«Ганнибал»: отношения главных героев в книге и фильме

Фэндом у нас небольшой, и содержательные дискуссии случаются редко, поэтому мнения чаще всего встречаются в виде разрозненных комментов в различных соцсетях. Иногда, натыкаясь на кое-что в «Контакте», на старых англоязычных форумах и здесь, на «Фикбуке», я поражалась тому, насколько по-разному люди воспринимают канон. Вплоть до того, что являются шипперами Ганнибала и Кларисы, но видят в их отношениях нездоровую склонность. Также я заметила в фэндоме тенденцию противопоставлять книги и фильмы, споря о том, что является более канонным отражением образов персонажей. Хочу сразу предупредить, что мой текст не статья, а нечто вроде эссе. Я не претендую на объективность, но стремлюсь критически переосмыслить и обосновать цитатами некоторые спорные моменты канона. Не буду касаться фильма и книги «Молчание ягнят», поскольку они практически идентичны по сюжету и эмоциональному посылу, а перейду сразу к их противоречивому продолжению – «Ганнибалу». Книга и фильм: в чем отличия? «В концовке», – наверное, сразу же подумали вы. И, в общем-то, правы, но начать я хотела бы издалека. Хотя бы потому, что для понимания этой концовки нужно внимательно прочесть всю книгу. Я читала её трижды в течение десяти лет, и за эти периоды времени моё восприятие рассказанного не изменилось. Чего не могу сказать о фильме – создателям которого я благодарна за то, что познакомили меня с этой историей, но который не выдержал конкуренции с литературным первоисточником и совершенно поблёк в моих глазах. И дело не только в диаметрально противоположных финалах, дело во всей концепции, с которой подаётся история Ганнибала и Кларисы. После многолетних размышлений я пришла к выводу, что фильм Ридли Скотта основан на поверхностных представлениях: о Ганнибале как о «хитром одержимом маньяке» и о Кларисе как о «сильной женщине с психологическими проблемами». Это весьма стандартные, типичные образы для триллеров, а «Ганнибал» отличается только тем, что в нём даются намёки на романтические чувства одновременно с попытками показать «игру умов» вместо «игры тел». Всё это – прекрасные начинания, но вышло в итоге что-то не то. Говоря языком фанфикшена, главные герои в киношной версии были проООСены без обоснуя, и их отношенческая линия превратилась почти что в фарс. Ганнибал Лектер в книге «Ганнибал» – намного сложнее и противоречивее, чем в одноимённом фильме. Он цельная личность, безо всяких раздвоений и метаний, и его безумие – далеко не единственное, что в нём есть. Но именно таким, полностью безумным, он рисуется авторами фильма, и дело тут не в убийствах, а в алогичном демонстративном поведении. В книгах неоднократно подчёркивается, что доктор Лектер просчитывает каждый свой шаг и ничего не делает просто так. Но возьмём кульминационную часть истории, где он, Клариса и Крендлер оказываются в одном доме, – и сравним концепцию изображения этих событий по фильму и по книге. Начнём с того, кому принадлежит дом. В литературном первоисточнике это дом Ганнибала – его убежище, его территория, где он всё знает и может контролировать; здесь для него безопасно, здесь ему можно находиться довольно долго, и сюда он привозит пострадавшую Кларису, что совершенно логично. По фильму это – летний домик Крендлера, куда Лектер тайком проникает с не совсем ясными целями, а потом использует в качестве убежища, кратковременного, спонтанного и ненадёжного. Не кажется ли вам, что это ООС персонажа? Мне – да. Второй важный момент – реабилитация Кларисы после событий на ферме. В фильме у нас происходит накачивание морфином, обработка пулевого ранения, а затем переодевание спящей женщины в неудобное вечернее платье с декольте и туфли на высоченном каблуке. Зачем, скажите мне на милость, все эти действия совершаются? Какой в них смысл: чтобы она еле живая ползала на этих каблуках и расшиблась? Чего намеревался достигнуть умный, расчётливый и целеустремленный персонаж? Во всяком случае, он является таким по книгам. Но явно не в фильме «Ганнибал». Возможно, это задумывалось как отсылка к её бедному и низкому происхождению (и даже к их первой встрече, когда он раскритиковал дешёвые туфли, стараясь вызвать у неё ярость). Но как это подано? Как причуда маньяка. Обычного, скучного, помешанного маньяка, который несколько лет скрывался, а потом проехал полмира, чтобы нарядить её, словно куклу, поиграть, повыпендриваться и убежать. Потому что вот такой он помешанный маньяк, да? В общем, снова ООС персонажа, на этот раз куда более серьёзный, нивелирующий его чувства и всю личность. А между тем в одноимённой книге всё иначе: после фермы Мэйсона они вдвоём достаточно долго прожили в доме доктора Лектера и за это время много общались. Он рассказывал ей о своей жизни и поощрял её рассказы, используя для этого психотерапию, гипноз и седативные средства. К теме веществ я вернусь чуть позднее, но тут хочу заметить, что все препараты Ганнибал добыл заранее: задолго до того, как сам был похищен Мэйсоном. Что это значит? Он всё спланировал. Никакой спонтанности. Он целенаправленно приехал за Кларисой в Америку и никуда бы не уехал без неё. Он хотел прояснить их отношения раз и навсегда (каким бы ни оказался исход этого прояснения), и уж точно его целью не было нарядить её по своему вкусу, сказать пару пафосных речей и сбежать. И ещё очень яркий момент – с письмом Кларисе. В фильме оно не несёт особой смысловой нагрузки, кроме: «Мне стало скучно, я скоро появлюсь, ждите все». В книжном же письме был смысл: между строк слышалась искренность и мудрость, реальные слова поддержки в адрес Кларисы (и она сама призналась себе, что ощутила поддержку). Письмо показывало серьёзность чувств своего автора, а не только его желание поиграть с ФБР и Мэйсоном. В этом послании снова отразилась противоречивость и одновременная цельность личности Ганнибала Лектера, его особое «логичное безумие» и «нетипичная маньячность». В фильме Ридли Скотта всё это, к сожалению, потеряно. Хочу заметить, что я ничего не имею против любви к фильму «Ганнибал»: это визуально красивое творение с прекрасными актёрами и атмосферным саундтреком. Просто если начать его критически анализировать (и не подключать хэдканоны), то вся концепция оборачивается пустышкой под приятным фантиком. Теперь я хочу обратиться к другой важной и противоречивой теме, которой также было посвящено много дискуссий и аналитического фанфикшена. Финал Кларисы: падение или освобождение? Многие из фанатов в курсе, что концовка долгожданного романа «Ганнибал» наделала много шума в 1999-ом: выбор Кларисы Старлинг обсуждали читатели и критики, кто-то был в восторге от необычной истории любви, а кто-то считал, что героиню испортили и обесценили. Негативистскую позицию заняли в том числе и некоторые люди, создававшие фильм «Молчание ягнят», и как раз по этой причине сменился режиссёр, главная актриса и другие члены команды. Я очень люблю Джоди Фостер и созданный ею образ Кларисы считаю максимально вканонным, однако её мнение о героине – просто мнение, и оно не влияет на моё. Для меня Клариса из «Молчания» и «Ганнибала» – один и тот же человек, который постепенно и логично развивается под влиянием окружающего мира. И нет ровным счётом никакого ООСа в её финальном выборе, потому что Харрис на протяжении всего романа демонстрирует, как его героиня приходит к этому. Клариса из «Молчания» – молодая и немного наивная энтузиастка, полная амбиций, энергии и веры в себя. Это прекрасные качества, такие люди меняют наш мир к лучшему; а ещё они быстро перегорают, потому что социальная система живёт по совсем другим законам. Клариса знала это ещё в «Молчании», но верила, что справится. Через семь лет работы в Бюро она поняла, что поменять систему не выйдет, получить желаемую должность тоже не получится, остаётся только крепко стоять на своих позициях и делать то, что в её силах: «Этот мир не будет таким там, где я смогу дотянуться». Подобное мировоззрение героини мы видим в романе «Ганнибал», и эта цитата – отличная иллюстрация её жизненного кредо. Но почему некоторые читатели и критики считают, что в конце книги она предала саму себя? И в чём состоит предательство, если Клариса, наоборот, выбрала себя и своё счастье, а не абстрактный «моральный долг перед миром». Она не предала себя – она нашла себя. А перед этим ещё перестала делить всё вокруг на чёрное-белое, плохое-хорошее, наших-ненаших. (Очень полезный и редкий, кстати, навык – далеко не все люди им овладевают даже к 30–40 годам.) Это напоминает мне короткий и яркий диалог Кларисы с Арделией, случившийся примерно во второй трети книги: – Иногда мне кажется, если бы его всё-таки загнали в угол, я всё бы сделала, чтоб за него вступиться. – Не смей даже произносить такое! Арделия здесь напоминает мне тех людей из фэндома (и из производственной команды фильмов), которые влюблены в образ Кларисы как абстрактной «сильной женщины» в белом плащике, которая должна следовать за «моральным долгом», бегать с пистолетом наперевес и спасать невинных день и ночь, не думая ни о благодарности, ни о личном благе. Этакий фем-Иисус в современных реалиях? (Не зря в романе было упомянуто, что Клариса дожила до возраста Христа – 33 года. Возможно, Харрис тоже видел, что после «Молчания» его героиню слишком идеализируют?) А уж если Кларисе вздумалось полюбить Ганнибала, то она должна держать это в себе и рыдать в подушку, потому что он – хрестоматийное Зло, а она – хрестоматийная Добродетель, потому что не понять им друг друга, ничего у них общего нет, и не быть им вместе. Not in a thousand years – как было сказано устами проООСенной Кларисы в фильме «Ганнибал». Такой взгляд на героиню не просто однобокий, но и жестокий. Неужели фанаты считают, что Клариса недостойна счастья, а должна была дальше зарываться в свою психологическую травму и одиночество (потому что даже Арделия не понимала её до конца, о чём свидетельствует приведённый выше диалог и некоторые другие), и всё это лишь бы исполнять роль некоего «морального образца». И напоследок я хочу обратиться к ещё одному противоречивому вопросу, который касается отношений Ганнибала и Кларисы в книге и фильме «Ганнибал», а именно – что между ними за чувство, на чём основано и есть ли оно вообще. Психоактивные вещества, отцовская фигура и образ сестры Среди некоторых читателей (и даже тех из них, кто шипперят пейринг) имеется сомнение по поводу того, насколько добровольным было решение Кларисы остаться с Ганнибалом. Я встречала немало таких комментариев, и мне непонятно, откуда берутся сомнения. Может, эти люди не читали роман? Или знают сюжет только в пересказах типа: «Да там в конце он накачал её наркотой, и она согласилась с ним поесть мозгов Крендлера, а потом они пошли чпокаться»? Очень не советую знакомиться с качественными литературными произведениями таким образом. А если читать с самого начала и до конца, то взаимоотношения персонажей станут куда понятнее. В финальных абзацах написано чётко: «Лекарства, которые поддерживали её в первые дни, не оказали никакого влияния на её последующую продолжительную совместную жизнь с доктором Лектером». По-моему, тут всё ясно: это был её личный выбор, взвешенный и окончательный. Да, в романе «Ганнибал» есть спорные и неоднозначные моменты, но этот – однозначнее некуда. Ещё один вопрос, который создаёт дискуссии у нас и в англофэндоме: на чём базируется чувство Кларисы? Существует точка зрения, что она так сильно скучает по отцу, что выбирает мужчин сильно старше неё. Я считаю, что это поверхностное и за уши притянутое объяснение. Да, тема «отцовских фигур» часто всплывает в обеих книгах с участием Кларисы. Например, показывается, как она идеализирует Кроуфорда и восхищается им; а потом сам Ганнибал в письме иронично замечает, что её карьера в ФБР построена на том, чтобы воображать своего отца на месте Кроуфорда или даже на месте самого директора Бюро, якобы он наблюдает за её успехами и гордится ею. Также была короткая сценка с пожилым егерем, на чье морщинистое обветренное Клариса смотрит с радостью и удовольствием – явный намёк, что он ей чем-то напомнил отца. По-моему, ясно, что ко всем этим мужчинам она не испытывает ни романтического, ни сексуального влечения. Есть ещё один персонаж – Джон Бригем, которого тоже можно рассматривать как «отцовскую фигуру», потому что он явно был старше Кларисы как минимум лет на пятнадцать. Известно, что он хотел с ней любовных отношений, но она ему отказала, хотя явно любила как друга (а может, и как пресловутый «образ отца»). На мой взгляд, все эти примеры убедительно доказывают, что никакой особой тяги к мужчинам постарше у Кларисы нет. Более того, я считаю, что Харрис намеренно использовал её отношения с Бригемом и Кроуфордом, чтобы подчеркнуть различие чувств к ним и к Ганнибалу. Все трое – старше Кларисы, но только двое – «отцовские фигуры». Но некоторые люди почему-то готовы давать её чувству какие угодно объяснения, кроме самого очевидного – тяга к тому, кто близок ей по духу, несмотря на все их кажущиеся несходства. Противоречивые оценки также вызвала идея фикс Ганнибала о возвращении своей сестры к жизни. Вот здесь пространство для сомнений и разночтений намного шире, чем в предыдущих спорных вопросах. Тот факт, что он размышлял о чём-то вроде «освободить место» и «внутри личности Старлинг может быть место для Миши» – некоторыми людьми трактуется как намерение совершить нечто вроде ритуального убийства (или, как вариант, странного гипноза по типу зомбирования, чтобы Клариса считала себя другой личностью и сестрой Ганнибала). Я считаю эту версию необоснованной, потому что будь там действительно такой однозначный план, то Лектер так легко от него не отступился бы, и предложение Кларисы – найти место для Миши внутри самого себя – пролетело бы у него мимо ушей. Я считаю, что по поводу одержимости Ганнибала «склеиванием разбитых чашек» и возрождением сестры в романе нет однозначной трактовки, и поэтому можно строить различные гипотезы. Я могу поделиться своей, и она не имеет отношения к убийству и зомбированию. Сестра для Ганнибала стала символом любви, её образ вытеснил даже родителей, хотя они тоже были ему дороги и тоже погибли. В юности он пытался получить эту любовь у леди Мурасаки, которая не сумела понять его – и в итоге он ещё больше зациклился на Мише. Десятилетия спустя он встретил Кларису, и в романе «Ганнибал» мы видим, как в его сознании их образы переплетаются. Это показано в сцене с игрой на клавесине, когда он вспоминает то Мишу, сдувающую мыльные пузыри с ладоней, то бегущую по солнечному лесу Кларису. Но происходит так не потому, что они чем-то похожи, и не потому, что он планирует вторую заменить первой – а просто потому, что они для него единая эмоция. Любовь (в широком смысле слова), счастье, родственная душа. Он не хотел сделать из Кларисы сестру, он просто хотел, чтобы она любила его так же сильно. «Даже если я буду видеть вас всю мою жизнь, каждый день, – я всё равно навсегда запомню этот вечер». Я думаю, из этих слов очевидно, что он хотел быть с ней. А ещё в этих словах не ощущается стопроцентной уверенности, что Клариса выберет его, что согласится быть с ним (опыт с леди Мурасаки так просто из головы не выкинешь). Именно поэтому у него мелькнула мысль, что под платьем Клариса может прятать пистолет, именно поэтому он перезарядил арбалет, после того как добил из него Крендера. Просто приготовился ко всем возможным вариантам, в том числе к сражению с ней за свою жизнь. Нормальному человеку трудно такое вообразить, но перед нами не нормальный человек. Лектер не склонен к спонтанным действиям, предпочитает всё просчитывать, контролировать и ничему не доверять. Но всего лишь несколько слов и действий от Кларисы побуждают его не только поверить в ее ответные чувства, но и отказаться от давней одержимости. В последней главе романа упоминается, что он давно не видел снов о сестре, а еще периодически разбивает чашки и остается «вполне удовлетворен» тем, что осколки по-прежнему не собираются обратно (а значит, и Миша не вернется). Для того, у кого столько лет была идея фикс, «вполне удовлетворен» – это почти синоним психического здоровья. Так что тут ещё вопрос, кто на кого сильнее повлиял: Ганнибал на Кларису или же Клариса на Ганнибала. Лично я увидела красивую и своеобразную историю любви, в которой встретились два одиночества и помогли друг другу избавиться от травмирующего прошлого. И стали в своей любви более реальными, настоящими. Но я понимаю, почему это не всем по душе: некоторым людям нравятся образы «Клариса-в-белом-плаще» и «Ганнибал-загадочное-зло». Однако живые многогранные персонажи, созданные Томасом Харрисом и максимально раскрывшиеся именно в «Ганнибале», не имеют к символическим фигурам никакого отношения.