Кружевной соблазн

Наверное глупо подслушивать в собственном доме, но именно этим я и занимаюсь. Устроившись за дверью вне видимости этих двоих и весь уходя в слух. Отвлекает только привкус мяты во рту от зубной пасты и кожа, которую холодит ветерок с лестничной площадки. Хотя все это становится маловажным, когда четко слышу интересный отрывок диалога Югёма и Доён: — Зачем ты сюда пришла? — Вообще-то здесь живет мой парень? А ты кто? Его очередной друг? — Вы с ним расстались, и тут поправочка - его парнем являюсь я, так что свали и дорогу забудь. Вжимаюсь в стену на автомате, когда студентик входит обратно и манерно хлопает дверью. Настает поистине неловкий момент, когда мы встречаемся взглядами. Мне хватает и секунды чтобы переварить сказанное и в следующий момент броситься за быстро уходящим Югёмом с краснеющими ушками. Догоняю его уже в моей спальне и разворачиваю к себе, вглядываясь в смущенное лицо, на губы, что закушены от нервов: — Что значили твои слова? Вопрос мой не звучит грозно, скорее надорванно, ведь в этот момент сердце мечется от эмоций, задевая еще и струны души. — Ты совсем недогадливый, я же вчера намекнул жирным шрифтом. Говорит юноша, его губы подрагивают, так словно ещё мгновение и по щекам польются слёзы. Приходиться признаться, что от выпивки память мне отшибает, но горло першит от вырвавшегося оправдания: — Прости, все как в тумане, я, когда пьян, соображаю плохо, а на утро словно амнезия. Зрачки в глазах напротив расширяются, кажется, что Югём не на шутку зол, его руки сжимаются в кулаки. Но в силу своих манер он просто рвано дышит, а потом шепчет еле слышно: — Тогда я могу тебе напомнить. Приближение происходит слишком неожиданно, но руки сами сжимаются на талии мальчишки. Отвечаю на поцелуй, самого почти трясет от этой близости. В голове же прорисовываются разрозненные картинки в полноценную склейку мини фильма. Так и правда, тогда в том клубном туалете, близость у меня была именно с этим чудом. Волшебство, или я чего-то не понимаю, дает мне разрешение прижать его ещё ближе и намеренно сильнее углубить поцелуй. Жаль дыхание у обоих кончается быстро и приходится оторваться, тогда то и спрашиваю самое главное: — Значит, человек по которому ты сходишь с ума, это я? Робкий кивок, отведенный взгляд и, кажется, ощущение того как в душе расцветают кувшинки под сияющим солнцем лютой зимой на заснеженном озере. Вместо ответа и кучи признаний, поворачиваю юношу за подбородок и сладко чмокаю в губы без тонны пошлости. Сейчас не тот настрой, следом идет объятие до облегченного вздоха в крепких тисках моих рук. Внутри все тает от нежности и легкости, но дышать от этого не легче. Ведь мы слишком близко, и возбуждение одолевает вновь. Сейчас боюсь напирать, но взгляд с поволокой роскошных карих глаз мальчишки, толкает сам на грех. Целую в этот раз страстно, капельку грубо, цепляя нижнюю губу зубами и прижимаясь к телу напротив ещё ближе, без единого миллиметра. Югём массирует мои плечи, проходиться легкой лаской по позвоночнику, прося о большем. " Не так уж мой цветок и невинен?!" Хотя об этом можно подумать и позже, заваливаю его на незастеленную кровать, также как вчера. Лишняя футболка летит к окну и виснет на ещё одном пострадавшем растении, придется потом вытаскивать иголки кактуса из ткани. Хотя какой тут кактус, когда под кромкой спортивных штанов отчетливо видна линия капрона. Внутри сворачивается тугой комок безумия, стягиваю треники и подвисаю. Да, несомненно красивее этих ног попросту нет во вселенной. Притом это все те же колготки что купил я с легкой руки. Сейчас сдерживать монстра внутри не надо, поэтому целую в подъем ступни и мочу тонкий узор языком. Югём тут же прячет лицо за маленькой подушкой, не имея смелости глядеть на это, оставляя власть ощущениям. Принимаю такое поведение за знак согласия и нежко кусаю большой палец правой ноги, вызывая тихий писк и громкий вздох сверху. Взор приятно ласкает пах, где колготы оттопыриваются, показывая возбуждение и вожделенное мокрое пятнышко, намокшее от скопления смазки. Проглатываю ком в горле и продолжаю кормить внутреннего извращенца. Очень манит косточка на голеностопном суставе, её тоже прикусываю, тут же зализывая легкую боль и покрывая икру россыпью горячих поцелуев. Кажется Югём, прячась, почти не дышит, лишь вцепляется в подушку побелевшими костяшками. Иду дальше: верх, ближе — чтобы познать еще больше удовольствия и подарить его моему маленькому фетишисту. Под коленом расцветает алый засос, бедра раскрываются в приглашающем жесте, как тут отказаться? Поцелуями прохожусь по внутренней части и легонько кусаю область яичек, шипение сверху лишь разжигает интерес. Этот малец снова без плавок, что вызывает некоторые подозрения. Отчего подушка-преграда летит на пол, а я, вглядываясь в томление на лице младшего, спрашиваю: — Ты хотел соблазнить меня сегодня по пробуждению и тогда ночью? Но Югём отказывается реагировать: губы его приоткрыты, глаза укрыты пеленой шикарных ресниц. Но сдаваться, я не умею, поэтому обжигаю головку горячим дыханием, получая нетерпеливый скулеж и движение навстречу. Не разрешаю произойти соприкосновению, лишь двигаюсь по стволу ниже и требую ласково, без толики злости: — Ну же, скажи мне, Югёма-а. Наши взгляды встречаются в следующий миг, и кивок радует сердце, которое и так готово взорваться. «Вот как этот стеснительный мальчик может быть таким развратным, например, тогда в туалете? Это загадка… " Но мне кажется, ее мне удастся ещё расколоть как орешек. Дарю дорогому цветочку награду, убирая сжимающую ткань и вбирая в рот головку. Она мокрая из-за смазки, но приятная на вкус. Делаю несколько пробных заглатываний, понимая, что нет в этом чего-то странного и непонятного даже для натурала. Хотя у меня другой случай, лаская студентика, получаю эстетическое удовольствие. Вижу как горит желание в глазах напротив, кадык, что дергается, когда пускаю дрожь по стволу. Так расхожусь, что не сразу замечаю, как Югём хватает за волосы и тихо молит поломанным от вожделения голосом: — Джин Ён, я сейчас кончу, остановись… Вовремя отрываюсь и нависаю над ним. Моё имя с этих сладких губ, рождает другие желания. Жаль к такому повороту, я не готов в информативном смысле, поэтому, шепчу ему на ушко: — Сделай мне приятно, мой мальчик. Следом тут же упиваюсь поцелуем, выбивая из чужих легких весь воздух. Сам давлюсь добытым кислородом, когда меня касаются прохладные пальцы. Грудь горит огнем от бушующего как торнадо сердца. Помогаю невинной ласке, добавляя свою руку и начиная ласкать два члена вместе. Вибрация быстро расползается по телу, движения становятся резче, наши пальцы умудряются в такой ситуации переплестись. Губы уже болят от бесчисленных поцелуев, все это заканчивается вспышкой, спермой на ладонях обоих и моим нелепым признанием: — Я тоже сошел с ума, из-за тебя. Мы еще долго лежим после этого, отпыхиваясь, под испачканным одеялом. Знаю, надо поговорить, но сил просто нет. Однако перебарываю сонную негу, притягиваю Югёма ближе и тихо спрашиваю, поглаживая бедро под кружевным капроном: — Как давно? На это юноша стыдливо краснеет, отворачивается, оставляя мне на показ красную мочку уха. Целую её и спрашиваю снова: — Расскажи мне, почему? Вздох у него выходит глубоким, а ответ тихим, сравнимый с выдохом: — Уже два года, профессор. Вот тут в ступор впадаю я. «Когда он успел?» Но на помощь моему удивленному взгляду, приходит сам Югём. Поворачивается, утыкается в область ключиц и начинает рассказ о прошлом: — Я не всегда хотел быть дизайнером. В последнем классе старшей школы, меня интересовала химия и биология. Родители оплатили мне курсы, где преподавал ты. Ну и я влюбился, ты был очень красивым, а главное умным. Ты скорее всего не помнишь, тогда на мне были очки и да, волосы были черными. Честно, я хотел признаться на последнем семинаре, но увидел тебя с твоей девушкой — целующимися! Это разбило мне сердце, появилось желание меняться. Учебники были заброшены, тут пригодился талант к рисованию. Мне даже удалось поменяться и из зубрилы стать привлекательным, но с любовью к тебе было сложнее. Это как иголка кактуса, что впивается в ладонь, она маленькая, но причиняет много боли, её еще и не вынешь. Теперь вот представь, что я испытал, увидев твое фото у подружки по универу. Ощутив как слеза охладила плечо, мне пришлось выудить моську моего ненаглядного и поцеловать. — Теперь я твой! Так что забудь все к чертям. Прозвучало это громоздко, но мое солнце счастливо просияло, а этого для совместного будущего было достаточно. Мы просто лежали, пальцы перебирали прядки алых волос, мозг старался вспомнить что же было в то время. Но память подводила и отвлекало то, что открывшись Югём уснул, сладко посапывая, заставляя меня давиться идиотской улыбкой. Хотя ещё и есть странные подозрения, но об этом поговорить у нас будет время. С такими вот размышлениями и радостью от влюбленности тоже закрываю глаза и засыпаю.