Последний Темный Лорд

      Утро для главы Аврората началось как обычно. Он проснулся за шесть минут до будильника, отключил сей адский аппарат, с пару минут полюбовался спящей в обнимку с подушкой женой, стараясь не разбудить, поцеловал ее в макушку и, аккуратно встав с постели, вышел из комнаты.       На завтрак Гарри соорудил нехитрый омлет, который по обыкновению слегка подгорел, и крепкий черный кофе. Без вечного бурчания Кричера на кухне было слишком тихо, но за последнее время Поттер смог привыкнуть к этой тишине по утрам. Хотя, несмотря ни на что, он скучал по старому домовику. Да и по Альбусу тоже. Периодически у него возникали мысли, что, возможно, он перегнул палку и не следовало рубить с плеча, выгоняя сына из дома, но он старался гнать от себя их: извиняться перед сыном первым ему в любом случае не позволила бы гордость.       На работу Гарри прибыл за пару минут до начала рабочего дня. По хорошему, следовало бы приходить раньше, но в своей вотчине ему никто не указ.       На столе его уже ждали папки с протоколами, рапортами и отчетами, которые надо было прочесть, подписать и отправить дальше: что наверх, а что в архив. Тяжело вздохнув, Гарри уселся за стол и подтянул к себе ближайшую стопку. Бумажную работу он не переваривал, но должность обязывала. Сам Поттер бы с удовольствием остался бы обычным старшим лейтенантом Группы специальной поддержки, у которого бюрократия не занимала сто процентов рабочего дня. Однако после свадьбы и рождения первого сына Гарри понял, что подвергать свою жизнь постоянной угрозе на операциях и задержаниях он больше не имеет права. Работа, с которой он постоянно рисковал не вернуться, вечные командировки по Европе и на Ближний восток – не та деятельность, которой может заниматься семейный человек. Поэтому Гарри был вынужден уйти с опасной, пусть и любимой, работы, пройти трехмесячные курсы и податься в инспекторы. Там за пару лет он сделал неплохую карьеру, став главой отдела по обороту опасных и психотропных зелий, а пять лет назад пошел на очередное повышение и занял должность главы Аврората. По большому счету, жаловаться Поттеру-старшему было не на что. Опасность работы была минимальной, зарплата высокой, а отпуска регулярными. Но все равно Гарри чувствовал, что ему чего-то не хватает, хотя и старался не акцентироваться на этом, удовлетворяя жажду адреналина поездками с Роном на охоту на лис в Йоркшир.       К сожалению, так неплохо начавшемуся утру было не суждено перейти в такой же безмятежный день. Не успел Гарри проверить и подписать и половину первой стопки, как в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.       Высокая полная фигура в костюме-тройке по-хозяйски прошлась по светлому ковру кабинета главного аврора и расположилась в кресле напротив Гарри. Вошедший был мужчиной лет пятидесяти с седыми висками и уже начавшей пробиваться лысиной, в котором Гарри узнал начальника Невыразимцев. Его темные миндалевидные глаза делали его похожим на лиса, а тонкие губы шли узкой линией под довольно широким носом, наводя на мысли о родственниках из Восточной Европы.       – Доброе утро, мистер Поттер, не правда ли? – начал невыразимец.       – Утро было добрым, пока вы не пришли, мистер Беккет, – остро отметил Гарри. – Такие люди, как вы, просто так не заходят – значит, что-то случилось, – решил сгладить свою предыдущую реплику Поттер.       – Все-то вы проницательны, мистер Поттер, – на выдохе отозвался Беккет, беря в руки со стола Гарри перо и начиная его рассматривать со всех сторон, словно он собирался купить его, отдав при этом кругленькую сумму. – Никогда не понимал, как вы до сих пор пишете этим антиквариатом. Это же жутко неудобно, да и потом все пальцы в чернилах, – мужчина кивнул в сторону рук Гарри, фиолетовые пятна с который уже не отмывались.       – Вы пришли сюда обсуждать перья, мистер Беккет? – Гарри никогда не нравилось, когда глава Невыразимцев начинал свой разговор о безбожной отсталости магов.       Сам Беккет был стопроцентным маглом. Таким вот абсолютным простым маглом, как и все его родственники, о которых ему хотя бы доводилось слышать. Окончив школу общественных наук Кембриджского университета юный тогда еще Уильям Беккет попал на работу в МИ-6*. Первые годы Беккет состоял на службе во втором управлении** СИС***, чем неслыханно гордился до сих пор. Но на долго Беккет там не задержался, и уже спустя чуть более десяти лет был переведен в четвертое управление, четвертый отдел****, где и началось его более тесное знакомство с миром магии. Когда именно мистер Беккет узнал о том, что не все именно такое, каким кажется, доподлинно Гарри не знал, но был уверен, что это произошло практически сразу по началу его карьеры в МИ-6. Данный вывод можно было сделать на основе того, что в данной структуре информацию о магическом сообществе не знали разве что уборщики, да и то с них брали подписи о неразглашении на случай чего. Более того, некоторые его сотрудники были магами. Однако, если все же вернуться непосредственно к Беккету, то следует отметить, что в четвертом управлении он прослужил ненамного дольше, чем во втором, и был переведен на должность главы отдела Невыразимцев Магического министерства Великобритании решением тогдашнего Премьера, которое, по сути, являлось, да и является, не столько отделом Магического министерства, сколько пятым отделом четвертого управления СИС (которым он и числился по ряду документации, которая, правда, целиком шла через Магического Министра).       – Нет, мистер Поттер, не перья, хотя их бы я так же бы обсудил, была бы только другая обстановка, – произнес Беккет, откладывая перо обратно на стол Главного Аврора.       – Тогда что? – терпение Гарри подходило к концу, он был весь на нервах: не каждый день в гости заявляются птицы такого полета.       – Видите ли, какое дело, мистер Поттер, бурная деятельность террористической группировки, именующей себя Братством Мерлина, заставляет сильно нервничать четвертое управление. А когда нервничает четвертое управление, то нервничаю и я, у меня портится настроение. И, к сожалению, для вас, мистер Поттер, мое плохое настроение может крайне негативно сказаться на вашей карьере, как и карьерах других птицах вашего Министерства, – расслабленно, почти скучающе, протянул невыразимец.       – И что вы прикажете мне еще сделать? Мой отдел и так работает в поте лица с урезанными выходными и отозванными отпусками на неопределенный срок.       – Делайте что хотите, мистер Поттер. Но имейте в виду, что лично мое негодование – не самое страшное. Четвертое управление на грани белого каления тоже, как вы уже поняли. И если они дойдут до ручки, то вмешаются лично и полетят головы. И не только наши с вами, – тихо, на грани шепота произнес Уильям, наклонившись чуть ли не вплотную к Гарри. – Ваши аристократы в этот раз не отмажутся штрафами с парой лет Азкабана. МИ-6 разбираться не будет. Учтите это. Так что в ваших интересах поторопиться в поисках.       – Вы мне угрожаете? – прошипел сквозь плотно сжатые зубы Поттер.       – Нисколько, предупреждаю. Мне-то все равно, а вот вам… Голова вашего опального зятя явно покатится по мостовой. Однако, может, вас это только порадует? Как знать, – с каменным выражением лица ответил Беккет, расслабленно откинувшись на спинку кресла.       – Это все? – еле сдерживая свой гнев, поинтересовался Гарри, не зная, как дождаться ухода невыразимца и дать волю эмоциям, которые так и били через край.       – По большей части да, мистер Поттер, – произнес Беккет, вставая и опираясь о край стола аврора. – Но перья и правда устарели лет так на двести, – добавил Беккет и вышел из кабинета, тихо с едва слышным щелчком замка закрыв за собой дверь.       И только оставшись в помещении один, Гарри что есть силы ударил кулаком об стол, воскликнув что-то нечленораздельное. Часть папок упала на пол, чернильница, подпрыгнула, но на удивление не расплескалась, а мизинец Поттера вместе с краем ладони отозвался болью, грозясь налиться фиолетовым синяком в ближайшее время.       Для полного счастья им только и не хватало заинтересованности в этом деле Британской разведки. Поттер прекрасно понимал, что Беккет не шутил и не угрожал ему чисто ради удовольствия: МИ-6 действительно может вмешаться, и что будет тогда, Гарри не брался предполагать. Учитывая жестокость маглов – ничего хорошего.       Поэтому только более-менее успокоившись, Гарри взмахнул палочкой, вызывая патронуса. В туже секунду из ее кончика вылетело голубоватое облачко, которое быстро приняло форму оленя с красивыми ветвистыми рогами. Призрачное животное немного погарцевало по кабинету, демонстрируя себя во всей красе, после чего остановилось напротив Гарри, ожидая.       – Линда, объяви всем сотрудникам Аврората о совещании. Сегодня в час после полудня, сразу после обеда. Явка обязательна. Кто не придет – получит выговор, – четко произнес Гарри оленю, после чего вновь махнул палочкой и, снова растворившись облачком, патронус просочился через дверь.       Уже когда олень улетел, Гарри запоздало подумал, что надо было попросить еще у секретарши крепкого черного чая, но изначально он забыл об этом, а вызывать лишний раз патронус – слишком расточительно и это не стоит одной чашки чая, пусть и заботливо заваренного Линдой, а не той жуткой женщиной из буфета, которая до боли напоминала Гарри Амбридж, разве что без помешательства на розовом цвете. Но все тот же низкий рост, полнота и какая-то непонятная бледность делали этих женщин до невозможности схожими и походившими на жаб. К тому же миссис Хаксли совершенно не умела заваривать чай. Хотя, скорее всего, это была не ее вина, а хозотдела, стремящегося вечно сэкономить на всем, на чем только можно, и продукты в столовую были не исключением. Но схожесть с ненавистной Долорес заставляла Поттера в первую очередь винить во всем буфетчицу, хотя где-то на периферии сознания он и осознавал, что зачастую его претензии к ней не более чем простые придирки из-за личной неприязни.       Время до совещания прошло на удивление быстро, но как-то однообразно. Хотя то, что он практически закончил с документацией и то, что Гермиона по своему обыкновению не пришла в обед его подгонять, несомненно являлось плюсом.       К тому же, Гарри немного поостыл и теперь мог худо-бедно рационально мыслить, чтобы не скатить совещание в форменный бедлам с криками и лишениями премий, но без всякого конструктивного звена, что совершенно бы никак не помогло. Гарри, конечно, не строил иллюзий: совещание в первую очередь было направлено на создание видимости бурной деятельности для Невыразимцев и для того, чтобы уже Гарри мог сорвать свои нервы на ком-то, кроме стола в своем кабинете. Больше оно даст вряд ли, разве что заставит проявить авроров все свои актерские способности, когда те до конца рабочего дня будут работать аки пчелки, в основном просто перекладывая бумажки из одного кабинета в другой и так по кругу.       На совещание Гарри зашел, когда все были в сборе. Боковым зрением он сразу уловил запыхавшуюся фигуру Джеймса: сын никогда не обладал пунктуальностью в том, что касалось работы, что не могло не раздражать. Сделав пометку уделить Поттеру-младшему чуть больше внимания в течении последующего часа, Гарри плавно опустился на стул во главе стола.       Гарри Поттер старался выглядеть солидным, хотя его усталость и была видна всем невооруженным глазом. Под глазами залегли темные тени, а сами глаза из ярко-изумрудных превратились в тускло-болотные, на щеках красовалась трёхдневная щетина, в растрепанных волосах проскальзывали седые волоски, которые обычно мужчина закрашивал, но последнее время единственным его желанием было лечь и выспаться. Дикие нагрузки на работе и относительно недавний финт ушами со стороны Альбуса, который все еще перемывал Дейли Профет*****, превратили красивого представительного джентльмена, по которому, несмотря на возраст, сохли все девушки Хогвартса, в замученного и уставшего работягу.       – Добрый день, – поздоровался Поттер-старший. – Прелюдию опустим – вопросов, которые требуют обсуждения, много. Надеюсь, никто не возражает? – в голосе Гарри заиграли стальные нотки, что сразу стало ясно – возражений Старший Аврор, даже если такие и имеются, не примет. – Раз нет, тогда начнем с самого резонансного. У нас очередной труп. Предположительно, убитая является пропавшей тринадцать дней назад Арвен Аббот. Девушке было двадцать два, занималась волонтерской деятельностью. Что можете сказать по этому поводу?       – Родителей девушки уже поставили в известность, они придут сегодня к трем. Буду пытаться уговаривать их на какой-то магловский тест по определению личности, – отозвался Джеймс, чем несколько поднял настроение Гарри – его сын должен быть лучше всех, чтобы, не дай Мерлин, не начались пересуды на тему того, что Джеймс успешно работает лишь благодаря тому, что его непосредственный начальник – его отец.       – Надо не пытаться, а делать, констебль Поттер, – голос Гарри сочился ядом, пусть и наигранным, Джеймс все равно об этом не узнает, как и все присутствующие здесь.       – Так точно, мистер Поттер, – благоговейно ответил Джеймс, хотя то, как сжались его кулаки, не ускользнуло от внимания Гарри.       – Жду от вас отчета сегодня же, Поттер, – произнес Гарри, на что Джеймс лишь уважительно склонил голову, показывая, что все будет сделано в срок. – Далее. Какие действия ещё предпринимаются, или вы только просиживаете форменные мантии, позволяя писакам узнавать о новых эпизодах вперёд Аврората?! – голос Поттера-старшего сорвался на крик, а сильный удар кулаком по столу и вовсе заставил подчинённых вздрогнуть – только начавшая утихать ярость после утреннего разговора с Беккетом начала накатывать с новой силой, стоило Гарри увидеть напуганные блестящие глаза своих подчиненных. – Чем вы здесь занимаетесь?!       – Количество патрулей увеличено вдвое, мистер Поттер, – сглотнув вязкую слюну, отозвался немолодой аврор с густыми рыжими бакенбардами, чей излишний вес добавлял ему только солидности. – К тому же, количество человек в группе увеличили с двух до трех. В качестве дополнительного человеческого ресурса были использованы курсанты-добровольцы. Участие в патрулировании улиц пойдет им в счёт практики.       – Отлично, – произнес Гарри Поттер, пропуская информацию мимо ушей. – И это все?       – Подготовлено предложение к Министру по поводу введения комендантского часа с десяти вечера до шести утра. Также в этот временной промежуток было бы целесообразно заблокировать все возможные переходы между магловскими и магическими кварталами, – раздалось от куда-то слева, но Поттер-старший не удосужился повернуться.       – Сегодня с утра был отправлен запрос маглам на предоставление нашей стороне копий опросов жителей близлежащих к церкви домов, в которой и произошло сожжение предположительно мисс Аббот.       – А что у нас с нашим Братством Мерлина? – задал самый интересующий его вопрос Гарри, чем явно поставил шах и мат, учитывая то, как сразу стало тихо.       В кабинете повисла такая гнетущая тишина, что было слышно, как идут напольные часы в дальнем углу. Авроры напряженно переглянулись. В их глазах отчетливо был виден какой-то животный ужас. Кто-то судорожно сглотнул. Секунда, другая. Тишина. И тут разразилась буря: ярость клубилась в Гарри, грозясь в любую минуту излиться из Поттера стихийным выбросом, разнося все на своем пути.       – Что у нас с Братством? – зубы Поттера-старшего угрожающе скрипнули: он сидит как на пороховой бочке, на него с верху давят маглы, в то время, как его подчиненные ни черта не делают.       – Мистер Поттер, у нас на них ничего нет, – чуть ли не заикаясь, протянул один из авроров.       – Так найти! Вызвать всех меченых риддловских шестерок, будь они неладны, и всех их ближайших родственников. Допросить, не стесняясь в средствах! Делайте что хотите, но к завтрашнему дню я хочу иметь что-то более вразумительное по этому делу!       Гарри понимал, что такими темпами они недалеко продвинутся, а МИ-6 не обладает глубоким терпением в тех вопросах, что касаются маго-магловских отношений. Им нельзя ни в коем случае допускать их участия в этом деле, Поттер это очень хорошо понимал. Имея крайне размытые представления о культуре магов, да и самой природе магии, но обладая небывалой тягой сотворять вокруг себя хаос, маглы наделают делов.       – Мистер Поттер, я не согласен с тем, что нужно выбивать показания из людей. Так мы ничего не добьемся, более того, дадим мотивы для вступления в это Братство, – неожиданно подал голос Джеймс, заставив отца вынырнуть из водоворота лихорадочно мельтешащих мыслей.       – Знайте свое место, констебль Поттер, – скрипнул зубами Старший Аврор.       – Не поймите неправильно, я поддерживаю идею допросить бывших Пожирателей и их родственников, но я считаю нецелесообразным давать карт-бланш на превышение должностных полномочий, не смотря ни на какую благородную цель, – продолжал Джеймс.       – Констебль Поттер, – ноздри Гарри Поттера трепетали, выдавая дикую ярость мужчины, поскольку он понимал, что в определенной мере сын безусловно прав, вот только он не знал всего, что знал Гарри. – Забудьте о квартальной премии, – как бы тяжело ни было это говорить, но Гарри не имел другого выбора, он не мог допустить вольномыслия своих сотрудников, только не сейчас. – Свободны.       Джеймс вылетел из кабинета в числе первых. У него внутри все просто клокотало от злости, и Гарри это видел. Небось сын опять думает, что отец, как всегда, никого не хочет слушать и признавать свои недочёты.       К сожалению, на сколько бы сильным ни было желание Мальчика-который-выжил иметь дружную большую семью, он отчетливо осознавал по прошествии стольких лет, что хорошим отцом и мужем ему стать так и не удалось.       Жена терпела его. Терпела, потому что любила. Сначала его, потом все больше детей. И Гарри не винил ее за это. Он и сам понимал, что всегда жил работой. Да, ради нее и детей он сменил ее. Он давно перестал возвращаться домой спустя несколько суток весь в синяках и полным букетом остаточных симптомов от различных проклятий, но это не меняло того, что большую часть своей жизни он посвятил именно работе. Сначала Джинни ждала его, потом как-то постепенно перестала. Занялась рукоделием. Ее работы из гипса и папье-маше уже стали неотъемлемой частью практически всех благотворительных балов Магической Британии. Периодически она наведывалась в магловский Лондон, где ходила по ресторанам и кино, знакомилась с людьми, позволяя им платить за себя и делать комплименты. Гарри был уверен, что жена не изменяет ему, но от этого ему не становилось менее горько. Однако он не запрещал ей этого, понимая, что ей необходимо именно такое внимание, а он дать ей его не мог. Он приходил домой затемно и уходил до ее пробуждения, словно она любовница на одну ночь. И так продолжалось годами. То, что Джиневра, несмотря на то, что дети давно выросли и больше не держали ее, до сих пор не подала на развод, казалось ему чем-то сродни чуду.       С детьми отношения у Поттера вышли не лучше, если не хуже. Они его тихо ненавидели. По крайней мере, Альбус. Темный волшебник, решивший связать свою жизнь с зельефармацией, окончивший Хогвартс в доме Слизерин. Он никогда не хватал звезд с неба, учился не на отлично, но был хорошистом по всем предметам. На фоне поголовных гриффиндорцев, где из темных родственников был один Сириус, да и тот погиб, когда Гарри не было и пятнадцати, Альбус сильно выделялся. Нет, Гарри никогда не осуждал и не принижал сына, вот только Альбус считал по-другому. Поттер-старший просто никогда его не понимал. Не понимал его проблем, его жизни, не понимал выбор друзей. А Альбусу казалось, что эта нерадивость отца проистекала от того, что ему не было до него дела, ведь он весь был для него какой-то не такой. Объяснить сыну, что все на самом деле совершенно не так, у Гарри так и не удалось. Последней каплей в отношениях отца и сына стал каминг-аут последнего. Более того, Альбусу надо было еще ляпнуть, что он давно влюблен в младшего Малфоя, еще со школы, и они собираются жить вместе. После этого Гарри понесло. Да, он сорвался, да, наговорил лишнего. Но кто бы на его месте смог бы сохранить самообладание? Они поругались. С битой посудой и поломанной мебелью в столовой. Альбус не стал дожидаться, пока отец более-менее придет в себя, и ушел, аппарировав на Гриммо Плейс 12. Возможно, опасался, что отец его проклянет, хотя Гарри ни за что бы так не поступил, может, что запрёт его в доме, не смотря на довольно солидный возраст. В любом случае, Альбус внял сказанным Гарри в запале словам о том, что он может «катиться на все четыре стороны». На следующий же день, пока Гарри был на работе, а Джиневра в очередной раз где-то пропадала, Альбус вернулся в отчий дом. Пробыв там не больше часа, лорд Блэк****** забрал вещи и старого Кричера, который всегда симпатизировал единственному темному магу в семье Поттеров-Уизли, и больше не возвращался. Гарри узнавал о Альбусе только через Джеймса или Лили, которые сохранили с братом связь.       С Джеймсом ситуация обстояла куда лучше, хотя все равно была далека от идеала. Но собственного наследника Гарри хотя бы понимал. По словам Минервы, Джеймс был вылитым дедом, так что не зря был назван в его честь. Такой же шебутной весельчак с шилом в одном месте. По крайней мере, он таким был лет до семнадцати – двадцати. Потом была Академия Аврората, из которой Джим вышел совершенно другим человеком. Взрослым, со своими взглядами и ориентирами в жизни. В Гарри он начал видеть в первую очередь не столько отца, сколько потенциального друга. И вот другом взрослому сыну Гарри стать не удалось. Когда Джим был младше, Поттер мог поиграть с ним в квиддич, съездить куда-нибудь на кемпинг или просто пройтись по магловскому Лондону. Сейчас же всего этого было мало. Гарри не понимал всего того, чем живет его сын. Он перестал делиться с отцом очень многим. Приходил, уходил, дежурно улыбался и говорил, что у него все хорошо. Иногда за ужином мог начать высказывать свои какие-то философские идеи, которые Гарри в корне не понимал и не разделял. Иногда приводил женщин, в основном, старше себя. Гарри не пытался ему что-то запрещать, хотя и высказывал свое недовольство периодически. Намекал, что поры бы уже подыскивать жену, а не девочку на ночь. Все это Джеймс пропускал мимо ушей и все дальше отдалялся от семьи. А Поттер-старший никак на это не влиял, просто не знал, как.       Лили… С ней вообще был глухой номер. Изначально Гарри доверил целиком и полностью заботу о дочери жене, сам же оставил за собой прерогативу дарить девочке подарки и делать комплименты. У Лили было все, о чем только может мечтать ребенок ее возраста: лучшие куклы, лучшие платья, дорогие украшения и косметика. Его Лили завидовали все девушки Хогвартса. А сама Лили завидовала им. Для мисс Поттер, Гарри лишь откупался от нее дорогими подарками и никогда не интересовался ею самой, а только ее успехами. Гарри и сам понимал, что со стороны это выглядело именно так, но поделать ничего не мог. Он не знал, о чем можно разговаривать с дочерью. В свое время, когда Гарри был ее ровесником, достаточно плотно он общался лишь с Гермионой. Но Лили была совершенно не похожа на нее. Лили не слишком интересовали тонны знаний и пыльные труды великих волшебников в библиотеке. Она не была авантюристкой, самая безрассудная ее авантюра – это пробраться в Астрономическую башню вместе с подругами после отбоя, чтобы погадать на жениха. А представить себя за обсуждениями мальчиков Гарри как ни силился, но все равно не мог.       Так их семья и жила. Разваливаясь на глазах, оставляя Гарри с тоской и толикой зависти поглядывать на тех же Гермиону с Роном, которые, несмотря на то, что они такие разные, что никто не верил в их брак, особенно после того, как Мио подалась в политику, были вполне счастливы друг с другом и детьми.