Перекур

— Я забираю квартиру, — громко и ясно говорит Лайт, зло улыбаясь. Его адвокату — красивой женщине, которая на каблуках выше их обоих, — явно уже неуютно. L представляет свои собственные интересы. Он говорит: — Это смешно. Квартира моя. Я плачу арендную плату, и она оформлена на моё имя. Боюсь, это невозможно. — Я её содержал. Даже если и твоими деньгами, за аренду платил я, потому что ты всегда забывал внести депозит. Тебя бы уже давно выгнали из здания, если бы не я, и мы оба это знаем. Вместо этого ты дрочил на диване — простите за откровенность, Акияма-сан, — в первый день каждого месяца, пока я следил, чтобы все наши счета были оплачены и электричество не отключили. — Уголок его рта недовольно дергаётся, а улыбка ослепительная, как тефлон. L кажется, она может треснуть. L вскидывает бровь. — Дрочил? — Это единственное справедливое решение, — Лайт резко встает. — Простите, я на минутку. Мне нужно сделать звонок, — он расправляет манжеты рубашки, но оставляет аккуратно сложенный на спинке стула пиджак. L знает, что на самом деле Лайт собирается выйти на перекур. После того, как дверь захлопывается, Акияма-сан адресует ему страдальческую и терпеливую улыбку. — Это может быть очень трудным испытанием для обоих партнеров. Говорят, консультации по разводу часто так же необходимы, если не больше, как и семейные консультации. L небрежно кивает. — Логично. Как правило, развод нужен больше, чем брак. Леденец? — он шарит в кармане в поисках одного, но достает два. Со вкусом жвачки и ежевики. Ей точно не достанется ежевика. Акияма-сан моргает, и это предложение, похоже, не растопило лед, а невозвратно его укрепило. — Нет. — Её помада бледно-розовая. L не нужно быть детективом, чтобы сложить всё вместе со слабым пятном на шее Лайта и понять, что они трахаются. Лайт, как правило, ложится под каждого, с кем профессионально связан, чтобы укрепить их преданность и собрать материал для шантажа, если это когда-нибудь понадобится. Пожав плечами, L разворачивает леденец и говорит, не вынимая его изо рта. Слова звучат приглушённо: — Мне тоже нужно сделать звонок. — Он оставляет свой телефон на столе и, выйдя из здания, находит Лайта, который прикуривает конец свежей сигареты той, что уже выкурил до фильтра. Лайт роняет бычок на землю и, когда L подходит, раздавливает подошвой теннисного ботинка. — Доктор сказал, что ты должен бросить. Лайт красиво щурится, но при виде L не выглядит удивлённым. Лишь затягивается и выдыхает дым L в лицо. — День, когда ты запишешься на психологический осмотр, который он тебе рекомендовал, станет днём, когда я брошу курить. L вынимает сигарету у него изо рта. — Туше. Лайт поворачивается, словно собирается забрать её обратно, но вместо этого хватает L за спутанные волосы на затылке, и целует — крепко, голодно, царапая зубами и обдавая запахом никотина, и в поцелуе слишком много языка и слишком мало ласки. Отстранившись, Лайт пихает L в грудь, толкая на красную кирпичную стену позади, и говорит: — Ты без меня не выживешь. L чувствует, как внутри что-то неприятно скручивается, и его тошнит от ностальгии по тому, чего никогда не было. — Нет, может, и не выживу. Посмотрим, — он сует сигарету обратно между губ Лайта и заходит внутрь. В итоге он оставляет Лайту квартиру, но не съезжает, и они живут точно так же, как и последние пару лет, только вместо свидетельства о браке теперь документы о разводе. Оба покупают рыбок. L так и не записывается на психологический осмотр, а Лайт так и не бросает курить.