Кровь на снегу

Выбор это крайне сложно. Выбор между мелкими вещами или серьезными. Выбор между вечным одиночеством или возможным вариантом оказаться счастливым. И ведь не исключено, что это «возможное счастье» окажется по настоящему лучшим выбором. Иногда Нора сама себя не узнавала, когда смотрела в зеркало и наблюдала за все ещё заживающей раной с того побоища, где она впервые использовала свои способности на максимум. А ведь тогда у неё был выбор: оставить и спасаться или все же оказаться глупой, но храброй Элеонорой Вивьен, девчонкой легилиментом. И тогда Нора выбрала второе, потому что она не могла оставить человека, кто был одной из ниточек, что связывали девушку с ее покойной тетей. И отнюдь не одна тайна крылась в ее шкафу, а множество, которое Норе предстояло ещё раскрыть. Мысли Норы заполнены той ночью, когда Драко с сожалением смотрел на девушку после ее отказа от всего, что их связывало и могло бы в дальнейшем связывать. Он ушёл молча, ничего не сказав, и тогда Нора не могла решить что же конкретно странно: то что Драко не выпалил какую нибудь острую подковырну в сторону Вивьен или то что он… Испытывал чувства к ней? Одна только мысль бросала в дрожь. Нет, сердце Норы не стучало при виде Драко Малфоя. Она абсолютно не была влюблена или даже около того. Но кололо внутри, будто Нора сделала что-то ужасное, отвратительное и не позволительное для человека. Неужели она имела право так отчаянно и по доброму уничтожить все то, что начинало зарождаться между ними? Могла, еще как могла. Она ждала когда вновь окажется на уроке под руководством дамы в розовом, чтобы наконец отвлечься от всепоглощающих мыслей. И вот, Малфой не появился на первом уроке, но пришел на второй даже не взглянув в сторону Норы. Ни разу. И наверно это даже хорошо, значит все это не по настоящему и вовсе не требует ее внимания. Ведь Нора всегда была уверена в одном — если человек нужен, от него просто так нельзя отказаться. Поттер появился тут же перед глазами и посмотрел на Вивьен как то загадочно, будто в его голове крылась тайная, которой он так и хочет с ней непременно поделиться. Вообще за такой короткий срок эти двое неплохо ладили, они были больше солидарны, чем противоречивы. Наверно Гарри именно это и подначивало испытывать все больше симпатии к Норе, смотреть на нее и в какой то мере даже восхищаться. Он видел в ней идеальную версию Гермионы, так же умна, но не пытается показать это на каждом шагу. А Нора и вправду больше молчала, чем поднимала руку и показывала свои знания. Амбридж была беспощадна. Она упразднила все чем возможно дышал Хогвартс. Никто не мог даже находиться спокойно рядом, обязательно эта ведьма пройдет и взмахнет волшебной палочкой. Нора относилась спокойно к тому, что на свете жила была вот такая Амбридж, которая кстати говоря, выслеживала ее после занятий. И вот через несколько дней, после того как Нора наконец ходила спокойно на занятия, общалась с ребятами и вообще жила вполне спокойно, Амбридж сказала: — Мисс Вивьен, жду вас сегодня после занятий у себя в кабинете, и не опаздывайте! — Зачем? — Флегматично спросила Нора, подняв голову. В этот момент на нее смотрели все. — Вы пропустили несколько моих занятий, дорогая! Будет обидно, если это повлияет на ваши экзамены в будущем… А тут эта жаба дала ясно понять, что если Нора не явится к ней на чаек, то не видать ей удачных экзаменов. Хотя по выпученным и злым глазам Амбридж все давно понятно. Она ненавидит ее и больше всего на свете Нора хотела знать почему. Что же такого она успела натворить, чтобы разгневать эту ужасную женщину, обратить против самой себя саму Амбридж. Вечером, когда уже все находились чуть ли не у себя в кроватях, Нора шла к преподавателю. Непонятно почему, но именно на 20:00 Амбридж устроила эту прекрасную встречу и чем она могла окончиться, не понятно. Гарри и Гермиона конечно же решили поддержать ее, потому что Поттер понимал что такое ходить к Амбридж в кабинет. И внутри он дрожал, был напуган и не хотел, чтобы Нора испытала ту же боль, что и он. Глупости, но да, Гарри Поттер боялся за Нору, ведь в его глазах она была хрупкой, особенно после их разговора однажды вечером. Нора постучалась и ее тут же пригласили войти, да поскорее. Девушка собралась и вошла, стараясь не показывать свой страх перед этой женщиной. — Присаживайся, — Амбридж указала на стул, мягкий и розовый. Она успела переделать этот кабинет под себя и теперь можно смело заявлять, что это самая отвратительная часть Хогвартса. Девушка настороженно наблюдала за поведением преподавателя, но предпочитала делать все то, что она скажет. — Итак, моя дорогая, — начала она, не громко хлопнув в ладоши и немного наклонив голову в бок. — Я знаю что вы устраиваете за моей спиной, потому жду вашего признания! Поверьте, так будет лучше для вас в первую очередь. — Признания в чем? В том что я иногда опаздываю на первый урок по понедельникам? — Вы готовите тайные заговоры против меня, и я прекрасно об этом знаю! Впервые Нора не знала что ответить. О никаких тайных сборищах она не знала, потому даже если эта жаба решит на ней использовать сыворотку правды, ничего не выйдет. Нора чиста, она ничего не знает. — Увы, но я ничего об этом даже не слышала. — Так вот чему тебя учила твоя тетушка — лгать? — Это все что вы хотели, профессор? Уже поздно, я должна быть в своей комнате после девяти. Нора старалась быть тактичной, сделать вид, будто ничего ее не задело. Хотя это было как раз не так. Одно лишь упоминание о тетушке и в голове Норы бушевала ненависть. Она не хотела слышать плохое об этом человеке, нужно было сдерживать гнев. Встав, она в последний раз посмотрела на профессора. Та очень недовольна, но не может ничего сделать. Сказать тоже, потому что Нора ничего не скажет. Оставалось только надеяться, что не все ученики такие крепкие как Вивьен. Но честно признаться, Амбридж доставляло определённое удовольствие стоять так и свысока смотреть на смазливое личико Норы. Столько лет она гонялась за ней, старалась лишить возможности колдовать. Чем-то она раздражала. Было чувство ненависти, которое изводило ее. Амбридж вспоминала время, когда не могла спокойно спать. И все из-за этой девчонки. Кто-то скажет что это маниакальные наклонности, а ведь оно так и было. А странности только начинались. Следующим вечером троица и Нора сидели за столом и бурно обсуждали отвратительные действия со стороны их преподавателя. Все становилось только хуже, а Гарри отказывался рассказывать Дамблдору. Нора смотрела на это с пониманием, но иногда Поттер был таким самоуверенным. Это немного раздражало. Когда в помещении появился Драко, Нора это почувствовала и перевела свой взгляд на него. Тот в открытую пялился на девушку, затем посмотрел на Поттера и ушёл. Ребята, видевшие это пожали плечами и продолжили заниматься своими делами. Нора не хотела посвящать своё время выяснению отношений с Малфоем. Все было решено той ночью. Позлится и забудет, рассуждала у себя в голове Нора. Но почему то сердце говорило обратное. Правда ли забудет… — Вряд ли кто то придёт на эту идею, Гермиона, — последнее что слышала Элеонора перед тем как встать. — Я пойду спать, и вам советую того же, — указав на время, Нора улыбнулась. — Ты придёшь завтра? — Гарри поравнялся с Норой. — Да, я поддерживаю все ваши безумства, — хихикнула она. — Это так весело. И после этого она исчезла. Гарри ещё долго стоял и смотрел в пустоту, будто околдованный. С глупой улыбкой и блестящими глазами. Гермиона и Рон переглянулись между собой, только вот девушка все понимала. А Уизли как всегда — тугодум. Когда Нора подошла к своей кровати, то увидела на ней какой-то небольшой сверток. Никто не обращал внимания на это, будто свертка не было и вовсе. Осмотревшись, Нора села на подоконник и начала его раскрывать. Внутри оказалась картонка, на которой было изображено чье-то генеалогическое древо. Она видела перед собой небольшие изображения женщин и мужчин, а под ними имена. — Мраксы, — прошептала Нора, затем обернулась. Ее никто не слышал, потому что все девочки уже спали. И только она не спешила ложиться в кровать. Древо было не единственным, что было вложено в этот сверток. Дневник в совершенно безобразном виде. Складывалось впечатление, будто его неоднократно заливали водой. Некоторые страницы были вырваны, их просто вложили в дневник, связав кое как кожаным шнурком. Ближе к корешку была выжжена печать, и Нора подумала, что она могла принадлежать этому древу семейства Маркс. Раскрыв дневник, она начала вчитываться в заметки, которые были сделаны красивым почерком. Он был больше похож на женский и в одно мгновение Норе показалось, что это почерк ее тетушки, но нет. Это был точно не он. Подложив под спину подушку, Элеонора принялась рассматривать буквы и неожиданно из страниц выскочила черно-белая фотография. Она упала на пол, Элеонора быстро вскочила и бережно подняла ее. После внимательно посмотрела на лица молодых мужчины и женщины. На вид им было не 30-ти. Женщина улыбалась и одной рукой придерживала живот, а другой держалась за мужчину в костюме, которой с нежностью смотрел на нее. Судя по всему, женщина была беременна. «Род чистокровных волшебников, который вряд ли продолжит свое существование без смешивания кровей. Но лучше этот род исчезнет, чем и дальше будет осквернять своим присутствием весь волшебный мир.» Эти строки повергли Нору в замешательство. Она еще раз взглянула на древо и начала искать эту парочку. Лишь мужчина оказался в самом низу, родился в 1956 году. О женщине ничего не известно. Но чем дальше Нора читала, чем больше понимала, что записи вела именно она. Тут были записи о ее жизни, о том, как семейство мужа не одобряло его выбор. Но не смотря на это, они все равно поженились и даже ждали ребенка. Дальше были их фотографии по отдельности. Дневник был достаточно толстым и в нем было много записей. Но девушка чувствовала, как ее клонит в сон и потому она сложила все обратно и положила под матрац.