Много ли у вас друзей?

Много ли у вас друзей? Дорога бесконечной извилистой лентой тянулась до самого горизонта, не отличаясь разнообразием пейзажей. Впрочем, все они были весьма живописными, однако быстро наскучившими. А может мы просто устали? Автобус, размеренно преодолевающий сотни километров пути, плавно покачивался из стороны в сторону, собирая редкие трещинки на дорогах, убаюкивая, и сопротивляться этому было едва ли возможно. Солнце садилось далеко позади, погружая проплывающие за окном поля и леса в прохладные оттенки подступающих сумерек. Голоса и смех давно утихли: кто-то, задернув шторку, мирно уснул, не в силах преодолеть накопившуюся усталость; кто-то забылся, погрузившись в музыку; кто-то включил фильм. Я, так и не разобравшись в собственных желаниях, погрузился в гипноз, навеваемый пролетающими белыми полосами дорожной разметки. Мы ехали с только что прошедшего концерта. На следующий концерт. Где-то между. По осени, когда начинался сезон гастролей, круг на этом замыкался, и тогда автобус, который становился вторым домом, представлял собой убежище между моментом, когда ты «уже все» и моментом, когда ты «еще не». Между этими пунктами было находиться чертовски приятно. Здесь отдыхали извилины. И теперь, развалившись на центральном кресле последнего ряда, где можно было протянуть ноги (протянуть ноги можно было от такого графика, но это уже другая история), я провалился в пучину собственных размышлений — о бессмысленном и о высоком. Сначала ты работаешь на рейтинги. Затем рейтинги работают на тебя. Кажется, эта же схема работала в университете с зачеткой? О, сей факт заслуживает отдельного обмозговывания. Но я не об этом. Сейчас, когда, давайте нескромно признаем, все на мази, я вдруг подметил правдивость фразы, что слышал не раз — в больших городах люди, как правило, одиноки. Удивительно то, как зависит ощущаемость собственного одиночества от количества людей, в потоке которых приходится вращаться. Эта зависимость прямо-пропорциональная. Гримеры, режиссеры, продюсеры — давно здороваются со мной за руку. Помощники, организаторы, правые и левые руки директоров — давно на вершине списка контактов в телефоне. Какие-то случайные люди, которые хлопают меня по плечу и говорят «дружище» — их отдельная нация. Калейдоскоп лиц и имен, и голова идет кругом. Это давно привычное состояние. Поначалу все это вызывало томную эйфорию, заставляло чувствовать себя значимым человеком, важной персоной, едва ли не решающей фигурой. Звонки, встречи, вечеринки, игры и корпоративы — «всегда говори «да!», пока однажды, взглянув на экран звонящего телефона, я не поймал себя на непреодолимом желании сбросить вызов. Выключить аппарат. И уехать в Тибет за ответами на вопросы, которые начали появляться в голове. И нет, это не потащило за собой волокиту в виде нынче модного творческого кризиса или какого-то уныния, просто я вдруг стал… разборчивее? Главный вопрос, красной нитью протянутый через все размышления был до смешного прост: а кто вообще друзья? Стас разлегся на целый ряд, перекинув ноги через проход на соседний, тем самым деля автобус ровно пополам. Оттуда доносилось мирное сопение. Спит. Оксана, спрятавшись в капюшон безразмерной толстовки, увлеченно читала книжку, забравшись с ногами на сиденье. Где-то впереди виднелся над спинками кресел бережно собранный в резинку хвост, а рядом с ним очки, нацепленные на лоб. Хвостатый что-то увлеченно обсуждал с очкастым, но я не мог расслышать, что именно. Ну а сидя рядом со мной, сосредоточенно пялил в телефон Арс. Он был серьезным, как прогноз погоды, сулящий ураган. Я не сдержал смешка, когда взглянул на экран. —Не смешно. Тебе хоть раз удавалось сбить всех свиней одной птицей? Я дружелюбно толкнул его плечом, и он засмеялся, отбрасывая телефон на соседнее кресло и закрывая глаза: —Мне нет. Я спать. Эта компания никогда не попадет в список сомнительных, даже не мечтайте. Без этих ребят невозможно ничего, а если и возможно, то абсолютно бессмысленно. А остальные? Те, что хлопают по плечу и называют «дружище»? Те, что после съемок зовут на пиво? Те, что ни с того, ни с сего могут начать изливать душу неконтролируемым потоком, не желая брать во внимание то, что я вполне ясно даю понять, что сомневаюсь в надобности этого? Как-то черствею. Со временем. Как заскорузлый. Меня вновь увлекла дорога и бурлящий поток мыслей, когда вдруг мне на плечо болезненно прилетело что-то тяжелое и громко охнуло. Я едва не выпрыгнул из штанов. Всю ситуацию я осознал быстро, когда встретил обезумевший взгляд Арсения, невзначай тихонько отрубившегося и с чувством, с толком, с расстановкой, а также с соответствующим возгласом приложившегося головой мне на плечо. А ребята, до этого момента увлеченные каждые своим делом, просто стали свидетелями этого неосознанного ДТП, и теперь с любопытством выглядывали каждый из своих берлог. Минута молчания и каких-то странных вопросительных переглядываний мгновенно сменилась громким смехом, заполняющим автобус до краев, и наше сонное царство на колесах вновь зажило теплой, дружественной, уютной атмосферой. Люди приходят и уходят. Кто-то тебе нравится, кому-то нравишься ты. Но по иронии судьбы, а может, по ее правильным законам, западают в сердце те, от кого этого ждешь меньше всего. Ты просто вдруг их обнаруживаешь там, в глубине души. Сейчас, глядя на эти смеющиеся физиономии, я чувствую, как рассеиваются тучи на душе, которые я сам нагнал, и здесь, прямо передо мной, собрались все ответы на мой один единственный вопрос. Вопрос, который больше не актуален. Ну а Арс послав всех в задницу, продолжил отчаянные попытки уснуть. Хоть он и понимал, что теперь это ему вряд ли удастся.