Под звездным небом

Казалось, что этой ночью звезды светили ярче прежнего. Они фонариками украшали темное небо над Глэйдом, а их Покровительница гордо пылала желтым в это полнолуние. Уже три года глэйдеры бились о стены Лабиринта в жалкой попытке найти выход. Но прибор найденный внутри гривера давал некую надежду. Конечно, ведь в последнее время этот недоумок Томас закатил такую движуху, что мама не горюй. Девчонка, зацепки, какие-то непонятные ампулы с сывороткой, мертвые гриверы, ночи в Лабиринте! Но Ньют верил, верил в то, что это поможет, и пускай все это огромное нарушение порядка тревожит его который день. Три года ничего, никаких изменений, но ведь все рано или поздно меняется, верно? Ньют понимает, что сегодня он точно не уснет. Все, накатившее на него в последние несколько дней, скоро сведет его с ума. С Алби было бы легче, но сейчас он под действием вакцины, которая (как Ньют надеялся) поможет его другу. Парень привстает со своей койки, свесив ноги и переплетя пальцы рук. «Надо бы проверить как там Томми, мало ли с ним то опять что-то приключилось» – со скуки проносится в голове Ньюта мысль. Но сначала отлить. Направляясь к туалетам, парень старается как можно тише проскальзывать сквозь "благоприятно пахнущие" ноги товарищей. Преодолев десятки храпов и сопений, Ньют бегом пускается по густой зеленой траве. Он не знал, что побудило его на те действия, в те месяцы все чувства словно угасали из спектра, тускнели, теряли окрас, на момент попытки суицида они исчезли совсем. Но что-то глубоко в подсознании продолжало светить, светило чем-то странным, неизведанным...Что-то грело, там – внутри... Парень никогда не подавал признаков как тяжело ему дается бегать. Стискивая зубы, он продолжал наступать на больную ногу. Он научился это хорошо маскировать, и поэтому практически никто не знал о том инциденте. Наполовину дойдя, наполовину пробежав, Ньют покончил с делами и уже хотел пройти проверить Томаса, который сейчас сидел в Яме (а может и не сидел), но его внимание привлекла фигура, сидящая возле состыковки двух массивных, нескончаемо высоких стен. Призрак держал что-то в руках, низко склонившись над этим "что-то". Немного потупив, кто в такое позднее время еще не в своей койке, и уже хотя подойти и отчитать шанка, Ньют вспомнил. – Привет, Тереза. Девушка вздрагивает и поднимает на гостя глаза. Он не стал на неё ругаться, даже несмотря на то, что ей как и остальному Глэйду рано вставать. Что ей тоже придется стать частью механизма, несмотря на её пол, и на то, что происходит вокруг нее. Ведь каждый здесь выполнял свою роль. Но по какой-то причине Ньют не смог повысить на Терезу голос, хотя следовало. Девушка отказалась ночевать в кругу пятидесяти парней и поэтому попросилась в какое-нибудь отдаленное от основной массы место для сна. Когда Тереза очнулась, и занавес тайны перед ней раскрылся, она попросила Ньюта уделить ей личный уголок. Парень по непривычке удивился, но быстро понял, о чем эта сумасбродная девчонка беспокоится, и, кивая головой, разрешил ей устроиться неподалеку от Ямы. Заметив, что Ньют садиться рядом с ее спальником, Тереза отрывается от книги, чьи буквы она старательно пыталась разглядеть в золотом свечении луны и звезд. – И тебе привет. Ты чего не спишь? – девушка поднимает на парня взгляд. – Наверное по той причине, почему и ты, – Ньют усмехается и чуть тише добавляет: – не знал, что пойло Галли может вызвать бессонницу, обычно после него отрубаешься подобно дохлому гриверу. – Я говорила, что эту дрянь не стоит пить. Два коротеньких смешка пронеслись по спящему Глэйду, эхом отбиваясь от стен, покрытых густым плющом. Тереза откладывает книгу, понимая, что она куда скучнее собеседника. – Про что она? – спрашивает Ньют. – В этой дыре не так много книг. – Мне Фрайпан дал почитать свои рецепты. Ты не представляешь насколько это нудно. Ньют вновь улыбается, наслаждаясь этими моментами рядом с Терезой. Ее компания просто уносила всю повседневную суету куда-то подальше, увеявыла за бетонные стены весь стресс последних дней. Ньют расслабляется и даже прикрывает глаза, минутки молчания с обеих сторон, заставляют поразмыслить, тем самым отвлечся от всякой ненужной суеты. Было ощущение, что они знали и дружили друг с другом еще до Лабиринта, словно тоненькие веревочки тянулись из одной вселенной в другую. Да, именно вселенной, ведь мир где господствует алчность и кровь наверняка отличался от спокойного и умиротворительного рая. Рая, который, как думали глэйдеры, ждет их на выходе из этой чертовой головоломки. И пускай в этой новой жестокой жизни Ньют и Тереза были лично знакомы меньше одного дня, парень начинал все больше пропитываться симпатией к новоприбывшей. Ньют помнит как девичье личико впервые появилось на дне Лифта. Как черные волосы волнами спускались по тонким плечам, обтянутыми в белую ткань кофты. Как он испугался, стоило лишь таинственной девушке неожиданно очнуться и с тяжким дыханием прошептать имя Томаса. Ньют с улыбкой вспоминает, как он нервничал, когда девчонка была в коме, как волновался, что она может не проснуться. На ум лезли отрывки вчерашнего вечера, ведь именно в тот день Тереза наконец обрела сознание. Вспомнилось то, как Ньют показывал ее личное место ночлега, как пытался напоить ее тем легендарным напитком Галли, а она в ответ хихикая пыталась ударить назойливого парнишку, но немного все же отпила. За тот вечер они сблизились так быстро, что Ньют такое даже представить не мог. Обычно Салаги долго привыкают к новой жизни, а Тереза... А Тереза, как бы сопливо это не звучало, была словно предназначена Ньюту, а Ньют ей. Она легко приспособилась к новой обстановке и уже немного, но качала свои права. Теплота... С ней так тепло... Рядом с ней в груди заполнялась дыра, оставленная отголоском прошлого. Заполнялась тягучей, греющей жидкостью. Она подобно меду медленно растекалась по венам по всему телу. Рядом с ней все становится каким-то неважным, ненужным. И кажется, что время в бессонную ночь не может начать течь еще медленней, но оно начинает. – В жизни до Лабиринта, – начинает Тереза, – я слышала фразу о том, что люди, которые засыпают вдвоем, спят слаще и крепче, а сны им снятся ярче. Продолжая находиться в полуобмякшем состоянии, Ньют почти не думая, что говорит, бросает: – Ты предлагаешь мне лечь с тобой? Их обоих словно выдергивают из этой мягкой атмосферы, и в воздухе становится жарче. Оба удивляются прозвучавшим сейчас словам. Они бездейственно глядят друг другу в округленные глаза. Выпитый вчера вечером напиток добавляет краски на щеки. Девушка стыдливо разрывает зрительный контакт. Температура становится невыносимой. – Ну… Если ты хочешь… Тереза явно сейчас пробормотала не то, что хотела. Одурманенная моментом, слова слетели сами. Девушка вжала голову в плечи, стараясь стать маленькой и незаметной. Она уже стала мысленно ругать себя за высказывание, невинно сказанное ранее. Это финиш. Смущенный Ньют не зная как выкручиваться из ситуации, и вправду отодвигает потрепанное одеяло и ложиться напротив Терезы, стыдно глядя на то, как она (пока еще сидящая) озадаченно смотрит на его действия. Если честно Ньют хоть и немного, но правда хотел оказаться ближе к девушке. Тоже самое можно и сказать о Терезе. Конечно, ведь такие действия были им в новинку, а неведомая сила тянула их друг к другу. Ньют, приторно улыбаясь и подпирая одной рукой голову, хлопает ладонью по свободному местечку рядом с ним: – Что, боишься меня? – Н-нет, а ты? Ох, какая жалкая ложь... Эти двое так стесняются своего страха, что готовы пойти на вранье. Готовы показаться друг другу неестественно храбрыми. Тереза, показывая свою ложную отважность, аккуратно ложится на спальник. Их глаза начинают робко изучать друг друга. Они боятся, но не могут уже остановиться. Светлые волосы, пронзительный взгляд, манящая тонкая шея или веснушчатый нос, голубые глаза, в которых этой ночью плескаются золотые рыбки, бархатная кожа. И главная отличительная черта обоих сегодня – малиновые щеки. Молчанье. Лунный свет, голубые и карие глаза. Спокойствие, теперь все спокойно. Идиллия, порядок, каждая душа под звездным небом на своем месте. Но что-то колеблется, зарождается внутри… – Терри… Ньют заставляет забыть Терезу собственное имя, она теряется в какофонии звуков. Непонятное чувство давит на нее снаружи и разрывает изнутри. Кого он зовет так ласково? Так успокаивающее? Кажется, что он обращается ко всей вселенной, к каждой космической пылинке, но на краю галактики, через сотни световых лет Звездочка, расслышит жаркий шепот, умиротворяющий слух голос, и поймет, что это послание для нее. Для нее одной. Ладонь Ньюта нежно ложиться на талию Терезы, вызывая непередаваемые ощущения. Пододвигая девушку ближе к себе, миллиарды звезд, взрываясь, рождаются в таком далеком, но таком близком космосе. Фейерверк астрономических тел душит изнутри Звездочку и ее Проводника. Они продолжают смотреть друг другу в широко распахнутые глаза, стреляя быстрыми взглядами. Взглядами любопытных, испуганных и...непонятно...кого же еще?.. Чужие руки уже давно играют в танце по чужому телу, временами жадно, но трусливо пробираясь под одежду. Новое, открытое ими этой ночью, не испытываемое ранее, чувство связывает их двоих намертво своими нитями. Рваное, прерывистое дыхание обжигает кожу, разгоряченные тела больше не хотят оставлять пустого пространства, сжимаясь друг к другу все сильнее и сильнее. Никто из них не решается ни на один поцелуй. Ведь под звездным небом не грешны лишь объятия, да сводящие с ума, прожигающие до костей слова. – Ньют... – сладко, слегка дрожащим голосом прошептала Тереза, когда руки, с замысловатым рисунком выступающих вен, коснулись выгнутой невероятно привлекательной девичей спины. Их глаза прикрыты, сознание полностью отдано горячим прикосновениям. Сохранять зрительный контакт, теперь это что-то за гранью фантастики. Стоит им лишь случайно встретиться взглядами, как по телу пробегает дрожь, словно они совершили ужаснейшее преступление. И прямо здесь и сейчас они его совершили. Похоть берет верх над стыдливостью. Ньют помогает Терезе перевернуться и сесть на него. Пошло и грязно ее ягодицы прижимаются к паху. Возбуждение. Страсть. Любопытность. Хочется чего-то большего… Нарушить законы… Нужно лишь решиться. Робко губы Терезы накрывают губы Ньюта, языком проскальзывая сквозь белые зубки напарника. Дети тьмы нарушают заветное правило звездного неба. Мокрый и уверенный поцелуй лишь одним своим звуком заставляет осколки светил дождем литься на землю. Впиваясь, в тела новых правителей, небеса уступают место Проводнику и Звездочке. Теперь они вместе. Одни на небе. Тереза, крепко обнимающая Ньюта, который в свою очередь совсем позабыл про Томаса. Вместе, смотрящие яркий общий сон, где по тем самым веревочкам они пробрались в тот самый мир спокойствия и умиротворения, в тот самый желанный рай. Вместе, нарушившие все запреты и указы, наплевавшие на все, чтобы сквозь сон сжимать пальчики друг друга. Вместе, спящие под гордым пыланием Покровительницы.