Эксклюзивная версия

      Я вызвала такси и, пока меня никто не видел, уехала домой. Приняла быстро душ и вышла на террасу, прихватив по дороге бутылку виски из бара в кухне. Пила виски мелкими глотками, которые обжигали горло и приносили такое нужное сейчас облегчение и четкое направление мыслей. Бантаны не идиоты, они явно видели и статью, и Намджуна после разговора со мной. Точно уже все поняли. Черт. Надо собраться. Работу никто не отменял. Я обещала дяде, что мои личные отношения не повлияют на работу команды. Значит, придется работать бок о бок и при этом нормально попытаться общаться. Это будет тяжело. Я чувствовала себя преданной. Недоверие — есть предательство.       Стук в дверь ворот со стороны улицы вырвал меня из потока мыслей. Кого еще там притащило? Почему сейчас?       — Окс, я знаю, ты дома, впусти. Я все равно не уйду, — услышала я голос Юнги. Тяжело вздохнув и поставив наполовину опустевшую бутылку виски на столик, пошла открывать. Видеть мне сейчас никого не хотелось, но он хотя бы собутыльник подходящий. Открыв дверь, первым, что я увидела, был пакет в вытянутой руке, потом сам Юнги.       — Входи, — безразлично бросила я ему и повернулась, зашагав в сторону насиженного места.       — Разрешишь присоединиться? — спросил он, присаживаясь в кресло напротив.       Я просто в ответ хмыкнула, понимая, что вопрос был риторический. Юнги достал из пакета ещё бутылку виски и разного рода закуску.       — Предусмотрительно, — ухмыльнулась я.       — Я знал, куда и зачем шел, — также ухмыльнулся он и, сходив нам за стаканами, протянул мне один, наполненный огненным напитком.       Так мы пили в полной тишине, нарушаемой лишь изредка проезжающими за забором машинами и сверчками в траве.       — Почему ты здесь? — не выдержала я.       Мне казалось, что все бантаны на стороне своего лидера. Он же лучший, а значит не может ошибаться. Он не может быть неправ.       — Я верю тебе, Окс, — горячо сказал Юнги и, взяв мою руку в свою, посмотрел мне в глаза. Судя по его взгляду, он действительно верил. — Я верю в то, что это недоразумение.       — Хм, хоть кто-то, — сказала я с сарказмом. — Только это ничего не меняет теперь.       — Для меня меняет, я все еще на твоей стороне, Окси, — категорично ответил он. — Что думаешь делать?       — Ни-че-го, — апатично по слогам ответила я. — Все, что я могла, я сделала — пыталась объяснить Намджуну, что все это ложь в статье. Он не поверил мне. Все кончено между нами. Выпьем, — горько сказала я и подняла стакан. Он не хотел за это пить, но и не хотел оставлять меня без поддержки.       — Будем работать также, как и раньше, — через какое-то время сказала я. — Отношения между нами — это наши проблемы, исключительно нас двоих. Я надеюсь, ему хватит его ученого ума, чтобы не переносить свое личностное отношение в работу. Нам всем придется смириться с этим и делать вид, что все в порядке.       — Окс, ваше отношение друг к другу, я имею в виду связь, будет влиять на вас. Боюсь, ты вечно будешь дерганной и злобной потому, что он сегодня, после разговора с тобой, именно такой. Ну, ты и сама это чувствуешь, — подытожил он.       — Нет, не чувствую, — устало сказала я и сделала глоток из бокала.       — Что? — он уставился на меня.       — Связи между нами больше нет. Я ее не чувствую, Юнги. Мы оба стали свободными от этого. Он ненавидит меня, и я счастлива, что не чувствую его ненависти. Иначе я бы не была сейчас такой спокойной.       — Видимо, вы, ребята, чертовски серьезно поругались из-за этой статьи, — резюмировал он.       — Видимо, серьезно, — эхом повторила я за ним, четко осознавая, что навсегда. Я не перестану его любить, такая сильная любовь за одно мгновение не проходит. Не уверена, что вообще когда-нибудь пройдет. Но вместе мы уже не будем — я не пущу его в своё сердце больше, предательство непростительно. Надо просто научиться заново жить одной.       В тот вечер мы знатно надрались. Похоже, я отъехала раньше, потому что утром проснулась уже на диване в гостиной. Голова нестерпимо болела. Приподнявшись на локтях, увидела спящего Юнги на полу с мягкой игрушкой под головой и за стеклянной дверью веранды две пустых бутылки виски на столе. Похоже, Юнги хватило сил дотащить меня до дивана и самому упасть рядом на толстый ковер. Ох, хорошо, что сегодня выходной у всех до обеда, а съемки клипа у бантан начнутся только вечером. Попробую привести Юнги в надлежащий вид, а то мне за его похмелье первой влетит.       — Эй, сладкий*, просыпайся, — пошутила я.       — Ммм, — раздалось мычание с пола. Юнги перевернулся на спину и открыл глаза. — Сколько время, Окси?       — Достаточно, чтобы успеть превратиться снова в людей, — снова пошутила я.       — Как ты? — спросил он обеспокоено, все еще боясь шевелиться.       — Так же, как и ты — болею с похмелья, — констатировала я.       — Я не это имел ввиду, — настаивал Юнги.       — Я поняла, пошутить не вышло. Черт, — выругалась я.       — Не ругайся, тебе это не к лицу.       — Ахахаха, сказал человек, который научил меня ругаться, — рассмеялась я. — Отлипни уже от пола и пошли на кухню поправлять здоровье.       Юнги отказался. Он вообще отказывался чем-либо шевелить, кроме как губами во время разговора. На кухне в ящике я нашла обезболивающие таблетки и похмельное саше, проверенное временем. Заварила нам восстановительный эликсир и понесла все это обратно.       — Открывай рот, — скомандовала я.       — Ннн…нет, — уперся Юнги, — эта жидкость в стакане выглядит устрашающе. Черт, и пахнет также, — резюмировал он, понюхав.       — Съешь таблетки и запей этим, я не прошу тебя выпивать весь стакан, — упрашивала я его. — Юнги, это правда поможет быстро прийти в себя и не болеть целый день. Я на себе опробовала это, честно.       Он послушно выполнил все, что я сказала. Я проделала тоже самое и, поставив все на стол, улеглась рядом с ним на пол, давая время лекарству подействовать.       — Спасибо, — шепотом сказала я, поворачивая голову в его сторону. — За доверие. И за то, что ты здесь со мной.       Он повернулся на бок, глядя мне в глаза, и легко провел пальцами по моей щеке.       — Малышка, я верю тебе. Этот мир не заслуживает тебя. Вас обоих, если честно. Но сейчас, когда вам обоим так нужна поддержка, у него есть бантаны, а у тебя был только он. Поэтому я не мог поступить иначе. Ты тоже всегда была рядом, когда нужна была мне, хоть я этого и не понимал, — сказал он серьезно.       — Охохо, Мин Юнги только что завуалированно поблагодарил меня? — усмехнулась я.       Он смутился. Ну да, ему всегда сложно давались слова, и он свои чувства проявлял только действиями.       — Мне, кажется, полегчало, — сказал он и, кряхтя, встал с пола. Протянул руку, чтобы помочь мне подняться.       — Давай-ка, наверное, в душ, а потом я соображу нам что-нибудь поесть, — сказала я, вкладывая свою руку в его и вставая за ним с пола.       Я выдала ему полотенце, и мы разбрелись по разным комнатам. Приняв душ и высушив волосы, я начала наводить на своем лице порядок. От таких припухлостей и синяков под глазами мог спасти только профессиональный макияж. Много макияжа. Я накрасилась, старательно замазывая кожу под глазами вместе со своими проблемами, оставляя все болезненные события в прошлом дне. Сегодня жизнь снова с чистого листа.       Спустившись вниз, я увидела, что Юнги уже жует какой-то странного вида бутер и греет еду в микроволновке для нас обоих.       — Воу, ты выглядишь свежо, будто и не было слёз и алкоголя прошлым вечером. В общем, лучше, чем минут сорок назад. Расскажешь секрет? — спросил он.       — Профессиональный макияж решает многие проблемы, поэтому мое лицо выглядит хорошо. Чего нельзя сказать о твоем, — сказала я, глядя на его посвежевшее после душа, но все же помятое лицо и мокрые волосы. На плечах Юнги лежало полотенце, чтоб вода с волос не текла на футболку. Время от времени он брал край полотенца и вытирал волосы. — Что ты ешь? — спросила я с отвращением.       — Эм, бутер со всем, что нашел в холодильнике. И еще я боялся умереть с голода и погрел еду раньше, чем ты обещала меня накормить.       Я резко схватила его за руку, в которой он держал бутерброд и откусила его. Элемент неожиданности. На вид он выглядел хуже, чем был на вкус.       — Мммм, это даже съедобно, — сказала я, жуя.       Он посмотрел на меня злобным взглядом.       — Ладно, ладно, — засмеялась я, поднимая руки вверх, говоря этим жестом, что сдаюсь, — это действительно вкусно. Но не говори мне, что ты положил туда. Я хочу оставаться в счастливом неведении, потому что точно знаю, что из пригодного для бутера в холодильнике был только сыр.       Мы забрали погревшуюся еду и расположились на диване перед телевизором, включив какой-то фильм. У нас оставалось еще немного времени, прежде чем нужно было ехать в агентство работать. По просьбе Юнги, я подправила немного цвет его лица тональным кремом, чтобы не было лишних расспросов о его внешнем виде. Не стоило всем знать, что мы вчера пили крепкий алкоголь в больших количествах.       Покончив с едой и убрав после себя все беспорядки и посуду, мы пошли в гараж. Охохох, это был не гараж, а целая галерея, только вместо картин произведениями искусства в ней были мои средства передвижения — три машины и мотоцикл. С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, я тратила свои деньги на покупку дорогих, самых лучших, быстрых машин и за два с половиной года успела приобрести три красотки — двухместный форд GT500, кабриолет мустанг шелби и огромную черную шевроле тахо. На фоне этой девочки я значительно терялась, настолько она была большой и вместительной. Мотоцикл же стал моим последним приобретением на свое двадцатилетие, и я всего полгода, как научилась на нем ездить.       — Проветримся? — спросила я с соблазнительной улыбкой на лице, передавая Юнги мотоциклетный шлем.       — На этом? Конечно, да. — Его глаза загорелись восторгом.