***
Уже ночь. Вновь. Ночное время суток — это самые лучшие часы, чтобы поразмышлять о своем существовании. Для чего Юлий вообще был создан и придуман судьбой? Чтобы научить чему-то хорошему других? Никого он ничему не научит. Его бы кто научил быть взрослым. Чтобы у Лиззки, Кузьмы и Юры был самый лучший друг? Но он не единственный такой. Или чтобы у учительницы по психологии был самый лучший студент? Никто не знал и не мог дать ответ на этот вопрос. Каждый зачем-то и был послан судьбой сюда на Землю. Будь то какая деятельность или просто выполнение определенных целей. Но можем ли мы сами перехитрить бремя? Наверное, да: поступив как Хованский — покончить с собой самоубийством. Будет больно, страшно и неприятно, но это самое лучшее лекарство от проделок всевышней. Но по мнению же самого Юлика он был рожден на сей свет для того, чтобы другие учились на его ошибках. Он косячил, а люди смотрели и не делали таким же образом. Он совершил столько промахов мимо цели, что и не сосчитать. Его жизнь — это дом, построенный на костях неправильных действий, склеенных неуверенностью и самобичеванием. Даже это не мешало ему хоть чего-то и достичь: отличные друзья, хорошее образование, приличная зарплата на работе, бывшая съемная квартира. Но не смог он сделать только одно: найти свою любовь в жизни. Того, кто бы разделял с ним нить повседневности и раскрасил серые будни. Одиночество не давало разумно придти к какой-то адекватной мысли, в отличие от Неред. Одиночество не давало ему становиться лучше, как это делал Кузьма, который после расставания с девушкой из быдловатого юноши превратился во вполне приличного и солидного парня. Одиночество не давало ему ничего хорошего. Только сейчас он понял, чего ему не хватает. Подкачанный парень никак не мог уснуть и все время ворочался, думая как он уже сегодня попробует с кем-нибудь познакомиться из девушек. Парень он достаточно симпатичный, поэтому данное действие не затруднило бы его, если бы не одно «но»… «Вот, я подойду и скажу… Стоп, а что я скажу? Типа: Привет, ты такая красивая. Может познакомимся? Нет, не то. Вообще не то. Надо так, чтобы это было как бы невзначай. По «счастливым обстоятельствам»…» Не то чтобы Онешко был каким-нибудь задротом и хикканом*, который не мог бы связать и двух слов. Его речь в нормальном состоянии была связной, красивой и тембр голоса очень приятный. Он умел разговаривать, но не знал как взять и познакомиться с прекрасными созданиями так просто. Юлий не стеснялся девушек, он боялся, что они его сочтут каким-нибудь «дурачком», если тот опять накосячит и ляпнет глупость. Боялся облажаться в очередной раз и проебаться, как это было с Лиззкой. «Зачем Руслан вообще пришел и просто сказал, что я не выйду на работу? Мы с ним лучшие друзья что-ли? Еще и Кузьма как начал беситься из-за этого… Откуда и главное как он узнал, что я не приду туда? И почему я только сейчас начинаю об этом думать? Что за пиздец начал происходить с моей жизнью? Я ведь даже не сделал ничего, чтобы могло хоть как-то отразиться на концентрации плохого в данный момент.» Мысли вновь начали пожирать его изнутри, как демон. То ли от духоты в квартире Гридина, то ли от того, что батареи жарили как бешеные, Юлик решил покинуть комнату и придти на кухню, чтобы открыть окно, подышать воздухом, покурить и заодно проветрить спальное помещение. Курение убивало, но давало руку помощи в ситуации, когда надо было отвлечься от своих мыслей. Щелчок, огонь и дым — все та же последовательность уже 9 лет. Изменилось в Юлике все: внешность, характер, круг общения, место учебы и жительства, но вредные привычки так просто в мусор не выкинешь. Менее вредным для здоровья курение не становилось от мыслей о том, что все бренно и рано или поздно умрет или погибнет, но на душе Юлика становилось легче. Пожалуй, именно поэтому он никак не бросит поглощать никотин.***
Где-то на другой улице Питера, в абсолютно другой квартире также стояла Лиззка, которая обернулась в одеяло и стояла на лоджии, куря и размышляя над своей жизнью. Она будто стала смотреть на вещи под другим углом из-за случившегося. Все то, что ей было таким родным и знакомым кажется чем-то чужим, которое она видела впервые. Одно мгновенье и это уже другой человек. Неред стала воспринимать все по другому. Если же раньше она относилась ко всему с творческим, веселым подходом, то теперь она стала серьезным и унылым человеком. Но кто знал: возможно это все временно и рано или поздно кончится. Невозможно же всю жизнь теперь скорбеть по Хованскому и убиваться по нему… «Все-таки Юлик тогда странно себя вел по выходу из бара. Врунишка… До этого он был такой спокойный, уставший. А как вышел, то оживленный был какой-то. Нервный, взвинченный. Когда от Димы выходил такой же был… Очень странная херня, кто знает «невероятные тайны» Юлика?» Девушка теперь поняла, что ее друг столько многого скрывал от нее и Кузьмы. Что это был за Дмитрий? Что за привязанность к едва знакомому Руслану? Да и кто этот парень вообще такой?***
«Зачем Юлик подсматривал за мной? Блять, если бы Настюха узнала, она бы точно мне не дала потом… Он маньяк конченый?! Куда не пойду — его встречу. Это реально уже заебывает. Еще и в институте его завтра встречу, потом и на его блядской работе, с которой его бы уволили, если бы не я. Эх, Юлик и вправду такой рассеянный, раз заметил меня только тогда, когда сам оказался посетителем на собственной же работе. Такой глупый и рассеянный Юлик…», — думал Руслан, лежа в мягкой белой постели, на которой рядом лежала прекрасная девушка — Шпагина. Во сне она была еще больше похожа на упавшего с небес на Землю ангела и приобнимала своей тоненькой бледной ручкой Тушенцова за бок. За окном горели цветные вывески магазинов, отражаясь в потолке квартиры. А в зеркале было видно стоящую в углу комнаты черную гитару, на которой так любила играть владелица жилья. «Неужели, я действительно такой «загадочный» как сказал своему дружку Юлик? И вообще, какого хрена я о нем сейчас думаю? Блять, на часах уже три ночи, серьезно?», — на лице парня вылезла улыбка, которая говорила о том, что тому было приятно слышать, что о нем говорят, хоть и не в самом положительном ключе, как это было тогда в баре. Он обожал, когда люди к нему тянулись, а он никак не реагировал, а лишь интриговал всех еще больше своими фразочками и действиями. Вот такой он был человек, что не мог не притянуть своей неординарной внешностью и своими действиями и поведением. Неон еще больше заполнял комнату, заливая ее ярким светом, которые уже серьезно мог бы помешать спать, если бы не вовремя задвинувший шторы Руслан. Он любил поспать в тишине, покое, без света. Это так отвлекало и мешало, в особенности, когда еще не заснул. Неожиданно в голове Тушенцова всплыло такое давнее воспоминание, что он удивился: как он мог нашарить это в самых густых недрах своего сознания? Все-таки, люди — удивительные создания.***
Вещь была уже в кармане, закинутая дрожащей влажной ладонью, в темном переулке никому неизвестного Ачинска. В этом месте было жутко и прохладно, несмотря на недавно наступивший июль. Пахло сыростью и ржавчиной, которая, кажется, проела весь металл насквозь. Скрип антенны, качающейся где-то вверху заброшенного, полуразрушенного здания, нарушал ту гробовую тишину, которая тут царила раннее. Вдалеке была видна лежанка несчастных бродячих псов, которые поневоле остались без дома, а некоторые того и были рождены на тесных улицах города. Они скитались в попытках найти пищу и приют. Кроме торчков, бездомных, алкоголиков и собак тут почти всегда никого не было — не каждый бы захотел по своей инициативе посетить такое местечко, кроме Тушенцова, конечно же. Стеклянные бутылки из-под этилового спирта, инсулиновые тоненькие шприцы, рассыпанная на столе соль, металлические баллончики спреев для горла* — все это прямым образом свидетельствовало о нарко-притоне. Раскиданные бездумные «потертые» временем тела валялись по всему зданию, ловили так называемые «бэд-трипы». Это ужасно. Ужасно во всех понимания человеческой морали и ее границ дозволенного. Зачем они это делали? Неужели, им просто не хотелось жить как всем? Радоваться без всякого дерьма — это кайф. В чистом его проявлении. Но никак не эта картина, которая могла бы перевернуть психику любого человека в здравом смысле. Но не Тушенцова. За свои недолгие 16 лет он успел насмотреться многого, в том числе и насмотрелся на этот заброшенный пансионат, который знает как свои пять пальцев. Куда свернуть, где какие убитые в «хлам» машины стояли, где можно было найти какие-нибудь вещи. Однажды, он привел сюда своего лучшего друга Даню — рыжеволосого, худенького высокого жизнерадостного паренька, который любил мечтать, любил писать песни и стихи. Мечтал о лучшем, но было это еще в 12 лет. Тогда ему стало просто не по себе от одного вида этого места. Он убежал, сказав, что это место смерти, пообещав себе никогда не вернуться туда. Но за весьма долгих 4 года успело все поменяться: теперь это был тот человек, который готов ко всему плохому, курит, пьет и ругается матом, но все с таким же хорошим чувством юмора. Их дружбу это, конечно, не разрушило, но тогдашний мальчишка пересмотрел свои взгляды на жизнь, хоть и не так глобально, как это сделал его друг. А Руслан ходил и ходит сейчас сюда несколько раз в месяц, находя все больше закоулков и темных незнакомых местечек. С каждым разом он узнавал и видел что-то новое: отрезанные пальцы, трупы животных, отбитых от жизни людей. Этот знакомый запах заброшки, настолько въелся в его подсознание, что он готов узнать его из сотни других мест. В кармане он носил складной нож: на всякий случай. Что нес парень в кармане? На этот раз он посетил такое «замечательное» место не потому, что захотелось погулять и побыть одному, а потому, что он решил попробовать что-то новое, помимо алкоголя и сигарет. Запретный плод оплошности, который сменит его дорогу жизни и повернет совершенно не туда. На лбу были видны капельки пота, которые проступили от такого дикого волнения. Ноги шли так быстро, что парень едва не переключился на бег. Никогда он не делал таких вещей в своей жизни раннее. Он бы и не сделал, если бы желание окунуться в «другой» мир. Вот его темную душу занесло домой — мать на ночной смене, а это означало, что тот мог запереться в комнате и, наконец, сделать то, к чему он рвался. Щелчок замка и Руслан падает, как вавилонская башня, на кровать. Его руки и ноги были широко раздвинуты, а на лице красовалась злорадная улыбка, которая выражала явное наслаждение от того, что собирается сделать Тушенцов. В его левой руке красовался прозрачный пластиковый флакон, который напоминал глазные капли. Это было неизвестного рода психотропное вещество, которое назначали психически нездоровым пациентам, действительно нуждающимся в этом и не по своей воле они принимали этот преппарат. Оно способно изменить состояние сознания и, к огромному сожалению, почти всегда не в лучшую сторону для здоровых людей. Несколько капель в одну ноздрю и парочку в другую — теперь юноша лежал в ожидании так называемого «прихода». Это в какой-то мере парадокс: ты ждешь чего-то, думая каждое мгновенье, что это вот-вот наступит, но даже не подозреваешь: то, чего ты ждешь уже произошло. Сейчас так было и с Русланом: в реальности от силы прошло минут двадцать, а по его видимым ощущениям прошло несколько часов. Все казалось таким странным… Вне времени и пространства было его сознание теперь. Ты не уснул, нет. И не видел галлюцинации, ты помнишь, что лежал на кровати и даже смотрел иногда на часы. В его памяти есть примерное представление о том, сколько прошло времени. Сознание же убедило Руслана, что прошло три часа. Его даже не шатало, он просто по-другому видел сейчас мир. Это самая безобидная стадия, по сравнению с остальными. Он не словил жестких визуальных эффектов, перед глазами не мелькали яркие цветные картинки: он просто лежал и видел воспоминания, иногда вымышленные вещи, связанные с ним и его другом и не мог уже отличить реальность от своего воображения. Он несколько реальных часов лежал, его тело словно пронизывала тысяча тонких иголок, и по нему проливалось то тепло, то холод, которые отдавались нарастающей болью в висках. На запястьях вздулись вены, зрачки уже максимально расширились. Руслан метался по комнате от этих ощущений, сошел с ума. Кусал подушку и одеяло, его глаза время от времени закатывались. Это были девять кругов ада Руслана Тушенцова, через которые он прошёл в эту ночь. Это было так ужасно, что он не пожелал бы никому и никогда в жизни такого. Было так противно от одной мысли, что он вообще осмелился это попробовать. Но организм беспощадно требовал второе такое «путешествие». Ему было приятно, а парню совсем нет. Его разум сменился и вывернулся с ног до головы. Тот просто переборщил со средством, если бы хоть немного больше получил еще неокрепший молодой организм, то на могильном камне было бы высечено имя «Руслан Тушенцов». Где-то под конец всего этого ужаса, он понемногу начал что-то соображать и научился отличать, что являлось не плодом его наркоманских грез. Он поклялся себе никогда не пробовать это вновь, только почему-то не сдержал обещание…***
Это были лишь жалкие пару секунд воспоминаний для Руслана, который уже поднялся с постели. Он решил покурить и потом вернуться, чтобы лечь спать. Он был не слышен в квартире совсем. Стоя у окна в светлой персиковой кухне, его взгляд резко упал на куртку, которая висела в коридоре, потому что была видна через дверь. Он тяжело вздохнул и понял, что не уснет, пока не сделает то, чего ему так хотелось. Табак уже был выкурен до конца и тень сдвинулась с места, направившись в прихожую. Материал куртки предательски зашуршал и рука нащупала маленький зип лок пакет, в котором лежали неизвестного происхождения две самокрутки. Они были спрятаны в самых недрах черной ткани одежды. Мгновенье и Руслан поджег дурь, держа ее указательным и большими пальцами, поднося ко рту, чтобы вдохнуть дым. Он задерживался в легких и слабо выходил обратно, оставляя в легких осадки. По ощущениям это явно отличалось от того, что он пробовал впервые. Сейчас его тело стало легче и словно наполнилось воздухом. Он не чувствовал никакого переживания за своего друга, который еле-как смог найти себе более-менее нормальную работу, он не переживал, что спустя какое-то время отношений с Настей Руслан погубит ее. Ему было все равно. Сейчас его ничего не волновало. Парень не испытывал ярко-выраженных чувств, как это было у всех. Словно их и не было никогда. Только с получением новой дозы он мог что-то испытывать и ощущать. Хоть каплю. Он никогда не любил свою маму, не любил многочисленных девушек, которые просыпались с ним в одной постели, не любил родных или близких. Вообще никого. Не знал и, скорее всего, не узнает: какого это оказывать знаки проявления чувств.***
«Интересно, о чем сейчас думает Руслан?», — задался вопросом Юлик, который уже лег обратно в свою кровать. Ему казалось странным, что в последнее время бессонница стала занимать такую роль в жизни. То страшные сны, то теперь это. Когда он уже сможет по-нормальному спать и видеть хорошие и добрые сны? О чем-то хорошем и прекрасном. Например, воспоминания о Даше, об отношениях с Лизой, о Диме. «Так хочу ничего не чувствовать кроме счастья, никакой тебе боли, страданий», — эхом отзывалось в голове Неред. «Вот бы всегда я мог что-то чувствовать, как сейчас…» -, подумал про себя Руслан.