Потому что на 10 девчонок по статистике... 0,5 ребят

— Как там такие же… — тяжело выдавливая из себя слова, — блеят утром… Утро красит… что-то там… светом нежным… — завозился не желая отпускать сон. — Кремля… рассветом… Бр, бв, пф… Выложился я вчера на полную, так что в голове поселился воздушный шарик, распиравший мой череп при каждом ударе сердца. Сил не хватало на собственную регенерацию, не было их и на то, чтобы вытащить своё тело из тёплой постели на зарядку и дотащить мощи по остальным утренним делам. — Жрать… Ссать… А в падлу всё! Спать. — Простонал, шаря по коробке в поисках мобильника, чтобы узнать время и отрубиться с чистым сердцем. Мне всё ещё было лень распаковывать хабар, потому тумбочкой я пользовался не собирая её и не вынимая из коробки. — Вы проснулись! — Мерзотно-радостно провозгласил знакомый голос. — С Добрым утром, мистер Дарси! Ошалело распахнув глаза, уставился на Глория. Это сидело в моей комнате, на моём кресле и кротко улыбаясь, пялилось на меня пожирая глазами. Просто представьте себе рано утром у вашей постели бандитской наружности мужика в кожанке, в черных берцах и камуфляжных штанах, который ведёт себя, как девочка из хорошей семьи на смотринах, когда ей понравился выбор родни. — Какого хрена тебе здесь надо?! — Как только не сболтнул лишнего, свято уверенный, что нахожусь тут один! Глорий начал мне что-то рассказывать, но я всё пропустил мимо ушей, покивав и закончив диалог так: — Ясно. Изыди отсюда. — Но у меня приказ охранять вас! — Коврик под входной дверью видел? — оно кивнуло, надув губы. — Обувь рядом видел? — кивок уже не такой уверенный. — Вот там и охраняй. В итоге сна ни в одном глазу, голова болит ещё пуще, и хочется убивать всё живое… взглядом! Вместо коврика Глорий хозяйничал… хозяйничала… ло… Я не знаю, как к этому относиться. Короче, оно готовило на крохотной кухне символически отделённой от зала барной стойкой из массива какой-то светлой древесины. Дуб, наверное. Пока в состоянии зомби жевал поданный омлет с зеленью, мне подсунули газету и начали ездить по ушам, что инцидент в парке мог привлечь внимание, что надо сидеть тихо, как мышь под веником. — Да кому я всрался?! — стукнул об столешницу кружкой. — Тут буквально вчера Халк зелёный махался с Халком красным и Мстительницы там же огребали пиздюлей от каких-то инопланетян или подручных Гидры! Чёрт их разберёт кто в этот раз позарился на Нью-Йорк! — Они женщины, мистер Дарси, — втолковывая, как маленькому, — вы будто не знаете, что мужчин, по статистике, гораздо меньше женщин! Любой мужчина попавший в новости — это событие куда большее, чем еженедельные стычки супергероинь! Большего ажиотажа, в отношении своей персоны, вы можете добиться только став супергероем. У меня аж челюсть упала от настолько длинной и витиеватой речи Глория. Этот шкаф, обычно, изъясняется куда проще и без таких длинных, сложных слов! О чём я и поспешил ему рассказать: — Ух ты! А ты нормально разговаривать умеешь! Глорий зарделся, аки маков цвет, но почти сразу возмутился, что я перевожу тему, и что сталкерши уже становятся проблемой для моей работы лекаря. — В четырёх. Стенах. Сидеть. Не буду. Запрёте - не буду лечить, хоть подыхайте. Глорий поджал губы и сложив руки на широкой груди, фыркнул. Согнав охрану от плиты, принялся ваять себе нажористый плов на крепком бульоне и кастрюлю супа из оставшихся обрезков. Это на случай вызова к очередному подранку, чтобы самому не отъехать в мир иной во время лечения. Если я расходовал «лимит» энергии, то последующие травмы лечились благодаря моим собственным резервам. Так после подвига в парке я напоминал экспонат из музея Гюнтера фон Хагенса, только с кожей и без надрезов в неожиданных местах. Мерзость, короче. Как на зло, именно сегодня очередное перекормленное гормонами нечто получило полицейскую пулю. Местных копов я ненавидел заочно. Убили безоружного обывателя? Пф! Убили ребёнка? Дважды «пф»! Даже за убийство мужчины, а тут за это смертную казнь схлопотать можно, если убийца сам не мужик, полицейская может получить только срок. Нет, я не призываю нянькаться с преступниками так, как это делали у нас дома, когда беззубая полиция ничего не может сделать, пока не станет слишком поздно. Это погано, когда одуревшая от безнаказанности мразь может обложить тебя матом, ударить в лицо или пнуть, а ты ему даже руки заламывать должен ласково и нежно, иначе потеряешь погоны и вылетишь со свистом из правоохранительных. И общественность поднимет вой, будет орать про 37 год, репрессии, расстрелы, чёрные воронки и прочую хрень! Но это… Здесь, как в США из моего прошлого мира, полиция использовала экспансивные пули. Это те самые, что дважды запрещены в Гааге для использования в военных целях. Построенные на основе принципа экспансивности — способности пули расширяться, они увеличивают свой первоначальный диаметр при попадании в мягкие ткани. Эти пули раскрываются внутри, выворачиваются, подобно распустившемуся цветку, застревая в теле, оставляя огромные рваные раны и осколки самой пули и поломанных ею костей, которые так трудно найти и собрать среди тёмной венозной крови. Именно за эту особенность экспансивные пули носят поэтичное, но мрачное название — «цветы смерти». Бронированный джип привёз меня на очередную заброшку, коих по всему Нью-Йорку было дофига и больше: где-то владелец разорился и теперь здание выставлено на торги, но покупать его никто не хочет, где-то уже куплено, но денег на снос или ремонт не хватило. Третьи ждут, что у них выкупят развалины ради участка и не видят смысла что-то делать, а четвёртых всё и так устраивает. Вылезая, чуть не навернулся, когда меня с двух сторон попытались придержать два «шкафа». Руки я тут же сбросил, волком глянув на очередных мутантов медицины. — Ути, какие мы грозные! — насмешливо хмыкнуло существо похожее на негра-бодибилдера, пощекотав меня под подбородком. Но не успел я огрызнуться, как Глорий уже тянул меня к жертве преступных войн. Удивительно, но в этот раз на стол попала натуральная, во всех смыслах, женщина. С удовольствием полапал сочные упругие сиськи, пока обследовал и лечил. Даже жаль, что охраняет меня не эта валькирия с тёмной, как смоль косой и оливковой кожей, а недомужик Глория. Раны оказались гораздо обширнее, да ещё «ремонт» сильно осложняли многочисленные осколки и запредельное количество шрамов. Грех было не исправить такую красоту и я старался изо всех сил. Только смущало меня условие, что приводить в сознание красотку нельзя, обычно, отремонтированным, даже суток на восстановление не давали, со стола снова на передовую. В общем, провозился долго и когда снова почувствовал гул в голове, плюхнулся на задницу подле каталки: — Готово. Жить будет. Свист, в голову чернявой прилетает кусок трубы красного цвета и так же быстро улетает обратно в темноту, за пределы круга света операционной лампы. Выстрелы были только со стороны недомужиков, неизвестный нападавший не стрелял. С вероятностью 99,9% примчалась какая-нибудь героиня, думал я, прикидываясь ветошью под каталкой. Я не трус, я даже бы помахался для разнообразия с кем-то из них, но не в этом состоянии. Мне сейчас на себя не хватит сил, если люлей отвесят таких же, как бандиткам. Легкий импульс показал, что подруга негритянки ходить уже не будет, если обратится к кому-то помимо меня. Наконец звуки рукопашной стихли и к каталке подошли две стройные ножки в красных сапожках на тонкой подошве. Большего из-под залитой кровью простыни увидеть было нельзя. — Я знаю, что ты там. Выходи. «Дерьмовый день» — подумал я. Как себя вести в такой ситуации я не знал и даже не задумывался, считал кубло Босса слишком мелкой сошкой в преступном мире, чтобы ими заинтересовалась какая-то героиня.