***
— Завтра же воскресенье? Ну вот, завтра к тебе и заскочу. Всё, Лео, закрыли тему, давай, — Далер, придерживая одной рукой лямку чехла от гитары, сбрасывает звонок, убирает телефон в карман куртки и сворачивает на свой постоянный маршрут, как обычно сокращая через дворы. Когда фонарь остаётся позади, а до дома рукой подать — обойти другой дом и пересечь детскую площадку, дорогу ему преграждают двое, заставляя Кузяева резко затормозить, чтобы избежать столкновения. Он покрепче перехватывает ремень от чехла и поднимает голову. — Парниша, огоньку не найдётся? — произносит тот, что повыше. — Простите, я не курю, — спокойно отвечает Далер, прикидывая пути отступления. — Да не гони, мы не мамка, ругать не будем, — второй угрожающе делает шаг вперёд. Как назло, лиц разглядеть невозможно; Далер как можно незаметнее отходит назад, но его ловят за руку и сильно сжимают. — Куда-то собрался? — Эй! Оставьте его в покое! — громкий голос отвлекает внимание на себя; хватка немного ослабевает, и Кузяев делает безуспешную попытку выдернуть руку из плена чужих пальцев. — Ты кто ваще такой? — ответа высокий не получает, зато получает кулаком в лицо. Опешив, он наконец отпускает руку Далера, чтобы зажать нос, и, злобно зыркнув исподлобья, сматывается вместе со своим приятелем в неизвестном направлении. — Ты в порядке? — парень поворачивается к Кузяеву, но того уже и след простыл. Александр обречённо вздыхает и идёт на поиски сбежавших друзей.***
— Тём, ну ты извини меня. Я старался полегче… — Да без бэ, братан, чего только не сделаешь ради любви, — Артём подмигивает, но тут же шипит от боли и съёживается под строгим взглядом Себастьяна, обрабатывающего ему нос. — Дал же Бог придурка, — устало ворчит Дриусси. Затем оглядывается на Андрея и Сашу. — Троих. Ерохин виновато опускает глаза. — Мне вот что интересно, — вклинивается Лунёв, совершенно не пострадавший в этой ситуации, а потому не чувствующий угрызений совести. — Чё он сбежал-то? Александр и Артём пожимают плечами, на что Дзюбе тут же прилетает раздражённое «не дёргайся». Андрей осматривает Сашу с головы до ног, а потом усмехается. — Герой-Ромео, ты бы хоть спортивки переодел, я прям не знаю. Пошёл высший свет соблазнять. Теперь мне всё ясно. Я бы тоже сбежал. — Да ты сам в спортивках ходишь! — возмущается Ерохин и кидает в веселящегося Андрея раскрытую упаковку ваты, клочки которой, не выдержав встряски, частично летят на пол. — Прекратили балаган! — сердито прикрикивает на них закончивший лечебные процедуры Себа, отбирает вату у готовившегося бросить её обратно Лунтика и отвешивает обоим подзатыльники. — О ком вы хоть говорите? — Наш Саня влюбился в Далера. Соседа его. Он ещё музыкант, — поясняет Артём, вставая рядом с парнем и, наклонясь, аккуратно целует его в щёку. — У тебя золотые ручки, солнце моё. — Далер, Далер… Кузяев, что ли? Он же друг Леандро! Могу попросить его помочь. — Вот Паредес жук! Ни словечка не говорил об этом. Только пивас и может хлестать, а как братишке помочь, так хрен, — Андрей неодобрительно поджимает губы. — Ой, да ладно тебе, один раз всего было такое. И сам-то давно узнал про мою проблему? — Лунтик обиженно замолкает, и Ерохин поворачивается к Себастьяну. — Спасибо тебе. И прости за Артёма. — Куда ж я денусь, бестолковые вы мои, — смягчается Себа и получает ещё один благодарный поцелуй от Дзюбы.