринулся домой. - Я вернулся! – бодро проговорил я, едва за мной закрылась дверь. Ответом мне был лишь шум посуды, донёсшийся с кухни. Сестра готовила ужин. Родители, разумеется, ещё не вернулись с плантации. Они всегда приходят уже ближе к ночи. «Всё как обычно». – усмехнулся я про себя и проследовал на кухню. Там я увидел мою младшую сестру, вовсю увлечённую готовкой, изо всех сил стараясь сотворить какой-нибудь кулинарный шедевр. Ну что ж, на это у неё были все шансы, благо родители работали на плантации, так что какое-никакое, а разнообразие продуктов у нас вполне имелось. Еда у нас вообще была вполне доступна, так как почти у каждой семьи пони имелся свой личный надел ещё со времён, когда мы были независимы. Другое дело, что всё остальное здесь всегда было в дефиците. - Как успехи? – спросил я, подойдя и обняв сестрёнку за загривок. Та дрогнула и обернулась. - Ты всё? – спросила она в ответ, шевельнув ушками. – И как торговля? Я усмехнулся и показал ей серебряную монету. Та сделала большие глаза и удивлённо охнула. - Десять понингов?! Ого! - Просто повезло и попался сведущий турист. – довольно ответил я. – Оценил мою работу по достоинству. - Это здорово. – улыбнулась сестрёнка. – Побольше бы таких туристов. - Не думаю, что все у нас будут рады наплыву туристов из Североморска. – усмехнулся я. - Но ведь мы же теперь тоже пони Эквестрии. – сказала она. – Значит, с ними у нас также должен быть вечный мир и союз. - Так то оно так. – снова усмехнулся я. – Вот только после того, как они устроили нам войну и сравняли тут всё с землёй, трудно будет их назвать желанными гостями. Видимо, поэтому их тут так мало и бывает. - Но они же помогали потом нам всё восстановить после войны. – произнесла сестрёнка, шевельнув ушками. – И даже, вроде бы, выплатили компенсацию. Разве мы их не простили после этого? - Лучше спроси об этом у родителей, когда они вернутся. – ответил я. – К счастью, мы с тобой тогда ещё не родились. А пока давай я чем-нибудь тебе помогу? - Спасибо, я сама. – улыбнулась она в ответ. – Можешь пока заняться своей работой. - Ну как скажешь. – кивнул я и отправился в свою комнату, одновременно служащую мне и моей мастерской, в которой я и изготавливал все свои поделки на продажу. Однако вместо того, чтобы скоротать время, занявшись своим ремеслом, я выложил на стол всю свою дневную прибыль. Затем достал копилку, куда я постоянно откладывал часть суммы от своего заработка, отдавая всё остальное родителям. Вскрыв её, я пересчитал общую сумму. Что ж, думаю должно хватить и на поездку, и на то, чтобы обжиться там первое время. Я убрал деньги и начал доставать свои нераспроданные поделки, выкладывая их к остальным имеющимся. Тоже мой потенциальный капитал на первые дни переезда. Надеюсь, они не повредятся, пока я буду добираться до Североморска. Как только я закончил разбираться со своими поделками, домой вернулись родители, отработав свою смену на плантации. Вместо того, чтобы возделывать собственный участок, папа с мамой решили податься на муниципальную плантацию, где, собственно, и познакомились, впоследствии поженившись и родив сначала меня, а потом и сестру. Да, прямо там, на плантации, так как оба раза мою маму увозили оттуда, когда уже начинались схватки, а до этого она продолжала работать вместе с остальными пони. Впрочем, она там не одна такая. А всё потому, что платят там за всё отработанное время. Соответственно, чем больше отработаешь, тем больше принесёшь домой. Вот и работают все, не вылезая с плантации до последнего. За свою работу они каждый день приносят домой продукты, и, благодаря этому, наше меню куда более разнообразное, чем у соседей, возделывающих собственные участки, так как на муниципальной плантации и разнообразие выращиваемых культур куда больше, чем у простых частников. Часть продуктов, выращиваемая на плантации, уходит пони, у которых нет собственных наделов – те же лесорубы или каменотесы. Они тоже проводят на своих вырубках и каменоломнях с утра до ночи, так что, заниматься собственным сельским хозяйством, у них просто нет времени. Однако основная часть выращиваемого урожая потом отправляется на «Большую Землю» – Континентальную Эквестрию и, даже в тот же Североморск. Не зря же эти «зеркальноглазые» нет-нет, да и появляются на наших островах, словно ничего и не было. Впрочем, об этом уже не мне судить. Я выхожу поприветствовать родителей и помогаю разгрузить им мешки с их дневным заработком за сегодняшнюю смену. Ну всё, ближайшие пару дней мы едой обеспечены. Даже можно будет подкормить соседей, что мы и делаем. Всё равно сами мы всё не съедаем, а еда в нашем жарком климате портится также быстро, как и созревает. Вот мы и делимся с другими – не пропадать же добру. Ну, надо отдать должное, соседи в долгу не остаются и тоже помогают нам чем могут. Так, например, я и смог обзавестись набором необходимых инструментов и оборудовать свою мастерскую. Спасибо нашему соседу с лесопилки. В общем, так и живём, помогая друг другу, а то бы уже давно копыта протянули. Наконец, мы садимся за стол, который успела накрыть сестра, и приступаем к ужину. Надо отдать ей должное, она как всегда расстаралась. Всё-таки, кухарка она прекрасная. Да и рисовать у неё хорошо получается. Я всё думал купить ей на день рождения краски с мольбертом из своих сбережений, но, похоже, эти планы придётся отложить. Извини, сестрёнка. Лишь, когда мы подкрепились, за столом начались разговоры. - Ну, как прошёл день? – спросил отец. - Всё хорошо. – кивнула сестра. – Я отдала вчерашнюю еду соседям, а взамен они дали немного битов. Я положила их в общую копилку. А как вы с мамой потрудились? - Как видишь? – отец улыбнулся и кивнул в сторону мешков. – Что ни есть, всё наше. Ну а ты, сынок? Как успехи? Много было туристов? - Не особо. – отвечаю я. – Зато попался один из Североморска. Щедрый тип. Я выкладываю на стол свои заработанные понинги. Родители удивлённо смотрят на них, потом на меня. - Что ты ему такое продал? – усмехается отец. - Бронеход. – говорю я. – И пони-балерину. Просто он явно знает толк в моей работе. Видимо, не зря говорят, что в Североморске ремесленникам жить куда легче. - Вполне возможно. – кивнул отец. – Поэтому они теперь и не особо интересуются нашими Селестией забытыми землями. Тебе действительно повезло, сынок. - А... разве это не из-за войны? – удивлённо спрашиваю я. - Ну знаешь, – улыбнулся отец. – Если бы тебе почаще попадались такие туристы, то мы бы все были бы счастливы. А то, что они из Североморска... Да у нас только старики об этой войне и вспоминают, а их уже и немного осталось. Сорок лет прошло. Да ещё и голодомор после войны сколько выкосил? А североморские пони ценят деловые отношения, особенно, когда дело касается их собственной выгоды. Ты разве не знаешь, что ещё до войны, при «чёрных адмиралах», наши корабли нередко устраивали совместные рейды вместе с ними? - Правда? – снова удивился я. - Чему вас только в школе учили?! – отец раздражённо хлопнул копытом об стол, так что мама с сестрой вздрогнули. – Не знать собственной истории! - Нам этого действительно не говорили. – пытаюсь оправдаться я. – А тебе, Азур Мист? - И нам тоже. – покачала головой сестра. – Но мне ещё два года учиться. Может нам ещё расскажут. - Наверное, зря мы подались к Эквестрии. – вздохнул отец. – Всё-таки североморцы честно нас завоевали. Глядишь, с ними бы было жить куда лучше. - А что вы с мамой помните о войне? – спрашиваю я, навострив ушки. - Да немного. – сказал отец, переглянувшись с матерью. – Мы же тогда совсем жеребятами были. А наши родители умерли уже сразу после войны, при голодоморе. Мы наших родителей – ваших бабушек с дедушками даже и не помним. Всё наше детство мы провели в приюте для таких же осиротевших поняш. Там мы с мамой и познакомились. Потому и поженились, как только достигли совершеннолетия, так как знали друг дружку с малых лет. Тем более, что пони из приюта, да ещё молодожёнам, тогда полагалось бесплатное жильё. Вот этот дом специально для нас и построили. Родители переглянулись и счастливо улыбнулись приятным воспоминаниям о своей молодости. Хотя и сейчас они ещё не были стариками. Пони среднего возраста. Так что, у нас с Азур Мист были все шансы однажды услышать от родителей, что у нас будет ещё один младший братик. Или сестрёнка. - А саму войну вы совсем не помните? – уточнил я. Отец с матерью снова переглянулись и покачали головами. - Нет, сынок. – сказала мама. – Мы с папой были ещё слишком маленькими. Мы помним лишь, как уже оказались в приюте для сирот. - Ясно. – киваю я в ответ и решаю, что пришло время для основного разговора. – Мам, пап, я хотел поговорить с вами. - Да, сынок. – кивает отец. - Этот турист из Североморска, он оставил мне свою визитку. – я выкладываю на стол белую картонку. – И сказал, что я могу обратиться к нему, если вдруг там буду. Вот я и подумал – а что если мне действительно уехать туда? Я мог бы устроиться на хорошую работу и заниматься любимым делом, получая за это приличные деньги. А со временем, я бы и вас смог туда перевезти. Отец нахмурился и взял визитку, внимательно став её изучать. Мама прильнула к нему, тоже начав вглядываться в написанное. - Хм, ты хорошо подумал, сын? – спросил он, наконец, вернув мне карточку. - Да, пап. – кивнул я. – Я думал весь оставшийся день и принял твёрдое решение. Я хочу, чтобы вы с мамой дали мне ваше родительское благословение. - А деньги у тебя есть? – снова спрашивает отец. - Да, есть. – снова киваю я. – Я же откладывал часть денег от продаж своих поделок. Вы знаете. Я сегодня пересчитал. Должно хватить. Отец снова переглянулся с матерью. - И когда ты собираешься отправиться? – спросил он. - Когда куплю билет на ближайший корабль до Североморска. – ответил я. – Если вы позволите, то уже завтра схожу на пристань. - Подожди ещё один день. – строго ответил отец. – Хорошо? - Да, пап. – кивнул я. – Конечно. - Тогда завтра вечером всё и решим. – говорит свой вердикт отец. Я согласно киваю в ответ. Что ж, по крайней мере, они с мамой не стали сразу меня отговаривать, и это уже хорошо. Так и быть, ещё денёк, я вполне могу подождать. И даже не один. Особенно, если этот турист снова вздумает заявиться. Мы заканчиваем ужин и заваливаемся спать. Вернее, я ещё помогаю сестре убрать со стола и помыть посуду, а потом мы расходимся по своим комнатам и ложимся спать. Родители к этому времени уже спят в своей спальне. Я ложусь на свою кровать, но прежде чем заснуть, продолжаю думать о своём решении. Всё-таки, странно то, с каким благодушием и щедростью этот североморский турист отнёсся ко мне. Неужели они там действительно забыли и простили. С их-то келпийской кровью? Что-то не верится. И, всё-таки, почему я так уверен в своём успехе податься туда? Дело даже не в понингах и его визитке, а в его словах и интонации: «Будешь у нас, милости прошу.» Словно он был уверен, что я обязательно рванусь туда. Неужели он сам так уверен во мне? С этими мыслями я проваливаюсь в густую черноту безо всяких снов, из которой выхожу лишь по звонку будильника. Я машинально вскакиваю и бегу умываться, даже не успевая толком проснуться. Родители и сестра тоже уже пробудились. Мы все приветствуем друг дружку, желая доброго утра нового дня, до которого мы смогли дожить, после чего, разобрав свои узелки с едой, собираемся на работу. Сестра до вечера остаётся хозяйкой по дому. Но уже через пару лет, когда она окончит школу, то тоже найдёт себе какое-нибудь ремесло, чтобы добывать лишние биты для нашей семьи. Хотя, я сейчас полную чушь сморозил – ну как могут биты быть лишними?! В любом случае, скорей всего, сестрёнка присоединится ко мне. Встанет рядом на набережной и начнёт продавать свои картины. Может, будет делать портреты под заказ. Нет, обязательно куплю ей приличный набор художника, когда она окончит школу. Сложив все свои поделки в перемётные сумки, я отправляюсь на своё рабочее место – набережную нашего городка. Именно здесь собираются торговцы, ремесленники и артисты в надежде подзаработать на тех туристов, у которых хватило желания сунуться к нам на острова. Здесь у каждого из нас есть своё постоянное место, и упаси Селестия занять чужую площадку. Вот и у меня здесь тоже есть свой уголок. Я подхожу к своему прилавку, который мы когда-то смастерили вместе с отцом, и начинаю выставлять свои поделки. Рядом уже деловито снуёт сосед, Санни Рок торгующий поделками из камня. - Привет, Сильвервуд – говорит он, завидев меня. – Ну что, как думаешь, много будет сегодня «абрикосиков»? «Абрикосиками» мы называем туристов, которые приобрели какой-нибудь сувенир или дали хотя бы одну монетку уличному артисту, а не просто слонялись по набережной, любуясь на наши поделки. Откуда взялось такое название, я не знаю. Знаю только, что чем больше «абрикосиков» мне удастся «собрать» за день, тем лучше. Особенно если попадутся такие «спелые», как вчера. - Привет, Рокки – говорю я в ответ. – Хотелось бы побольше, но сколько не будет – все наши. - Это верно. – кивает тот в ответ, и мы продолжаем готовиться открыть свою торговлю. - Да, Сильвервуд, хотел попросить. – снова говорит Санни Рок. – У меня завтра малому день рождения. А он очень любит всякие игрушки, чтобы двигались и шевелились. Ты не мог бы пожертвовать какой-нибудь? Я в долгу не останусь. - Без проблем. – киваю я. – В конце дня, хорошо? - Конечно. – соглашается он, усмехнувшись. – Всё лучшее – «абрикосикам». - Утро доброе, почтенные господа! – это подошёл второй мой сосед Криспи Бард, который даёт кукольные представления. – Я смотрю, вы уже предвкушаете предстоящий «урожай»? - И тебе привет, Бард! – говорит Санни Рок. – А ты, можно подумать, свои спектакли тут для своего собственного удовольствия устраиваешь? - Так и есть. – кивает он в ответ. - А биты тогда зачем берёшь? – усмехается Санни Рок. - Просто совмещаю приятное с полезным. – улыбается Криспи Бард. – Вот ты, Сильвервуд. Тебе ведь тоже нравится мастерить свои игрушки? - Не нравилось бы – не мастерил. – усмехаюсь я. - Но ты же их при этом не раздаёшь, а продаёшь за биты. – говорит он. – Вот и я также. - Ну ещё бы. – усмехается Санни Рок. – Биты лишними никогда не бывают. Мы заканчиваем располагаться, после чего начинаем ждать «урожай». Я достаю заготовки и начинаю строгать и вытачивать недоделанную игрушку, чтобы занять время, а сам всё вспоминаю вчерашнего туриста. Интересно, а сегодня он появится? Вообще, основная масса туристов – это пони из Континентальной Эквестрии и иже с ними – Седлостан, Мустангия и прочие. А вот «зеркальноглазых» здесь бывает куда меньше. Может, далеко или неудобно добираться до нашего захолустья, а может им просто неприятно вспоминать, как Эквестрия буквально из-под носа выхватила эти земли, которые они уже честно завоевали себе. А может и то и другое. - Добрый день! Я поднимаю глаза и поверить не могу. Снова он. Собственной персоной. Стоит и нагло лыбится. Ну надо же! - Добрый день. – вежливо улыбаюсь я в ответ, стараясь, правда, не смотреть ему в глаза. - Как торговля? – спрашивает он, внимательно начав изучать то, что я выложил на прилавок. - Спасибо, неплохо. – усмехаюсь я. Ну, если ты и сегодня расщедришься также, дружище, то это будет недалеко от истины. - Я посмотрю? – спрашивает он, трогая одну из моих поделок – шкатулку с двойным дном. - Разумеется. – киваю я. – Смотрите всё, что понравится. - Большое спасибо. – улыбается тот и начинает изучать приглянувшуюся вещицу. Я стараюсь с непринуждённым видом заниматься своим делом, однако краем глаза посматриваю за своим «абрикосиком». Тот внимательно изучает изделие, проверяет работу механизма и даже оценивает общее качество сборки. Надо же. Никогда ещё не было таких притязательных покупателей. Однако, мне даже приятно. Похоже, этот пони явно разбирается во всём этом. - Глухим шипом скреплено? – вдруг спрашивает он. - Ну да. – отвечаю я, с долей удивления в голосе. - А поверхность просто ошкурена и пролакирована? – снова уточняет турист. - Да, – снова киваю я. – Сначала грубой, а потом мелкой, вплоть до нулёвки. Потом протираю ветошью и лакирую. - Отличная работа. – оценивающе кивает тот и указывает копытом. – Это твой инструмент? - Угу. – отвечаю я и выкладываю на прилавок свой набор. Мне уже самому интересно. Тот хмыкает и внимательно начинает изучать и мои инструменты, левитируя их перед собой, но при этом тихонько трогая и своим копытом. - Ммм, неплохо. – снова кивает тот. – Очень неплохо. Он аккуратно, явно проявляя уважение, кладёт инструменты обратно в чемоданчик, в котором я их выложил на прилавок, затем берёт приглянувшуюся вещицу и кладёт на прилавок серебряную монетку. Снова десять понингов! Безо всякого торга! - За товар, за просмотр и просто чаевые. – улыбается он. - Большое спасибо. – тихо охнув, говорю я в ответ. - Визитку мою не выкинул ещё? – вдруг спрашивает этот североморский пони. - Нет. – отвечаю я и достаю его визитку, демонстративно показывая ему. - Очень хорошо. – довольно кивает тот. – Знаешь, парень, у тебя действительно талант. Делать такие модели, да ещё так качественно. У нас в Хорсенбурге скоро состоится ярмарка. Не хочешь принять участие? И он сует мне какой-то цветастый купон. Я беру его и быстро читаю, однако кроме крупной надписи «Благотворительная выставка-ярмарка» и чуть меньшей «Хорсенбург», остального я так и не понял. У этих североморцев, мало того, что язык с алфавитом отличаются от нашего, так ещё и календарь у них свой. 28-ое числа месяца семян. Это вообще когда? А ещё у них, оказывается, сейчас 1134-ый год пошёл. Странные пони, что ни говори. - Ну что? – снова спрашивает этот турист. – Не интересует? «Ну, Сильвервуд – была не была!» - говорю я сам себе и нагло начинаю идти ва-банк. - Интересует. – отвечаю я ему. – Вот только, боюсь, не на что мне туда попасть. Да и жить у вас, насколько я знаю, дорого, тем более таким, как мы. Так что, вряд ли я там окажусь. Я возвращаю купон, усмехнувшись и постаравшись выразительно посмотреть ему в глаза. Нет, как же это тяжело – он словно в самую душу смотрит тебе своими зенками. Бррр! - Это не проблема. – спокойно отвечает мне этот рогатый. – Я могу купить тебе билеты туда и обратно и оплатить проживание на время проведения ярмарки. Я же, всё-таки, меценат. НО! Я должен быть твёрдо уверен, что ты, в таком случае, будешь участвовать, парень. Ну, так что? Ого! А похоже сработало! Так, спокойно! Всё хорошо! И в глаза ему так пристально уже можешь не смотреть. - Я согласен. – коротко отвечаю я, опустив взгляд. - Вот и славно. – довольно кивает тот. – Завтра в четыре пополудни в Хорсенбург отплывает теплоход «Алексия». Жду тебя на пристани за час до отправления – она у вас всё равно одна, так что не перепутаешь. Багаж я тоже оплачу, так что бери всё, что у тебя есть: все свои заготовки, инструменты и материалы, парень. - Один вопрос. – говорю я. – А вы уверены, что мне удастся хоть что-нибудь продать? - Ну, прежде всего это зависит от тебя. – улыбается он в ответ. – А что касается меня, то разве стал бы я тогда предлагать тебе всё это, парень? Ну что, до завтра? - До завтра. – киваю я, тихо вздохнув. – Спасибо, мистер. - Меня зовут Генри, вообще-то. – усмехается тот. – В визитке же написано. А тебя как? - Сильвервуд, мистер. – отвечаю я и тут же поправляюсь. – Простите. Сэр Генри. - Просто Генри, парень. – благодушно кивает тот и уходит, растворяясь среди других гуляющих по набережной пони. - Ну, приятель, – говорит мой сосед. – Поздравляю! Уж свезло, так свезло! - Спасибо, Рокки – растерянно усмехаюсь я, вспоминая в уме: «Теплоход «Алексия», отправление в четыре часа.» Наконец, осознав всё случившееся, я понимаю, что лавочку можно закрывать. - Рокки, ты хотел выбрать игрушку своему жеребёнку. – говорю я. – Выбирай любую. Можешь даже две. - Ты что это? – удивляется тот. – Всё, что ли? - Пойду, скажу родителям. – киваю я. – Итак неплохо поторговался. - Да уж. – усмехается Санни Рок. – «Абрикосик» тебе хоть и один попался, зато спелее некуда. Я бы даже сказал целый арбузик. И он тут же довольно хихикает своей шутке, после чего начинает рассматривать мои поделки. - Пожалуй, возьму эту. – кивает он на дракона, который может выгибать своё туловище, собранное из множества сочленённых элементов, двигать своими лапами и крыльями, и даже открывать миниатюрную пасть. – И хватит. Нечего его шибко баловать. Не в Североморске живём, как этот. - Как пожелаешь, – отвечаю я и протягиваю ему выбранную игрушку, после чего выбираю ещё одну, петушка, способного махать крыльями и двигать головой, и даю её Криспи Барду. - Для твоего театра. Тот улыбается в ответ, благодарно кивая головой. - Счастливой новой жизни, Сильвервуд. - Спасибо, Бард. – киваю я в ответ. Всё-таки, странный он пони. Говорят, это у него из-за контузии с той войны. Хотя, он тогда был ещё совсем маленьким жеребёнком, как и мои родители. Впрочем, на то она и война. Сколько у нас осталось ещё пони с различными увечьями с той поры? Конечно, теперь они уже все выросли и постарели, но всё-таки. Нет, что ни говори, а эти североморцы с нами особо не цацкались, даром, что мы тоже пони. Впрочем, лучше не думать об этом. Я начинаю собирать своё добро, после чего скачу во весь опор на плантацию к родителям. Найти их не составляет труда – конечно же, они работают на грядках с сахарным картофелем. Отец первым замечает меня и отрывается от работы. Мама смотрит на него, потом на меня, и на её мордахе тоже возникает удивление. - Мам, пап, я снова встретился с этим туристом. – говорю я, едва доскакав и не успевая перевести дух. – Он сам хочет взять меня в Североморск. У них там будет выставка-ярмарка. - Когда? – спрашивает отец. - Завтра в четыре пополудни туда уходит теплоход. – отвечаю я. – Он сказал, что сам оплатит мне билет. И багаж. Туда и обратно. - Ты точно всё обдумал? – снова спрашивает отец. - Да, пап. – я киваю головой, обмахнувшись от волнения хвостом. – Он сегодня снова был на набережной, купил у меня шкатулку за десять понингов и сделал мне это предложение. Я дал ему слово, что завтра плыву в Хорсенбург вместе с ним. - Хорошо, сын. – кивает отец. – Иди домой. Вечером поговорим. - Спасибо, пап. – улыбаюсь я и обнимаю родителей. – Спасибо, мам. Я поскакал. - Помоги сестре, если надо. – кричит мне в след мама. - Обязательно, мам! – кричу я в ответ и продолжаю скакать по полю. На душе у меня так хорошо, что я сейчас готов взлететь, хоть я и обычный земной пони, как и вся моя семья. Со счастливой улыбкой я продолжаю галопировать до дома. - Я здесь! – говорю я, переступив порог. - Уже?! – удивлённо спрашивает сестра, выскочив мне навстречу. - Вечером поговорим. Когда родители вернутся. – отвечаю я со всё той же счастливой улыбкой. – Тебе помочь чего? - Эм, да я уже всё сделала. – несколько растерянно говорит она. – Я хотела пойти порисовать. А, всё-таки, почему ты так рано? - Просто «абрикосик» попался хороший. – таинственно улыбаюсь я. – Сегодня снова встретил этого туриста из Североморска. - И он снова заплатил тебе понингами? – улыбнулась в ответ сестра. – Действительно, повезло. - Это ещё что. – говорю я. – Но об остальном вечером, когда вернутся родители. - Хорошо. – кивает она. – Тогда я пошла. Если что, накроешь на стол, когда придут родители? - Без проблем. – отвечаю я, кивнув. – Хорошего тебе вдохновения. - Спасибо. – улыбается сестра, обмахнувшись хвостом, и, повесив сумки со всеми своими художественными принадлежностями, отправляется «искать вдохновение», как она сама говорит. Где она найдёт его в очередной раз, можно будет увидеть по тому, что нарисовано на её картине: вид на набережную, плантации, лес или дикий морской берег. Я провожаю её взглядом. На мгновение возникает шальная мысль – а что если взять её с собой? Однако уже в следующий момент я тут же избавляюсь от неё. Во-первых, сестра сама говорит, что ещё только учится. Свои работы она или хранит у себя или просто дарит, не беря за это никакой платы. Во-вторых, может в Хорсенбурге и найдётся место ремесленнику, вроде меня, а вот насчёт художников я ничего не знаю. Ну и в-третьих, лишняя пара копыт родителям по дому не помешает. «Эх, вывезти бы туда всю семью». – вдруг подумалось мне. – «А то, ведь, так и проживём всю жизнь безвылазно на этих треклятых островах». Я тихо вздыхаю. Мечты, мечты. Хотя… Кто знает, как мне может повезти на этой ярмарке? А ведь, скажи мне ещё три дня назад, что я поеду в Хорсенбург, я бы счёл это в лучшем случае за шутку. Усмехнувшись, я отправляюсь к себе и начинаю разбирать свои вещи, готовясь к завтрашнему отплытию. За этим делом остаток дня пролетел так быстро, что я чуть не забыл, что готовка ужина сегодня на мне. Случайно посмотрев на часы и опомнившись, я даже слегка подскакиваю на все четыре и тут же мчусь на кухню. Рагу успевает приготовиться как раз, когда с плантации возвращаются родители. - Как отработались? – спрашиваю я, накрывая на стол. - Как обычно, хорошо. – отвечает отец с довольной улыбкой. – А ты что? - Готовлюсь к завтрашнему отъезду. – отвечаю я. – Собирал вещи. - Понятно. – кивает отец. – А где Азур Мист? - Ушла рисовать. – говорю я. – Думаю, скоро должна прийти. - Хорошо. – говорит отец, и родители садятся за стол. – Ну, посмотрим, что ты нам тут накашеварил. Я сажусь вместе с ними, и мы приступаем к трапезе. Почти сразу открывается дверь, и в дом врывается моя сестра. - Простите. – впопыхах говорит она. – Я увлеклась и не заметила, как пролетело время. - Всё хорошо, милая. – отвечает ей мама. – Надеюсь, ты успела дорисовать? - Да. – кивает сестра, садясь за стол. – Покажу после ужина. Отец благодушно кивает в ответ, и наша семья продолжает трапезу. Окончив ужин, сестра вызывается убрать со стола и вымыть посуду. Я тоже остаюсь помочь ей. Так мы быстрее заканчиваем с уборкой и возвращаемся в главную комнату. Родители уже сидят на диванчике, выжидающе глядя на нас. - Садитесь, дети. – благодушно говорит отец, кивая на плетёные креслица. Мы с сестрой переглядываемся и присаживаемся друг напротив дружки. - Итак, сын. – продолжает отец. – Расскажи поподробнее о том, что сегодня было. - Я торговал на набережной, как обычно. – начинаю я. – И ко мне снова подошёл тот турист из Североморска. Он осмотрел мои работы и купил у меня шкатулку. Потом спросил у меня, как я их делаю и посмотрел мои инструменты. Он заплатил мне десять понингов и дал купон, пригласив на ярмарку. С этими словами я протягиваю купон родителям. - Я сказал, что у меня нет денег добраться до Хорсенбурга, и тогда он предложил мне оплатить поездку на теплоходе, при условии, что я обязательно буду. – закончил я. – И я согласился. После чего мы расстались, я собрал вещи и поскакал к вам. - Ясно. – говорит отец, выдержав короткую паузу. – Ну, ты точно всё решил? - Да, папа. – отвечаю я. – Я дал ему слово, что завтра прибуду на пирс за час до отправления. - Хорошо, сын. – кивает отец, переглянувшись с матерью. – Тогда удачи тебе. Надеюсь, ты действительно сможешь показать себя на этой ярмарке, раз этот североморец сделал тебе такое предложение. Видно, он знает, что говорит. - Спасибо, папа. – я соскакиваю с кресла и подбегаю к родителям, обняв их. – Спасибо. Я обещаю, что вернусь и привезу вам денег, так что вам не придётся больше так сильно работать на плантациях. - Если бы мы не хотели, мы бы так и не работали. – усмехается отец, обнимая меня вместе с мамой. – Мы просто всю жизнь этим занимались и другого не знаем. Зато нам никогда не приходилось жить впроголодь в отличие от соседей. - Ну, вы итак всех кормите излишками. – отвечаю я. – У нас, вроде, никто не голодает. - Потому что грех пропадать еде. – строго говорит отец. – Да и это только теперь все обеспечены едой. Раньше было по-другому. - Я понимаю. – говорю я. – Но, всё равно, деньги нам тоже не помешают, и я их вам привезу. - Ты наш добытчик. – хихикает мать. - Я так рада за тебя. – моя сестра тоже подбегает к нам и присоединяется к совместным объятиям. – А ты надолго? - Я не знаю. – честно отвечаю я. – Но я думаю вернуться. А вот эти слова я уже говорю не так искренне, чувствуя, как мою душу приятно гложет червячок сомнения, мол, а может и не вернусь. Может, всё будет так хорошо, что ещё и останусь, да ещё и вас заберу. Я хочу было выгнать из головы эту ванильную дурь, но вдруг понимаю, а почему бы и нет? Вернусь-то я в любом случае, а если действительно получится там остаться? Не всё же родителям горбатиться на плантации, пусть даже другой жизни они и не знали, да и наша семья от этого не голодала. Но именно поэтому я прекрасно знаю, что аппетит приходит как раз во время еды. - Я буду скучать. – говорит сестра. – Мне будет очень интересно узнать, как там, в Североморске. Я хочу нарисовать картины о нём. - Обязательно расскажу всё в подробностях и даже зарисую. – отвечаю я. Конечно, до рисовального таланта моей сестры мне далеко, но делать эскизы своих поделок я тоже умею. Сделаю наброски, а уж она перерисует их как надо по моим словам. Эх, была бы у нас фотокамера… И не такая уж и экзотическая вещь, по крайней мере, ни один уважающий себя турист без неё тут не появляется. Но то туристы… - Спасибо, Сильвервуд. – отвечает сестрёнка, радостно сияя. - Ну ладно, – говорит отец. – Всё выяснили, теперь можно отдыхать. Завтра мы тебя проводим. - Спасибо, папа. – отвечаю я. - Ну а когда ещё нам доведётся отправить сына в Североморск? – улыбаясь, отвечает отец. – Да ещё в столицу. Ради такого можно и отгул взять. - Мы обязательно все пойдём проводить тебя. – с улыбкой отвечает мать. Только это улыбка немного грустная. Я её прекрасно понимаю. Конечно, она тоже рада, что мне выпал такой, без сомнения, счастливый билет. Но и понимать, что я отлучусь от них так далеко, впервые в жизни, ей тоже волнительно. - Всё будет хорошо. – говорю я, обнимая свою семью. – Обещаю. Так мы обнимаемся ещё пару минут, прежде чем отец первым командует всем расходиться на отдых. - Покажи, хоть, что нарисовала. – говорю я сестре по пути в наши комнаты. - Идём. – отвечает та. Мы заходим к ней в комнату, и я вижу новую картину на стойке посреди комнаты. На этот раз Азур Мист была на пристани. И главным на картине, что сразу бросается в глаза, является белоснежный красавец-теплоход, на борту которого можно даже разобрать название, нанесённое золотыми буквами – «Алексия». Так значит на нём мне завтра предстоит отправиться в плавание? Пресвятая Селестия, да я с радостью готов прожить там не только путь до Североморска, но и весь остаток своей жизни! Нет, конечно, я и раньше видел различные судна, заходившие в наш порт, как парусники, так и другие теплоходы. Но как же гармонично и идеально выглядит этот белоснежный красавец! Вернее, красавица, судя по имени. - Здорово. – с придыханием говорю я. – Значит, это на нём я завтра отплыву в Североморск? - Правда?! – Азур Мист тут же навострила ушки. – Ух ты! А я специально его зарисовала, потому что он мне очень понравился! Теперь я тебе ещё сильнее завидую! - Обещаю, что ты тоже побываешь там. – говорю я. – Рано или поздно, так или иначе. А ещё обещаю, что привезу тебе оттуда новый набор для рисования. - С хорсенбургской лазурью в серебряном тюбике?! – восторженно вопрошает сестра. – И кисточками из паутинного шёлка?! - Да. – отвечаю я, улыбаясь ей, хотя понятия не имею, что это за краска такая и бывают ли они именно в серебряных тюбиках или каких других. Равно, как и насчёт кисточек. Впрочем, она художник – ей виднее. Раз спрашивает о таком – значит, должно быть. В ответ сестрёнка с тихим визгом от восторга бросается мне на шею. Я смущённо улыбаюсь в ответ, поглаживая её загривок. Ну всё, Сильвервуд, ты попал. Теперь придётся искать именно такую лазурь и именно в таком тюбике, да ещё и с кисточками в придачу. - Ладно-ладно. – говорю я. – Спать пора. - Угу. – сестра освобождает меня из своих объятий, продолжая счастливо улыбаться. Я целую её в щёку и иду к себе. Заваливаюсь на кровать, ещё раз прокручивая в памяти события прошедшего дня. Но уже через пару минут, как обычно, я уже сплю глубоким сном. Следующее утро начинается как обычно, с будильника, вот только после утреннего сбора никто никуда не расходится, а все начинают готовиться к моему отъезду в Североморск. Даже непривычно видеть, что мы вместе все дома. Обычно такое бывает только по большим праздникам, несколько раз в году. Видимо поэтому у меня сегодня празднично-выходное настроение и даже не верится, что сегодня самый обычный день. Хотя, да, сегодня не обычный день. Сегодня я уезжаю в Североморск. Впервые в жизни. А такое бывает даже реже, чем тот же День Горящего Очага, или День Сбора – один из немногих наших праздников, сохранившийся ещё с тех пор, когда мы были независимыми, даже после того, как мы стали частью Эквестрии. Как оказалось, родители действительно решили превратить этот день в праздник. Причём не только для нашей семьи. В обед они устроили пирушку, ещё прошлым вечером пригласив всех наших соседей и с гордостью рассказав им о моём отъезде. И, что удивительно, все они искренне обрадовались за меня, позавидовав мне доброй завистью. Как будто любой хотел бы оказаться на моём месте, пусть даже и на время, попав туда. И это после того, как «зеркальноглазые» тут чуть ли не с землёй всё сравняли во время своего завоевания? Ладно, более-менее молодые пони, которые в то время были ещё малыми жеребятами как мои родители или вообще не родились, как я с сестрой. Но и пожилые пони, которые уже тогда были вполне взрослыми, тоже искренне радовались за меня. Хм, может и вправду не такие уж эти «зеркальноглазые» были и злодеи? Но тогда откуда столько разрушений? И этот послевоенный голодомор, в результате которого, в том числе, осиротели мои родители? Неужто это уже Эквестрия, которой нас фактически просто отдали? Уличив момент, я подсаживаюсь к Обра Динну, одному из самых старых пони нашего района. Говорят, что он ещё при нашей независимости служил в войсках Айрон Клиппера. – последнего из «чёрных адмиралов», правивших нашими объединёнными островами. - Ну, молодец, Сильвер Вуд! – благодушно говорит он мне, потрепав по холке. – Молодец! Всегда знал, что далеко пойдёшь! Такие поделки делать намастырился! И правильно! Нечего тут тебе быть! Там тебя оценят! И сестру свою потом заберёшь! Она у вас тоже хорошо рисует. А «зеркальноглазые» это ценят. Помню, как они в нашу столицу вошли. Так словно не завоеватели, а туристы какие. Всё изучали, оценивали. Бошками своими кивали, языками цокали. Понимали культуру-то, забодай их всех в Тартар! Вот раз и этот тебя оценил, значит, далеко пойдёшь, парень. Молодец, молодец! - А разве они не стали всё разрушать? – недоумённо спрашиваю я. - А, это уже потом. – отвечает Обра Динн. – Когда уже мы супротив них партизанить начали. Крови мы им попортили тогда знатно. Вот они и осерчали. Мы на их месте не хуже взбеленились бы, хех! Эх, и чего только развоевались?! Нормально же раньше жили. Вместе в походы ходили… Сказал бы тогда кто, что потом друг против друга станем, никто бы не поверил. - Да неужели? – я навострил ушки. Вот это интересно. То есть, мы раньше действительно дружили с «зеркальноглазыми», как говорил мой отец? - Ты разве не знаешь? – усмехается старый земнопони. – Да до той войны мы с ними заклятыми друзьями были, водой не разольёшь. А всё почему? Да потому что им в Южные Моря через нас плавать приходилось. Мы им базу для отдыха давали, а они потом брали нас с собой, и мы уже вместе Южные Моря охаживали. Добычу делили по-честному, кто сколько навоевал. Всегда так было, при всех «чёрных адмиралах». А за четыре года до войны «зеркальноглазые» к нам такую флотилию прислали, что аж дух захватывало! Даже баржу с ракетопланерами! Ух! Хотели все южные моря себе подчинить, раз и навсегда. Ну а мы-то что? Да мы только рады были им помочь. Это ж нам-то тоже прямой навар получался. Айрон Клиппер самолично вызвался с ними в поход. Я тогда только-только на службу поступил, совсем ещё салага был, но тоже, разумеется, вызвался отправиться. А кто не хотел-то? От добровольцев отбою не было! Но мне удалось-таки попасть в команду. Пусть хоть и младшим матросом и даже не на флагман, а всё равно. Старик делает паузу, чтобы налить себе новую кружку сидра и, осушив её, продолжает предаваться воспоминаниям: - Плавали мы тогда почти два года. Но уж наплавались знатно! Такие набеги делали! Весь Юг на уши поставили! Они, наверное, там до сих пор нас шёпотом и с придыханием поминают. Кто от уважения, а кто от страха. А сколько добра мы тогда набрали! Корабли обратно по самую ватерлинию шли – трюмы были вообще наглухо забиты! Да, мы, пожалуй, столько трофеев за всю нашу историю никогда не добывали! Ну так ещё бы! Когда с целым флотом «зеркальноглазых» на пару моря бороздишь, то тебе и Тартар по колено будет! Эх, золотые были времена! Во всех смыслах, хе-хе! Обра Динн довольно улыбается, разворошив воспоминания своей молодости. В его глазах сейчас мелькает задорный и хмельной огонёк, который обычно бывает у молодых и горячих пони. - А почему же мы тогда стали воевать? – спрашиваю я. – Раз мы всегда были союзниками. Да ещё вместе такой поход совершили? - Как почему? – усмехается старый вояка. – Всё просто. Айрон Клипперу, нашему Гранд-адмиралу, тот поход и богатство, что мы добыли, вконец голову вскружило. Вообразил себя чуть ли не нынешним нашим принцессам ровней и решил, что «зеркальноглазые» тоже должны с ним считаться. Мол, без него они бы и до Южных Морей не добрались и похода бы такого не сделали. Ну, в чём-то, конечно, он был прав. Вот только у них своё мнение было. И флот тоже имелся. Забыл, видать, наш вояка, какая армада ещё четыре года назад сюда от них приплыла. А ведь это только экспедиционный флот был. Четырёхлетней давности. М-да… В общем, получилось, что получилось. Повоевали знатно, конечно. Но недолго. А в результате и сам наш Гранд-адмирал неизвестно куды запропал, и богатства все вместе с ним сгинули. Вот и живём сейчас, кто что имеет. Зато мы теперь в Эквестрии, Слава Селестии! Он усмехается и наливает себе новую кружку. - Дураки были потому что. – говорит он, промочив горло. – Сразу надо было сдаваться. Да и я хорош. Сдался бы добровольно сразу. Угнали бы в Североморск вместе с остальными пленными. Зато потом вернулся бы лордом, не хуже, чем Тайни Баррель. - Кто это? – спрашиваю я, пошевелив ушками и напрягая память. Вроде бы я знал все семьи пони нашего района и ныне живущих и уже ушедших за радугу. Однако это имя было мне не знакомо. - Да жил тут такой. – отвечает мне Обра Динн. – Сам-то не воевал, а когда мы партизанить стали, то помогал нам вовсю. Ну и забрали его вместе с остальными и угнали в Североморск. Больше его никто и не видел. А через пять лет он сам сюда явился. Весь такой холёный, лоснящийся. Говорит, сначала работал на какой-то фабрике ихней вместе с другими угнанными. Потом поднаторел там, скопил чего-то, подзанял и открыл свою мастерскую. Приехал сюда, забрал всех родных, что живы ещё оставались, дело своё там расширять, да и свалил обратно. Больше их с тех пор никто и не видел. Да его разве что только я помню, да ещё такое же, как я, старьё. А вообще, парень, из тех, кого туда пленными угнали, назад никто почти и не вернулся. Только такие, как Тайни Баррель, и также как он, только родню свою забрать, да и тоже сгинуть там окончательно, в Североморске этом. И все, как он, такими же холёными да лоснящимися являлись, ну прям чистые лорды. Так что смотри, глядишь, и тебя больше не увидим. Тут он расхохотался, довольный своей шуткой и видя мою смущённую морду: - Что? Испугался, парень? Да не бойся, всё у тебя хорошо будет. Я тебя знаю. Удачи тебе, Сильвервуд! Ты уж прости старого дурака за всю ерунду, что я тебе тут наговорил. Давно уже побалакать хотелось, да не с кем. Ну и не забывай меня там, ладно? - Спасибо за рассказ, Обра Динн. – искренне благодарю его я. – Не волнуйтесь, я вас не забуду. - Вот и славно. – улыбается старый ветеран, и допивает свою кружку, затягивая старинную песню о наших островах, сложенную, ещё когда наш первый Гранд-адмирал сплотил эти земли посреди моря, сделав их единой державой. Песню подхватывают и все остальные, включая меня. Всё-таки, все мы её разучиваем с самого раннего детства. Да и просто она красивая. Когда все замолкают, отец встаёт из-за стола и благодарит всех гостей за то, что не отказались от приглашения и пришли на мои проводы. Соседи тоже благодарят нас за устроенную пирушку и начинают расходиться, а мы начинаем последние сборы. Вообще-то, все свои вещи, инструменты и поделки я собрал ещё вчера. Получилась пара увесистых перемётных сумок. Но, ожидаемо, родители добавили к ним ещё одну, больше чем обе те, вместе взятые и связанные в пучок. Даже гадать не надо, что там. Если даже мы потерпим крушение, и меня выбросит на необитаемый остров, а при мне будет мой багаж, то от голода первое время я точно не помру. - Сильвервуд, вот возьми. – говорит мне отец и протягивает небольшой, но увесистый мешочек, из которого исходит характерное позвякивание. - Папа, не надо. – ахаю я. - Бери-бери! – голосом, не принимающим возражения, говорит отец. – Сколько он тебе понингов заплатил? - Двадцать пять. – отвечаю я. – Но у меня есть и свои сбережения. - Двадцать пять понингов за пару твоих поделок. – усмехаясь, говорит отец. – Думаешь, это он такой щедрый? Да это просто тут всё так дёшево стоит, потому что битов почти не у кого нет, и живём, кто что наработал, сынок. А там Североморск. Там тебе, наверное, только и хватит твоих понингов, что на один хлеб или пару яблок. Так что бери без возражений! Тебе больше пригодится, чем нам. - Спасибо, пап. – говорю я, забирая мешочек. – Я всё верну. До последнего бита. Обещаю. - Ты, главное, сам вернись, сынок. – говорит мама. В ответ я обнимаюсь со своими родителями и сестрой, и мы, наконец-то идём в порт. Сумку с провизией родители несут сами, а я надел на себя свои перемётные сумки. Все соседи, видя нас, машут копытами и желают мне хорошего путешествия. Похоже, точно мой отъезд стал для нашей деревеньки всеобщим праздником. И это при том, что я еду в самую столицу наших бывших врагов. Впрочем, как я сегодня узнал, до этого и не менее бывших друзей. Интересно, а что больше предпочитают вспоминать сами «зеркальноглазые»? В порт мы прибываем вовремя. На пристани, как и всегда бывает в таких случаях, царит суета не хуже, чем на рынке в базарный день. Но меня всё это столпонитворение не волнует. Я старательно высматриваю в толпе одного, который вчера вызвался стать моим возможным благодетелем. - Сильвервуд! – Раздаётся сзади-справа. Я оборачиваюсь и вижу пару зеркальных глаз, словно глядящих мне прямо в душу. От неожиданности я невольно вздрагиваю – Святая Селестия, хоть бы ты солнечные очки одел, гад такой! - Д… Добрый день. – отвечаю я, оправившись от неожиданности, и тут же добавляю. – Мистер Генри Салтмур. - Зови меня просто Генри. – благодушно улыбаясь, кивает мне этот «зеркальноглазый». – Это весь твой багаж? - Не совсем. – отвечаю я и ищу взглядом в толпе родителей. Разумеется, они и сестра тут, рядом со мной. - Вот ещё сумка. – говорю я, поняшно улыбнувшись (Иии!) - Всего-то? – искренне удивляется этот жеребец. И тут же вежливо кивает моей семье. – Добрый день. Меня зовут Генри Салтмур. Я – меценат. Надо сказать, у вас весьма талантливый отпрыск. Рад, что нам довелось встретиться. Поверьте мне, я хорошо разбираюсь в подобных вещах. - Добрый день, мистер Салтмур. – говорит отец – Я – Лаки Потато. А это моя супруга, Джинджербред. И наша младшая дочь, Азур Мист. Мы тоже рады, что вы так высоко оценили способности нашего старшего сына. - Да-да. – соглашается мать. – Между прочим, наша дочь тоже талантлива. Она рисует весьма неплохие картины. - Это правда? – навострив ушки спрашивает меценат и, не дожидаясь ответа, тут же обращается к моей сестре. – Здравствуй, юная леди. Ты любишь рисовать? - Здравствуйте, сэр. – отвечает Азур Мист. – Да очень. Только, я больше рисую для себя и не торгую своими картинами, как мой брат. При этих словах она смущённо опускает взгляд и прижимает ушки. - Осмелюсь предположить, что ты ещё учишься в школе, юная леди? – улыбается «зеркальноглазый». - Да, сэр. – отвечает сестра. – Но я уже в старших классах. Мне два года до окончания осталось. - Очень хорошо. – кивает Генри (надо привыкать называть его так, раз он сам сказал так к нему обращаться) – Когда юная леди закончит школу, я обязательно вернусь, дабы ознакомиться с вашими картинами. А пока ограничусь вашим старшим братом. У нас скоро состоится благотворительная выставка-ярмарка – обращается он уже ко всей моей семье. – И я уверен, что талант вашего сына получит достойное признание. В любом случае, я беру на себя все расходы как по его отплытию в Североморск, так и по его возвращению сюда. А всё остальное будет зависеть уже только от него самого. - Мы очень благодарны вам за это. – отвечает мой отец. – Большое вам спасибо, мистер Салтмур. - Прежде всего спасибо вам. – всё с той же улыбкой отвечает Генри. – За то, что родили и вырастили таких талантливых детей. А теперь, с вашего позволения, мы пойдём занимать наши каюты. - Да-да, конечно. – отвечает мама. – И спасибо вам, мистер Салтмур. «Зеркальноглазый» (Генри, дубина! Запоминай уже!) кивает в ответ и тут же кричит: - Носильщик! Пони с погрузочной тележкой подкатывает уже через пару секунд: - Да, сэр! - Прими его багаж. – говорит Генри, кивая на меня. - Извольте. – отвечает носильщик. Судя по виду, это мой ровесник. А ещё явно довольный тем, что ему довелось устроиться работать в порт, пусть даже и тем, кем он есть сейчас. - Прошу багаж. – говорит он обращаясь уже ко мне. Родители тут же ставят на тележку свою сумищу. Я тоже снимаю свои сумки и аккуратно размещаю их рядом, после чего следую за Генри. Продираясь через снующую на пирсе толпу, мы подходим к одному из трапов, ведущих на теплоход. - Ваши билеты?! – строго, но вежливо спрашивает контролёр в красивой белоснежной форме, такой же, как и сам теплоход. Как же она хороша! Даже при том, что она такая же «зеркальноглазая», как и Генри. Кстати, его она пропускает сразу, а эта её фраза явно относится ко мне. И тут я понимаю, что билета у меня до сих пор нету. - Прошу вас. – тут же отвечает Генри, левитируя своей магией билет. – Вот его билет. Контролёр внимательно смотрит на билет и, кивая, делает надрыв своей магией, так как она тоже рогатая. - Хорошо! – говорит она и обращается ко мне, одаривая меня своей великолепной улыбкой. – Добро пожаловать на борт теплохода «Алексия»! Желаем вам приятного плавания! Святая Селестия! Как же, всё-таки, она хороша! А эта её улыбка и голос! А её безупречная форма! И даже то, что она смотрит прямо на меня своими зеркальными глазками! Ох, спокойно, Сильвер Вуд, а то, похоже, ты сейчас оконфузишься на всю пристань, да ещё при родителях и сестре! Ох! - Спа-асибо! – выдавливаю я из себя, поняшно улыбаясь (Иии!), и поскорее спешу подняться по трапу следом за Генри. Следом за мной везёт свою тележку носильщик. Похоже мой багаж для него – как пушинка. Ну да, на тележке везти – это не на себе нести. - Так парень, держи. – говорит Генри, когда мы поднимаемся на палубу, и протягивает мне билет своей левитацией. – Тут указана твоя каюта. Поплывёшь третьим классом, ты уж не обессудь. Стюард тебя проводит. А я буду в первом классе, каюта номер двадцать пять. Запомнил? - Да. – отвечаю я. – Хорошо. Я неприхотливый. Главное – что поплыву. - Вот и славно. – кивает в ответ Генри и подзывает стюарда. – Проводите джентлькольта в его каюту. - Да, сэр. – кивает тот и обращается ко мне. – Позвольте ваш билет, сэр? - Вот, пожалуйста. – я протягиваю ему свой билет. Тот смотрит на него секунду и тут же возвращает мне – Идёмте за мной. Я, а заодно и носильщик, следуем за этим «зеркальноглазым». Он уводит нас вниз, под палубу. Мы идём по коридору, пока тот не останавливается перед одной из дверей. - Ваш номер, сэр. – говорит он, открывая дверь и затем протягивает мне ключ. – располагайтесь. - Спасибо. – отвечаю я. Стюард кивает в ответ и уходит. - Ну всё. – говорит носильщик. – В каюту сам занесёшь. С этими словами он выставляет мои сумки на пол. - Да, конечно. – отвечаю я. – Спасибо, дружище. Носильщик добродушно кивает в ответ и уходит. Я остаюсь один и первым делом заношу свой багаж. Особенно, последнюю сумку от родителей. И лишь, когда вещи оказываются внутри, я, наконец-то, осматриваюсь. Мать моя кобыла! Да эта каюта лучше моей комнаты будет! Разве что места под мастерскую нет. Зато стол, вся эта мебель, кровать, наконец! Да я бы с неё и не вставал. Особенно если бы мне компанию составила какая-нибудь кобылка вроде той, что проверяла билеты на пристани! Ой, всё! Так, спокойно, Сильвервуд! Продолжаем осмотр. Иллюминатор тут один, и из него я вижу пристань. Ничего интересного. А что это за вторая дверь? Ещё одна комната? Интересно. Я захожу внутрь и ищу выключатель, чтобы включить свет. Ага, вот. Так, что тут у нас? Поняв, где я нахожусь, я поначалу обалдеваю от увиденного. Ладно раковина – это ясно. Ванна – это тоже понятно. Конечно, всё красиво, не хуже, чем в комнате. Но это что – такой сральник?! Серьёзно?! Святая Селестия, да мне этот шедевр даже по назначению использовать стыдно! Неужели?! Чтобы проверить, я сажусь на него, хотя никаких позывов не испытываю. Вернее, один был, из-за той «зеркальноглазой» кобылы на пристани, но для этого испытывать сральник и не обязательно. Так что я пока просто посидеть. Посидеть и убедиться. И да, похоже, действительно он. Я встаю и ещё раз осматриваю. Ну надо же. Это у них они все такие? И не жалко им такую красоту ради такого делать? Хотя, как тут всё работает? Видимо, через эту кнопку? Проверим? Я нажимаю на большую кнопку и действительно, по нему пробегает мощная струя воды. Да он ещё и смывает всё! Нет, я конечно знал о таких, но впервые это видеть! И теперь этим пользоваться! Я издаю вздох восхищения и тут же обращаю внимание на ещё одну вещь. А это что?! Неужели сральная лента?! Ну да, так и есть. А что же ещё?! Но из такой бумаги?! Да на ней писать и рисовать не стыдно! А тут это просто сральная лента?! Обалдеть! Куда я попал?! Я выхожу из умывальной комнаты и снова смотрю на свой дом на время плавания. Да я на нём хоть весь мир готов осмотреть! Да, не зря меня всей деревней провожали! И это я ещё туда только плыть собрался! А что будет там?! Ух! Замотав головой, чтобы спуститься с небес на землю, я снова осматриваю комнату, и понимаю, что надо разобрать багаж. Да. Я подхожу к сумкам и приступаю к делу. Так, со своими ясно. Убрать на место – пока они мне не понадобятся. Хотя в плавании можно будет доделать все взятые с собой заготовки. Но это явно не сейчас, так что убираем. А что в родительской сумке? Едва открыв, я ахаю. Мои опасения насчёт проживания на необитаемом острове подтвердились в двойном объёме! А себе-то они хоть что-то оставили?! Ну что ж, местной кормёжкой можно будет пренебречь на время всего плавания. Я закрываю и убираю родительскую сумку и, для полного завершения осмотра ложусь на кровать. Ммм, прекрасно. Всё, можно и не вставать. Я закрываю глаза и с довольной улыбкой лежу так пару минут, пока не понимаю, что действительно начинаю засыпать. Нет-нет, не сейчас. Я вскакиваю и, ещё раз осмотрев свою каюту, выхожу наружу и поднимаюсь на палубу. На ней спокойно разгуливают остальные пони, в основном «зеркальноглазые», но есть и обычные, как и я. Стараясь принять такой же спокойно-непринуждённый вид, я подхожу к борту и смотрю на муравейник внизу на пристани. - Сильвервуд! Я присматриваюсь и вижу свою семью. Они всё ещё стоят на пристани. Я улыбаюсь и машу им в ответ копытом. - Вы можете спуститься, сэр. – раздаётся голос за спиной. Я оборачиваюсь и вижу ещё одну «зеркальноглазую» пони в белоснежной, как и сам теплоход, форме. Ох, да они сюда специально таких кобыл понабрали?! - До отплытия ещё есть время. Вы можете спуститься на причал. – продолжает она. – Только не забудьте свой билет. - Да, хорошо. – смущённо бормочу я в ответ. – Спасибо. Она кивает и идёт дальше. Ох, ну и вид. Так, спокойно, Сильвервуд! Держи себя в копытах! Я выгоняю из головы влажные мысли относительно «зеркальноглазых» кобыл и иду к трапу, чтобы спуститься на причал. Как только я оказываюсь там, ко мне тут же подскакивают родители. - Что такое, Сильвевуд? – взволнованно спрашивает мама. – Почему ты вернулся? - До отплытия есть время. – отвечаю я, успокаивая её. – Решил пока побыть с вами. Мама облегчённо вздыхает, и мы все обнимаемся. - Мама, папа, а у вас еда дома хоть осталась? – спрашиваю я. – Или вы всё, что мы не съели на пирушке, отдали мне? - Так и есть. – отвечает мама. – Не пропадать же добру. К тому же, я слышала, что кормят на таких кораблях не бесплатно. - Но ты же никогда не плавала. – говорю я. – А сами вы теперь будете голодать? - Зато мне рассказывали наши соседи, кто плавал. – отвечает она. – А еда у нас ещё есть, так что не беспокойся. - Хорошо, мам. – киваю я. Оставшееся время я стою на причале со своей семьёй, выслушивая в очередной раз родительские наставления о том, как мне себя вести и чего нельзя делать. Я просто киваю, соглашаясь со всем, словно мои фигурки-болванчики. Наконец, по причалу раздаётся громкий теплоходный гудок. - Десять минут до отправления! – кричит контролёрша. – Всем пониссажирам взойти на теплоход! - Ну, мне пора. – говорю я, и напоследок мы все снова крепко обнимаемся, после чего я целую родителей и сестру. - Береги себя, Сильвервуд. – говорит мама. - Всё будет хорошо, мам. – отвечаю я – Вы себя берегите. Я подхожу к трапу и протягиваю билет. Однако контролёрша пропускает меня, даже не глядя на него, также как она пропустила Генри. Она что, всех запоминает в лицо? Взойдя на палубу, я подхожу к краю борта и машу своим родителям внизу. Они машут мне в ответ. Так продолжается до тех пор, когда теплоход даёт последний гудок. Команда теплохода убирает трапы, и мы отчаливаем. Я продолжаю оставаться на своём месте, прощаясь взглядом со своей семьёй, а заодно смотрю, как мы начинаем медленно отходить от причала. - Жаль расставаться? – раздаётся рядом знакомый голос. Я поворачиваю голову и вижу Генри, стоящего рядом. - Никогда ещё никуда не плавал. – честно признаюсь я. - Это нормально. – благодушно кивает в ответ Генри. – Мои родители тоже провожают меня каждый раз, когда я уезжаю от них. Ничего, зато потом увидишь, как они будут рады встретить тебя по возвращению. - Догадываюсь. – говорю я. Генри добродушно улыбается в ответ, и в этот момент его глаза, от отразившегося в них солнца, блестят мне золотом, словно намекая, что всё ещё только начинается.