три поцелуя с калинкиным

первый поцелуй. Он не похож на предыдущие васины поцелуи. Он немного горький, терпкий от не самого дорого вискаря, купленного специально для «пьяного пересказа», смазанный и неловкий, превращающий все внутренние органы обоих в тяжелый узел, оседающий где-то внизу живота и тянущий к земле. Он происходит случайно, когда после съемок ребята садятся в такси, а в Васе вдруг что-то щелкает, перекрывает все мысли, закрывает глаза и он притягивает Женю за куртку и целует, попадая скорее в щеку, чем губы, но так уверенно, будто именно это и планировалась. Женя, даже в жопу пьяный, слегка хуеет от этого, но не смотря на это, отвечает на поцелуй с, откуда-то взявшимся, желанием. Длится это не долго, а чувствуется нечетко. Отлипнув от Калинкина, Вася тихо шепчет «извини» куда-то в никуда и отворачивается. На следующее утро у обоих немного болит голова и они, естественно, ничего не помнят. Но ощущение того, что вчера произошло что-то неправильное, вертится в голове и мешает здраво мыслить. И это что-то так и вертится на языке, заплетено где-то внутри в тех же органах, что и вчера, но без рюмки, кажется, никогда не выпутается. Парни - настоящие дети... Ну, или идиоты, что вероятнее. Мысли о том, чтобы спросить, а уж тем более признаться в своих чувствах лучшему другу мелькают, кружат где-то вокруг, но вечно отгоняются куда подальше. "Ведь это все усложнит", "это глупо", "это временно и обязательно пройдет через недельку или месяц", "а что если он того же не чувствует?", "ну конечно не чувствует я же лошара" - и еще множество другой белиберды разъедает мальчикам мозги и кажется что вот-вот не останется ничего, кроме жалких объедков чистого разума, но нет, пока держатся. Обоих так и тянет друг к другу, уже и не представить их по отдельности, даже (спасибо ремонту в васиной квартире) съехались уже, а на что-то серьезное обоим так и не хватает смелости. второй поцелуй. Душный клуб или ресторан. Зима на улице, серо-черная и холодная. Очень глупо и совершенно бессмысленно. - Жень, заткнись. Здесь только ты и я. Никого больше нет и не будет. Ну пожалуйста, - говорит Вася, обнимая Калинкина на улице, под каким-то фонарем. Свалив, а точнее, сбежав, с какого-то мероприятия каких-то знакомых парни стоят и смотрят друг на друга, и их обоих тянет друг к другу, в животе снова этот узел, но сильнее и крепче, будто сейчас стошнит собственными легкими. - Чего ты хочешь, Вась, я не понимаю? - спрашивает Женя, делая вид, что не понимает к чему идет дело и морально не готовясь к этому. - Того же, что и ты, - отвечает Шакулин и, привстав на цыпочки, целует парня. Это снова неловко, снова смущенно и неаккуратно, только в тысячу раз сильнее, ведь сейчас ребята почти не пьяны. Но от этого в них только больше эмоций, больше страсти и подросткового смущения, так, что ноги подгибаются. - Доволен? - говорит Женя, когда Вася встает на место. - Да, а ты нет? - слегка расстроено отвечает Шакулин. Этот поцелуй - лучший в его жизни. Он мягкий и приятный, одновременно милый и страстный, и очень очень сладкий, а все спасибо жениной гигиеничке со вкусом ванильного капкейка ведь "у меня губы зимой трескаются, а этот еще и на вкус сладкий... да сами вы пидоры пацаны". - Не знаю. Разве это, ну, не повлияет на нашу дружбу? - Не знаю. Может. - в горле появляется ком. Васе не нравится мысль того, что однажды их дружба может распасться из-за того, что они расстанутся. Собственно, как и Жене. - Да ладно, ну, это всего один раз. Тебе понравилось, мне тоже. Это больше никогда не повторится, всего на один раз, минутный порыв, знаешь? Зима, 14 февраля недавно было, а мы одни, и все в таком духе, да? - На все вопросы Женя положительно кивает головой. - Давай просто забьем на это? - Хорошо, друг. - вздыхает Евгений. Перспектива забить на что-то настолько прекрасное его не радовала. Слишком долго он таил свои чувства к лучшему другу, а сейчас они все просто сидят в горле и так и готовы выйти, и ему аж физически трудно их сдержать. Его дыхание перехватывает и ему совсем не нравится это сухое и глупое и совсем ничего не выражающее "друг". "Парень" конечно звучит никуда не лучше, но в нем больше той признательности и искренности, которую чувствует Калинкин, когда смотрит на Васю. Больше любви, счастья, хороших, веселых и спокойных моментов, связанных с ним. - Боюсь нас уже ищут. Пойдем, чтобы не вызывать подозрений. третий поцелуй. Калинкин ненавидит, проклинает, перекрыл черным, тот ужасный отвратительный невероятно херовый день, когда он согласился с Васей, что их поцелуй - минутной помутнение и им стоит просто забить. Потому что, ну конечно же, забить никак не удается, и вкус губ давней любви Жени так и снится ему, так его и мучает. Женю вообще стало мучить все, что касается Васи. Потому что сердце его уже стучит так быстро, что выскакивает из груди и улетает в космос. Но признаться во всем этом он тоже, конечно же, не может. Слишком дорога дружба и слишком велик риск, что для Васи это правда было помутнение. Шакулин ненавидит себя. Ну и конечно же тот день, когда он поцеловал Женю, которого так давно любит, но испугавшись ухудшения отношений, сказал, что это всего лишь на один раз. Хуев дров, как говорит Калинкин, как бы не так. Мысли Васи дни на пролет забиты одним им и от желания подойти и снова поцеловать его уже становится плохо. В какой-то момент это желания начинает давить на легкие и мозг, и Вася просто больше не может сидеть рядом с этим внеебически красивым парнем и называть его "просто другом", с которым он как-то раз совсем не просто поцеловался. Черт возьми, Шакулин готов поджечь себя прямо сейчас, лишь бы перестать чувствовать это тугое и тянущее тепло внутри, этих бабочек, которые давным-давно уже стали размером с птеродактелей. И вот они просто сидят, просто смотрят в телефоны, делая вид, что между ними нет ебучего тока, который мог взорвать сейчас что-нибудь. Нет, все в порядке, все как надо. Но нихуя не в порядке и все пошло по пизде, когда эти два идиота испугались. - Жень, передай кружку, пожалуйста, - хрипло говорит Вася. Мемы слишком интересные, чтобы отвести взгляд от смартфона. Но вот он чувствует, что теплый чай где-то рядом, интуитивно берет и, сам от себя не ожидая, выдает: - Спасиб, Жень, люблю тебя, - все органы тут же начинают колоть изнутри, тепло становится жаром и голос буквально пропадает, не давая Шакулину объяснить это хоть как-то. - Чего? - у Жени, естественно, шок. Нет, даже не шок, а полнейшее охуевание. - Эм, я, э... Бля, эм... - Слова у Васи никогда не получалось складывать во что-то красивое. Слава богу, с действиями и безрассудством было по-лучше. Он не находит ничего лучше, чем отставить кружку обратно на стол, сказать неловкое "ну, в общем..." и нагнуться к парню напротив. Сердце начинает ускоряться с каждой секундой, мозг сказал "пока-пока" и улетел отдыхать в Египет, а все остальные органы и части тела стали ватными и перестали слушаться хозяина. Калинкину, казалось, было еще хуже. Охуевание смешалось с счастьем и вылилось в полное бессилие и отказ всех систем организма. Когда Вася отпускает несчастного (но, на самом деле, самого счастливого) мальчика, тот все так же охуевше, говорит: - Эм, ты, э... Бля, ты мне... Тоже... Я, бля.... - Господи, Жень, я так рад, так рад, что ты не отказал мне. - Как я мог? Я, блять, влюблен в тебя с первого дня. - Боже... - голос Васи дрожит и он никак не может отвести взгляд от любимого. - Подожди, а как же наша дружба? - взволнованно спрашивает Женя. - Будем и друзьями, и любовниками. - улыбается Вася. - А зрители... Думаешь они не поймут? - Женя, они поняли все еще до того, как я сам понял.