Last words.

Мои слова не были высокопарными. Не заставляли задуматься. Не вызывали никакого трепета в душе. Они просто были. Хотя бы потому, что так положено... Я даже не пыталась сказать тем людям, что были со мной всегда, что поддерживали меня в минуты печали и глухого отчаяния, насколько сильно они мне дороги, потому что я слишком давно убила в себе искренность... Потому что единожды получив нож в спину, я не смогла стать прежней... Потому что среди океана серых масок я все же успела когда-то подцепить вирус лицемерия. Знаете, а ведь это довольно просто - быть как все. В одно мгновение вторить о крепкой дружбе с человеком, а в другое - выставлять его ничтожеством пред всеми. Да, это не наука, здесь даже не нужно усилий. Стать дерьмовым человеком гораздо проще, чем пытаться быть хорошим. Пустить всё на самотек, сжечь все мосты, забыть о том, кто ты есть на самом деле - все это так легко... Так легко... Но почему я позволила себе так опуститься? Почему перестала лелеять свои призрачные идеалы и утопические мечты? Может, они и были зыбки, но, черт подери, я никогда не чувствовала себя более счастливой, когда шагала по улицам с друзьями, широко расставляя ноги и делая руками совершенно непонятные движения, воображая, словно мы герои какого-нибудь глупого американского фильма про подростков... Когда представляла своего идеального парня, который был бы понимающим и таким же чокнутым... Когда каждый вечер засыпала с мыслью, что рано или поздно моё имя прогремит на весь свет... Когда действительно считала, что обрести счастье вполне реально. И теперь, оглядываясь назад, на ту милую доверчивую девочку, которая так часто спотыкалась, в которую никто не верил, которая жила в иллюзорном храме своих мечт, но которая никогда не сдавалась, закрывала глаза на клевету и брань в свой адрес, при этом не переставая улыбаться и верить... Почему мне так больно? Почему сердце болезненно сжимается от мысли, что я сама её погубила? Никто и никогда не замечал кровь на моих ладонях, а теперь её перестала видеть и я, потому что эти следы слились с цветом моей отвратительной сущности... Глаза медленно застилала пелена, а веки всё тяжелели... Дорожки на щеках всё не высыхали, потому что слёзы лились словно горный водопад... Мне так хотелось, чтобы моя погибель означала не суицид, не жалкий побег от всех ошибок и проблем, а очищение, хоть какую-то плату за то, что я перестала бороться... Но нет. Никто не увидит в этом поступке и каплю исхудалого романтизма, которому больше нет места среди порочного реализма. Я не прекращаю молиться. Губы подрагивают, а голос настолько ослаб, что до моего собственного слуха не доходит и слова... Но я помню эту молитву наизусть. Бабушка всегда говорила мне читать её, когда мне вдруг станет страшно. Сейчас мне страшно. Более того, меня сковал дикий страх из-за осознания того, что я многое не успела сделать, не смогла сказать, не сумела вовремя простить... По своей натуре я всегда была борцом. И, будучи подростком, я сформировала в своей голове простое и важное правило: "Счастье обретают лишь те, кто проходят сквозь бесчисленные испытания." Жить с ним было, конечно, трудновато, но, согласитесь, в этом есть доля здравого смысла, не так ли? И я старалась. Правда старалась. Когда мне делали больно, когда предавали, когда подставляли подножки - я всегда всех прощала. Мне не хотелось погрязнуть в ненависти ко всем и вся. Поэтому я пыталась не анализировать прошлое, не оборачиваться на то, что уже имело место быть и чего уже не исправить никоим образом. Просто забывала и шла дальше с высоко поднятой головой. И однажды я не заметила огромный ров, который мне милостиво вырыли все те люди, которых я любила. Они знали, что самое страшное для меня быть загнанной в угол. Но, тем не менее, именно это они и сделали. Лишили меня надежды. Лишили возможности парить в облаках. Поставили лицом к лицу с реальностью и захлопнули за собой дверь, оставляя меня наедине с вакуумом в голове и привкусом предательства, от которого выворачивало наизнанку. Тогда я и вообразить не могла, что брак по расчету - это удел не только прошлых веков, но и нашего современного общества. И, в принципе, это довольно выгодно. Гарантирует полную финансовую обеспеченность вашего чада, ну и капельку страданий в океане обреченности. Я бы могла сбежать. Я бы смогла уехать к бабушке в деревню, куда мои предки явно бы не сунулись. Но я осталась. Смирилась. Стерла с лица гримасу нестерпимой боли и надела белоснежную фату. На протяжении этих пяти лет я ни разу не заплакала. Ни в тот день, когда сказала, что не хочу больше видеть свою семью, ни тогда, когда послала к черту всех своих друзей, ни тогда, когда прогнала с прога своей шикарной квартиры моего бывшего возлюбленного, который в день моего бракосочетания упился в хлам и исчез. Они ничего не сделали, чтобы предотвратить смерть той девочки, которой я была. Ну а бесчувственной суке, в которую я обратилась, как только произнесла тихое "Да", было приятно видеть эти исказившиеся лица. Нет, я не стану жаловаться на жизнь с моим "мужем". Он действительно хороший человек, который тоже, казалось бы, был обречен, но я дала ему свободу, не претендуя на какие-то супружеские обязанности. В каком-то смысле, нас можно было бы назвать деловыми партнерами. И наше сотрудничество было довольно-таки приятным и необременительным. Я даже не помню, как жила все эти годы... Все светские мероприятия, которые я посетила, все лживые улыбки, на которые мне приходилось отвечать тем же, все бессмысленные разговоры и первосортные сплетни, которые стали неотъемлемой частью каждого моего дня, слились в один длительный ночной кошмар. И очнулась я лишь сегодня. *** Резко открыв глаза, я села на кровати, судорожно вдыхая ртом воздух. Простыни на моей постели были скомканы, одеяло свисало наполовину, а шёлковые подушки эстетично окружали моё нещадно испорченное ложе. Ко лбу прилипли пряди, а из глаз текли.. слезы? Я провела подушечками пальцев по щекам и уставилась на свои руки немигающим взглядом. - Что за?.. Вопрос повис в воздухе. Он не требовал от меня ответа. Он просто был. Его существование не обременяло ни меня, ни кого-то другого. - Прямо как я... Я усмехнулась, и, даже не глядя в зеркало, я могла представить, насколько горькой вышла эта ухмылка. Несмотря на неожиданный поворот, который, наверное, должен был послужить каким-то сигналом, оповещающим меня о том, что не всё ещё кончено, я восприняла это как последние секунды моей киноленты. Потерянная девушка, которую предали абсолютно все. Она несчастна, одинока и ничтожна. И она это осознает. И логичным завершением этой истории всенепременно должно стать самоубийство. Да, это банально, но настолько очевидно, что мне неинтересно обдумывать другую концовку. Я могла бы попытаться всё вернуть. Но ещё одно правило, которое сложилось в моём сознании с незапамятных времён - "Нельзя возвращаться туда, где царит предательство" -, напомнило мне о том, что мне некуда возвращаться и нечего возвращать. Поэтому я нарочито медленно прошла путь из спальни в кухню, достала небольшой нож, который был настолько острым, что я ни разу не осмелилась взять его в руки при готовке, развернулась и направилась в сторону ванной комнаты. Всё так тривиально - глубокая ванна, горячая вода, нагая девушка со вспоротыми венами... Я не сумела умереть красиво. Мне не удалось блеснуть своей, прежде исключительной, фантазией. Но мне всё равно, потому что вместе с тем, как плавно и завораживающе исчезала из моего бренного тела кровь, испарялись и мои воспоминания, мои грехи, моя бесполезная жизнь. На последней секунде я всё же решила произнести что-нибудь мудрое и прекрасное, то, что навевает пребывание на смертном одре, как обычно это делают герои Голливудских фильмов, и тот факт, что в моем окружении не было ни единого слушателя, не остановило меня: - Всё так глупо... И я отключилась. Никогда не думала, что моими последними словами станет этот, казалось бы, бессмысленный набор букв, но, если задуматься на секунду, в нём тоже можно найти тот философский смысл, за которым мы неустанно гоняемся. Потому что глубина есть абсолютно во всём, а не только в пафосных словах и поступках, которые были, есть и будут лишь в кипах сценариев, громоздящихся в офисах киностудий...