Жить и умирать во лжи

      Девушка нетвердо переступила с ноги на ногу и крепче сжала рукоять длинного меча – сегодня она готовилась умереть девяносто четвертый раз за свою короткую жизнь.       С того момента, как она скрылась от Командования и лишилась доступа к серверам Бункера прошло не так уж много по человеческим меркам времени, но ей уже в полной мере пришлось осознать и принять собственную смертность. Не будет ни диагностики, ни ремонта. Не будет пересохранения памяти, не будет нового тела. Если тебя убьют – ты умрешь. Перестанешь существовать. Просто исчезнешь вместе со всеми накопленными знаниями, чувствами и стремлениями. Навсегда.       Это роднило ее с Человечеством. И А2 ненавидела это.       С технической точки зрения, «девушкой» она не являлась, так же как и не являлась «человеком». Она была лишь андроидом женского типа. Но каждый раз её, очень по-человечески, страшила близость смерти. И каждый чертов раз ее память, очень по-механически, фиксировала все до мельчайших деталей, не позволяя забыть ни единой накрывающей волны страха и обреченности, ни единого сигнала о боли. Все до последней мелочи оставалось в ее голове, возвращаясь в «снах», которые система генерировала рандомно из обрывков воспоминаний в периоды, предназначенные для перезагрузки и отдыха.       Машины сыпались на нее словно листья под осенним ветром. Место для сражения было крайне неподходящим. Каблуки увязали во влажной мягкой почве, переплетение мощных корней создавало предательски-опасный лабиринт под ногами: один неверный шаг – и, запнувшись, запросто окажешься на земле. Нависающие ветви с длинными мшистыми наростами, похожими на морские водоросли и свисающими кое-где почти до земли, не позволяли полноценно использовать меч. Последнюю обойму из тех, что ей в последнюю вылазку довелось найти рядом с отключенными телами андроидов YORHA, она уже растратила. Влажный воздух перегружал систему вентиляции. У маленьких вертлявых роботов, умело переконструировавших себя для такой среды обитания, похожих проблем, очевидно, не возникало. Их ноги заканчивались широкими пластинами ступней из какого-то гибкого и, судя по всему, гладкого материала, благодаря чему они не увязали в грязи, а словно скользили по ней. Небольшой рост позволял им легко проскальзывать под нависающими ветками, а цепкие крюки на механических руках давали возможность забираться выше и нападать сверху.       Положение было отчаянным. Механическое тело очень ныло от усталости и саднело от множества порезов. Из особо крупных, не останавливаясь, вытекала искусственная кровь, заставляя думать о том, что запасы заменителя тоже на исходе. Даже если ей сейчас удастся вырваться, неизвестно, осилит ли она дорогу до своего убежища, и сколько она вообще сможет протянуть при таком проценте повреждений. Один из юрких гаденышей прошмыгнул ближе, и она почувствовала сильный толчок и боль в области бедра. В углу зрительного экрана замерцало красное окно, сообщая о сбое в системе управления нижними конечностями. Контроллеры боли мгновение спустя отключились. Это было одновременно и счастьем и сигналом беды. С одной стороны это позволяло ей не чувствовать мучений, с другой – свидетельствовало о том, что система отключает функции для экономии ресурсов. Вырвав свободной рукой пучок трубок и проводов, тянущийся у маленькой машины от корпуса к головному шлему, А2 отбросила сломанное тельце. То с противным звуком шлепнулось в грязь. Подволакивая ногу, она отступила к ближайшему дереву и прижалась к нему спиной в поисках опоры, выставив перед собой меч. Гладкая поверхность лезвия отражало солнечные блики. Несмотря на множество битв, меч был так же великолепен, как в день своего создания.       Откуда-то сверху сорвалась и упала на лицо крупная капля. Возможно – влага с нависающих над ней замшелых лиан. Возможно – смазочная жидкость либо масло от готовящегося прыгнуть на нее робота. Капля медленно поползла по лицу, словно слеза. Ощущение было почти забытым - своих слез у нее давно не выделялось, вероятно, для того, чтобы предотвратить неразумную растрату технической жидкости. Капля щекотно ползла по коже, оставляя за собой тонкий мокрый след. Как будто она, готовясь умереть в этом душном плену зеленого леса, плакала конденсатом влаги чуждой ей земной среды или рабочей жидкостью чужого механизма. Стало мерзко и А2, пренебрегая опасностью пропустить удар, поспешила стереть с лица «не ее» слезу. Зрение пошло рябью. Звук отключился несколькими секундами позже. Все говорило о том, что этот бой будет последним в её жизни. Перед тем, как видео полностью ушло в черный А2 с отстраненным удивлением отметила, что приближающийся к ней робот, кажется, взорвался… Вероятно, видео-анализатор засбоил перед полным отключением.       А затем ее не стало. Жаль, что не дотянула, хотя бы, до девяносто пятого, «юбилейного» по каким-то странным меркам человечества, раза.