Тенета

Притчард не понимал, как оказался в такой ситуации. Как зашел так далеко, хотя интуиция взывала: беги. Хотя она сигналила: придумай отмазку и сваливай, как обычно. Но он продолжал сидеть на софе. Малик устроилась рядом, положила голову ему на колени, пока Дженсен вылизывал ее между ног — с неторопливым удовольствием, показывая, что никуда не спешит. А вот Причарду, наоборот, хотелось сбежать поскорее. Он чувствовал себя растерянным. Потерянным. И был уверен лишь в одном: что-то идет не так. Он рассеянно погладил Фариду по волосам, глядя на то, как механические пальцы Адама — черные, похожие на хищных пауков — впились в ее бедра. Наверное, для того, чтобы помешать вырваться, но на самом деле она и не собиралась. Ее смех раздался как будто издалека, когда Дженсен прикусил, а потом пару раз мазнул губами по внутренней стороне бедра. — Адам, хватит! Тот улыбнулся и снова коснулся нежной кожи: — Что хватит? — Сам знаешь. — Ты уверена? — спросил он серьезно, словно действительно задумался, а потом поцеловал другую ляжку. — Понимаешь, у меня провалы в памяти… Фарида извивалась в его хватке, пытаясь приблизиться, но он не позволял. — Я отвлекся и забыл, — сказал он и усмешка на его лице была почти слышимой. — Ты мне уже говорила, но… Конец фразы утонул в удивленном вскрике, потому что Малик схватила его за волосы. — Эй! — Сам виноват, — коротко отрезала она и усмехнулась, глядя на страдающее выражение лица. — По-твоему, я буду ждать, пока вспомнишь? Дженсен невнятно пробормотал: — Кажется, мне лучше это сделать побыстрее… — Кроме того, — Фарида примирительно потрепала его волосы — я могу помочь твоей памяти вернуться. — Угу, представляю. Черный паук исчез из поля зрения Притчарда. Он удивленно моргнул. Услышал смешок Малик, прежде чем понял, куда тот делся. — Ах! Ее голова снова откинулась на колени Фрэнсиса. Притчард видел, как она сглатывает и спазм проходит по горлу. Второй паук соскользнул с ее бедер и впился в талию, когда Фарида начала двигаться против его воли — коротко, отрывисто всхлипывая, ища пальцами, за что бы схватиться. Не успев осознать, что происходит, Фрэнсис взял ее за руку и короткие ногти вцепились в его запястье. Фарида распахнула глаза и притянула его к себе, поцеловав разомкнутыми губами. Горячее дыхание мазнуло по щеке. — А-ах! Стоны смешивались с другими звуками — от того, что делали пальцы Дженсена. Его язык. Его рот. Фрэнсис увидел влажный след на лице Адама — на подбородке и скулах — когда тот поднял взгляд, на мгновение оторвавшись от женского тела, жаркого, шелкового и покорного. Он вздымался между ее ног как нечто темное, опасное, и губы кривились в голодной усмешке. Его взгляд прошелся по Притчарду как удар. Фрэнсис открыл рот, не понимая, хочет ли он вдохнуть воздуха или закричать. Опустошение затопило по горло, накрыло с головой — бесконечное, ужасающее нечто, в котором он был не больше, чем ничто. Ничем, кроме пустоты, жаждущей быть заполненной. Под завязку — без права на выбор. — Не надо, — прошептал он, не зная, услышат ли. Дженсен бросил на него короткий странный взгляд и снова впился в Малик. Ее пальцы в руке Притчарда задрожали. — Адам, — выдохнула она. Дженсен рыкнул и вцепился в ее бедра, удерживая. Пальцы отпечатались на коже, но Малик этого, казалось, не замечала. Она беспомощно потянулась к Фрэнсису, притянула к себе, едва понимая, что делает — ресницы опущены, рот исказился в беззвучной усмешке. Легкий пот блестел на шее. Он больше не мог смотреть на ее лицо. Вместо этого он смотрел на двух черных пауков на ее бедрах. Проигрывал панике, которая угрожала затопить разум. Он бы предпочел сбежать из комнаты, в которой, как казалось, становилось с каждой минутой все жарче. От духоты тело ослабло, а мысли путались. Но хватка Малик была неумолима и безжалостна. Она держала крепко, заставляя двигаться вместе, подчиняться ритму. Звуки давили со всех сторон. Стоны Малик, тяжелое дыхание Дженсена, слабый скрип кровати с каждым их движением. Стук его собственной крови в висках. Притчард закрыл глаза, чтобы больше не видеть черных пауков, но все равно видел их и все остальное. Тени сливались в пугающие образы и отзывались в ушах жадными звуками. Кровь стучала в висках. Тело горело жадным лихорадочным ритмом. Пальцы Малик терзали его запястье. И это было единственным, что удерживало Притчарда от удушающего беспамятства. В темноте он слышал жалобные стоны Фариды, потом ее тело раскинулось у него на коленях слабо и беззащитно. Дженсен тенью навис над ней — сильный, огромный — и склонился ниже. — Подожди, — взмолилась Фарида, — дай мне передохнуть. Он засмеялся и склонился еще ниже, так что Притчард мог почувствовать жар его тела. Губы Адама нежно и мягко коснулись ее кожи. — Передохнуть? Ее рука выскользнула из пальцев Притчарда. — Иди сюда, придурок. Она прижалась к Адаму — почти вжалась в него — и затихла, прильнув в поцелуе. Удивленный стон Дженсена спугнул пугающие образы в голове Притчарда, и Фрэнсис почти успокоился. Пульсация в голове притихла. Его паника выглядела глупо. Он моргнул, неуверенный: уже можно открыть глаза или еще рано? Рука, прохладная и металлическая, коснулась бедра Притчарда, и он услышал, как Дженсен застонал. Тело Адама двигалось с упрямой дикой силой, как ветер, гнавший волны в шторм. С влажными звуками, стонами Малик и напряженными выдохами Дженсена. Притчард зажмурился сильнее и принялся считать секунды.

***

— Эй, — Малик вошла в комнату, босая, с мокрыми волосами. Капли стекали на ее майку. Мягкий свет сквозь жалюзи оставлял длинные мягкие тени на лице. — Привет, — Притчард изобразил улыбку, когда она села рядом. От нее пахло мокрыми волосами и теплой кожей и еще косметическим маслом, которое она втирала в волосы. На майке смешные пингвины покачивались на облаках. Притчард делал вид, что не замечает ее взгляда. Он твердо решил изображать, что вообще ничего не замечает. Может, Дженсен и Малик тихо уйдут, когда поймут, что он не хочет ничего обсуждать. Молчание длилось бесконечно, но Малик не двигалась с места. Только по ее размеренному дыханию можно было догадаться, что она еще рядом. В ванной комнате снова взревел душ, приглушенный закрытой дверью до невнятного бормотания. Наконец диван скрипнул — но Малик не поднялась, чтобы уйти — вместо этого она села, скрестив ноги, и продолжила пристально смотреть на Притчарда. — Что? — спросил Фрэнсис, уверенный, что она понимает. Малик облокотилась на спинку, не спуская взгляда. — Ты точно в порядке? Он скрестил руки на груди. — Да. А что? Фарида просто покачала головой. — Не пытайся меня обмануть, Фрэнк. Твой покерфейс и вполовину не так хорош, как ты думаешь. Он все еще не смотрел ей в лицо, капли от мокрых волос продолжали расплываться на майке, темнели на белом, и влажная ткань липла к коже. Фарида дотронулась до его руки, и Фрэнсис невольно дернулся. — Эй, — ее взгляд был взволнованным и теплым, отчего Притчард почувствовал себя еще более растерянным. — Пожалуйста, скажи мне, что произошло? Я знаю, что не на высоте, когда дело касается разговоров, но… Почему ты так ухмыляешься? Притчард пожал плечами. — Не на высоте. Малик закатила глаза. — Да-да, безумно смешно. Итак? Притчард принялся рассматривать свои руки, потер ногтем большого пальца по суставам другой. Расчесал до покрасневших пятен на бледной коже. Потом вцепился себе в запястье. — Что ты хочешь от меня услышать? Софа снова скрипнула, когда Малик придвинулась чуть ближе. — Почему ты так быстро исчез, к примеру? Почему ты застыл как соляной столп, когда Адам прикоснулся к тебе? Расчесы становились глубже и перекрещивались. — Я не знаю. Это было слишком… Он замолчал, неуверенный, что сможет объяснить весь поток ощущений, переполнявший его и оставивший беспомощным. Он никак не мог подобрать слова. — Слишком много для первого раза? — предположила она. Фрэнсис покачал головой. — Нет… или… Не знаю. Малик схватила было его за расчесанную руку, но Притчард снова отнял ее. — Я просто не могу… не могу… Она склонила голову набок. — О чем ты? Если помнишь, моя голова лежала у тебя на коленях, и я бы не сказала, что ты чего-то там не можешь. Притчард почувствовал, как кровь прилила к щекам. — Ты не понимаешь, — сказал он яростно, — Адам и ты, вы знаете, что должны делать. Вам все просто, как и всегда. Наверное, вы даже не думаете об этом. А я… Онемев от ярости, он снова уставился на свои руки. Малик помолчала мгновение, ожидая, что он продолжит. — Если дело только в том, — осторожно произнесла она, — что ты не знаешь, что делать, то я могу тебе показать. Или, если хочешь, Адам покажет. Это не проблема. Нечто в ее голосе разозлило его еще сильнее. — Держишь меня за сопляка? — прошипел он. — Думаешь, мне нужно объяснять про пестики и тычинки? Она скрестила руки и холодно взглянула на него. — Я всего лишь пытаюсь понять. Но это не так-то непросто. Какое-то время они молчали, и никто не собирался уступать. Вода в душевой продолжала шуметь. Наконец Притчард опустил взгляд и потер лицо. — Прости, — сказал он. Малик великодушно кивнула. — Извинения приняты. Попробуй еще раз объяснить, что не так? Причард, задумавшись, смотрел, как пылинки кружатся в косом солнечном луче. — Ты не боишься? — тихо спросил он наконец. Она взглянула непонимающе: — Что именно? Поглощения. Тьмы. Беспомощности. Потери контроля. Потери контроля. Потери контроля. Он на мгновение закрыл глаза, чтобы заставить шепот в сознании замолчать. — Того, что кто-то становится близок… со всем… — Притчард беспомощно махнул рукой. — С телом, голосом, запахом. Как ты выдерживаешь близость… к кому-то, на чью милость отдаешься? Малик кивнула, как будто начиная понимать, что он имел ввиду. — Но это же секс, верно? — она слегка погладила его по щеке. — ...Все хорошо? Он кивнул: — Да. Просто это… как омут, куда меня затягивает. Я не хочу поддаваться, но и не могу бороться. Мое тело отзывается, я сдаюсь. И я… Голос становился все тише, и Малик пришлось склониться ниже, чтобы услышать. — Я боюсь. Мне противно. Я не хочу… и в то же время хочу очень. Как только Фрэнсис произнес эту фразу, она показалась бессмысленной. Ему тут же стало стыдно за все, что наговорил. — Прости, — пробормотал он чуть слышно, — я не хочу вставать между вами. Я только мешаю. Малик отпрянула и залепила ему затрещину. — Вот идиот, только посмотрите на него. Голос из коридора прервал ее. — Фарида, ты видела мои… Дженсен остановился у двери. Он только что вышел из душа и свет мерцал на черных руках и ногах, заставляя блестеть капли воды на обнаженной поверхности. В отличие от Малик, он не считал нужным прикрыться. — Я помешал? Малик бросила на Притчарда беглый взгляд. — Вообще-то да. Но раз ты здесь, ответь на один вопрос. Дженсен выжидательно поднял брови. — Слушаю. С внезапным приступом паники Притчард понял, что сейчас произойдет. — Минутку, я… — Как ты думаешь, — безжалостно продолжила Малик, — может, Притчард нам мешает, и ему лучше свалить? Дженсен озадаченно перевел взгляд от нее к Притчарду. — Я так не думаю. По-моему, чушь какая-то. Малик согласно кивнула и взглянула на Притчарда, который оцепенел, сидя рядом. Дженсен откинул назад мокрые волосы, не зная, что дальше. — Это все? — Ага. — Ну тогда продолжайте секретничать. Он исчез в спальне. — Накинь что-нибудь, — крикнула вслед Малик, смеясь. Но обернувшись к Притчарду, она увидела, что тот скуксился. — Зачем ты сказала? Она скрестила руки на груди. — Потому что иначе никто не спросил бы. Уж точно не ты. Или я не права? Притчард искал, что бы возразить, в то же время понимая, что да, она права. Он отвернулся и снова уставился на пылинки, оседавшие теперь на круг света на ковре. Малик толкнула его в бок. — Ну? — Ладно, — неохотно пробормотал он, — ты права. Она улыбнулась. — Уж не для того, чтобы позлить тебя. Вовсе нет. Просто показать, что ты можешь нам доверять. Нам обоим. И если ты хочешь спать с одним из нас… или вообще ни с кем не хочешь, то все нормально. Просто скажи об этом. Притчард не ответил. — Договорились? — Ладно, ладно, я понял. — Отлично. Она вскочила и взъерошила его волосы, прежде чем Притчарду удалось отклониться. — Отстань. — Сейчас я переоденусь и мы врубим комп. Или мы тебя так напугали, что теперь ты пал духом и заранее сдаешься? Как пилот, я слишком крутой профи для тебя. Он презрительно скривился, испытывая в то же время облегчение, что тему разговора сменили. — Мечтай, мечтай. Фарида подбоченилась. — Вот и посмотрим.