Eu voi fi mereu cu tine

      Свеча почти догорела. Её маленький огонёк вот-вот и потухнет, оставив всю комнату в полумраке. Хотя, было бы вернее сказать, во мраке. Свет луны не мог никак пробиться сквозь тучи, что сейчас были на небе. К тому же портьеры, которые весели на окнах, настежь закрыты, не давая даже молнии осветить немного комнату. Слышен лишь стук дождя по окну и гром, что валится с небес. Только эти два звука сейчас царствуют в полной тишине. Так бы было и дальше, если не послышались шаги. Нет, бег.       Дверь резко распахнулась и в следующий момент в проёме показалась девушка. Она была одета в сарафан, вышитый традиционным румынским орнаментом. Волосы, тёмно-русого цвета, до лопаток, и вовсе были растрёпаны. В тёмных карих глазах читался настоящий страх, испуг. Она судорожно поднесла свои руки к лицу и закрыла ними глаза, пытаясь скрыть слёзы.       ― С… Стефан… ― еле послышалось со стороны девушки, что не могла успокоиться, отчего дрожал голос.       ― Василика? ― румын встал с кресла, которое находилось возле стола, где только потухла свеча, и направился быстрым шагом к сестре. ― Что случилось? ― обеспокоенно спросил парень, обняв девушку, попытался её успокоить. Но та ничего не смогла ответить.       Зачем Румыния её спросил об этом? Причина ведь была ясна и так. Не в первый раз такое случается, когда Трансильванию охватывает паника во время такой погоды. Во время, когда почти ничего нельзя услышать кроме этого проклятого грома.       Пытаясь идти как можно медленнее и спокойнее, румын не выпускал из своих объятий Василику, знал ведь, что это её успокоит. Дойдя до кровати, он осторожно посадил Трансильванию на неё, а после сел рядом и сам.       ― Всё нормально. Успокойся, ― вновь стал утешать девушку, которая так и не убрала руки от своих глаз.       Странно, почему он раньше не додумался, что у сестры может опять начаться паника. Может потому, что в последние время, когда это всё начинается она уходит куда-то, подальше от этой ужасной природной стихии? Соответственно, он и знать не знает, как Василика реагирует. Хотя, искать пару раз пытался её, но она просила этого не делать.       От своих мыслей, Стефана отвлёк голос сестры:       ― Не уходи, пожалуйста, ― она всё-таки убрала руки от лица и посмотрела брату прямо в глаза.       ― Я и не собирался, ― удивлённо поспешил ответить он. ― Я ведь не могу тебя бросить.       Услышав это, Василика радостно, но слабо, даже как-то неуверенно, улыбнулась. Но улыбка с её лица спала сразу после того, как очередная порция грома обрушилась вновь. Девушка в который раз сжалась и прижалась к брату мёртвой хваткой.       Румыния понял, что следует сделать. Ей надо помочь заснуть. Как в детстве. Вместе.       Парень погладил сестру по спине и привстал. Василика тоже попыталась встать за ним, но её ноги подкосились. Благо, что Стефан во время подхватил. Расстелив постель, Румыния аккуратно положил на неё Трансильванию, а после и сам туда лёг, укрыв её и себя одеялом. Она вновь к нему прижалась и уткнулась носом в грудь. В ответ и он её заключил в нежные объятия. Какая разница: детство или сейчас, а ведь это помогает.       Улыбнувшись куда-то в пустоту, Румыния с любовью прошептал:       ― Eu voi fi mereu cu tine…