allegretto

selena gomez — good for you

эва больше, чем уверена — крис всё устраивает. чего ещё ей можно желать? у неё ухмылка шальная, притягательная, и эва очень сомневается, что она умеет улыбаться по-настоящему, искренне. она носит короткую юбку, расклешённую (кажется даже, что именно она та девочка, что кокетливо приподнимает её перед мальчиками, показывая кружевные трусики — а сама даже не оборачивается, знает, что на неё смотрят), чулки в клетку, изящные лакированные туфли на каблуке — цок, цок, цок по асфальтированной дорожке, самоуверенно и по-деловому, блузку, открытую на две верхние пуговицы — она милостиво даёт парням заглянуть ей в декольте, когда наклоняется ближе и дышит слегка учащённо. иногда эве кажется, что крис только и умеет, что играть — она серьёзной никогда не бывает. только шутки пошлые шутит, про члены, про вагины, и даже самые замусоленные анекдоты из её накрашенных бордовым губ прокуренным томным низким голосом кажутся чем-то невероятным — крис рассказывает серьёзно, не поймёшь даже, что правда, что нет. и тогда люди начинают смеяться, притягаемые чем-то внутренним, огненным в крис — люди тянутся. люди заворожены ею. — все девочки хотят быть, как кристина шистад, — абсолютно убеждённо говорит в столовой вильде в своей манере — слегка наивно. она смотрит на смеющуюся рядом с пенетраторами крис, и вместе с вильде на крис смотрят ещё полстоловой. эва верит, что это правда — вот только она не хочет быть, как крис. она почему-то хочет тоже на неё смотреть всё время, но быть как она — не хочет., а потом кристина уделяет им немного своего королевского времени. она идёт в их сторону танцующей изящной походкой (а фигурка у неё точёная, длинноногая — вог бы охотился за ней, если бы знал о хартвиг ниссен), стуча своими каблуками — цок, цок, цок. у неё развеваются каштановые волосы, и она заправляет их за ухо, и кажется, что всё это происходит в замедленной съёмке в одном из подростковых сериалов, а кристина — та самая стерва, которая всех пиздит и строит невъебенные интриги. эва смеётся, потому что в принципе так и есть — девочки, что не угодили крис, ходят с разодранными в кровь лицами. она даже пиздит изящно. девочки-лохушки удивляются, когда кристина садится рядом с ними за один столик. нура недоумевает и делает страшные глаза девочкам — и с чего бы королеве просто присесть рядом с ними? что-то из ряда вон выходящее. эва не дышит, когда крис смотрит на неё слишком долго (прожигая, играя своими загадочными зелёными — всё слишком медленно и манерно, но эва почему-то ведётся и замирает) и по-свойски ухмыляется, прикусывая своё яблоко. — привет, девочки, — она говорит томно и тягуче. эва от неё взгляд отводит слишком поспешно и сглатывает — просто не может., а потом слышит тонкий смешок от крис. — о чём разговариваете? о своём, о женском? девочки что-то мямлят. эва молчит и смотрит на свои руки. в воздухе витает тонкий аромат шанель — духи крис. дорогая девочка. всё самое лучшее у неё. она — это пафос. она — это та самая нарочитость, что всем не нравится, но что так одновременно привлекает, что не смотреть ты просто не можешь. — я вот зачем пришла. официально приглашаю вас к себе на вечеринку сегодня. не опаздывайте. без вас будет скучно. и в конце почему-то смотрит на эву, прежде чем медленно уйти, качая соблазнительно не узкими и не широкими (так, что надо) бёдрами — цок, цок, цок. она и курит изящно — держит двумя тонкими длинными пальцами сигарету слегка небрежно, выдыхает дым (вишнёвый — эва чувствует, когда проходит мимо) накрашенными губами и прикрывает глаза. она стоит рядом с пенетраторами около школы — единственная девчонка, которую они держат возле себя. а, может, это она их держит рядом с собой. не девочка-пенетратор, просто королева, которая умеет играть так же, как и её мальчики-друзья. эва проходит мимо, старается не смотреть — но крис замечает её сразу и снова усмехается, отправляя воздушный поцелуйчик, а затем хрипло смеётся. непонятно почему и зачем. эва уходит поспешно — не надо ей этого вообще-то. вообще-то её юнас ждёт. она более, чем уверена, что вильям, так называемый лучший друг кристины, тоже хочет трахнуть её — и она более, чем уверена, что крис об этом знает. и ей это нравится. она вообще трахается со всеми — и с парнями, и с девушками. играется и ухмыляется, словно не может сделать выбор — между ног кристины побывало столько людей, сколько не вмещает школа. только никого это, кажется, не колышет — может, потому что коготки у неё острые не только в постели. — вы слышали, она устроила групповушку с близняшками эми и инной? вы слышали, она увела парня у сары? вы слышали, что она трахнулась с девушкой рамиля, а после и с ним? — шепчутся девочки на перемене, а эва, проходя мимо них, более, чем уверена, что это правда. она играется и трахается. заставляет девушек изменять парням (и те, которые застают их — не только не злятся, а только радуются), заставляет девушек изменять девушкам, заставляет парней изменять девушкам и сама изменяет — для неё это в порядке вещей. она наслаждается тем, что в центре внимания, наслаждается всеобщими взглядами и улыбается по-королевски щедро., а потом ухмыляется, когда очередная брошенная девочка плачет в туалете (и неважно, брошенная ею или по вине крис). драма-а-а. кристина любит драму — она любит создавать её искусственно и любит купаться в ней. хаос — вот что она любит. эва хаос ненавидит, но не притягиваться почему-то не может — крис завораживает её со страшной силой. девочки всё-таки приходят на вечеринку. эва сразу выцепляет взглядом кристину — та пьёт что-то светло-янтарное в прозрачном стаканчике, аккуратно держа своими руками. сидит на диване, словно королева, окружившая себя фрейлинами, и пьёт, пьёт, пьёт., а потом идёт танцевать — и сразу попадет в центр всеобщего внимания. на вечеринках кристины шистад всегда много народу. и главная там всегда она. эва выпивает тоже, а потом идёт танцевать — ей просто хочется, и всё. она недостаточно пьяна, чтобы валиться с ног, но достаточно, чтобы быть не совсем адекватной и позволить себе плыть по течению. и она не замечает даже, как они начинают танцевать вместе с крис, как парни начинают им улюлюкать, возбуждённые таким зрелищем. эва просто наслаждается и забывает, что юнас тоже смотрит на это и едва ли поглаживает свою ширинку. — привет, — мягко, хрипло и пьяно ей в ухо — горячее-горячее дыхание по тонкой влажной коже. эва выдыхает, когда крис, которая немного выше её, прижимается к ней со спины жарко-жарко. она кладёт свои тонкие руки эве на бёдра, а эва, прикрывая глаза, это выносить больше не может. она дышит часто, двигается параллельно с бёдрами крис, прижимается к ней сзади, танцует, чувствуя почти кожей липкое частое дыхание кристины, от которой также пахнет шанелью, и биты громкой музыки — они растворяются в ней вместе. а потом, когда танцы заканчиваются, крис ведёт эву к тому самому дивану — по-прежнему в центре внимания и по-прежнему наслаждаясь этим., а сейчас, кажется, и эва этим наслаждается — хочется за крис. ей не хочется быть похожей на крис шистад. ей — прямо сейчас — хочется с ней быть. — юнас… мой парень… — эва что-то ещё шепчет, как-то ещё пытается сопротивляться, но кристина — ураган. кристина — шторм, кристина — почти природный катаклизм, что разрушает и против чего не можешь сделать ничего совсем. да и эве, если быть честной до конца, не хочется. — тш-ш-ш, — крис прижимает свой палец к её губам, приближается, завораживая светящимися в темноте зелёными глазами и не отпуская. и эва смотрит на покрытые красной блестящей помадой её пухлые губы — и ждёт-ждёт-ждёт, когда же это наконец случится. запах крис. крики парней, что надеются на продолжение шоу — крис ухмыляется им, ухмыляется эве, когда прижимается к ней на диване, когда садится почти на колени — так близко-близко. её короткая расклешённая юбка задирается, и эва плотоядным взглядом сканирует кромку её чулков — крис, пьяная, но хитрая крис, хочет поиграть. эва не против — алкоголь сделал её почти такой же неудержимой. горячая рука крис ползёт по её бедру. эва округляет глаза, пытается возражать, но затем глаза сами собой прикрываются от удовольствия, когда крис двигает пальцами по коже бедра эвы дальше, убирая ткань платья, задирая. эва на периферии сознания слышит ободрительные крики (как ей нравится это шоу, боже), но от глубокого судорожного вдоха её рот приоткрывается — губы крис, тут же накрывшие её, этим пользуются. она целует сладко, медленно, почти мучительно, пуская своим горячим языком в рот эвы яд — та отвечает почти грубо. крис нежно перебирает рыжие пряди в руках, пока эва стонет ей во влажный рот и, несмотря на то, что дыхания не хватает, хочет ещё. кристина прерывается один раз, чтобы прошептать ей в губы: — доверься мне, девочка. и эва, хоть и не хочет, ей доверяет. кристина целует её снова.