***
«Вы не хуже». Абернети не сразу понимает, откуда доносится этот голос. Он подозрительно смотрит на охранников, но те молча глядят в стену. Вообще-то Абернети не должно быть здесь, у него совершенно другие обязанности, но ему любопытно посмотреть на волшебника, устроившего весь этот бардак мирового масштаба. «Это я», — в голосе звучит насмешка, и Абернети понимает, что слышит его в своей голове. Гриндельвальд не смотрит в глаза (по средам он никогда не смотрит в глаза, Абернети скоро это узнает), однако ухмыляется. «О чем вы? Не хуже кого?» — думает Абернети и тут же слышит в ответ: «Я о вас. Вы вовсе не хуже своего отца и вполне достойны его памяти. Выбросьте эти глупые мысли из своей светлой головы». Откровенно говоря, Абернети вовсе не имеет подобных мыслей. Он всегда, каждый день своей жизни, помнит, что его отец был известным аврором, а что до него самого… Он не обладает нужными талантами, но это не делает его бесполезным и недостойным. У каждого в жизни есть свой путь. «Вот и славно», — говорит голос. В тот вечер Абернети размышляет об отце, так рано погибшем при исполнении служебных обязанностей, и чувствует себя ничтожеством. Он приходит к камере в пятницу, и первым, что слышит, становится колкое: «Опять вы слишком громко думаете». С окклюменцией у Абернети всегда было так себе. Гриндельвальд говорит, что этому горю не так уж сложно помочь. В эти слова хочется поверить.***
Пожалуй, Абернети чувствует себя особенным. Гриндельвальд явно общается только с ним, остальных игнорирует или сводит с ума ради забавы. С Абернети же он говорит почти на равных, легко. Правда, голова потом болит, но к этому можно привыкнуть. Временами Абернети думает о том, что стал слишком много забывать. Не могло ли выйти так, что он тоже сошел с ума, как и многие другие? Хочется верить, что нет. Гриндельвальд признает, что много ошибался, однако при всем при этом хотел лишь одного — занять достойное место в мире и завоевать свободу для себя и других. «Вы зря тратите свое время в МАКУСА. Я бы мог вам помочь раскрыть свой потенциал, — голос Гриндельвальда звучит вкрадчиво и одновременно успокаивающе. — Если вы поможете мне». На этих словах Абернети всегда уходит. Он подозревает, какого рода помощь от него хотят, и не станет рисковать даже ради человека, который заставляет его чувствовать себя особенным.***
По воскресеньям Гриндельвальд смотрит в глаза, и это приятно. Любой намек на беспокойство исчезает, стирается из разума и из сердца. Время от времени Абернети чувствует в этом спокойствии что-то подозрительное, однако Гриндельвальд снова смотрит на него — и он забывает. «Вы могли бы стать лучше своего отца. Лучше всех в своей семье», — говорит Гриндельвальд, и Абернети соглашается. Да, мог бы. Но не станет, ведь здесь, в МАКУСА, все привыкли к нему и к его посредственности. «Это небольшая услуга по сравнению с наградой, которую вы обретете». Абернети боится, что не справится, это слишком сложная задача. «Справитесь, конечно, что за глупости. Я вижу в вас огромный потенциал, говорю же». Гриндельвальд повторяет это каждую среду, пятницу и воскресенье. Спустя месяц Абернети начинает верить.