Ignite

      Мэтт задержался еще на некоторое время. Сон не требовался никому из них, поэтому он просто грелся в теплых лучах Брайана, исполненный чувства сладкого удовлетворения, когда внезапно его живот пронзила острая боль. Мэтт выскользнул из чужих объятий, падая с кровати и хватая себя под ребрами в надежде избавиться от мучительных ощущений.       — Мэтти? — Брайан оторвал голову от подушки и бросил на него обеспокоенный взгляд. — Мэтт, что происходит?       Мэтт лишь простонал, крепко зажмурив глаза. Тупая, пульсирующая боль медленно распространилась по всему телу — впервые настолько сильная, что он не имел ни малейшего понятия, откуда она взялась.       И тут его осенило.       Захари.       — О нет, — испуганный шепот слетел с его губ. Его рука беспорядочно шарила в поисках одежды, а паника с каждым мгновением разрасталась все сильней. — О нет, нет, пожалуйста, нет…       — Мэтт? Скажи мне, что случилось? — Брайан встал с кровати и подал ему рубашку, а затем помог найти обувь. — Я сделал что-то не так? Только… — он замолчал, а взволнованное выражение на его лице медленно сменилось ужасом. — Только не говори мне, что это… Заки.       Стоило Мэтту услышать это из уст Брайана, как он тут же распахнул свои крылья и подхватился с места, сквозь крышу взмывая в небо. Один раз он чуть не сорвался вниз, но смог снова восстановить ритм. Он сходил с ума, выуживая в сознании хоть какой-то намек на то, где мог находиться Заки, при этом стараясь не позволить жгучей боли охватить его полностью.       Захари не было дома. Более того, он был очень далеко от него. Мэтт нашел его на обочине дороги на другом конце города. Он лежал в неестественной позе, тяжело вздыхая и жадно глотая воздух, а рядом с ним уже успела образоваться лужа его собственной крови.       — Нет, — выдохнул Мэтт. — Нет, пожалуйста…       В эту долю секунды Мэтт потерял всякую надежду. У него уже не было сил, чтобы держаться на лету, поэтому он просто рухнул оземь, ударившись об асфальт в нескольких метрах от Заки. Разделявшее их расстояние он прополз на четвереньках и аккуратно притянул его голову к своим коленям.       — Ш-ш-ш, Захари, все будет хорошо. С тобой все будет в порядке, я обещаю.       Захари поднял взгляд, мутный, рассеянный, и его рука невольно потянулась вперед.       — А-ангел, — просипел он, и Мэтт кивнул.       — Да, Захари, это я, твой ангел, Мэтт. Я так долго ждал… — он прижал его к себе крепче, и горькие слезы упали на чужое лицо. — Прости меня. Я так виноват перед тобой. Твое время еще не пришло, еще слишком рано…       Заки боролся с тяжестью своих век, и Мэтт крикнул в отчаянии.       — Нет! Не закрывай глаза!       Они вздрогнули и открылись словно по приказу, утонув в нежном взгляде цвета лесного ореха.       — Ты не виноват, — прошептал он. — Я действительно хотел этого…       — Нет, все не так, я должен был защищать тебя, — Мэтт всхлипнул и погладил его щеку своей дрожащей рукой. — О, Захари…       — Я… я так долго был одинок, — он кашлянул, и Мэтт увидел, как тоненькая струйка крови потекла по его подбородку. — Без тебя я чувствовал себя потерянным.       — Захари, — ангел прижался губами к его лбу. — Все эти годы я всегда был рядом. Всегда. Ты никогда не был одинок.       Сквозь затрудненное дыхание Захари прорывался пугающий хрип.       — И я узнал об этом лишь за несколько секунд до моей смерти. Какая ирония, — он дотянулся до щеки Мэтта своей рукой, испачканной в крови. — Скажи мне что-нибудь.       — Что угодно, — прошептал Мэтт, закусив губу и пытаясь сдержать душивший его крик.       — Скажи… а правда, что все ангелы на самом деле — голые младенцы?       — Что? — Мэтт выдавил улыбку, хотя это больше напоминало гримасу боли. — Нет, конечно, нет… Я настоящий ангел. Мы вполне обычные. Никаких младенцев.       — Я… я попаду в ад? — Заки сделал еще пару вдохов, чувствуя, что сил закончить фразу уже не хватает. — Потому что… я никогда не верил в Бога. Я… я всегда был плохим человеком.       Он снова закрыл глаза.       Губы Мэтта дрогнули. Он хотел было утешить его, сказать: «Нет, конечно, ты не попадешь в ад!» — но он не мог знать наверняка. Он не мог знать, где именно закончит свой путь Захари. И в то же время он не собирался позволить ему уйти с тяжелыми мыслями на душе.       — Открой глаза, — прошептал Мэтт. — Хочешь, я подниму тебя в небо?       Тот послушно распахнул веки.       — После стольких страданий… — он выдавил измученную улыбку, — это было бы замечательно.       Мэтт подхватил его на руки, и они взмыли ввысь, воспаряя над городом. Изможденная улыбка все не сходила с его лица.       — У тебя красивые крылья.       — Спасибо, — ответил ангел и добавил с дрожью в голосе. — Я люблю тебя, Захари. Несмотря ни на что, прошу, знай это.       — Я знаю, — Захари бросил взгляд на горящие огни города. — И ни в чем тебя не виню.       — Я обязан был защищать тебя. У тебя впереди было столько лет, а я безжалостно отнял их, — ком в горле мешал ему говорить, а сердце разрывалось на части. — Это все из-за меня.       — Не переживай. Я же сказал, что рад уйти, — Заки дышал неровно, поверхностно. — Я… я бы мог никогда не обрести здесь счастья.       — Счастье во Всевышнем, — лихорадочно выпалил Мэтт. — Ты еще можешь покаяться, можешь стать на правильный путь, еще не поздно! Прошу, Захари…       — Нет, — его взор вновь затянулся туманом. — Я был грешником всю свою жизнь. Я… я не могу этого изменить.       — Захари…       — Мэтт, — его ресницы дрогнули и опустились. — Лучше бы ты… лучше бы ты оберегал кого-нибудь другого. В этом мире я лишь пустое место, и всем будет только лучше, если я уйду.       — Нет, Захари, не смей так говорить. Бог простит тебя, он прощает тех, кто верит в него.       — То-то и оно, — Заки сделал еще один шероховатый вдох. — Я не верю в Бога.       — Нет, прошу, пожалуйста… — Мэтт уже не сдерживал крик. — Я люблю тебя. Но моя любовь меркнет по сравнению с его любовью. Прошу, ты все еще можешь покаяться, твоя душа все еще может подняться на небеса!       — Я тоже люблю тебя, Мэтт, — губы Захари тронула слабая улыбка. — И мне жаль, что мы не встретимся снова. Спасибо тебе… за все.       В этот момент в сознании Мэтта, словно кадры бесконечной киноленты, стали всплывать воспоминания. Воспоминания Захари, покидающего этот мир. И Мэтт закричал, прижимая его к своей груди.       — Нет, нет, нет! Прости меня, прости, это моя вина… Прошу, отец, не отказывай ему в воротах рая!       Крылья Мэтта обернули Захари в последний раз, и они оба погрузились во тьму.