Багрово-алый (как пламенный закат)

Слэш
NC-17
Завершён
776
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
776 Нравится 31 Отзывы 135 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Мидория не помнит, когда это началось. В какой-то момент они просто осознали, что получают удовольствие от этого. Оба. Изуку, внезапно, нравится чувствовать себя беспомощно, позволять кому-то решать все за него, становясь абсолютно зависимым от Тодороки, которому нравится чувствовать эту беспомощность, снова и снова показывая свою власть со всей абсолютной теплотой, потому что доверия Мидории так много много много, что справиться с ним тяжело морально.       Первый раз всегда неловкий, абсолютно трепетный, словно алый цветок, что распустился среди вьюги. Он требует особой заботы, почти невыполнимой, и только если ты любишь этот росток, ты способен его вырастить.       Пробуя это впервые, Изуку было страшно, слишком страшно. Словно падать в бездну, лишь потому, что человек пообещал, что поймает тебя внизу. Но несмотря на свой страх, Мидория прыгнул. А Шото поймал. И все было так, как должно быть.       Но сейчас не их первый раз. Они не помнят какой. Давно сбились со счету. А Мидории больше не страшно, но теперь так чертовски страшно Шото, которому лишь остается принять ту любовь, исходящую от Изуку.       Мидория сидит на кровати, затуманенным взглядом глядя на Тодороки. Конечности Изуку расслаблены, кажется, он спокоен настолько, что готов уснуть, но на самом деле, внутри него алое, чересчур алое пламя, готовое вот-вот сжечь его без остатка.       Шото, сидя напротив Мидории, мягко проводит руками по его плечам, судорожно вздыхает, чувствуя теплую-теплую кожу и то, как Изуку послушно отзывается, словно истосковавшийся по ласке. Не сдержавшись, Тодороки придвигается и касается губами чужих плеч, чувствуя, как их обладатель вздрагивает так, будто это впервые происходит с ним. Отзывчивость сводит с ума, Шото удивляется, как с ним еще не произошло этого. А потом снова смотрит на столь расслабленное лицо Мидории. Произошло. – Ну же, – практически одними губами умоляет Изуку. Шото начинает сомневаться, кто из них искуситель, – Пожалуйста, Шото, – возможно, это совсем немного его добивает.       Шото отстраняется и берет в руки небольшой моток ярко-красной веревки. Мидория смотрит на него из-под практически полностью прикрытых век и улыбается совсем незаметно. Их любимая. Потрепанная, совсем не новая, но все еще прочная, предназначенная для рук. Самое то.       Тодороки складывает ее вдвое и соединяет в узел, полностью концентрируясь на процессе. В конце концов, когда в его ладонях образуется петля, Тодороки поднимает взгляд. Шото знает, что Мидория в курсе, что он должен сделать, он наверняка помнит. Но Мидория не делает ничего. И Шото знает почему. Ждет приказа. – Вытяни запястья и плотно прижми ладони друг к другу, – не глядя в глаза Изуку, а просто опустив голову, говорит Тодороки. Из его уст, это скорее звучит как простое указание, но они оба знают, во что это может превратиться, если Изуку ослушается. Иногда он любит быть плохим мальчиком, а Тодороки не прочь побыть плохим хозяином. Но не сегодня.       Мидория с дрожью вытягивает руки, а Тодороки фиксирует на них петлю, парой простых узлов. Каждый из них лежит ровно, нет ни одного перехлеста. Идеально. Изуку смотрит на аккуратные кисти Тодороки с нескрываемым обожанием, а Шото становится дурно от этого.       Тодороки, наконец осмелившись, поднимает взгляд на Мидорию, скользит им по его лицу, спускаясь ниже и ниже (снова осознавая то, как обнаженное тело красиво смотрится на этих багровых простынях, которые они вдвоем выбрали в каком-то магазине) и наконец останавливает взгляд на связанных руках, лежащих прямо на шелковой простыне, которая прикрывает все, что находится ниже торса.       Мидория не издает ни звука, лишь едва заметно трясется от предвкушения, когда по его коже проходит табун мурашек. Он поворачивает голову в сторону других веревок, которые приготовил Шото. Именно он всегда выбирает цвет, а Изуку остается лишь неминуемо согласиться и это самая прекрасная часть.       Каждый раз, выяснение цветов кажется чем-то интимным и невероятно важным, поэтому Мидория с трепетом находит взглядом веревки. Белые и красные. И эти цвета будто выбивают воздух из его легких. Изуку громко выдыхает, практически стонет.       Тодороки наблюдает за его реакцией и, услышав столь прекрасный вдох, почти улыбается, а после берет в руки белый моток. – Тебе нравится, что я выбрал, правда? – тихо, чуть ли не шепотом, интересуется он, придвигаясь к Мидории ближе, а после оказываясь прямо за его спиной, продолжая говорить прямо на ухо Изуку, пока руками ловко проводит под грудью веревкой, создавая несколько петель, – Знаешь, что означают эти цвета?       Мидория громко дышит через нос, стараясь унять себя. Он лишь опускает голову и машет головой в знак отрицания. Изуку хочется услышать все из уст самого Тодороки, пока он так разговорчив. – Красный цвет – цвет защиты, – Шото затягивает веревку за спиной довольно туго и резко, заставляя Мидорию коротко охнуть, – Его используют для того, чтобы защитить кого-то, – Тодороки делает еще один оборот веревки, но уже над сосками и проводит моток обратно к лопаткам, коротко целуя Изуку в выпирающий позвонок, – Красный – священный цвет, в который наряжают божеств, помнишь? – Шото продевает конец веревки в образовавшуюся петлю, а после переносит ее через плечо вперед и снова оказавшись на уровне плеч Мидории, несдержанно кусает его в изгиб шеи, выбивая из того несмелый полу-стон. Изуку кажется, что Тодороки играет с ним.       Нежные руки продевают конец под обмотку под грудью и через плечо выводят назад, закрепляя прочным узлом, но сразу же после этого, тянутся за еще одной веревкой, снова красной. – Что касается белого... – тихо продолжает Шото, пересаживаясь обратно прямо напротив Мидории, – Это тоже божественный цвет, Изуку, – Мидорию будто прошибает током от собственного имени, произнесенного так, – Олицетворяет потомков бога. Символ света, чистоты и невинности, – Тодороки на пару мгновений откладывает веревку и, облокачиваясь на руки, приближается к Мидории, а после мягко, почти не пошло, касается своими губами губ Изуку, который, кажется, устав терпеть столь незначительные прикосновения, жаждал больше и не стесняясь это показать, высовывает язык, облизывая губы Шото, выгибая спину навстречу чужому лицу и позволяя веревкам стягивать свое тело сильнее, получая от этого какое-то особенное удовольствие. Жарко.       Мидория чувствует, как едва заметно Тодороки улыбается в поцелуй и это заставляет его мгновенно покраснеть еще сильнее, хотя казалось, что после всего, что между ними было, стыд должен был пропасть окончательно. – Ты стал нетерпеливее с нашего первого раза, – отстранившись, проговаривает прямо в губы Шото, – Остались только ноги, ты же не хочешь оставить их без внимания, правда? – Д-да, Тодороки, – робко отвечает Мидория и отводит взгляд, не в силах больше вести борьбу с разными глазами напротив. – По имени, – вот это уже больше похоже на приказ, нежели первая просьба. – Прости, Шото, – говорит спустя секундную паузу Изуку и прячет глаза в волосах. – Так лучше, – с привычной мягкостью говорит Тодороки и снова берет в руки веревку, – Мне придется стянуть простынь, – оповещает он и приступает к выполнению, уверенно сжимая в руках шелк и стягивая его вниз, оголяя Мидорию окончательно, – Ложись и вытягивай ноги.       Изуку колеблется всего пару мгновений, а после откидывается на подушки, позволяя себе плыть по течению. Мысли о продолжении будоражат сознание и Мидория не помнит, когда стал таким жадным до чужих ласк, но сейчас хочется еще больше невероятно холодных рук к его разгоряченному телу. Он поднимает связанные кисти вверх, заводя их за голову, и голодным взглядом смотрит на Шото, с яростным желанием принадлежать.       Тодороки старается не срываться раньше времени, только сгибает левую ногу Изуку в колене и целует внутреннюю сторону бедра, так совсем нежно, почти непохожими на него поцелуями, которые обычно совсем уж отрывистые, собственнические и резкие. Наконец, чувствуя, как напрягается тело Мидории, он напоследок с силой прикусывает кожу, оставляя след на теле, в очередной раз жалея, что не может транслировать всем и каждому, кто только подойдет к Изуку "Собственность Тодороки Шото". На всякий случай, чтоб не повадно было. Изуку только его и никто не смеет посягать на его собственность. Мидория ни сколько не возражает.       Шото делает стремянную петлю из сложенной вдвое веревки, а после надевает ее на ногу Мидории. Затем, аккуратно делает несколько оборотов вокруг лодыжки и проводит кончик под виток и начинает опоясывать ногу в обратном направлении. Движения кажутся почти профессиональными и Изуку успевает очнуться только тогда, когда обвязка завершается тугим узлом, сковывая движения этой ноги, делая его позу еще более открытой.       Тодороки повторяет все то же самое со второй ногой. А еще пялится. Смотрит с обожанием и восторгом. Переводит взгляд прямо туда и, кажется, уже сотворяет все пошлости с Изуку в мыслях, судя по огню в глазах. Все это так грязно и правильно, что Мидория жмурится, желая выгнать из головы все мысли прочь. – Эй, раскрой глаза, – проговаривает Шото, наклонив голову вбок, – Не нравится? – он любовно проводит руками по груди, задевая каждую веревочку и оба соска, – Ты выглядишь потрясающе, когда так для меня раскрыт.       Изуку громко сглатывает и приоткрывает один глаз, а после и второй, шумно дышит. – Нравится, Шото, это... – Мидория немного приподнимает бедра, словно пытаясь найти хоть какой-то контакт кроме рук, – Быстрее, я не могу больше.       Тодороки это нравится, и Изуку наверняка в курсе и бесстыдно пользуется этим, потому что Шото не знает как иначе Мидории удается каждый раз так ловко дергать спусковой крючок, попадая непременно в цель.       Шото припадает к чужим губам снова, ставя руки по обе стороны от головы Изуку, целует глубоко, в этот раз грубее, не стесняя свои движения, остервенело прикусывая чужие губы и вылизывая язык, вызывая несдержанные стоны (Мидория так и не научился контролировать себя и это, блять, прекрасно). Тодороки спускается ниже, целует ключицы и шею, задевая носом переплетение белой веревки. Шото берет в рот соски, кусает их (может, сильнее, чем нужно) от переизбытка чувств, а после проводит влажным языком по месту укуса, извиняясь. Дыхание Изуку сбилось и Тодороки чувствует, как быстро бьется его сердце.       К счастью Мидории, Шото, очевидно, насытившись, отстраняется от истерзанной груди и спускается ниже, руками проводя по бедрам, периодически проходясь по ягодицам. – Нужно подготовить тебя, – уверенно говорит Тодороки. – Но мы же только вче–... – Все равно, – резко отрезает Шото, – Я не хочу сделать тебе больно, глупый. А теперь, – он целует впадину пупка, – Будь хорошим мальчиком и перевернись на живот, чтобы позволить мне сделать это.       Мидория только кивает и немного неуклюже меняет свою позу, переворачиваясь на живот. Связанные ноги вынуждают принять коленно-локтевую с откровенно отставленной задницей и Изуку краснеет сильнее, чем до этого, потому что, черт побери, это именно так, как ему нравится. – Расслабься, – тише говорит Тодороки, – Ты все еще стесняешься, а, Изуку?       Не дожидаясь ответа, Шото мягко проводит ладонью по ягоднице Мидории, а после выдавливает на руку заранее приготовленный лубрикант и проникает одним пальцем внутрь. Он проходит легко, беспрепятственно, видимо, Изуку был прав, насчет этого, так что проделав пару движений вперед-назад, Шото быстро добавил и второй (чем выбил вздох у не ожидавшего Мидории), делая ими "ножницы". Изуку сильнее выгибается, громко дышит, прижимаясь к подушке щекой. Тодороки откровенно наслаждается. – Что бы сказали твои друзья, – Шото особенно резко вгоняет два пальца, заставляя Мидорию заскулить, – Если бы увидели тебя таким, каким ты показываешься мне? – Тодороки другой рукой нажимает на поясницу Изуку, заставляя его прогнуться настолько, насколько он вообще может позволить себе в таком положении, – Тебе ведь нравится думать об этом, не так ли? – Тодороки скользит свободной рукой по телу Мидории, аккуратно оглаживая ягодицы. – Шото, – сквозь собственные вздохи и стоны с огромным трудом говорит Изуку, – Прекрати, я... – Но тебе ведь нравится, правда? – не отступает Тодороки, добавляя третий палец, вгоняя теперь все три до тех пор, пока Изуку резко не вскрикивает. Нашел.       Осознав, насколько громко он простонал, Мидория прикрывает рот, не желая позволять хоть одному звуку выбиться из его уст, пока его так приятно и ритмично трахают пальцами, которые уже хотелось заменить на что-то поинтереснее. Шото, видимо заметив это, резко прекращает фрикции. Изуку, никак этого не ожидавший, пытается насадиться на пальцы снова, но выходит откровенно никак. – Я не разрешал тебе сдерживаться, Изуку, – идеально ровным голосом говорит Тодороки, но его красные щеки и прилипшая ко лбу из-за пота челка выдают его с головой, – Кажется, кому-то нужно извиниться, – Шото прижимает пальцы к колечку мышц, не проникая внутрь, только дразня. – Шото, ты просто дьявол, – тихо говорит Мидория, чуть ли не плача от неудовлетворения. Тодороки только хмыкает, и щурится в хитром оскале, – П-прости, я не хотел тебя ослуша – Ах, – Изуку снова стонет, когда Шото снова входит в него пальцами, – Я уже г-готов, – шепчет Мидория. Говорить что-то такое громко все еще слишком для него. Но Тодороки знает способы переучивания даже для такого непослушного ученика, как Мидория. – Так попроси меня, – приблизившись к ушной раковине, нашептывает Шото и легко проводит языком.       Мидория сразу же тушуется, немного приподнимает голову и несколько секунд молчит. – Не издевайся, – отчаянно говорит Изуку, – Просто, пожалуйста, вставь свой... – Мидория жмурится, сводя брови к переносице. – Что-что? Прости, не совсем понимаю, – продолжает Тодороки, – Давай же, просто скажи это и я исполню, – он снова улыбается, смотря на Мидорию с совсем не к месту нежным взглядом. – Трахни меня уже, Шото, пожалуйста, – быстро говорит Изуку и Шото кивает. Не идеально, но ученик усваивает.       Тодороки быстро расстегивает все еще надетые на нем черные джинсы, и стягивает их вместе с нижним бельем, вместе с тем расслабленно выдыхая. Дразниться он конечно любил, но продолжать делать это становилось довольно проблематично, особенно когда у тебя стояк практически с самого начала, а Мидория так приветливо выставляет свою задницу.       Шото практически рычит, когда входит в Изуку наполовину, потому что растягивались они наспех и Мидория узкий и теплый внутри, Тодороки даже немного страшно двигаться, но тут он видит, как у Изуку из глаз натурально брызгают слезинки и он сам подается назад, принимая всего Тодороки с громким и искренним стоном, который, кажется, своей амплитудой занимает все место в комнате и повисает в воздухе и это сносит Шото крышу. Вряд ли после такого он сможет остановиться, даже если Мидория попросит. Но Мидория, вообще-то не попросит и только мысль об этом вызывает у Тодороки практически животные инстинкты.       Он нависает над Мидорией, целуя его плечи, шумно дыша и сразу же начинает вбиваться резко и быстро, выходя практически полностью и снова входя до упора, заставляя Изуку терять способность к адекватной речи и между стонов произносить его имя. Мидории хочется трения, совсем немного, кажется, будто и вовсе одного прикосновения к влажному от сочащейся смазки члену было бы достаточно, чтобы он кончил, доводя себя до экстаза, но руки так туго связаны, что Изуку остается только стонать, переходя на откровенные крики. – Пожалуйста, а-а-мххх, прикоснись ко мне, ах... там, – наконец получается произнести у Мидории и он готов причислить это к своим геройским подвигам.       Шото немного замедляется, но даже рукой не дергает, чтобы исполнить просьбу. – Сначала попроси меня как следует, – Тодороки толкается медленнее, с каждым разом попадая по простате снова, и из глаз Изуку снова брызгают слезы удовольствия. – Шото, прошу, – прошептал Мидория. – Не так, – между вздохами отвечает Шото, – Ты знаешь как.       Изуку размышляет еще пару секунд (хотя назвать это размышлением выходит с натяжкой, особенно, когда думать он пытается со членом в заднице. членом тодороки, кстати), а после со смущением в голосе озвучивает: – Пожалуйста, прикоснись ко мне там, хозяин.       И когда Мидория просит так, когда он говорит с такой интонацией и с таким желанием просит, Тодороки готов исполнить любую его просьбу и это даже не преувеличение. Прикоснуться к твоему члену? Запросто! Убить вон тех ребят? Пустяки, без проблем, Изуку, только попроси!       Шото снова ускоряется, темп сбивается, он утыкается лбом в плечо Мидории и делает то, о чем умолял Изуку. Своей холодной рукой он находит плоть Мидории и двигаясь в сумасшедшем ритме, водит рукой в такт толчкам. Изуку издает изо рта сумасшедшие звуки и с особенно громким криком кончает, изливаясь непременно в руку Тодороки, а тот, чувствуя, как в оргазме сжимается Мидория, делает еще пару фрикций и сильно кусая за плечо Изуку, кончает следом.       По привычке, первое, что делает Шото, после пары секунд, которые он отходит от оргазма, это быстро развязывает ноги Изуку, позволяя ему бессильно упасть на кровать, и сам падает следом. Мидория переворачивается на бок, чтобы смотреть на Тодороки. Грудь последнего быстро вздымается и опускается и немного отдышавшись, Шото без слов развязывает руки Изуку.       Когда веревка слетает с рук, Тодороки видит рельефные следы от нее на кистях. Он подносит руки Мидории к своим губам и целует места с поврежденной кожей. – Прости, я затянул слишком сильно? – Шото водит пальцами по чужим ладоням, переодически чуть сильнее надавливая на какие-то места, – Ты никогда не плакал раньше в процессе, – напоминает Тодороки и отпустив руки, прикасается к щекам Изуку, вытирая с них мокрые пятна, – Все хорошо?       Изуку устало улыбается. – Все в порядке, не переживай, – заверяет он и кивает, не отводя взгляда от приковывающих глаз Шото, – Насчет слез, ну, – Мидория коротко хихикает, – Ты был слишком хорош сегодня, ясно? – не стирая с уст улыбки, Изуку прикрывает глаза. – О, вот как, тебе так понравилось? – Шото поднимает один уголок губ в ответной улыбке. Когда видит прикрытые глаза Мидории, то аккуратно теребит его за плечо, – Эй, не засыпай. Я не снял веревку с груди, а еще, я думаю, что нам обоим нужно в душ, – говорит Тодороки и приподнимается на локтях, а после и вовсе принимает сидячее положение, свесив ноги с кровати, – Идем? – он оборачивается на все еще лежащего Изуку. – Я не могу вста-а-ать, – тянет он и утыкается лицом в подушку, – Ты просто зверь, Тодороки, – тихо бурчит туда же Мидория, а после все-таки приподнимается и встает с кровати, с озорной улыбкой глядя на Шото, – Или лучше называть тебя хозяин? – Изуку хитро подмигивает и удаляется в ванную комнату. Через пару секунд оттуда слышится шум воды. О боже, он пошел в душ прямо с веревкой.       Тодороки Шото, кажется, влюбляется заново.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.