personal li(f)e

      В нашем мире надо быть либо сильным, либо подлым, либо умным, чтобы иметь возможность выжить и стать даже немного счастливее остальных. Думать Ингвар не хотел, потому что вполне мог добиваться своих желаний силой, а подлость пришла к нему вместе с властью.       Получив самую мизерную власть в относительно юном возрасте, он вёл себя осторожно, будто хорёк, высунувшийся из норы: он прислушивался, принюхивался, пригибался. Маленькие глазки-бусинки блестели в полумраке. Ему выдали топор, много налички и рацию. Ингвар знал, что сможет постоять за себя, может просто ударить кулаком в голову: закладка силы, перед которой он не устоял на двушке, увеличила и без того немалую мощь до сверхъестественной мощи. Он мог вколачивать кулаками гвозди и носы, мог поднимать и носить тяжести, открывать банки и срывать замки, но топор пугал Тилля своей лаконичностью и простотой. Ударить, не принеся вреда чужому здоровью можно, ударить топором — нет.       Мужички, с которыми он попал в одну четвёрку, весело обсуждали свои планы на выходные, свои семьи, своих детей, топоры непринужденно висели в креплениях или лежали на коленях, Тилль сжимал свой топор в ручищах, потом клал на диван, потом снова сжимал, не зная, куда его деть, как перестать обращать на него внимание. Мужички тихо и безобидно посмеивались над новичком. Он еще не осознал силы, не осознал власть, которую дает обычный боевой топор своему владельцу, если тот умеет им работать.       Тилль долго не учился работать топором, полагаясь только на свои руки и свою силу, что делало его драки с неприятелем практически честными, иногда он даже бил без замаха, но не все собирались благодарить его за такое великодушие и в итоге топор все-таки врезался в чей-то висок. Врезался робко и неумело, но этого оказалось достаточно. Ингвар так и замер, держась за ручку, а тело перед ним не падало, удерживаемое топором в черепе. Очнулся Тилль уже во внедорожнике своей четверки. Самый старый из его коллег хлестал молодого Тилля по щекам, а другой настойчиво вдавливал в губы флягу с коньяком.       Тилль долго не мог оправиться, мир для него разделился на «до» и «после». Он знал, совершенно точно знал, что бить людей топорами — как-то совсем неправильно, дико и жестоко, но он ударил, а после — совершенно ничего не произошло. Не изменилось. Он всё так же ел, пил, общался с друзьями, спал с девушками, курил и смеялся над пошлыми шутками, сквозь зубы сплевывая горькую слюну себе под ноги. А вот тот парнишка, в чей висок врезался тиллевский топор, уже ничего из этого никогда больше не сделает. И для Тилля это ничего не значило. Как-то совсем внезапно Тилль осознал, что когда умирают другие, он остается совершенно живым, с ним ничего не происходит, он не умирает, а, наоборот, продолжает жить и жизнь его становится даже лучше: начальство не скупится на премии и похвалу, коллеги и товарищи одобрительно хлопают его по плечам, девушки заинтересованно улыбаются, очарованные его смелостью и силой.       Второй и третий раз топор врезается в чужие черепа всё еще робко, будто извиняясь, но с каждым новым разом Тилль всё сильнее и сильнее убеждается, что с ним ничего не происходит, земля не разверзается огненной геенной, люди не перестают с ним общаться. И даже когда он убивает своего надоедливого крикливого соседа, приехавшие на место преступления блюстители правопорядка совершенно внезапно не находят никаких прямых улик против Ингвара. Просто несчастный случай. Несчастный случай или разбой. Выбирайте сами. Следователя, закрывшего это дело, Тилль встречает спустя несколько дней на съезде всех фортов. Тот подмигивает ему хитро и приветливо, а после сливается с толпой. Тилль улыбается, облегченно выдыхает и осознает, что теперь он — сам себе закон.        После соседа и череды жертв «по работе», на топор нарывается девушка сына Паши. Девчонка слишком умна и праведна, что само по себе неплохо, но не в том случае, когда тянет за собой «на светлую сторону» младшего Тилля. Её даже не надо зарубать, удара обухом по затылку весьма достаточно. Тюк — и девичье тело летит в багажник, который даже не покрыт брезентом. Тилль прекрасно знает, что ни один пост ДПС не остановит его машину, а если и остановит, то сразу же отпустит, взглянув лишь на фамилию в документах.       В нашем мире надо быть либо сильным, либо подлым, либо умным, чтобы иметь возможность выжить и стать даже немного счастливее остальных. Думать Ингвар не хотел, потому что вполне мог добиваться своих желаний силой, а подлость пришла к нему вместе с властью. Вседозвляющая, ни к чему не обязывающая приятная и уютная подлость. И топоры, так поначалу пугающие своей лаконичностью, но так запросто после открывающие любые двери.