Эксклюзивная версия

      После всех этих событий мы вернулись в Корею. Опять начались нескончаемые репетиции с бантанами. Дядя запретил мне отлучаться на стажировки в ближайший год в связи с тем, что их популярность набирала обороты по всему миру и сейчас им нужен был тренер как никогда сильно. Каждое шоу становилось все круче, ярче и сложнее.       Свободного времени опять стало крайне мало, но тогда, когда ребята во мне не нуждались — на фотосессиях или телешоу, я писала спокойно песни. Росли они, а вместе с ними и я. Никто не знал, что я их менеджер, только тренер и ещё один лидер, за пределами агентства. Но как автор я себя зарекомендовала на весь мир. Теперь не у меня заказывали песни, а я писала их для того или иного артиста на свое усмотрение. Если мне казалось, что под мою песню подходит голос именно этого артиста, я связывалась с ним и мы записывали для него трек. Моё хобби стало приносить небывалый доход, при этом публика знала меня как автора лишь одной трети написанных мной песен. Остальное моё авторство в песнях не афишировалось, особенно в песнях бантан.       Мы готовились к выступлению на ММА (MelOn Music Awards). Бантан номинировали на премии в разных категориях также, как и другие группы. Нужно было подготовить номера к выступлению. Меня пригласили ведущей объявлять одну из номинаций, но я отказалась, сославшись на какую-то глупую причину. Я знала, что мои подопечные друзья будут нервничать на награждении и хотела быть с ними, чтобы поддержать.       Мы с утра до вечера тренировались. Всю хореографию ставили вдвоем вместе с Хосоком, работали с ним над номерами, не зная усталости. Когда заканчивали учить один номер с ребятами, они шли отдыхать, а мы придумывали следующую партию, чтобы показать её наутро. Джуна и Сокджина приходилось учить дольше всех и, чтобы не нервничать и не срываться, мы с Хосоком менялись партнерами. Нервы были на пределе из-за усталости, недосыпа, только что закончившегося тура.       За пару дней до церемонии награждения мы, как обычно, тренировались. Парни отлично заучили свои партии, и я уже не переживала за них, зная, что все, как обычно, будет блестяще. Мы прервались на обед и отпустили покушать стафф, договорившись продолжить через час. Еду нам привозили прямо в танцевальный зал, ходить куда-то не было времени. Макнэ, как всегда, тратил больше всех энергии на репетициях, поэтому съел все со скоростью света и лежал, откинувшись на диван, переваривая. Я стояла и залипала в окно, время от времени доставая палочками из коробочки в руке кусочки овощей с лапшой. Мне нравилось смотреть, как за окном жил своей жизнью город — люди шли на обед в кафе или просто в торговый центр, чтобы скоротать свободное время, машины останавливались на красный и снова продолжали движение, когда загорался зеленый. В такие моменты я не думала о действительно важном, о том, что происходило сейчас в этом зале.       — Снова снег пошёл, — высказала я свои мысли вслух.       — Снег? — Чонгук подскочил резко с дивана и подошёл к окну, встав рядом. — Здорово. Нуна, пойдём на улицу? — сказал он с восторгом.       — Гуки, у нас всего минут сорок отдыха осталось, я хотела ещё кое-какие слова записать, — начала я отнекиваться. Мне было совсем не до веселья. Постоянные тренировки и полное отсутствие личного пространства вымотали меня.       — Нууууна, ну давай, — упрашивал он меня. Поняв, что уговоры бесполезны, он упёрся руками мне в спину и начал толкать к двери. Я успела только лапшу поставить на стол.       — Ну хватит, Чон Чонгук, нам сейчас не до отдыха. Церемония уже совсем скоро, — рассердилась я.       Тэ и Чимин не дали мне вспылить. Они схватили меня с обоих сторон за руки и потащили вниз. Поняв, что смысла что-то говорить нет, я сорвалась с места и побежала, перепрыгивая через ступеньки и обгоняя их. Мы выскочили на улицу с младшими и начали кидаться друг в друга снежками, собирая то малое количество снега, что успело скопиться на капотах машин на стоянке, лавочках и бордюрах. Снег очень хорошо слипался в комки и снежки достаточно больно били при попадании. Мальчишки так быстро утащили меня вниз, что мы не то что куртки и перчатки прихватить не успели, но и тренировочную обувь не переобули. Бегая по двору и стоянке, мы поскальзывались и падали.       Следом за нами вышли старшие хены. Они немного задержались, чтобы переобуться, надеть куртки и прихватить куртки для младших. Чимин начал снимать все это безумие на телефон, убегая и уворачиваясь от снежков. Я остановилась вдали от перекидывающихся снежками макнэ и захохотала, когда Тэ сделал подножку Чиму, уронил его и Чимин стал снимать такое интересное небо. Я увидела движение в окне на уровне третьего этажа и подняла глаза. Дядя смотрел в окно и смеялся над нами. Я улыбнулась ему и помахала рукой. В этот момент ко мне подошёл Джун и накинул на плечи пуховик.       — Спасибо, любимый, — посмотрела я на него с благодарностью.       — Они тебя совсем раздетую на улицу вытащили. Боялся, что простынешь, — ответил он и присел рядом, чтобы набрать в ладони снега.       Юнги подошёл к младшим с кучей курток и, передавая им, попал под обстрел от нас с Джуном. Хосок же для Тэ даже перчатки прихватил. Мда, без перчаток — это мы опрометчиво. Пальцы начинало неприятно ломить от холода. Мне довольно ощутимо прилетел снежок в поясницу от Чимина. Я погналась за этой плюшкой, чтобы отомстить и вывалять его в снегу. Намджун опередил меня и кинул в Чимина снежком. Именно в этот момент Чим повернулся, чтобы посмотреть, бегу ли я за ним или отстала, и снежок прилетел чётко в его телефон, выбив тот из рук.       — Фак, фак, фак, — выражался Чимин, счищая снег с телефона и осматривая его на наличие повреждений.       — Не ругайся, Пак Чимин, — сказала я, подбежав к нему первой, так как была ближе всех. — Как он? Жив?       — Фак, Чиминщи, мне так жаль. Телефон в порядке? — спросил, волнуясь, подошедший Намджун.       — Телефон-то в порядке, к счастью, — сказал Чим, — но ты, Намджун-хен, рукожоп редкостный.       Все дружно засмеялись, а Джун вздохнул с облегчением, что все обошлось. Мы продолжили бегать друг за другом и кидаться снежками, но Чимин предпочел убрать телефон поглубже в карман. Меня догнал Джун, обхватил сзади за талию, оторвал от земли и начал кружить. Я хохотала и цеплялась за его руки. Потом заметила, как дядя открыл окно и сфотографировал нас всех. Благодаря выходке младших бантан, все немного расслабились и выпустили пар.       Чуть погодя мы отряхнулись и пошли обратно внутрь, чтобы продолжить подготовку. На входе в зал нас уже ждал стафф с тряпками. Старшие хены предусмотрительно переобулись перед тем, как выйти на улицу, а нам с младшими пришлось минут пять вытирать кроссовки насухо, чтобы никто не намочил пол в зале и не поскользнулся. Подошва кросс Тэ была слишком сильно рифленой и он, психанув выколупывать из нее снег, просто оставил их на тряпке и дальше пошёл в зал в одних носках.       За день до церемонии назначили генеральный прогон. Пока в зале присутствовал только стафф, я раздавала указания. Заставляла ребят петь и повторять хореографию ещё и ещё. Снова и снова. Они жаловались и некоторые команды выполняли неточно. Это очень сильно злило. Хотелось все быстро и по возможности идеально прогнать, чтобы уйти отсюда раньше, чем меня увидит кто-то лишний. Мне показалось, что со звуком что-то не так или проблемы были в аранжировке.       — Короткий перерыв всем, — сказала я громко и пошла в будку к звуковику выяснять в чем дело.       Бантаны начали баловаться на сцене. Макнэ с Джином бегали вдвоём друг от друга. Чим напевал какую-то мелодию. Юнги в это время читал только что придуманные строки. Получалась не очень приятная слуху какофония.       — Бля, парни, — не выдержала я, глядя на этот хаос, и сказала это в микрофон по-русски. Фразу продолжить не успела.       — Не ругайся, Окс, — на автопилоте сказали в микрофоны Джун, Юнги, Чимин и Хосок, не отрываясь от своих занятий.       — Что? Какого черта, вы же не знаете русский? — возмутилась я.       — Язык не знаем, а мата от тебя уже набрались, — веселился Чонгук, улыбаясь.       — Да епт. Короче, хватит бегать, угомонились все и рты закрыли. Я хочу хоть немного тишины. Голова уже гудит.       Гук, Юнги и Джин надули губы и сели, успокоившись. Тэ что-то сказал Намджуну, оторвав того от залипания в телефоне. Он пошёл ко мне.       — Ты сегодня нервная, малышка, — сказал он, подходя. Всю неделю я ночевала в общежитии, не жертвуя ни одной драгоценной минутой сна, которые бы тратила на дорогу до дома. Джун спал со своим прежним соседом, если пять часов сна вообще можно назвать сном. Виделись мы с ним только на репетициях и за завтраком, и то по утрам все быстро молча ели, так как время поджимало и я всех подгоняла.       — Само собой, — сказала я чуть грубовато, подтверждая очевидное. Он не обнял меня как всегда. Во время генеральных репетиций в больших концертных залах мы не позволяли себе прикосновений и лишних взглядов друг на друга, боялись случайно попасть в камеры.       Морально и физически я измоталась больше остальных, также, как и Хобби-хен, который за первую минуту перерыва уснул прямо на стуле, откинув голову назад. Это сказывалось на нас. Я была все время раздражительной, а Хобби все больше молчал и меньше улыбался. Джун чувствовал это и старался лишний раз не нервировать меня. Он все понимал.       — Детка, полегче, моё терпение тоже не резиновое, — сказал он нежно.       — Да, прости, ты прав. Мы просто все измотаны. Я счастлива на самом деле, что церемония уже завтра. Потом будет несколько дней отдыха, — мечтательно протянула я. — Я скучаю по тебе и не могу нормально без тебя спать, — сказала я с грустью.       — Мне тоже безумно сильно тебя не хватает, моя девочка, — ответил он и потянулся ко мне рукой, но спохватившись, резко её опустил. Я с сожалением посмотрела на него, мне так хотелось почувствовать его прикосновение, его объятия. Только ощущая его нежные руки на своём теле, я верила, что все будет хорошо и могла расслабиться.       — Да, я тоже очень хочу обнять тебя, малышка, — сказал он, почувствовав мою тоску по нему. — Держи, — он протянул мне мой микрофон, взяв его с тумбы у входа в будку. Он знал, что это лучший выход сейчас. Во время перерыва я стояла и пела все песни, одну за другой, что были у меня в голове, моего сочинения и не моего. Выходило этакое попурри. Это успокаивало меня. Нервное напряжение сменялось приливом энергии и расслаблением.       — Эмм, Окси, — сказал Тэхен нерешительно минут через десять, — кажется, ты увлеклась. Поешь ты, конечно, супер, но репетиция не ждёт.       — Кхм, — откашлялась я, смущаясь, — ты прав. Извините.       Последняя моя фраза относилась ко всей команде, так как я тратила их личное время.       — Успокоилась? — спросил заботливо Юнги, когда я поднялась к ним на сцену и встала за кулисы так, чтобы видеть их.       Я кивнула головой и улыбнулась ему. Он поднял большой палец вверх, и мы продолжили. Являясь восьмым всадником группы, я пела из-за кулис, не показывалась никому на глаза и была на бэках.       Однажды вечером, за день до выступления, макнэ объелись мороженого. Тэхен с Чонгуком нормально это пережили, а вот Чимин почти потерял голос — пришлось петь его партии за него и сочинять правдоподобную легенду, почему пел он хорошо, а под конец концерта вдруг стал хрипеть. Знатных лещей тогда он на получил от меня, и я весь день перед концертом слушала его партии, чтобы подстроиться под его голос.       Мы продолжили репетицию в уже более спокойном и дружелюбном настроении.       В день церемонии парни шли по красной дорожке. Я шла одна совершенно отдельно от них, давая всем присутствующим понять, что мы все лишь коллеги по агентству и не более. Во время интервью мне задавали каверзные вопросы по поводу моей личной жизни, мужчины мечты и как скоро я собираюсь замуж. Конечно, всех интересовала личная жизнь скрытного, но очень знаменитого автора песен. Пришлось, как всегда, с холодным, непроницаемым лицом снежной королевы сказать, что я замужем за агентством и работой и мне не до отношений. Да и возраст у меня ещё ранний для чего-то серьёзного по корейским меркам.       Хотя после истории в 2014 году в Москве некоторые самые дотошные и подозрительные фанаты пытались найти доказательства моей связи и, возможно, даже отношений, с бантанами. Пока что все эти видео не переступали безобидного, неспособного подпортить имидж обеим сторонам, порога.       Парней, как всегда, спрашивали о творчестве, чего они ждут от сегодняшней церемонии и какие дальнейшие планы.       Начались выступления и награждения. Когда дошла очередь до вручения дэсанов в разных номинациях, один достался мне, уже третий год подряд, в номинации «автор года». Я забрала его, произнесла речь и, как всегда, поблагодарила дядю за все, что он для меня сделал. И впервые в жизни я заплакала прямо на сцене и сказала, что очень сильно люблю его и Мэй, и они лучшее, что есть в моей жизни. Забрав награду, я вернулась за свой столик в зал, промокая глаза салфеткой.       При объявлении следующей номинации «артист года», я видела, как все волновались. Но Намджун переживал больше всех, потому что чувствовал и моё волнение вместе со своим. Когда их назвали, они не поверили в это. Их первый дэсан. Наконец-то они заслужили первую высшую награду. Я снова начала плакать и старалась делать это незаметно. Все моё напряжение, копившееся неделями, вылилось в слезы. Джун чувствовал моё состояние и тоже пытался собраться, стоя у микрофона, чтобы произнести речь. Глядя на него, я сделала несколько глубоких вздохов, чтобы перестать реветь и дать ему возможность нормально сказать. Он начал говорить о том, как благодарен всем, кто их поддерживал. Парни плакали, не скрывая слез. Столько сил и труда, все не напрасно. И тут Юнги сорвался. Боже, мне так хотелось обнять его в тот момент.       Джун заканчивал речь словами благодарности всем, обнимая парней, и назвал моё имя. Я поверить не могла, может, мне показалось. Нет, пожалуйста, нет. Бооооже.       — Спасибо, Окси, — повторил он, глядя прямо на меня и не давая шанса всей этой ситуации иметь двоякое значение. — Эта награда принадлежит тебе в большей степени. Ты вложила всю себя без остатка в нас, чтобы мы оказались сейчас здесь, на этой сцене и получили эту награду.       — Мы любим тебя, нуна, — крикнул в микрофон радостный Чонгук.       — Поднимайся к нам, — добавил Чимин, и в этот момент я поняла, что пути назад нет.       Это будет скандал мирового масштаба. Но лицо нельзя было терять. Я ослепительно улыбнулась, борясь в душе со страхом за будущее, и пошла к ним. Они обняли меня по очереди, а я вытирала их слезы и поздравляла.       Спустившись за сцену, я выбежала из зала и через чёрный ход вышла к стоянке. Сев в машину и уже почти добравшись до агентства, я разревелась. Как он мог это сказать во всеуслышание? Меня не волновало, что будет со мной. Каждый раз, когда в жизни случалось что-то катастрофическое, подобно этой ситуации, я не давала себе впадать в отчаяние и думала всегда о решении. Сейчас не осталось сил — стресс, недосып, эти слова не по сценарию не играли мне на руку.       Больше всего я боялась скандала вокруг агентства. Боялась, что имя дяди вываляют в грязи именно сейчас, когда он только стал папой их с Мэй малышки Ани. Боялась, что это скажется на репутации бантан и мой проект, моё детище канет в небытие, когда они только стали набирать популярность в мире и получать свои заслуженные награды.       Я почти бегом добралась до видеозала, скинув туфли ещё в машине. Ворвавшись, я увидела весь стафф и Бан Шихека. Все выглядели шокированными таким поворотом. По телевизору показывали, как охрана уводит парней с церемонии, не давая больше сказать ни слова. Я упала на колени перед дядей, наплевав на то, что подумает стафф.       — Прости, прости меня, дядя, — ревела я утыкаясь лицом ему в колени. — Это я виновата. Я должна была знать, что рано или поздно они выкинут подобное. Мы должны были быть готовыми к этому, но я не справилась.       — Всё будет хорошо, малышка, — на удивление спокойно сказал дядя. — В этой жизни много может ещё случиться неприятных непредвиденных ситуаций, но они не достойны твоих слез. Не думаю, что твои родители хотели бы, чтоб ты из-за чего-либо плакала. Я очень сильно люблю тебя, моя маленькая, — закончил он, отвечая на мои слова на сцене, адресованные ему, и, подняв моё лицо, стал вытирать слезы.       Стафф ожил. Все начали суетиться, решать, что делать дальше. Старший менеджер предложил наказать бантан. Я отвергла категорически эту идею.       — Они сами себя наказали, — сказала я грустно, уже успокоившись и начав вместе со всеми думать. — Их затаскают теперь по всяким интервью и пресс-конференциям. Под нас начнут копать и плотно. Нужно не упасть в грязь лицом, не навредить агентству. Надо решить, что мы можем сказать из правды, а о чем лучше умолчать. Наши с лидером отношения — тема табу. Все ясно? Ни слова. Фанаты должны и дальше думать, что все мальчики свободны и ждут только ту самую, одну единственную.       — Окси, а ваша дружба с детского возраста с Намджуном? Об этом точно все узнают.       — Окс, там такой ажиотаж возле дверей, — сказал взволнованно зашедший Юнги и опешил, увидев, что прервал активные переговоры. Парней только привезли в агентство и по дороге пришлось нарушать все мыслимые и немыслимые правила движения, чтобы оторваться от журналистов. Юнги уставился на нас, не ожидая, что в зале вся команда во главе с директором. Я, сидевшая до этого у ног дяди на полу, встала, снова переключая своё внимание на стафф.       — Бантан сюда и всю команду, вообще всех. Будет инструктаж, — сказала я жёстко, надевая маску спокойствия. Хотелось от безысходности бить кулаками в стены и кричать. Что же они натворили! Хотя, рано или поздно, это должно было случиться.       Когда команда собралась в зале через некоторое время, я прекратила метаться из угла в угол, как загнанный зверь.       — Нам придётся это расхлебывать, и все без исключения теперь следуют плану. Первое, придётся сказать правду о том, что я собрала группу BTS и курировала её под эгидой БигХит. Будь что будет. Они все равно это раскопают, только если мы соврем, будет хуже.       — Окси, я хотел извиниться… — начал Намджун.       — Не сейчас, Ким Намджун, у нас есть дела поважнее, — жёстко сказала я. Дядя положил мне руку на плечо, пытаясь успокоить меня, чтобы я не сорвалась. — Дядя, — обратилась я, немного оборачиваясь в его сторону и положив руку поверх его на моем плече, — нам придётся дать завтра пресс-конференцию. Для начала вдвоём.       — Да, малышка, это будет правильно, — согласился он.       — На все звонки отвечать, что завтра состоится конференция в одиннадцать, мы ждём журналистов. Отменить все участия в ток-шоу бантан на ближайшие три дня, пока все не уладим. Следующее, о теме дружбы с детства, — я посмотрела на Джуна, — придётся тоже рассказать. Только об этом. Я надеюсь, мы были достаточно осторожны, чтобы ничего лишнего больше не всплыло. Бооооже, — протянула я устало, осознавая, что нас ждёт, и плюхнулась на стул.       — Всем перерыв до вечера. В девять сбор на территории общежития, — сказал дядя, и все на него в недоумении посмотрели. — Наш первый дэсан, это надо отметить, — прокомментировал он очевидное.       Пока стафф готовился к празднеству, я поплелась из зала. На ближайшее время все указания получили, и я могла пойти поспать. Парни потянулись за мной следом. Все были вымотаны прошедшими неделями и сегодняшним форс-мажором.       — Окс, если хочешь, можешь поспать в нашей комнате до вечера, — сказал Тэ, тронув меня за плечо. Он все ещё делил комнату с Джуном.       — А как же ты, вишенка? — спросила я. Даже улыбнуться ему сил уже не осталось.       — Я посплю пока на кровати Чонгука. Он все равно спит где угодно, только не на ней, — улыбнулся он.       — Спасибо, Тэхен, — я с благодарностью посмотрела на него.       Ребята расползлись по комнатам, всем было без разницы уже, где и с кем спать, лишь бы никто не мешал. Чонгук вообще остался спать в зале на диване. Тэхен позже принёс ему подушку и одеяло.       — Я могу взять твою футболку? — спросила я, когда мы с Намджуном вошли в комнату. Он незамедлительно направился к шкафу в поисках чистой футболки.       — Держи, это моя любимая, — протянул он мне длинную черную футболку с рисунком на груди. Я повернулась к нему спиной, чтобы он помог мне расстегнуть платье. Вместо этого он просто обнял меня.       — Прости за то, что тебе из-за меня придется пройти через это. Я знаю, больше всего ты не любишь, когда копаются в твоей жизни, твоих отношениях. Ты так долго строила стену, скрывающую от общественности свою личную жизнь, нашу жизнь, а я все разрушил. Я не знаю даже, какого черта так вышло.       — Уже ничего не изменишь, малыш, — сказала я шёпотом, — остаётся только принимать все удары стоически. Главное, мы вместе. Не поможешь? — указала я на замок платья.       Джун прикоснулся легко губами к моей щеке и расстегнул замок, нежно проводя тёплой ладонью по спине сверху вниз. Это было безумно приятно. Я повесила платье в шкаф и, надев футболку, занырнула под одеяло. Мы оба понимали, что сейчас обоим совершенно не до секса. Он быстро разделся и лёг ко мне, затягивая в кольцо своих рук.       — Спасибо, моя девочка, за то, что не злишься на меня за эту глупость, — прошептал он мне на ухо. — Мы со всем справимся.       — Я злюсь, но не на тебя, малыш, а на всю ситуацию в целом, — сказала я с горечью, — ведь все тайное всегда становится явным, — процитировала я его.