Tale As Old As Time

Ну конечно, они не были довольны. Конечно, они были в ярости, рвали и метали, и, скорее всего, в порыве гнева сожгли бы ее заживо. Спасало только то, что Эклипса находилась слишком далеко от Верховной Магической Комиссии, чтобы ей хоть что-то сделали, а здесь она была в относительной безопасности после всего, что сделала. Не то чтобы сильно много она натворила так-то. Она не была удивлена. Ну еще бы, по закону она являлась государственной изменницей ровно с того момента, как впервые заговорила с Глобгором. А может и раньше, когда вместо того, чтобы убить заблудившегося в лесах близ Мьюни детеныша-монстра, отвела его до холма, откуда виднелся их военный лагерь (дальше идти было бы самоубийством). Благо, ни об одном из подобных случаев ни Комиссия, ни ее драгоценный супруг не слышали, а потому и проблем у нее не было. Хотя, исчезновение королевы с трона в разгар войны не могло остаться незамеченным. Война. Разруха, убийства, нескончаемое насилие — вот что перепало ей от матери вместе с троном. А еще сотни правил и законов, которые ограничивали каждое ее действие и предписывали жить так, как правильно, а не как хотелось. Может, в мирное время все это было бы менее строго, но во время войны королева должна была стать воплощением идеологии Мьюни, лидером, которого хотел бы видеть народ. Выходи замуж за знатного аристократа, ведь так правильно. Отправляй войска навстречу вражеским, ведь так нужно. Веди политику, полную откровенного расизма, ведь это сейчас так необходимо. Народу, не тебе. Эклипса так долго чувствовала себя капризным подростком, не сумевшим найти место в жизни и стремившимся пойти против правил из принципа. Бабочкой, которая не может расправить крылья и вырваться из кокона, мешающего двигаться. Ее жизнь была не сказкой, а каким-то бесконечным плохим сном, где не она управляла ситуацией, а наоборот. Шастакан был хорошим королем и отвратительным мужем. Он смотрел на нее с невыносимым равнодушием, а она, стремясь отыскать в нем хоть что-то хорошее, все больше убеждалась, что брак, навязанный Комиссией, был ошибкой. Будучи маленькой, Эклипса всегда полагала, что выйдет замуж по любви, как мама. И пусть ее муж тоже пропадает по полтора года в странствиях, зато она будет его любить. Ага, конечно, так оно и было. Она пыталась жить по правилам, как настоящая королева и военный лидер, но иной раз так трудно было подавить взгляд, переполненный сочувствием, когда она смотрела на захваченных пленников. И будто каждый подданный, каждый страж видел этот взгляд и хмурился, глядя на свою королеву. Они могли смириться с практикой темной магии, в конце концов, на войне все средства хороши. Но хочет ли Ее Величество этой войны? Вот это уже беспокоило больше. А потом начались внезапные странные отлучки, короткие побеги из замка и нелепые отговорки в духе «забегала в прачечную и заблудилась». И вот тогда Эклипса наконец почувствовала, что она заново научилась жить. Каждый новый побег был как ледяная вода в жаркий летний полдень без намека на ветер. Только вскоре ведро с водой внезапно сменилось штормом с режущим ливнем. Тогда она встретила Глобгора. Побеги превратились в целенаправленные встречи, а потом и в свидания, ради которых Эклипса была готова терпеть и Комиссию, и мужа, и треклятый трон. Жить от встречи до встречи, чувствовать бьющееся от страха сердце, ведь что, если ее поймают? Отец часто говорил, что, если жизнь осточертела, просто смени обстановку, и она заиграет новыми красками. Знал бы папенька, как любимая дочь воспримет эти слова. Королева — она королева везде. Меняются в основном только подданные. Кто же знал, что монстры окажутся более благодарным народом, чем жители Мьюни. На нее смотрели неловко, недоуменно, слегка смущенно, но никогда не шептались за спиной, принимая выбор своего короля. Кто-то даже говорил, что подобный союз может ознаменовать новую эру в отношениях двух враждующих рас. Смелое предположение, но времена не те. Эклипса наконец чувствовала себя дома. Не было ощущения, что она чужая, что ей здесь не место. Она наконец чувствовала себя сказочной принцессой, пробудившейся от сна. Или Джульеттой, переписавшей классическую пьесу и сбежавшей к своему Ромео. Но белые полосы имели свойство заканчиваться быстрее черных. Добро всегда побеждает зло, а в этой войне роль добра отводилась вовсе не монстрам. Красивая сказка о красавице и ее чудовище кончается превращением второго в такого же красавца. У этой сказки иной финал. Принцессам предначертан счастливый конец. Королевам же — вечный холод кристальной тюрьмы, дурная репутация и презрение некогда своего народа.